История о камне
В нашей стране нет, наверное, человека, который бы не знал, что на Сенатской площади в Петербурге стоит памятник Петру Первому и что называется этот памятник «Медный всадник». Есть поэма «Медный всадник», написанная А.С. Пушкиным. В школе ее не изучают, но знакомятся… Есть открытки, альбомы, ТВ… То есть монумент этот известный. Даже знают люди, что изваял его скульптор Фальконе. Меньше известно про такую важную деталь этого впечатляющего творения человеческого ума и рук, как камень, на котором стоит фигура Петра Первого. То есть и про камень этот тоже абсолютно все известно. Все! Но… есть люди с упорством, достойным лучшего применения, задающие, причем вот уже не одно десятилетие (!), коварный, как им кажется, вопрос: «Как древние египтяне доставляли на место строительства огромные камни и стелы? Как инки волокли куда-то камень в 1200 тонн, то есть каким образом «в наши дни этого сделать нельзя, а вот в том далеком прошлом люди это делали?» Впрочем, ответ у них на него есть. С ним нужно просто согласиться в зависимости от «ориентации» спрашивающего. У людей, так сказать, «традиционной ориентации» все это проделано людьми, да людьми, но… получившими некие тайные знания и умения от высокоразвитых пришельцев из космоса. А потом эти знания забылись, и цивилизация наша пришла в «упадок». «Нетрадиционная ориентация» (и таких все больше) о пришельцах уже не говорят. Все-таки смешно лететь минимум четыре года со скоростью, близкой к скорости света (а именно столько нужно добираться до ближайших к нам звезд), чтобы здесь на Земле ворочать камни или просвещать в том, как их ворочать местных аборигенов. Поэтому говорят о том, что была дескать у нас тут Лемурия, Му, Гондвана, Гиперборея или Атлантида, выходцы откуда и научили всему этому остальных, в том числе и левитировать камни и размягчать гранит и кварцит силой одного только взгляда. И как аргумент приводят неотразимой силы довод, что, вот, мол, не описано нигде, как они это делали. Египетские и ассирийские барельефы им не указ, понятно. Все это позднейшая мистификация. А вот во времена наши или близкие к ним, когда уже была бюрократия, чтобы все зарегистрировать и посчитать что-нибудь, куда-нибудь оттащили. Причем соответствующих размеров и веса? И вот тут-то как раз пьедестал «Медного всадника» на ум и приходит, тем более, что как раз по нему-то у нас «все есть».
Вот он – «Медный всадник».
Поиск подходящего камня
А было так, что, когда Екатерина Алексеевна с Божьей помощью избавилась от своего супруга Петра III, нашлись подле ее трона льстивые царедворцы, которые сразу же начали говорить о том, что, мол, нужно новой императрице поставить в Петербурге памятник. По счастью, у царицы хватило ума их не слушать. Но памятник она все-таки поставить решила, но не себе, а основателю града столичного – Петру Великому.
Никто, понятно, против такого не возразил и «дело завертелось». Сама государыня в переписке с Дени Дидро нашла подходящего скульптора, а руководителем всех работ сделали Ивана Ивановича Бецкого, бывшего главой комиссии по каменному строительству в Санкт-Петербурге. Имея такого мастера, как Фальконе, о самой фигуре можно было особо не беспокоиться. Но возникла серьезная проблема – а где взять подходящих размеров камень, на котором она будет стоять?
Транспортировка Гром-камня. Гравюра И.Ф. Шлея по рисунку Ю. М. Фелтена, 1770-e годы.
Хотя времена были весьма «стародавние», руководители строительства поступили очень даже по-современному. Дали объявление в газете «Санкт-Петербургские ведомости», мол, где бы сыскать «для постановления… монумента» камень подходящий, чтобы в Санкт-Петербург его доставить.
И нашелся казенный крестьянин Семён Григорьевич Вишняков, подвизавшийся на поприще доставки строительного камня в столицу. Знал он про подходящий камень давно, глаз на него, можно сказать, положил, да только расколоть его на подходящие куски на продажу было ему не по силам. А тут все «срослось» в один миг. Капитану Марину Карбури графу Ласкари, начальнику сыскных работ по камню, тут же доложили, что, есть, мол, подходящая глыба, а тот сделал два очень важных дела. Во-первых, заплатил Вишнякову 100 рублей, а во-вторых, уже покинув Россию, издал в городе Льеже свои записки, где в подробностях об этом камне под памятник все и рассказал. То есть понятно, конечно, что «все придумал», но… остались же документы, которые он подделать никак не мог, да и чего ради? Да и в газете той же написали, что камень стараниями … найден и обывателям города Санкт-Петербурга более можно уж не беспокоиться!
Одна из надписей на камне-основании.
А камень, причем имевший даже имя собственное - Гром-камень, обнаружился неподалеку от деревни Конная Лахта. Где, кстати, бытовала легенда, что форму свою этот камень получил от удара молнии, которая его и расколола весьма замысловатым образом. А потому и название, мол: Гром-камень. И все тут!
Больше, чем камни фараонов и инков…
В естественном своем, природном виде камень этот весил примерно около 2000 тонн, да и размеры имел «приличные»: 13 м длиной, 8 м высотой и 6 м ширины. Правда позднее часть его гранитной массы от него отсекли. Да только хоть и отсекли, но не выбросили, а прикрепили к «скале, чтобы по замыслу Фальконе пьедестал удлинить. Так что вместе с двумя этими отколотыми кусками, позже пристыкованными к основному монолиту спереди и сзади, общий вес Гром-камня, который требовалось перевезти, составил 1500 тонн. Впрочем, удивительно то, что эти пристыкованные к пьедесталу его же фрагменты, составлявшие с ним когда-то единое целое, тем не менее имеют разный цветовой оттенок. Тут, конечно, скептики могут сказать, что… «чему тут восхищаться – раскололи камушек-то и частями перевезли. Вот инки… у них было 1200 т, вот они…!» Но только в жизни вышло так, что когда камень был найден и его начали перевозить в столицу, рабочие, чтобы облегчить себе работу, тут же начали его и тесать. Да только довести дело до конца им не дала сам… императрица Екатерина II. То ли любопытство, свойственное всем женщинам, ее на это подвигло, то ли реальная забота об делах на пользу Отечества – сие неизвестно. Да только она лично прибыла посмотреть на перевозку камня, и запретила его дальнейшую обработку, возжелав, чтобы доставлен в Петербург он был в «своем естественно диком виде», то есть без утраты даже части объема. Так что дотесали его уже непосредственно на Сенатской площади, где он значительным образом утратил свои изначальные размеры. Причем работами этими руководил академик Юрий Фельтен.
Вид слева. Хорошо видна пристыкованная к монолиту часть.
Транспортировка камня: «ээй-ухнем!»
Впрочем, прежде Фельтена над камнем, а именно его транспортировкой в Санкт-Петербург пришлось потрудиться другому академику – Ивану Бецкому. Тот провел исследование уменьшенной в десять раз модели «машины», предложенной для возки камня, и самолично убедился, что движением одного лишь пальца можно будет тащить тяжесть в 75 пудов! А предложена была деревянная платформа, перекатываемая по двум параллельным желобам, в которые следовало уложить 30 шаров диаметром пять дюймов. Посредством экспериментов нашли и материал для изготовления и желобов, и этих шаров. Им оказался странный сплав меди с оловом и галмеем – минералом, содержащим до 50% цинка. Затем отработали технологию изготовления шаров и желобов, и процесс подъема камня при помощи рычагов и домкратов, чтобы затем подвести под него платформу для транспортировки. Продуманы были и меры по страховке камня при его падении в случае аварии.
Заделанный шов. Вид справа.
А теперь самое интересное. Уже известный нам Карбури, граф Ласкари заявил, что это он изобретатель сей чудесной «шаровой машины», да и не мудрено было ему так поступить. Дело в том, что Екатерина II повелела выплатить 7000 рублей тому, что придумает, как доставить камень в Санкт-Петербург. Хотя поговаривали и совсем иное, что, мол, пришел в контору Бецкого и предложил купить чертежи машины. Другие говорили, что это помощник Бецкого ее сделал, да вот дали ему денег мало, а еще «почетную грамоту»…
Как бы там ни было, но сам Ласкари ни о чем таком в своем мемуаре не написал. Да и зачем? Но… и вот это «но» очень важно – забыл он о платежных ведомостях!
Пристыкованная передняя часть.
Почему это важно? Да вот почему. У нас много людей, которые не знают, как дверь в каком архиве открывается, но с ходу объявляют всякий хранящийся там документ подделкой. Между тем лучше всего о подделке документов написал Дж. Оруэлл в своем романе «1984». Даже там, в Океании, где исправление и истории, и документов (!) являлось государственной политикой, дело это было совсем непростое из-за наличия множества… перекрестных ссылок. То есть можно подделать один номер газеты или воспоминания современника. Но невозможно подделать все, уже разошедшиеся по рукам газеты тиража. А воспоминания… можно, да, но как быть, если они расходятся по фактам с документами с печатью? Последним, конечно, веры больше.
Вот и Ласкари о своей роли в создании «шаровой машины» написал, но в платежных ведомостях указано, что платили на ее «инвентование» слесарю Фюгнеру, а за приспособления к ней деньги получал литейщик пушечного цеха Емельян Хайлов, участвовавший впоследствии и в отливке самого аппарата. Так что хорошо, что «рукописи не горят». И недаром сказано, что «Перо и бумага – это длинная рука из могилы!»
Камень подогнан очень точно. Впрочем, он же и должен был здесь быть, хотя и цвет другой.
Ну, а дальше 26 сентября 1768 года были начаты подготовительные работы к транспортировке. Сначала построили казармы для 400 рабочих, а от берега Финского залива и до самого камня прорублена широкая просека в 40 метров и протяженностью в 8 км. Сам камень ушел в землю на целых пять метров, поэтому, чтобы его достать, понадобилось рыть вокруг него котлован. Затем он него отделили ту часть, что была отколота ударом молнии, и еще откололи часть наслоений, что сделало его легче на целых 600 тонн. Ну а 12 марта 1769 года при помощи самых примитивных рычагов и домкратов его подняли и водрузили на деревянную платформу – все как в известном диснеевском мультике про приключения великана Гулливера.
Понятно, что оставшийся от камня котлован со временем заполнился водой. Так что сегодня здесь водоем, который называется по старой памяти Петровским прудом. И опять же в память об этом историческом событии 15 февраля 2011 года ему вместе с прилегающей территорией присвоили статус памятника природы. Хотя, скорее всего, это рукотворный памятник человеческому уму и смекалке!
Доставка Гром-камня к пристани
Уникальную транспортную операцию начали 15 (26) ноября 1769 года и шла она вплоть до 27 марта (7 апреля) 1770 года. Ждали заморозков, сковавших землю, чтобы облегчить работу. Так что начали ее лишь когда от сильных холодов земля промерзла на полтора метра вглубь, и могла теперь выдержать вес громадной скалы. Передвижение же ее осуществлялось при помощи двух кабестанов. Причем двигалась платформа очень медленно. Всего 20…З0 шагов в сутки, да еще и на поворотах скорость снижали. Рельсы сзади снимали по мере прохождения маршрута и переносили вперед. Так вот помаленьку камень и ехал…
Вид сзади. Еще одна пристыкованная часть.
И не просто ехал. Зрелище это было еще то! На него ото всюду народ сходился и съезжался посмотреть, как на диво. Среди петербургской аристократии стало модным ездить «смотреть на камень». О том, как его везут, говорили в салонах и на тех, кто этого не видел, смотрели… ну, странно, скажем так. Экое диво, а вы и не видали… Нехорошо-с!
Наверху глыбы стояли барабанщики, которые давали команду тянуть. Вокруг стоял народ. Охал и ахал, а многие даже и крестились, глядя на эдакое чудо, сотворенное по воле матушки-императрицы. Мужики же налегали на кабестаны – «А ну навались!» Камень подпирали бревнами, чтобы не кренился. Иные давали возчикам деньги, чтобы только проехать на камне хотя бы немного. Другие бились об заклад – довезут, не довезут. И у тех, кто ставил на «не довезут», не раз от радости барыша замирало сердце. По пути камень проваливался пять раз и глубоко уходил в землю! «Теперь уж точно не достать!» – утверждали скептики. Но всякий раз люди его из земли доставали и волокли дальше.
Шов пристыкованной передней части крупным планом.
Наконец все версты дороги остались позади и камень оказался на берегу к востоку от современного заказника Северное побережье Невской губы, где для его погрузки к этому времени успели соорудить специальную пристань. При малой воде то, что от нее сохранилось, до сих пор можно и увидеть возле берега недалеко от расколотого валуна, что лежит возле самого края воды.
О том, что камни могут плавать…
Чтобы доставить камень по воде к нужному месту, было тем же временем построено и специальное судно, похожее на волжскую беляну. И о нем известно, что проектировал его и чертеж начертил известный галерный мастер Григорий Корчебников. Центр тяжести его изначально располагался очень высоко, чтобы потом… оно могло бы погрузиться в воду под тяжестью камня. Поскольку само оно плыть не могло, буксировать его пригнали два парусных транспортных краера – трехмачтовых парусных судов, которые шли с ним бок обок для увеличения остойчивости. Проводку транспорта с камнем на борту начали опять же осенью и очень боялись штормов, поскольку плыть ему по Маркизовой луже предстояло без малого 13 километров. Но доплыли, так как погода стояла хорошая. 26 сентября 1770 года гигантский Гром-камень провезли перед Зимним дворцом, откуда с балкона процессию приветствовала Екатерина и при огромном стечении народа доставили прямо к Сенатской площади. Чтобы его выгрузить у берега Невы судно притопили так, что оно село на заранее вбитые в дно реки сваи, после чего камень опять же по рельсам сдвинули на берег.
Медаль в память…
Перевозка столь огромной каменной глыбы в Петербург настолько поразила умы современников, что в честь этого события по приказу Екатерины II была даже выбита специальная памятная медаль с надписью: «Дерзновению подобно. Генваря, 20. 1770».
Вот так выглядела эта медаль…
Ну, а жители города Петербурга были настолько удивлены видом огромной скалы, по воле их государыни оказавшейся в самом его центре, что, как писали тогда газеты, «многие охотники ради достопамятного определения сего камня заказывали делать из осколков оного разные запонки, набалдашники и тому подобное».
Сам же памятник Петру открыли лишь спустя 12 лет после того, как Гром-камень прибыл на отведенное ему место, 7 августа 1782 г. — к столетию со дня вступления Петра I на престол, и при огромном скоплении народа, в присутствии членов императорской фамилии, всего дипломатического корпуса, множества гостей из разных стран и под гром оркестра и пушечной пальбы.
Открытие монумента Петру Великому. Гравюра А.К. Мельникова с рисунка А.П. Давыдова, 1782 г.
И как видите, никакие тайные знания атлантов и гиперборейцев при этом не понадобились. Возникла нужда и – люди все придумали! Ну, а у древних египтян, строивших монументальные сооружения, можно сказать, с утра и до вечера все это было и вовсе поставлено на поток. Поэтому-то и интересовались в то время не техникой, а сколько лука и чеснока съедали строители и выпивали пива, потому что это… куда интереснее!
П.С. Автор и редакция сайта ВО выражают искреннюю благодарность Н. Михайлову за предоставленные им фотографии пьедестала «Медного всадника».
Вот он – «Медный всадник».
Поиск подходящего камня
А было так, что, когда Екатерина Алексеевна с Божьей помощью избавилась от своего супруга Петра III, нашлись подле ее трона льстивые царедворцы, которые сразу же начали говорить о том, что, мол, нужно новой императрице поставить в Петербурге памятник. По счастью, у царицы хватило ума их не слушать. Но памятник она все-таки поставить решила, но не себе, а основателю града столичного – Петру Великому.
Никто, понятно, против такого не возразил и «дело завертелось». Сама государыня в переписке с Дени Дидро нашла подходящего скульптора, а руководителем всех работ сделали Ивана Ивановича Бецкого, бывшего главой комиссии по каменному строительству в Санкт-Петербурге. Имея такого мастера, как Фальконе, о самой фигуре можно было особо не беспокоиться. Но возникла серьезная проблема – а где взять подходящих размеров камень, на котором она будет стоять?
Транспортировка Гром-камня. Гравюра И.Ф. Шлея по рисунку Ю. М. Фелтена, 1770-e годы.
Хотя времена были весьма «стародавние», руководители строительства поступили очень даже по-современному. Дали объявление в газете «Санкт-Петербургские ведомости», мол, где бы сыскать «для постановления… монумента» камень подходящий, чтобы в Санкт-Петербург его доставить.
И нашелся казенный крестьянин Семён Григорьевич Вишняков, подвизавшийся на поприще доставки строительного камня в столицу. Знал он про подходящий камень давно, глаз на него, можно сказать, положил, да только расколоть его на подходящие куски на продажу было ему не по силам. А тут все «срослось» в один миг. Капитану Марину Карбури графу Ласкари, начальнику сыскных работ по камню, тут же доложили, что, есть, мол, подходящая глыба, а тот сделал два очень важных дела. Во-первых, заплатил Вишнякову 100 рублей, а во-вторых, уже покинув Россию, издал в городе Льеже свои записки, где в подробностях об этом камне под памятник все и рассказал. То есть понятно, конечно, что «все придумал», но… остались же документы, которые он подделать никак не мог, да и чего ради? Да и в газете той же написали, что камень стараниями … найден и обывателям города Санкт-Петербурга более можно уж не беспокоиться!
Одна из надписей на камне-основании.
А камень, причем имевший даже имя собственное - Гром-камень, обнаружился неподалеку от деревни Конная Лахта. Где, кстати, бытовала легенда, что форму свою этот камень получил от удара молнии, которая его и расколола весьма замысловатым образом. А потому и название, мол: Гром-камень. И все тут!
Больше, чем камни фараонов и инков…
В естественном своем, природном виде камень этот весил примерно около 2000 тонн, да и размеры имел «приличные»: 13 м длиной, 8 м высотой и 6 м ширины. Правда позднее часть его гранитной массы от него отсекли. Да только хоть и отсекли, но не выбросили, а прикрепили к «скале, чтобы по замыслу Фальконе пьедестал удлинить. Так что вместе с двумя этими отколотыми кусками, позже пристыкованными к основному монолиту спереди и сзади, общий вес Гром-камня, который требовалось перевезти, составил 1500 тонн. Впрочем, удивительно то, что эти пристыкованные к пьедесталу его же фрагменты, составлявшие с ним когда-то единое целое, тем не менее имеют разный цветовой оттенок. Тут, конечно, скептики могут сказать, что… «чему тут восхищаться – раскололи камушек-то и частями перевезли. Вот инки… у них было 1200 т, вот они…!» Но только в жизни вышло так, что когда камень был найден и его начали перевозить в столицу, рабочие, чтобы облегчить себе работу, тут же начали его и тесать. Да только довести дело до конца им не дала сам… императрица Екатерина II. То ли любопытство, свойственное всем женщинам, ее на это подвигло, то ли реальная забота об делах на пользу Отечества – сие неизвестно. Да только она лично прибыла посмотреть на перевозку камня, и запретила его дальнейшую обработку, возжелав, чтобы доставлен в Петербург он был в «своем естественно диком виде», то есть без утраты даже части объема. Так что дотесали его уже непосредственно на Сенатской площади, где он значительным образом утратил свои изначальные размеры. Причем работами этими руководил академик Юрий Фельтен.
Вид слева. Хорошо видна пристыкованная к монолиту часть.
Транспортировка камня: «ээй-ухнем!»
Впрочем, прежде Фельтена над камнем, а именно его транспортировкой в Санкт-Петербург пришлось потрудиться другому академику – Ивану Бецкому. Тот провел исследование уменьшенной в десять раз модели «машины», предложенной для возки камня, и самолично убедился, что движением одного лишь пальца можно будет тащить тяжесть в 75 пудов! А предложена была деревянная платформа, перекатываемая по двум параллельным желобам, в которые следовало уложить 30 шаров диаметром пять дюймов. Посредством экспериментов нашли и материал для изготовления и желобов, и этих шаров. Им оказался странный сплав меди с оловом и галмеем – минералом, содержащим до 50% цинка. Затем отработали технологию изготовления шаров и желобов, и процесс подъема камня при помощи рычагов и домкратов, чтобы затем подвести под него платформу для транспортировки. Продуманы были и меры по страховке камня при его падении в случае аварии.
Заделанный шов. Вид справа.
А теперь самое интересное. Уже известный нам Карбури, граф Ласкари заявил, что это он изобретатель сей чудесной «шаровой машины», да и не мудрено было ему так поступить. Дело в том, что Екатерина II повелела выплатить 7000 рублей тому, что придумает, как доставить камень в Санкт-Петербург. Хотя поговаривали и совсем иное, что, мол, пришел в контору Бецкого и предложил купить чертежи машины. Другие говорили, что это помощник Бецкого ее сделал, да вот дали ему денег мало, а еще «почетную грамоту»…
Как бы там ни было, но сам Ласкари ни о чем таком в своем мемуаре не написал. Да и зачем? Но… и вот это «но» очень важно – забыл он о платежных ведомостях!
Пристыкованная передняя часть.
Почему это важно? Да вот почему. У нас много людей, которые не знают, как дверь в каком архиве открывается, но с ходу объявляют всякий хранящийся там документ подделкой. Между тем лучше всего о подделке документов написал Дж. Оруэлл в своем романе «1984». Даже там, в Океании, где исправление и истории, и документов (!) являлось государственной политикой, дело это было совсем непростое из-за наличия множества… перекрестных ссылок. То есть можно подделать один номер газеты или воспоминания современника. Но невозможно подделать все, уже разошедшиеся по рукам газеты тиража. А воспоминания… можно, да, но как быть, если они расходятся по фактам с документами с печатью? Последним, конечно, веры больше.
Вот и Ласкари о своей роли в создании «шаровой машины» написал, но в платежных ведомостях указано, что платили на ее «инвентование» слесарю Фюгнеру, а за приспособления к ней деньги получал литейщик пушечного цеха Емельян Хайлов, участвовавший впоследствии и в отливке самого аппарата. Так что хорошо, что «рукописи не горят». И недаром сказано, что «Перо и бумага – это длинная рука из могилы!»
Камень подогнан очень точно. Впрочем, он же и должен был здесь быть, хотя и цвет другой.
Ну, а дальше 26 сентября 1768 года были начаты подготовительные работы к транспортировке. Сначала построили казармы для 400 рабочих, а от берега Финского залива и до самого камня прорублена широкая просека в 40 метров и протяженностью в 8 км. Сам камень ушел в землю на целых пять метров, поэтому, чтобы его достать, понадобилось рыть вокруг него котлован. Затем он него отделили ту часть, что была отколота ударом молнии, и еще откололи часть наслоений, что сделало его легче на целых 600 тонн. Ну а 12 марта 1769 года при помощи самых примитивных рычагов и домкратов его подняли и водрузили на деревянную платформу – все как в известном диснеевском мультике про приключения великана Гулливера.
Понятно, что оставшийся от камня котлован со временем заполнился водой. Так что сегодня здесь водоем, который называется по старой памяти Петровским прудом. И опять же в память об этом историческом событии 15 февраля 2011 года ему вместе с прилегающей территорией присвоили статус памятника природы. Хотя, скорее всего, это рукотворный памятник человеческому уму и смекалке!
Доставка Гром-камня к пристани
Уникальную транспортную операцию начали 15 (26) ноября 1769 года и шла она вплоть до 27 марта (7 апреля) 1770 года. Ждали заморозков, сковавших землю, чтобы облегчить работу. Так что начали ее лишь когда от сильных холодов земля промерзла на полтора метра вглубь, и могла теперь выдержать вес громадной скалы. Передвижение же ее осуществлялось при помощи двух кабестанов. Причем двигалась платформа очень медленно. Всего 20…З0 шагов в сутки, да еще и на поворотах скорость снижали. Рельсы сзади снимали по мере прохождения маршрута и переносили вперед. Так вот помаленьку камень и ехал…
Вид сзади. Еще одна пристыкованная часть.
И не просто ехал. Зрелище это было еще то! На него ото всюду народ сходился и съезжался посмотреть, как на диво. Среди петербургской аристократии стало модным ездить «смотреть на камень». О том, как его везут, говорили в салонах и на тех, кто этого не видел, смотрели… ну, странно, скажем так. Экое диво, а вы и не видали… Нехорошо-с!
Наверху глыбы стояли барабанщики, которые давали команду тянуть. Вокруг стоял народ. Охал и ахал, а многие даже и крестились, глядя на эдакое чудо, сотворенное по воле матушки-императрицы. Мужики же налегали на кабестаны – «А ну навались!» Камень подпирали бревнами, чтобы не кренился. Иные давали возчикам деньги, чтобы только проехать на камне хотя бы немного. Другие бились об заклад – довезут, не довезут. И у тех, кто ставил на «не довезут», не раз от радости барыша замирало сердце. По пути камень проваливался пять раз и глубоко уходил в землю! «Теперь уж точно не достать!» – утверждали скептики. Но всякий раз люди его из земли доставали и волокли дальше.
Шов пристыкованной передней части крупным планом.
Наконец все версты дороги остались позади и камень оказался на берегу к востоку от современного заказника Северное побережье Невской губы, где для его погрузки к этому времени успели соорудить специальную пристань. При малой воде то, что от нее сохранилось, до сих пор можно и увидеть возле берега недалеко от расколотого валуна, что лежит возле самого края воды.
О том, что камни могут плавать…
Чтобы доставить камень по воде к нужному месту, было тем же временем построено и специальное судно, похожее на волжскую беляну. И о нем известно, что проектировал его и чертеж начертил известный галерный мастер Григорий Корчебников. Центр тяжести его изначально располагался очень высоко, чтобы потом… оно могло бы погрузиться в воду под тяжестью камня. Поскольку само оно плыть не могло, буксировать его пригнали два парусных транспортных краера – трехмачтовых парусных судов, которые шли с ним бок обок для увеличения остойчивости. Проводку транспорта с камнем на борту начали опять же осенью и очень боялись штормов, поскольку плыть ему по Маркизовой луже предстояло без малого 13 километров. Но доплыли, так как погода стояла хорошая. 26 сентября 1770 года гигантский Гром-камень провезли перед Зимним дворцом, откуда с балкона процессию приветствовала Екатерина и при огромном стечении народа доставили прямо к Сенатской площади. Чтобы его выгрузить у берега Невы судно притопили так, что оно село на заранее вбитые в дно реки сваи, после чего камень опять же по рельсам сдвинули на берег.
Медаль в память…
Перевозка столь огромной каменной глыбы в Петербург настолько поразила умы современников, что в честь этого события по приказу Екатерины II была даже выбита специальная памятная медаль с надписью: «Дерзновению подобно. Генваря, 20. 1770».
Вот так выглядела эта медаль…
Ну, а жители города Петербурга были настолько удивлены видом огромной скалы, по воле их государыни оказавшейся в самом его центре, что, как писали тогда газеты, «многие охотники ради достопамятного определения сего камня заказывали делать из осколков оного разные запонки, набалдашники и тому подобное».
Сам же памятник Петру открыли лишь спустя 12 лет после того, как Гром-камень прибыл на отведенное ему место, 7 августа 1782 г. — к столетию со дня вступления Петра I на престол, и при огромном скоплении народа, в присутствии членов императорской фамилии, всего дипломатического корпуса, множества гостей из разных стран и под гром оркестра и пушечной пальбы.
Открытие монумента Петру Великому. Гравюра А.К. Мельникова с рисунка А.П. Давыдова, 1782 г.
И как видите, никакие тайные знания атлантов и гиперборейцев при этом не понадобились. Возникла нужда и – люди все придумали! Ну, а у древних египтян, строивших монументальные сооружения, можно сказать, с утра и до вечера все это было и вовсе поставлено на поток. Поэтому-то и интересовались в то время не техникой, а сколько лука и чеснока съедали строители и выпивали пива, потому что это… куда интереснее!
П.С. Автор и редакция сайта ВО выражают искреннюю благодарность Н. Михайлову за предоставленные им фотографии пьедестала «Медного всадника».
Информация