Как трагедию Павлика Морозова использовали советские и антисоветские силы
В ноябре 2018 года исполнилось 100 лет со дня рождения Павлика Морозова – простого советского мальчика, чьи имя и фамилия давно стали нарицательными, а личность и поступок до сих пор вызывают многочисленные споры как среди профессионалов-историков, так и среди обывателей.Утром 6 сентября 1932 года в окрестностях села Герасимовка (тогда оно входило в Тавдинский район Уральской области РСФСР) местные жители нашли два окровавленных детских трупа. Односельчане сразу узнали погибших ребят – это были 13-летний Павел Морозов и его восьмилетний брат Федя, проживавшие в Герасимовке. Рядом с трупами валялись корзинки с ягодами – именно собирать ягоды и отправились мальчики в лес.
Мать мальчиков Татьяна Морозова четырьмя днями ранее отправилась из Герасимовки в Тавду продавать теленка. Павлик и Федя же собрались в лес по ягоды, там хотели заночевать и вернуться домой на следующий день. Но когда мать вернулась из Тавды, детей еще не было. Перепуганная женщина попросила соседей помочь ей с поисками и вскоре перед ними предстала страшная картина.
Акт осмотра тел составил участковый милиционер Яков Титов в присутствии фельдшера Городищевского медпункта П. Макарова и понятных Петра Ермакова, Авраама Книги и Ивана Баркина. В документе, в частности, говорилось:
Морозов Павел лежал от дороги на расстоянии 10 метров, головою в восточную сторону. На голове надет красный мешок. Павлу был нанесён смертельный удар в брюхо. Второй удар нанесён в грудь около сердца, под каковым находились рассыпанные ягоды клюквы. Около Павла стояла одна корзина, другая отброшена в сторону. Рубашка его в двух местах прорвана, на спине кровяное багровое пятно. Цвет волос — русый, лицо белое, глаза голубые, открыты, рот закрыт. В ногах две берёзы (…) Труп Фёдора Морозова находился в пятнадцати метрах от Павла в болотине и мелком осиннике. Фёдору был нанесён удар в левый висок палкой, правая щека испачкана кровью. Ножом нанесён смертельный удар в брюхо выше пупка, куда вышли кишки, а также разрезана рука ножом до кости
.Кто мог убить детей? Односельчане не долго терялись в догадках. Татьяну встретила на улице ее свекровь – бабушка Павлика и Феди, которая, усмехаясь, сказала женщине: «Татьяна, мы тебе наделали мяса, а ты теперь его ешь!». Этими словами свекровь фактически и задала вектор поиска предполагаемых преступников для следствия. Вскоре были арестованы дед, бабка и двоюродный брат мальчиков по линии их отца Трофима Морозова. При обыске в доме деда и бабки мальчиков нашли одежду, выпачканную в крови. Отпираться было бесполезно.
Незадолго до зверского убийства, произошедшего в Герасимовке, все село обсуждало судьбу председателя сельсовета Трофима Морозова. Бывший командир Красной Армии, Трофим после демобилизации вернулся в село и, как человек заслуженный, стал председателем сельского совета. Но на этом ответственном посту вчерашний красноармеец проявил себя очень плохо – он начал брать взятки, решая за деньги, как сказали бы сейчас, любой вопрос. Где шальные деньги, там и бытовое разложение – Трофим стал много пить, хулиганил, избивал жену и четырех детей, а затем вообще бросил семью и ушел жить к другой женщине.
При этом Трофим Морозов пользовался безусловной поддержкой своих родственников, а последние были тоже еще «тот подарочек». Дед Павлика Сергей Морозов был человеком жестоким и грубым, имел в селе дурную славу, а до революции служил в жандармерии (по другим данным – тюремным надзирателем). Бабку Ксенью подозревали в конокрадстве. Отец Трофима и сам мог избить внуков или сноху. Но так долго продолжаться не могло, тем более, что и режим в стране становился все более жестким. Трофима Морозова арестовали. Естественно, его родня тут же решила, что виноваты во всем Татьяна и ее дети, особенно Павлик.
Распространена точка зрения, что Павел Морозов якобы написал на отца заявление в милицию. На самом деле, никакого заявления не было, да и вряд ли 12-летний на тот период мальчик сообразил бы его написать. Все дело в том, что когда в 1931 году Трофима все же арестовали и судили, Павел Морозов в качестве свидетеля был приглашен в суд. Он подтвердил, что его отец Трофим пил, регулярно бил жену и детей, брал взятки от крестьян-кулаков. Но судья даже не дал Павлику договорить, поскольку 12-летний мальчик считался малолетним и не имел права давать показания в суде. Соответственно, и в документах по осуждению его отца показания Павлика не фигурировали.
К моменту суда Трофим уже не занимал должность председателя сельского совета Герасимовки. Но судили его не только за старые должностные преступления – укрывательство кулаков от обложения налогами, но и за то, что уже не будучи главой сельсовета, он занимался продажей документов спецпереселенцам, бежавшим с мест поселения.
Трофим Морозов был приговорен к десяти годам лишения свободы. Естественно, родственники Трофима восприняли это очень болезненно и ополчились против Павлика. Дед и крестный отец прямо угрожали убить мальчика, а заступавшуюся за него мать Татьяну избивали. Согласно версии обвинения и суда, 3 сентября 1932 года кулак Арсений Кулуканов, узнав, что Павлик Морозов и его брат Федя ушли за ягодами, договорился с Данилой Морозовым об убийстве Павла и позвал также Сергея Морозова.
Когда Данила Морозов пришел домой, он рассказал деду о планах Кулуканова, после чего они отправились на поиски детей. Завидев Павлика и Федю, Данила Морозов вынул нож и ударил Павла. Федя, попытавшийся бежать, был пойман Сергеем и зарезан Данилой. После этого Данил увидел, что Павлик еще жив и добил его несколькими ножевыми ударами.
Поскольку Павлик Морозов был членом пионерской организации, его убийство идеально вписывалось в кампанию по борьбе с кулачеством. Семейной драмой в глухом уральском селе власть воспользовалась в пропагандистских целях. Процесс над предполагаемыми убийцами Павла и Федора Морозовых проходил в Тавде в клубе имени Сталина. Данил Морозов подтвердил все предъявленные ему обвинения. Сергей Морозов то соглашался со своим участием в убийстве мальчиков, то отрицал его. Главными уликами, которые, по мнению обвинения, свидетельствовали о причастности Сергея и Данилы к убийству мальчиков, были хозяйственный нож, найденный у Сергея Морозова, окровавленная одежда, замоченная Ксенией. Наличие окровавленной одежды Ксения объясняла тем, что Данила якобы в этот день зарезал теленка как раз для Татьяны Морозовой.
Уральский областной суд согласился с версией обвинения, признал виновными в убийстве Павла Морозова и его брата Федора Сергея Морозова – отца Трофима и родного деда детей, 19-летнего двоюродного брата детей Данилу. Бабушка детей Ксения Морозова была признана соучастницей убийства, а крестный отец Павла, приходившийся ему дядей, Арсений Кулуканов – организатором и руководителем убийства. Арсений Кулуканов и Данила Морозов были расстреляны по приговору суда, а восьмидесятилетние Сергей и Ксения Морозовы скончались в тюрьме. К чести суда, стоит отметить, что еще один дядя Павлика – Арсений Силин, обвинявшийся в соучастии в убийстве детей – после изучения судом документов дела был оправдан.
Отец Павлика Трофим Морозов, который в 1931 году был приговорен к десяти годам лишения свободы, тем не менее, отсидел всего три года. Он участвовал в строительстве Беломорско-Балтийского канала и вернулся домой, награжденный орденом за ударный труд. Вскоре он перебрался из села в Тюмень.
Татьяна Морозова после убийства ее сыновей покинула село. Она боялась встречи с Трофимом Морозовым. В конечном итоге, уже после войны, Татьяна обосновалась в Алупке, где и прожила до своей смерти в 1983 году. У Павла и Феди были еще два брата – Алексей и Роман. Роман погиб на фронте во время Великой Отечественной войны (по другой версии – получил инвалидность и вскоре умер от ран). Алексею Морозову посчастливилось выжить и прожить большую жизнь. Он проживал в Алупке с матерью и о своем родстве с легендарным Павликом Морозовым заговорил публично лишь в конце 1980-х годов.
Жертва зверского убийства, Павлик Морозов в контексте начатой кампании по раскулачиванию был объявлен героем и превратился в «икону» всесоюзного масштаба. Ему ставили памятники, называли в его честь улицы, парки и скверы. Мальчик из далекого села удостоился слов Максима Горького «это чудо нашей эпохи». Понятно, что власти в то время была очень выгодно раскручивать эту трагическую историю. Убийство кулаками двух детей рассматривалось как лишнее подтверждение преступной, зверской натуры кулачества, его готовности к любым преступлениям.
В то же время, официальная пропаганда утверждала, что Павлик якобы сам донес на отца, занимавшегося укрывательством кулаков, а потом боролся и с другими кулаками в селе. Пионеров Советского Союза призывали брать с Павлика Морозова пример – сообщать «органам» о любых неблаговидных поступках, пусть бы даже их совершали родственники. В основу раскручиваемого образа Павлика Морозова было положено доминирование государственных («общественных») интересов над личными, семейными. Если родной отец преступник, значит о его деятельности нужно сообщить в «органы» - вот такой вывод из трагической истории с Павликом Морозовым могли сделать советские пионеры.
Естественно, в конце 1980-х годов, когда определенные силы на Западе и внутри страны вплотную занялись т.н. «развенчанием мифов советской пропаганды», особое внимание было уделено и Павлику Морозову. В Великобритании увидела свет книга писателя Юрия Дружникова «Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова»». В ней автор пытался «развенчать культ» Павлика Морозова – писал, что Павлик не был пионером, был очень малограмотным мальчиком, донес на родного отца и заслужил в селе всеобщую ненависть. При этом Дружников отрицал факт убийства мальчика его родными.
В книге, не случайно вышедшей в Великобритании, обосновывалась версия убийства Павлика Морозова как спланированной провокации ОГПУ. В ней, как писал Дружников, участвовали помощник уполномоченного ОГПУ Спиридон Карташов и двоюродный брат Павлика Иван Потупчик, работавший на ОГПУ в качестве осведомителя. Именно они и организовали убийство детей, а в качестве преступников выставили родственников Павла, которые под избиениями и пытками были вынуждены сознаться в убийстве ребят. Целью провокации, по мнению автора книги, было получение формального повода для начала настоящего террора против крестьян по всей стране.
На рубеже 1980х – 1990-х годов получило распространение и еще более зловещее объяснение этой трагедии. «Демократическая» общественность утверждала, что тринадцатилетний мальчик своими действиями, мол, сам спровоцировал великовозрастных родственников на такое страшное преступление. Из-за Павлика Морозова, «сдавшего отца», Герасимовка вскоре стала колхозом, пострадали крепкие крестьянские хозяйства. Но вряд ли убийцы Павлика Морозова задумывались о будущем крестьянских хозяйств. Они руководствовались банальной местью, страхом за собственное нажитое добро и личной неприязнью к матери Павлика Татьяне Морозовой и всем ее детям. Ну и, в конце концов, что может оправдать убийство 13-летнего Павлика и его 8-летнего младшего брата, которого вообще ни в чем нельзя было обвинить. Но о таких материях «разоблачители культа» почему-то не задумывались или, что вернее, не хотели задумываться.
Естественно, что версию о необходимости реабилитировать убийц мальчиков подхватили разнообразные «правозащитники». В 1999 году председатель Курганского общества «Мемориал» Иннокентий Хлебников, выступая от имени дочери Арсения Кулуканова Матрёны Шатраковой, направил в Генеральную Прокуратуру Российской Федерации ходатайство с просьбой пересмотреть решение Уральского областного суда, приговорившего родственников Павла Морозова к расстрелу.
Однако Генпрокуратура пришла к выводу, что убийство Павлика и Феди Морозовых носило чисто уголовный характер, соответственно их убийцы не подлежат реабилитации по политическим основаниям и не являются политически репрессированными. Заключение Генеральной Прокуратуры было направлено в Верховный Суд Российской Федерации, который и принял решение отказать в реабилитации лицам, осужденным за убийство Павла и Федора Морозовых.
Информация