«Крестоносцы» Нового Света
Пекотская война стала первым полноценным масштабным противостоянием колонистов и коренных жителей. Первым испить горькую чашу довелось племени пекотов. За два года войны некогда многочисленный и гордый народ был почти полностью истреблен. Англичане очень ловко сумели сыграть на главной проблеме всех индейцев – их разобщенности. По данным на 2000 год в США осталось примерно тысяча индейцев, которые идентифицировали себя как пекоты.
Войны никто не хотел, но она была неизбежна
Кровопролитная война, начавшаяся в 1636 году между англичанами и пекотами, была, по сути, неизбежна. Дело в том, что на относительно небольшой территории (долина Коннектикута)столкнулись интересы слишком многих народов. До определенного момента колонистам и коренным жителям удавалось сохранять, хотя и натянутые, но вполне выгодные друг для друга отношения. Англичане, голландцы, индейские племена пекотов, наррагансеттов и махеган – каждый стремился занять в регионе наиболее выгодную позицию. При этом у всех были свои союзники, свои вполне конкретные цели и задачи, а также методы их достижения.
Как известно, в начале семнадцатого века по всему региону прокатилась страшная эпидемия. Каким-то чудом она не затронула лишь пекотов да их постоянных конкурентов – наррагансеттов. Поэтому именно эти два племени к середине двадцатых годов стали сильнейшими во всем регионе. В особенности это относилось к пекотам, которые быстро смогли извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Индейцы сообразили, что с европейцами можно много и выгодно торговать. Этот сильно укрепило их позиции. Вторая причина возвышения – производство вампума.
Главным (и до определенного момента – единственными) торговыми партнерами пекотов являлись голландцы, с которыми индейцы впервые познакомились в 1622 году. Поначалу между колонистами и «дикарями» возникло, что логично, непонимание. Но люди его быстро преодолели и сумели развернуть масштабное взаимовыгодное сотрудничество. И уже спустя несколько лет голландцы ежегодно вывозили из Нового Света около десяти тысяч звериных шкур. И это было много. Такое обилие товара пекоты смогли обеспечить за счет и своей многочисленности, и за счет того, что контролировали главный торговый путь – долину Коннектикута. Именно этот регион связывал внутренние регионы, богатые добычей с европейскими поселениями.
Интересно вот что: сами пекоты не стремились заселить ту территорию. Они поступили более тонко – сумели навязать свою власть так называемым «индейцам реки» — разрозненным группам, которые ничего не могли противопоставить сильным соседям. Поэтому они платили дань пекотам, а взамен получали защиту. И таким раскладам все были довольны. Известно, что власть пекотов окончательно утвердилась в том регионе в 1626 году во время правления сахема (вождя) по имени Секвина. Затем индейцы двинулись дальше. Организованного сопротивления они не встречали, поэтому к 1630 году сумели обложить данью и народы, проживавшие в Лонг-Айленде.
Пекотам потребовалось всего лишь около десяти лет, чтобы установить свою власть над главным торговым путем. Так что, в их возвышении над всеми остальными племенами нет ничего удивительного. А вишенкой на торте могущества пекотов стало изготовление вампума.
Вампум – цилиндры из определенных раковин с проделанным отверстием – являлся у индейцев важным элементом жизни. Причем серьезную роль играл и в экономическом плане, и в религиозном. Вампум изготавливали из белых раковин моллюсков Busycon carica (узловатый бускон) и Bysicon canaliculatum (канальчатый бусикон). Но они ценились не так сильно, как вампум, сделанный из твердых черных раковин двустворчатых моллюсков Mercenaria mercenaria (венерка). Ценные артефакты собирались на побережье Наррагансеттского залива и пролива Лонг-Айленд. Там же, чаще всего, индейцы и превращали раковины в вампум, получая «деньги».
Причем важность вампума сильно возросла с появлением европейцев. Произошло повышение его статуса. Раньше, до прихода колонистов, раковины часто использовали в качестве амулетов, которые приносили удачу (например, на охоте) или же защищали от злых духов. Связку вампума часто дарили новоиспеченным молодоженам или же использовали его как приданое. Ими же расплачивались с шаманами. А вождь использовал обработанные раковины в качестве символа своей власти.
Но постепенно на передний план вышла одна роль вампума – идеального средства обмена. На это повлияли, конечно, европейцы, но и сами индейцы были не против изменения статуса раковин. Влияние колонистов сказалось в первую очередь из-за того, что они способствовали появлению у индейцев металлических орудий труда. А это, в свою очередь, значительно ускорило процесс производства вампума. Ведь раньше «дикари» использовали каменные орудия, поэтому процесс обработки раковин являлся долгим и трудоемким.
Итак, вампума стало очень много. Но, несмотря на это, его ценность не рухнула. Наоборот, он стал полноценной денежной единицей не только среди индейцев, но и среди колонистов. Таким образом, вампум превратился в «валюту», которую использовали все без исключения жители региона. А во главе всего производства стояли как раз пекоты, контролировавшие участок побережья, где и собирали «сырье». Для этих целей (а также для изготовления вампума) они отрядили племена Лонг-Айленда. И индейцам всю зиму приходилось заниматься «изготовлением денег».
Пекоты стали хозяевами положения. Поспорить с ним могли разве что наррагансетты. Их эпидемия тоже обошла стороной. Да и производство вампума эти индейцы сумели организовать вовремя. К тому же, наррагансетты существенно превосходили пекотов по численности. И единственное в чем они, по сути, в чем они уступали соседнему племени – это в торговле с колонистами. Поскольку наррагансетты не контролировали торговые пути, товарооборот с европейцами находился на низком уровне. Увеличить его мирным путем они не могли – пекоты не пускали соседей на свои земли. А разжигать полноценный конфликт наррагансетты опасались. И, тем не менее, отношения между двумя племенами оставались холодно-нейтральными. Но наррагансеттам помогли голландцы, причем европейцы сами таковой цели и не преследовали.
Когда в начале тридцатых годов семнадцатого столетия на территории, занимаемой голландцами, появились англичане, колонисты-пионеры, что называется, напряглись. Но вступать в открытый конфликт с британцами они не собирались. Уж слишком это было опасно. Поэтому решили пойти привычным (и ошибочным) путем – ужесточили свою политику в отношении пекотов. По мнению европейцев, это должно было отбить желание у индейцев менять торговых партнеров.
В 1632 году голландцы приобрели у индейцев, населявших небольшую территорию в устье реки Коннектикут. А спустя год расширили его, купив землю уже у пекотов. При этом колонисты заключили с «дикарями» согласие, по которому они пропускали к голландским факториям для торговли представителей всех племен, в том числе и наррагансеттов. Это соглашение носило скорее рекомендательный характер и не было каким-либо образом закреплено. Поэтому пекоты действовали по своему усмотрению. А именно: представителей подчиненных племен они, конечно, пропускали, а вот с наррагансеттами разговор был коротким. Индейцы банально не хотели допустить усиления (во всех смыслах) своих прямых конкурентов. Поэтому их главной целью стало ограждение голландцев от торговли с наррагансеттами. Но колонистов такое поведение «дикарей» совершенно не устраивало. И они, что логично, приняли ответные меры. Как только стало известно, что пекоты перебили торговцев-наррагансеттов, европейцы первым делом взяли в плен Татобема — правителя. Причем для этого им не понадобилось даже придумывать какой-то хитрый план. Сахем сам поднялся на борт голландского корабля. А вот спуститься ему уже было не суждено. Хотя, по первоначальной задумке, колонисты хотели просто попугать упрямых пекотов, поэтому потребовали от них выкуп за своего вождя. Те согласились. Но по неизвестным причинам Татобем все же погиб.
Казалось, что война между агрессивно настроенными пекотами и голландцами неизбежна. Но они отреагировали на весть о гибели своего сахема весьма буднично. Поэтому никакого полноценного военного выступления не последовало. И это весьма странно, поскольку европейцы отмечали агрессивность индейцев. Единственными, кто решился на месть — родственники погибшего вождя. То есть, вполне стандартный поступок для индейцев, если речь шла о каком-либо рядовом члене племени, которого убил представитель другого семейства. Тогда никто не мог предположить, что именно месть родственников за Татобема обернется уничтожением чуть ли не всего племени.
Фатальным сделал ситуацию всего лишь один, на первый взгляд, незначительный нюанс — большинство пекотов понятия не имело, чем отличаются друг от друга голландцы и англичане. Ведь с момента контакта двух цивилизаций прошло порядка десяти лет и связь с заокеанскими гостями наладили лишь торговцы да представители индейской верхушки. Для всех остальных, что англичане, что голландцы представляли собой один народ, явившийся на их земли издалека.
На беду родственников сахема, которых вел не разум, а жажда расплаты, первыми они повстречали как раз англичан. Точнее, их торговое судно. Индейцы знали, что Татобем погиб как раз на «каком-то таком». Поэтому разбираться не стали. Они атаковали корабль и перебили всю его команду вместе с капитаном Стоуном. Собственно, гибель ни в чем неповинных британских моряков и послужила формальным поводом для начала войны. У англичан, по факту, не оставалось выбора. Спустить этот инцидент на тормозах они просто не могли.
Это стало первым гвоздем в крышку пекотского гроба. Второй — обострение отношений с соседними племенами, в том числе и подчиненными. Наррагансетты быстро сообразили, что ситуация в регионе изменилась и появился реальный шанс занять место пекотов.
Англичане были плохо знакомы с наррагансеттами. Их торговля была минимальной и хаотичной. Поэтому, что они из себя представляли — колонисты не имели ни малейшего понятия. И, на всякий случай, относились к ним с подозрением. Так что, когда поползли слухи о том, что наррагансетты вдруг резко активизировались, европейцы подумали, что они собираются напасть на английские фактории. Но этого не произошло. Индейцы решили сначала помериться силами с пекотами.
Интересно вот что: наррагансетты наращивали силу похожим путем, что и пекоты. Только действовали они более умного (и как показало время — дальновидно). В отличие от конкурентов, наррагансетты подчиняли более слабые и мелкие племена не благодаря вооруженному вторжению, а дипломатией.
Еще после страшной эпидемии, выкосившей много людей, индейцы восхищались шаманами этого племени. И верили, что именно шаманам удалось оградить наррагансеттов от болезней (на самом деле от эпидемии их спасли обособленность и минимальный контакт с ближайшими соседями). Поэтому, когда начался процесс расширения, индейцы восприняли его спокойно. К тому же, наррагансетты активно использовали для создания своего племенного союза династические браки, а также не скупились на дары вождям-соседям. Затем они начали более активную торговлю с европейцами. Это было выгодно. Особенно, если учитывать тот факт, что наррагансетты большинство полученных от колонистов товаров затем перепродавали племенам, не имевшим доступ к заокеанским гостям. Так народу удалось обрести и военную силу, и экономическую.
А племенной союз, созданный пекотами, к тому времени начал быстро рушиться. Его «скелетом» являлась сила, которую всячески старался продемонстрировать сахем. И когда Татобема не стало, большинство подчиненных племен решило выйти из союза. Новый вождь пекотов Сассакус оказался слабым. Он никак не мог остановить процесс распада союза. А довершили крах наррагансетты. Между племенами вооруженный конфликт, назревавший несколько лет, вспыхнул в начале тридцатых годов. Поводом (причем весьма формальным) стала небольшая территория, на которую имели виды и пекоты, и наррагансетты. Но на деле все понимали, что воюют они за доступ к европейским товарам.
Пекоты действовали банально и прямолинейно. А вот их противники избрали более удобный и выигрышный для себя вариант. Благодаря «дипломатической работе» они мастерски настраивали племена против пекотов, подначивая их выйти из союза. Несчастный Сассакус просто смотрел, как сила его племени исчезает с катастрофической быстротой. Причем из союза выходили не только сторонние племена, которые туда заставили войти силой, но и другие сахемы пекотов отказывались ему подчиняться. Начался процесс дробления. Так от пекотов отсоединилось племя мохеган. Причем их сахем Ункас даже пытался устранить Сассакуса и занять его главенствующую роль. Но не получилось. Боясь кровавой расправы, он сбежал к наррагансеттам. Правда, в том племени его что-то не устроило и Ункас решил вернуться. Он поклялся в вечной верности и дружбе Сассакусу и попросил разрешения вернуться на «родину». Сахем ему поверил и простил. Вот только Ункас попытался во второй раз захватить власть. И вновь его постигла неудача, вынудившая незадачливого вождя опять податься к неприятелю. Любопытно, что он успел совершить несколько таких «перебежек». А вместе с ним от одного племени к другому перемещались и все мохегане.
В конце концов, именно Ункас сыграл ключевую роль в конфликте между пекотами и англичанами. Он вместе со своим племенем в конфликте поддержал англичан. В обмен на это Ункас хотел получить титул пекотского сахема. Вот только ошибся. Он стал сахемом значительно укрепившегося племени мохеган, а от пекотов после войны почти ничего не осталось. Но это будет потом, так далеко предатель свои шаги не просчитывал.
Война между англичанами и пекотами началась осенью 1636 года. Сначала это были мелкие стычки, на которые ни одна из сторон не обращала особого внимания. Мол, не без этого, притремся. Но затем пекоты переступили незримую черту. Они воевали так, как умели и ждали, что британцы примут правила чужой игры.
В середине 1636 года в долине реки Коннектикут англичане возвели стратегически важный форт Сэйбрук. И именно его решили осадить индейцы. Любого европейца, который осмеливался покинуть крепость, тут же обстреливали из луков. Осенью проблема перестала казаться забавной, поскольку колонисты не могли собрать урожай, выросший на поле за пределами форта. Вооруженная охрана, конечно, сдерживала натиск агрессивных пекотов, но долго так продолжаться не могло. Затем индейцы осадили еще одно британское поселение – Уэзерфилд. Но, несмотря на начало войны, потери с обеих сторон были минимальны.
Параллельно свою линию гнул Ункас. Он явился к англичанам как представитель дружественного колонистам племени мохеган и сообщил, что именно пекоты вырезали команду корабля, спрятали у себя убийц и вообще, готовят полномасштабную военную кампанию против колонистов. Ну а главным виновником всех бед Ункас, конечно же, объявил сахема Сассакуса.
Англичане, что логично, сильно возмутились и решили преподнести пекотам урок. Такой урок, который они бы никогда не забыли. После нескольких стычек, колонисты решили напасть на крупную деревню Мистик. Причем атаку они провели не по-индейским правилам, а по-своим. А именно: англичане вместе с индейцами-союзниками появились у селения глубокой ночью двадцать шестого мая 1637 после торжеств в честь большого священного праздника. В деревне банально некому было оказать колонистам достойного сопротивления, поскольку ни сахема, ни большинство воинов в том момент там не было. Основную массу составляли дети, женщины и старики. Естественно, они ничего не смогли противопоставить англичанам. Мистик забросали горящими факелами, а тех жителей, которые пытались спастись бегством, убивали, не обращая внимания на возраст и пол.
Жестокость, с которой англичане расправились с жителями Мистика, так сильно впечатлила индейцев, что все союзники европейцев поспешили поскорее убраться от частокола горящей деревни. Именно тогда они в первый раз узнали, как могут воевать заокеанские гости. В той бойне погибло несколько сотен пекотов. И, по факту, то событие имело роковое значение, поскольку уже тогда войну можно было считать завершившейся.
Вождь Сассакус слишком поздно узнал о трагедии. Сложно представить, что в тот момент чувствовал обреченный индейский правитель. Ведь его не было в самый важный момент для всего племени. А ведь отсутствовал Сассакус в деревне только потому, что он хотел превратить в жизнь собственный военный план – сахем с войском хотел устроить набег на несколько английских селений, чтобы испугать колонистов и показать им собственную силу. Но англичане его опередили. И вместо легкой пощечины, которую вождь хотел влепить заокеанским гостям, его самого одним ударом отправили в нокаут мощнейшим апперкотом.
Сассакус запаниковал. Скорее всего, сахем понимал, что столкнулся с врагом, наделенным доселе невиданной жестокостью. И в той неравной битве остался с ним один на один. Но все же вождь решил попросить помощи и некогда дружественного племени метоаков. Вот только они уже знали, с какой жестокостью колонисты вырезали население Мистика, поэтом сахем получил отказ. Метоаки не хотели оказать на месте несчастных жителей деревни.
В течение пары месяцев Сассакус умудрялся прятаться от английских солдат. Но ближе к середине июля его все-таки сумели настичь войска колонистов. Финальная битва произошла на юге Коннектикута. Индейцы и англичане сразились на болоте, поэтому оно вошло в историю как Великое болотное сражение. Вождь и часть его солдат все-таки сумели вырваться из окружения и спастись бегством. Сассакус попытался укрыться у ирокезов, которые считались его союзниками. Но ирокезы предали сахема пекотов. Его убили, а отрубленную голову отправили англичанам в Хартфорд качества подарка. Колонисты сей презент оценили.
Последствия войны
Большинство историков и исследователей того столкновения считают, что победа англичан стала возможной благодаря двум факторам: умелым использованием раскола среди индейцев и методом ведения войны. Ведь, по сути, племена не понимали, что противостояние с колонистами выходит за пределы их привычных рамок. Войну на уничтожение они вообще не рассматривали. Каждое племя, стремилось ослабить конкурента и возвысится за счет вмешательства европейцев. При этом они свято верили, что их не коснется участь поверженных. Это и было главной ошибкой.
Индейцы, выйдя на тропу войны с англичанами, вели себя точно также, как если бы бились с каким-нибудь соседним племенем. А именно: устраивали засады, совершали набеги. Причем задача была просто напугать противника, а заодно уничтожить, а лучше забрать его запасы. Масштабные полноценные сражения являлись редкостью. Соответственно, ни о какой строевой подготовке и дисциплине среди индейцев речи не шло. Поэтому «в чистом поле» они не могли ничего противопоставить обученным англичанам. Но все равно, индейцы находись в более выигрышной позиции, поскольку прекрасно знали территорию, да и в сражении один на один они превосходили колонистов. Подвело их другое — представление о ведении войны. Они не убивали просто ради убийства. Пекоты считали это проявлением высшего зла, собственно, поэтому и раненых противников не добивали (а женщин, детей и стариков убивали только в какой-то совершенно экстренной ситуации). Лучше было взять в плен, поскольку тогда «товар» можно было выгодно обменять или продать.
Так что, бойня, которую устроили англичане в деревне Мистик, для всех индейцев (в том числе и для союзников колонистов) стала шокирующей. Боевой дух пекотов был сломлен. Они уже тогда поняли, что проиграли. А ведь индейцы численностью серьезно превосходили европейцев. Но «массовка» с раздавленной психикой была не в состоянии воевать со столь грозным и жестоким врагом. Позже сами англичане вспоминали о трагедии в деревне: «И тогда начались трудности все наши индейцы, кроме Ункаса, покинули нас». Или вот: «Падение пекотов внушило такой ужас всем индейцам в этих землях что они искали нашей дружбы и защиты, которые и получили, и ни разу с тех пор не нарушали до недавнего восстания Филиппа».
После тех событий индейцы стали панически бояться англичан. Ужас, словно эпидемия, распространялся от одного племени к другому. Поэтому они и не смогли объединиться, чтобы дать отпор колонистам. Индейцы просто боялись оказаться на месте пекотов. И этот страх сковывал их на протяжении довольно длительного времени.
Что же касается англичан, они, в отличие от индейцев, прекрасно понимали зачем явились на новые земли. Поэтому возникший конфликт с коренным населением не стал для них каким-то откровением. Так и должно было быть. А затем война с индейцами и вовсе приобрела религиозный подтекст. Благодаря стараниям миссионеров, все чаще и чаще индейцев относили к существам, которые поклонялись дьяволу. Соответственно, новые земли требовалось освободить от «дьявольских дикарей». Чуть позже и вовсе, Новая Англия стала чуть ли не «святой землей», а все колонисты превратились в «крестоносцев».
Джон Мэйсон, человек принимавший непосредственное участие в уничтожение деревни Мистик, в своей книге «Краткая история Пекотской войны» писал: «И такой ужас вселил Всемогущий в их души, что они бежали от нас и бежали прямо в огонь, где многие из них нашли свой конец ...Те, кто несколько часов назад превозносил себя в своей гордыне, угрожая разрушением и уничтожением всего английского, ликуя и наслаждаясь песнями и плясками: но Господь обрушился на них, на смеявшихся, на Его врагов и врагов Его народа, и испепелил их. Так храбрые были уничтожены, проспав свою последнюю ночь, так Господь покарал язычников, заполнив все это место телами». А закончил так: «…Господь могучей дланью рассеял своих врагов!»
Мэйсон в своем труде представил англичан в виде орудия Провидения, а пекотов превратил во врагов самого Господа. И этот ход британца был вполне обоснован. Поскольку прикрываясь религиозным «документом» можно было жечь и убивать, не опасаясь осуждения или непонимания, ведь война шла против еретиков.
Понятно, что пекоты, при всех их принципах «правильной войны», тоже не являлись «одуванчиками». Чуть позже, когда они узнали на что способны англичане, индейцы пытались действовать зеркально. Но получалось слабо. Чаще всего, их жертвами становились мирные колонисты, которые оказывались в не время в не том месте.
В конце сентября 1638 года было подписано Хартфордское соглашение. При этом сами пекоты в том, скажем так, «мероприятии» участия не принимали. Главными действующими лицами стали колонисты Коннектикута и Массачусетса, а также наррагансетты с мохеганами. Этим племенам и отдали большую часть выживших пекотов. Остальных расселили следи племен Лонг-Айленда. Территория, которую прежде занимали пекоты, полностью отошла во владения Коннектикута. А еще англичане запретили индейцам говорить на пекотском языке и вообще когда-либо вспоминать об этом племени. В общем, все остались довольны. Особенно наррагансетты с мохеганами. Они-то не верили, что могут повторить участь пекотов.
Что касается англичан, они поняли, что дальше необходимо действовать всем колонистам сообща. Поэтому в 1643 году появилась Конфедерация Новой Англии.
Ту войну из четырех тысяч пекотов пережило всего две сотни. А новые, освобожденные земли быстро начали заселять англичане. И вскоре они, что называется, уперлись в наррагансеттов. Естественно, участь индейцев была предрешена. Часть из них стала затем рабами у новых хозяев Новой Англии, другие — были отправлены на Бермудские острова.
Интересно вот что: авторы различных «Историй» и «Хроник» второго, третьего и последующего поколений колонистов, войну с пекотами войной-то уже не называли. То противостояние они именовали «восстанием», поскольку они тогда они были уверены, что индейцы уже находились в подчинении у европейцев. Лишь спустя много лет исследователи и историки, усомнившись в правильности термина, докопались до истины. При этом многие из них перестали безоговорочно обвинять именно пекотов в том, что они спровоцировали начало войны. Хотя, конечно, приверженцев традиционной точки зрения тоже довольно большое количество.
Войны никто не хотел, но она была неизбежна
Кровопролитная война, начавшаяся в 1636 году между англичанами и пекотами, была, по сути, неизбежна. Дело в том, что на относительно небольшой территории (долина Коннектикута)столкнулись интересы слишком многих народов. До определенного момента колонистам и коренным жителям удавалось сохранять, хотя и натянутые, но вполне выгодные друг для друга отношения. Англичане, голландцы, индейские племена пекотов, наррагансеттов и махеган – каждый стремился занять в регионе наиболее выгодную позицию. При этом у всех были свои союзники, свои вполне конкретные цели и задачи, а также методы их достижения.
Как известно, в начале семнадцатого века по всему региону прокатилась страшная эпидемия. Каким-то чудом она не затронула лишь пекотов да их постоянных конкурентов – наррагансеттов. Поэтому именно эти два племени к середине двадцатых годов стали сильнейшими во всем регионе. В особенности это относилось к пекотам, которые быстро смогли извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Индейцы сообразили, что с европейцами можно много и выгодно торговать. Этот сильно укрепило их позиции. Вторая причина возвышения – производство вампума.
Главным (и до определенного момента – единственными) торговыми партнерами пекотов являлись голландцы, с которыми индейцы впервые познакомились в 1622 году. Поначалу между колонистами и «дикарями» возникло, что логично, непонимание. Но люди его быстро преодолели и сумели развернуть масштабное взаимовыгодное сотрудничество. И уже спустя несколько лет голландцы ежегодно вывозили из Нового Света около десяти тысяч звериных шкур. И это было много. Такое обилие товара пекоты смогли обеспечить за счет и своей многочисленности, и за счет того, что контролировали главный торговый путь – долину Коннектикута. Именно этот регион связывал внутренние регионы, богатые добычей с европейскими поселениями.
Интересно вот что: сами пекоты не стремились заселить ту территорию. Они поступили более тонко – сумели навязать свою власть так называемым «индейцам реки» — разрозненным группам, которые ничего не могли противопоставить сильным соседям. Поэтому они платили дань пекотам, а взамен получали защиту. И таким раскладам все были довольны. Известно, что власть пекотов окончательно утвердилась в том регионе в 1626 году во время правления сахема (вождя) по имени Секвина. Затем индейцы двинулись дальше. Организованного сопротивления они не встречали, поэтому к 1630 году сумели обложить данью и народы, проживавшие в Лонг-Айленде.
Пекотам потребовалось всего лишь около десяти лет, чтобы установить свою власть над главным торговым путем. Так что, в их возвышении над всеми остальными племенами нет ничего удивительного. А вишенкой на торте могущества пекотов стало изготовление вампума.
Вампум – цилиндры из определенных раковин с проделанным отверстием – являлся у индейцев важным элементом жизни. Причем серьезную роль играл и в экономическом плане, и в религиозном. Вампум изготавливали из белых раковин моллюсков Busycon carica (узловатый бускон) и Bysicon canaliculatum (канальчатый бусикон). Но они ценились не так сильно, как вампум, сделанный из твердых черных раковин двустворчатых моллюсков Mercenaria mercenaria (венерка). Ценные артефакты собирались на побережье Наррагансеттского залива и пролива Лонг-Айленд. Там же, чаще всего, индейцы и превращали раковины в вампум, получая «деньги».
Причем важность вампума сильно возросла с появлением европейцев. Произошло повышение его статуса. Раньше, до прихода колонистов, раковины часто использовали в качестве амулетов, которые приносили удачу (например, на охоте) или же защищали от злых духов. Связку вампума часто дарили новоиспеченным молодоженам или же использовали его как приданое. Ими же расплачивались с шаманами. А вождь использовал обработанные раковины в качестве символа своей власти.
Но постепенно на передний план вышла одна роль вампума – идеального средства обмена. На это повлияли, конечно, европейцы, но и сами индейцы были не против изменения статуса раковин. Влияние колонистов сказалось в первую очередь из-за того, что они способствовали появлению у индейцев металлических орудий труда. А это, в свою очередь, значительно ускорило процесс производства вампума. Ведь раньше «дикари» использовали каменные орудия, поэтому процесс обработки раковин являлся долгим и трудоемким.
Итак, вампума стало очень много. Но, несмотря на это, его ценность не рухнула. Наоборот, он стал полноценной денежной единицей не только среди индейцев, но и среди колонистов. Таким образом, вампум превратился в «валюту», которую использовали все без исключения жители региона. А во главе всего производства стояли как раз пекоты, контролировавшие участок побережья, где и собирали «сырье». Для этих целей (а также для изготовления вампума) они отрядили племена Лонг-Айленда. И индейцам всю зиму приходилось заниматься «изготовлением денег».
Пекоты стали хозяевами положения. Поспорить с ним могли разве что наррагансетты. Их эпидемия тоже обошла стороной. Да и производство вампума эти индейцы сумели организовать вовремя. К тому же, наррагансетты существенно превосходили пекотов по численности. И единственное в чем они, по сути, в чем они уступали соседнему племени – это в торговле с колонистами. Поскольку наррагансетты не контролировали торговые пути, товарооборот с европейцами находился на низком уровне. Увеличить его мирным путем они не могли – пекоты не пускали соседей на свои земли. А разжигать полноценный конфликт наррагансетты опасались. И, тем не менее, отношения между двумя племенами оставались холодно-нейтральными. Но наррагансеттам помогли голландцы, причем европейцы сами таковой цели и не преследовали.
Когда в начале тридцатых годов семнадцатого столетия на территории, занимаемой голландцами, появились англичане, колонисты-пионеры, что называется, напряглись. Но вступать в открытый конфликт с британцами они не собирались. Уж слишком это было опасно. Поэтому решили пойти привычным (и ошибочным) путем – ужесточили свою политику в отношении пекотов. По мнению европейцев, это должно было отбить желание у индейцев менять торговых партнеров.
В 1632 году голландцы приобрели у индейцев, населявших небольшую территорию в устье реки Коннектикут. А спустя год расширили его, купив землю уже у пекотов. При этом колонисты заключили с «дикарями» согласие, по которому они пропускали к голландским факториям для торговли представителей всех племен, в том числе и наррагансеттов. Это соглашение носило скорее рекомендательный характер и не было каким-либо образом закреплено. Поэтому пекоты действовали по своему усмотрению. А именно: представителей подчиненных племен они, конечно, пропускали, а вот с наррагансеттами разговор был коротким. Индейцы банально не хотели допустить усиления (во всех смыслах) своих прямых конкурентов. Поэтому их главной целью стало ограждение голландцев от торговли с наррагансеттами. Но колонистов такое поведение «дикарей» совершенно не устраивало. И они, что логично, приняли ответные меры. Как только стало известно, что пекоты перебили торговцев-наррагансеттов, европейцы первым делом взяли в плен Татобема — правителя. Причем для этого им не понадобилось даже придумывать какой-то хитрый план. Сахем сам поднялся на борт голландского корабля. А вот спуститься ему уже было не суждено. Хотя, по первоначальной задумке, колонисты хотели просто попугать упрямых пекотов, поэтому потребовали от них выкуп за своего вождя. Те согласились. Но по неизвестным причинам Татобем все же погиб.
Казалось, что война между агрессивно настроенными пекотами и голландцами неизбежна. Но они отреагировали на весть о гибели своего сахема весьма буднично. Поэтому никакого полноценного военного выступления не последовало. И это весьма странно, поскольку европейцы отмечали агрессивность индейцев. Единственными, кто решился на месть — родственники погибшего вождя. То есть, вполне стандартный поступок для индейцев, если речь шла о каком-либо рядовом члене племени, которого убил представитель другого семейства. Тогда никто не мог предположить, что именно месть родственников за Татобема обернется уничтожением чуть ли не всего племени.
Фатальным сделал ситуацию всего лишь один, на первый взгляд, незначительный нюанс — большинство пекотов понятия не имело, чем отличаются друг от друга голландцы и англичане. Ведь с момента контакта двух цивилизаций прошло порядка десяти лет и связь с заокеанскими гостями наладили лишь торговцы да представители индейской верхушки. Для всех остальных, что англичане, что голландцы представляли собой один народ, явившийся на их земли издалека.
На беду родственников сахема, которых вел не разум, а жажда расплаты, первыми они повстречали как раз англичан. Точнее, их торговое судно. Индейцы знали, что Татобем погиб как раз на «каком-то таком». Поэтому разбираться не стали. Они атаковали корабль и перебили всю его команду вместе с капитаном Стоуном. Собственно, гибель ни в чем неповинных британских моряков и послужила формальным поводом для начала войны. У англичан, по факту, не оставалось выбора. Спустить этот инцидент на тормозах они просто не могли.
Это стало первым гвоздем в крышку пекотского гроба. Второй — обострение отношений с соседними племенами, в том числе и подчиненными. Наррагансетты быстро сообразили, что ситуация в регионе изменилась и появился реальный шанс занять место пекотов.
Англичане были плохо знакомы с наррагансеттами. Их торговля была минимальной и хаотичной. Поэтому, что они из себя представляли — колонисты не имели ни малейшего понятия. И, на всякий случай, относились к ним с подозрением. Так что, когда поползли слухи о том, что наррагансетты вдруг резко активизировались, европейцы подумали, что они собираются напасть на английские фактории. Но этого не произошло. Индейцы решили сначала помериться силами с пекотами.
Интересно вот что: наррагансетты наращивали силу похожим путем, что и пекоты. Только действовали они более умного (и как показало время — дальновидно). В отличие от конкурентов, наррагансетты подчиняли более слабые и мелкие племена не благодаря вооруженному вторжению, а дипломатией.
Еще после страшной эпидемии, выкосившей много людей, индейцы восхищались шаманами этого племени. И верили, что именно шаманам удалось оградить наррагансеттов от болезней (на самом деле от эпидемии их спасли обособленность и минимальный контакт с ближайшими соседями). Поэтому, когда начался процесс расширения, индейцы восприняли его спокойно. К тому же, наррагансетты активно использовали для создания своего племенного союза династические браки, а также не скупились на дары вождям-соседям. Затем они начали более активную торговлю с европейцами. Это было выгодно. Особенно, если учитывать тот факт, что наррагансетты большинство полученных от колонистов товаров затем перепродавали племенам, не имевшим доступ к заокеанским гостям. Так народу удалось обрести и военную силу, и экономическую.
А племенной союз, созданный пекотами, к тому времени начал быстро рушиться. Его «скелетом» являлась сила, которую всячески старался продемонстрировать сахем. И когда Татобема не стало, большинство подчиненных племен решило выйти из союза. Новый вождь пекотов Сассакус оказался слабым. Он никак не мог остановить процесс распада союза. А довершили крах наррагансетты. Между племенами вооруженный конфликт, назревавший несколько лет, вспыхнул в начале тридцатых годов. Поводом (причем весьма формальным) стала небольшая территория, на которую имели виды и пекоты, и наррагансетты. Но на деле все понимали, что воюют они за доступ к европейским товарам.
Пекоты действовали банально и прямолинейно. А вот их противники избрали более удобный и выигрышный для себя вариант. Благодаря «дипломатической работе» они мастерски настраивали племена против пекотов, подначивая их выйти из союза. Несчастный Сассакус просто смотрел, как сила его племени исчезает с катастрофической быстротой. Причем из союза выходили не только сторонние племена, которые туда заставили войти силой, но и другие сахемы пекотов отказывались ему подчиняться. Начался процесс дробления. Так от пекотов отсоединилось племя мохеган. Причем их сахем Ункас даже пытался устранить Сассакуса и занять его главенствующую роль. Но не получилось. Боясь кровавой расправы, он сбежал к наррагансеттам. Правда, в том племени его что-то не устроило и Ункас решил вернуться. Он поклялся в вечной верности и дружбе Сассакусу и попросил разрешения вернуться на «родину». Сахем ему поверил и простил. Вот только Ункас попытался во второй раз захватить власть. И вновь его постигла неудача, вынудившая незадачливого вождя опять податься к неприятелю. Любопытно, что он успел совершить несколько таких «перебежек». А вместе с ним от одного племени к другому перемещались и все мохегане.
В конце концов, именно Ункас сыграл ключевую роль в конфликте между пекотами и англичанами. Он вместе со своим племенем в конфликте поддержал англичан. В обмен на это Ункас хотел получить титул пекотского сахема. Вот только ошибся. Он стал сахемом значительно укрепившегося племени мохеган, а от пекотов после войны почти ничего не осталось. Но это будет потом, так далеко предатель свои шаги не просчитывал.
Война между англичанами и пекотами началась осенью 1636 года. Сначала это были мелкие стычки, на которые ни одна из сторон не обращала особого внимания. Мол, не без этого, притремся. Но затем пекоты переступили незримую черту. Они воевали так, как умели и ждали, что британцы примут правила чужой игры.
В середине 1636 года в долине реки Коннектикут англичане возвели стратегически важный форт Сэйбрук. И именно его решили осадить индейцы. Любого европейца, который осмеливался покинуть крепость, тут же обстреливали из луков. Осенью проблема перестала казаться забавной, поскольку колонисты не могли собрать урожай, выросший на поле за пределами форта. Вооруженная охрана, конечно, сдерживала натиск агрессивных пекотов, но долго так продолжаться не могло. Затем индейцы осадили еще одно британское поселение – Уэзерфилд. Но, несмотря на начало войны, потери с обеих сторон были минимальны.
Параллельно свою линию гнул Ункас. Он явился к англичанам как представитель дружественного колонистам племени мохеган и сообщил, что именно пекоты вырезали команду корабля, спрятали у себя убийц и вообще, готовят полномасштабную военную кампанию против колонистов. Ну а главным виновником всех бед Ункас, конечно же, объявил сахема Сассакуса.
Англичане, что логично, сильно возмутились и решили преподнести пекотам урок. Такой урок, который они бы никогда не забыли. После нескольких стычек, колонисты решили напасть на крупную деревню Мистик. Причем атаку они провели не по-индейским правилам, а по-своим. А именно: англичане вместе с индейцами-союзниками появились у селения глубокой ночью двадцать шестого мая 1637 после торжеств в честь большого священного праздника. В деревне банально некому было оказать колонистам достойного сопротивления, поскольку ни сахема, ни большинство воинов в том момент там не было. Основную массу составляли дети, женщины и старики. Естественно, они ничего не смогли противопоставить англичанам. Мистик забросали горящими факелами, а тех жителей, которые пытались спастись бегством, убивали, не обращая внимания на возраст и пол.
Жестокость, с которой англичане расправились с жителями Мистика, так сильно впечатлила индейцев, что все союзники европейцев поспешили поскорее убраться от частокола горящей деревни. Именно тогда они в первый раз узнали, как могут воевать заокеанские гости. В той бойне погибло несколько сотен пекотов. И, по факту, то событие имело роковое значение, поскольку уже тогда войну можно было считать завершившейся.
Вождь Сассакус слишком поздно узнал о трагедии. Сложно представить, что в тот момент чувствовал обреченный индейский правитель. Ведь его не было в самый важный момент для всего племени. А ведь отсутствовал Сассакус в деревне только потому, что он хотел превратить в жизнь собственный военный план – сахем с войском хотел устроить набег на несколько английских селений, чтобы испугать колонистов и показать им собственную силу. Но англичане его опередили. И вместо легкой пощечины, которую вождь хотел влепить заокеанским гостям, его самого одним ударом отправили в нокаут мощнейшим апперкотом.
Сассакус запаниковал. Скорее всего, сахем понимал, что столкнулся с врагом, наделенным доселе невиданной жестокостью. И в той неравной битве остался с ним один на один. Но все же вождь решил попросить помощи и некогда дружественного племени метоаков. Вот только они уже знали, с какой жестокостью колонисты вырезали население Мистика, поэтом сахем получил отказ. Метоаки не хотели оказать на месте несчастных жителей деревни.
В течение пары месяцев Сассакус умудрялся прятаться от английских солдат. Но ближе к середине июля его все-таки сумели настичь войска колонистов. Финальная битва произошла на юге Коннектикута. Индейцы и англичане сразились на болоте, поэтому оно вошло в историю как Великое болотное сражение. Вождь и часть его солдат все-таки сумели вырваться из окружения и спастись бегством. Сассакус попытался укрыться у ирокезов, которые считались его союзниками. Но ирокезы предали сахема пекотов. Его убили, а отрубленную голову отправили англичанам в Хартфорд качества подарка. Колонисты сей презент оценили.
Последствия войны
Большинство историков и исследователей того столкновения считают, что победа англичан стала возможной благодаря двум факторам: умелым использованием раскола среди индейцев и методом ведения войны. Ведь, по сути, племена не понимали, что противостояние с колонистами выходит за пределы их привычных рамок. Войну на уничтожение они вообще не рассматривали. Каждое племя, стремилось ослабить конкурента и возвысится за счет вмешательства европейцев. При этом они свято верили, что их не коснется участь поверженных. Это и было главной ошибкой.
Индейцы, выйдя на тропу войны с англичанами, вели себя точно также, как если бы бились с каким-нибудь соседним племенем. А именно: устраивали засады, совершали набеги. Причем задача была просто напугать противника, а заодно уничтожить, а лучше забрать его запасы. Масштабные полноценные сражения являлись редкостью. Соответственно, ни о какой строевой подготовке и дисциплине среди индейцев речи не шло. Поэтому «в чистом поле» они не могли ничего противопоставить обученным англичанам. Но все равно, индейцы находись в более выигрышной позиции, поскольку прекрасно знали территорию, да и в сражении один на один они превосходили колонистов. Подвело их другое — представление о ведении войны. Они не убивали просто ради убийства. Пекоты считали это проявлением высшего зла, собственно, поэтому и раненых противников не добивали (а женщин, детей и стариков убивали только в какой-то совершенно экстренной ситуации). Лучше было взять в плен, поскольку тогда «товар» можно было выгодно обменять или продать.
Так что, бойня, которую устроили англичане в деревне Мистик, для всех индейцев (в том числе и для союзников колонистов) стала шокирующей. Боевой дух пекотов был сломлен. Они уже тогда поняли, что проиграли. А ведь индейцы численностью серьезно превосходили европейцев. Но «массовка» с раздавленной психикой была не в состоянии воевать со столь грозным и жестоким врагом. Позже сами англичане вспоминали о трагедии в деревне: «И тогда начались трудности все наши индейцы, кроме Ункаса, покинули нас». Или вот: «Падение пекотов внушило такой ужас всем индейцам в этих землях что они искали нашей дружбы и защиты, которые и получили, и ни разу с тех пор не нарушали до недавнего восстания Филиппа».
После тех событий индейцы стали панически бояться англичан. Ужас, словно эпидемия, распространялся от одного племени к другому. Поэтому они и не смогли объединиться, чтобы дать отпор колонистам. Индейцы просто боялись оказаться на месте пекотов. И этот страх сковывал их на протяжении довольно длительного времени.
Что же касается англичан, они, в отличие от индейцев, прекрасно понимали зачем явились на новые земли. Поэтому возникший конфликт с коренным населением не стал для них каким-то откровением. Так и должно было быть. А затем война с индейцами и вовсе приобрела религиозный подтекст. Благодаря стараниям миссионеров, все чаще и чаще индейцев относили к существам, которые поклонялись дьяволу. Соответственно, новые земли требовалось освободить от «дьявольских дикарей». Чуть позже и вовсе, Новая Англия стала чуть ли не «святой землей», а все колонисты превратились в «крестоносцев».
Джон Мэйсон, человек принимавший непосредственное участие в уничтожение деревни Мистик, в своей книге «Краткая история Пекотской войны» писал: «И такой ужас вселил Всемогущий в их души, что они бежали от нас и бежали прямо в огонь, где многие из них нашли свой конец ...Те, кто несколько часов назад превозносил себя в своей гордыне, угрожая разрушением и уничтожением всего английского, ликуя и наслаждаясь песнями и плясками: но Господь обрушился на них, на смеявшихся, на Его врагов и врагов Его народа, и испепелил их. Так храбрые были уничтожены, проспав свою последнюю ночь, так Господь покарал язычников, заполнив все это место телами». А закончил так: «…Господь могучей дланью рассеял своих врагов!»
Мэйсон в своем труде представил англичан в виде орудия Провидения, а пекотов превратил во врагов самого Господа. И этот ход британца был вполне обоснован. Поскольку прикрываясь религиозным «документом» можно было жечь и убивать, не опасаясь осуждения или непонимания, ведь война шла против еретиков.
Понятно, что пекоты, при всех их принципах «правильной войны», тоже не являлись «одуванчиками». Чуть позже, когда они узнали на что способны англичане, индейцы пытались действовать зеркально. Но получалось слабо. Чаще всего, их жертвами становились мирные колонисты, которые оказывались в не время в не том месте.
В конце сентября 1638 года было подписано Хартфордское соглашение. При этом сами пекоты в том, скажем так, «мероприятии» участия не принимали. Главными действующими лицами стали колонисты Коннектикута и Массачусетса, а также наррагансетты с мохеганами. Этим племенам и отдали большую часть выживших пекотов. Остальных расселили следи племен Лонг-Айленда. Территория, которую прежде занимали пекоты, полностью отошла во владения Коннектикута. А еще англичане запретили индейцам говорить на пекотском языке и вообще когда-либо вспоминать об этом племени. В общем, все остались довольны. Особенно наррагансетты с мохеганами. Они-то не верили, что могут повторить участь пекотов.
Что касается англичан, они поняли, что дальше необходимо действовать всем колонистам сообща. Поэтому в 1643 году появилась Конфедерация Новой Англии.
Ту войну из четырех тысяч пекотов пережило всего две сотни. А новые, освобожденные земли быстро начали заселять англичане. И вскоре они, что называется, уперлись в наррагансеттов. Естественно, участь индейцев была предрешена. Часть из них стала затем рабами у новых хозяев Новой Англии, другие — были отправлены на Бермудские острова.
* * *
Интересно вот что: авторы различных «Историй» и «Хроник» второго, третьего и последующего поколений колонистов, войну с пекотами войной-то уже не называли. То противостояние они именовали «восстанием», поскольку они тогда они были уверены, что индейцы уже находились в подчинении у европейцев. Лишь спустя много лет исследователи и историки, усомнившись в правильности термина, докопались до истины. При этом многие из них перестали безоговорочно обвинять именно пекотов в том, что они спровоцировали начало войны. Хотя, конечно, приверженцев традиционной точки зрения тоже довольно большое количество.
Информация