Российский капитал: сегодня отток, завтра приток?
Российский капитал за последние годы пытались амнистировать как минимум трижды, и уже мало кто помнит, что и сегодня действует очень и очень лояльный закон о репатриации капиталов. Действует вплоть до 28 февраля 2019 года. То есть время для того, чтобы увести свои «кровно заработанные» из-под санкций или с Кипра, где, как уже сообщало «Военное обозрение», вот-вот закроется любимая «прачечная» для российских миллиардов, у наших олигархов ещё есть.
Вообще-то, процесс идёт уже давно, хоть и довольно вяло. Тем не менее, в полугодовом аналитическом обзоре Евразийского банка развития отмечается, что «компании (российские. – А. П.) продолжают репатриацию активов, то есть продают их за рубежом и возвращают в страну. Этот процесс длится уже несколько лет. При нынешней ситуации, если она остается в текущем режиме, этот процесс будет продолжаться, в основном в сырьевом секторе, нефти и газе и металлургии».
Всего пару месяцев назад, когда Госдеп США наконец-то сформулировал, как будет работать новая порция антироссийских санкций, и даже назвал конкретных адресатов, казалось, что идея амнистии наконец-то сработала уже по полной. Но, быть может, многим из нашей бизнес-элиты и хотелось бы вернуть в страну всё, что могло быть заблокировано или уже заблокировано за границей, но верить в столь «светлое» будущее им очень уж не хочется. Или же слишком уж ярким показался кому-то пример Олега Дерипаски и Виктора Вексельберга, у которых из-за ограничительных мер Вашингтона компании не просто потеряли миллионы долларов, а пошла речь о полной потере контроля над бизнесом.
Нельзя не отметить, что в тот момент в пользу возвращения капиталов в Россию неожиданным образом сработало повышение ключевой ставки Центробанка, жёстко раскритикованное экспертами (и автором этой статьи в том числе). Минимальная, всего в 0,25 процента прибавка к ставке обеспечила намного более существенный рост доходности на рынке облигаций федерального займа, и это стимулировало интерес к отечественным бумагам с фиксированной доходностью.
Интерес был тем более высоким, что из-за угрозы полного запрета операций с российским суверенным долгом могла сложиться ситуация, когда ничего столь же доходного и в то же время на 100 процентов надёжного в России вообще не останется. Рынок, где игроки живут, как известно, не конкретными данными, а тенденциями, отреагировал достаточно бурными покупками, что стимулировало ещё больший приток капиталов.
Однако бурный поток тут же иссяк, как только предполагаемый американский прессинг перешёл из области предполагаемого в сферу реального. Системный эффект от введения санкций США на энергетический сектор, госдолг и госбанки РФ пока реально оценивать рано.
Ясно одно: он может оказаться весьма существенным. Наиболее чувствительным ударом должен стать так называемый закон DESKAA, в котором речь идёт о санкциях на транзакции, касающиеся инвестиций в энергетические проекты, которые поддерживают государственные или полугосударственные образования России. И хотя куда более жёсткие меры предполагает вообще-то закон DETER, которым предусмотрена защита выборов от угроз путем установления ограничений, его действие вряд ли будет иметь системный характер. Слишком уж ограничена сфера его действия – там есть конкретные лица и конкретные компании, которые не так сложно при желании, что называется, вывести за скобки.
Как-то подозрительно быстро стало понятно, что очередные и явно не последние санкции США против России сугубо избирательны и не затрагивают всерьёз бизнес системно значимых банков и компаний. Даже в самом авторитетном из западных рейтинговых агентств, Standard & Poors, признали, что «шоки от таких санкций Россия вполне способна абсорбировать без негативного влияния на рейтинг». Но несмотря на это, чуть ли не все, кто только что проявлял готовность вложиться во что-то стоящее внутри нашей страны, тут же развернули денежные потоки в другую сторону.
Складывается впечатление, что многие из «пострадавших» от действий американской администрации сейчас действуют по принципу: если бы не было санкций, их надо было придумать. И уже, похоже, нашли для своих капиталов и новые сферы приложения, и новые оффшоры. Причём налицо все признаки, что с обходом санкций российскому бизнесу готовы помогать и европейцы, и люди с Востока, прежде всего Ближнего, для которых такая деятельность уже не первый год становится в первую очередь дополнительным источником доходов. Причём совсем немалых.
Последние данные по притоку и оттоку капиталов из России при их беглой оценке могут показаться просто пугающими. А как же! Всего за две недели исход из суверенных российских облигаций вырос сразу в пять с половиной раз. Но ведь даже неспециалистам понятно, что львиную долю прироста к оттоку сейчас дают именно те капиталы, которые и заводились в Россию с единственной целью – снять последние сливки.
Кроме того, от каких значений случился тот самый пятикратный рост, имели представление только специалисты. Так вот, по данным из EFPR (Emerging portfolio fund research), организации, занятой отслеживанием движения капиталов в инвестиционных фондах, с 15 по 21 ноября чистый отток капитала из российских акций со стороны фондов составил 90 млн. долларов. За неделю до этого – 40 млн., а за две – 16 млн.
Никаких подтверждений или опровержений из Минфина и Центробанка к этим данным не последовало. В пересчете на год речь, по самым пессимистичным прикидкам, может идти не более чем о 400-600 миллионах. Но по сравнению с простым приростом корпоративных вкладов в Сбербанке аж на 98 миллиардов (не миллионов) долларов с января по август 2018 года это, согласитесь, копейки. И это только в Сбербанке, а ведь не только туда, как мы понимаем, возвращаются беглые русские капиталы.
К тому же, как видим, реально сами значения, приведённые EFPR, ещё в конце октября были вообще минимальными, и гораздо опаснее был сам факт того, что приток средств сменился оттоком, когда-то привычным, и чуть было не позабытым. Но ведь перелом тренда случился намного раньше, ещё в конце октября, а панику деловые СМИ, живущие в большинстве своём на зарубежные средства, подняли именно сейчас. Сразу напрашивается вывод, что новая информационная волна призвана поддержать давление на рубль и российскую экономику, откровенно приуроченное к неожиданному российско-украинскому обострению. А о Сирии и Скрипалях на время можно вообще забыть.
Вообще-то, процесс идёт уже давно, хоть и довольно вяло. Тем не менее, в полугодовом аналитическом обзоре Евразийского банка развития отмечается, что «компании (российские. – А. П.) продолжают репатриацию активов, то есть продают их за рубежом и возвращают в страну. Этот процесс длится уже несколько лет. При нынешней ситуации, если она остается в текущем режиме, этот процесс будет продолжаться, в основном в сырьевом секторе, нефти и газе и металлургии».
Всего пару месяцев назад, когда Госдеп США наконец-то сформулировал, как будет работать новая порция антироссийских санкций, и даже назвал конкретных адресатов, казалось, что идея амнистии наконец-то сработала уже по полной. Но, быть может, многим из нашей бизнес-элиты и хотелось бы вернуть в страну всё, что могло быть заблокировано или уже заблокировано за границей, но верить в столь «светлое» будущее им очень уж не хочется. Или же слишком уж ярким показался кому-то пример Олега Дерипаски и Виктора Вексельберга, у которых из-за ограничительных мер Вашингтона компании не просто потеряли миллионы долларов, а пошла речь о полной потере контроля над бизнесом.
Нельзя не отметить, что в тот момент в пользу возвращения капиталов в Россию неожиданным образом сработало повышение ключевой ставки Центробанка, жёстко раскритикованное экспертами (и автором этой статьи в том числе). Минимальная, всего в 0,25 процента прибавка к ставке обеспечила намного более существенный рост доходности на рынке облигаций федерального займа, и это стимулировало интерес к отечественным бумагам с фиксированной доходностью.
Интерес был тем более высоким, что из-за угрозы полного запрета операций с российским суверенным долгом могла сложиться ситуация, когда ничего столь же доходного и в то же время на 100 процентов надёжного в России вообще не останется. Рынок, где игроки живут, как известно, не конкретными данными, а тенденциями, отреагировал достаточно бурными покупками, что стимулировало ещё больший приток капиталов.
Однако бурный поток тут же иссяк, как только предполагаемый американский прессинг перешёл из области предполагаемого в сферу реального. Системный эффект от введения санкций США на энергетический сектор, госдолг и госбанки РФ пока реально оценивать рано.
Ясно одно: он может оказаться весьма существенным. Наиболее чувствительным ударом должен стать так называемый закон DESKAA, в котором речь идёт о санкциях на транзакции, касающиеся инвестиций в энергетические проекты, которые поддерживают государственные или полугосударственные образования России. И хотя куда более жёсткие меры предполагает вообще-то закон DETER, которым предусмотрена защита выборов от угроз путем установления ограничений, его действие вряд ли будет иметь системный характер. Слишком уж ограничена сфера его действия – там есть конкретные лица и конкретные компании, которые не так сложно при желании, что называется, вывести за скобки.
Как-то подозрительно быстро стало понятно, что очередные и явно не последние санкции США против России сугубо избирательны и не затрагивают всерьёз бизнес системно значимых банков и компаний. Даже в самом авторитетном из западных рейтинговых агентств, Standard & Poors, признали, что «шоки от таких санкций Россия вполне способна абсорбировать без негативного влияния на рейтинг». Но несмотря на это, чуть ли не все, кто только что проявлял готовность вложиться во что-то стоящее внутри нашей страны, тут же развернули денежные потоки в другую сторону.
Складывается впечатление, что многие из «пострадавших» от действий американской администрации сейчас действуют по принципу: если бы не было санкций, их надо было придумать. И уже, похоже, нашли для своих капиталов и новые сферы приложения, и новые оффшоры. Причём налицо все признаки, что с обходом санкций российскому бизнесу готовы помогать и европейцы, и люди с Востока, прежде всего Ближнего, для которых такая деятельность уже не первый год становится в первую очередь дополнительным источником доходов. Причём совсем немалых.
Последние данные по притоку и оттоку капиталов из России при их беглой оценке могут показаться просто пугающими. А как же! Всего за две недели исход из суверенных российских облигаций вырос сразу в пять с половиной раз. Но ведь даже неспециалистам понятно, что львиную долю прироста к оттоку сейчас дают именно те капиталы, которые и заводились в Россию с единственной целью – снять последние сливки.
Кроме того, от каких значений случился тот самый пятикратный рост, имели представление только специалисты. Так вот, по данным из EFPR (Emerging portfolio fund research), организации, занятой отслеживанием движения капиталов в инвестиционных фондах, с 15 по 21 ноября чистый отток капитала из российских акций со стороны фондов составил 90 млн. долларов. За неделю до этого – 40 млн., а за две – 16 млн.
Никаких подтверждений или опровержений из Минфина и Центробанка к этим данным не последовало. В пересчете на год речь, по самым пессимистичным прикидкам, может идти не более чем о 400-600 миллионах. Но по сравнению с простым приростом корпоративных вкладов в Сбербанке аж на 98 миллиардов (не миллионов) долларов с января по август 2018 года это, согласитесь, копейки. И это только в Сбербанке, а ведь не только туда, как мы понимаем, возвращаются беглые русские капиталы.
К тому же, как видим, реально сами значения, приведённые EFPR, ещё в конце октября были вообще минимальными, и гораздо опаснее был сам факт того, что приток средств сменился оттоком, когда-то привычным, и чуть было не позабытым. Но ведь перелом тренда случился намного раньше, ещё в конце октября, а панику деловые СМИ, живущие в большинстве своём на зарубежные средства, подняли именно сейчас. Сразу напрашивается вывод, что новая информационная волна призвана поддержать давление на рубль и российскую экономику, откровенно приуроченное к неожиданному российско-украинскому обострению. А о Сирии и Скрипалях на время можно вообще забыть.
Информация