Сосед, у тебя слишком много воды! Поделись!
О водоснабжении Поднебесной с российских просторов говорилось ещё в те времена, когда планировался глобальный проект переброски сибирских рек. В 2018 году Китай в очередной раз предложил России заняться "многообещающим" проектом по переброске излишков водных ресурсов.
Фото: Sivenkov Anton, Wikimedia
На сей раз речь идёт о воде с Алтая для засушливого Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР. Нам уже не раз обещаны многочисленные бонусы и преимущества. Только РФ как-то быстро потеряла интерес к строительству масштабного водовода. Почему? Авторы «Военного обозрения» решили разобраться.
«Дурная вода!» Несётся стремглав вниз, уносит деревья, разрушает берега, постройки, заливает поля. Это всё об одной из величайших русских рек, Оби, во время весеннего половодья. Она, как известно, берёт свое начало высоко в Алтайских горах, а впадает в Карское море.
По длине Обь — самая протяженная река в России, да и по площади своего бассейна также в лидерах: почти три миллиона кв. километров. В общем, воды много, России хватает. Даже с избытком – каждой весной в обских регионах фиксируются убытки от талой воды на миллионы рублей. И соседи об этом знают и периодически просят: сосед, поделись водой.
Ведь там, к югу от алтайских пиков, обстановка совсем другая. Огромный засушливый Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР). Большая часть его территории – это полупустыни и пустыни, в том числе песчаная Такла-Макан.
А ещё это регион, известный своими сепаратистскими настроениями. Здесь проживают уйгуры, казахи, дунгане, ойраты, монголы и китайцы. Самые многочисленные – уйгуры, исповедующие ислам суннитского толка. С давних пор они пытаются отстоять свою независимость от китайцев. В прошлом им удавалось несколько раз создать свое государство.
Так, в 40-х годах прошлого века несколько лет на севере нынешнего СУАР просуществовала Восточно-Туркестанская революционная республика, которую поддерживал СССР. Но в 1949 году она добровольно присоединилась к КНР, и после этого вопрос о независимости уйгуров был закрыт. А сепаратизм остался.
Китай в СУАР вот уже на протяжении почти 70 лет проводит смешанную политику. С одной стороны, идет жёсткое подавление всяческих сепаратистских настроений, зачастую религиозных практик, преследуются оппозиционные активисты. К тому же наблюдается сильная миграция китайцев на северо-запад страны. В настоящее время китайцев в регионе почти столько же, сколько и уйгуров.
С другой стороны, КНР стремится активно развивать экономику СУАР. Здесь есть практически всё: развитое сельское хозяйство, залежи нефти, газа, угля, золота, соды и соли. Но остро не хватает воды. Эксперты указывают, что за последние 50 лет обеспеченность водой населения Центральной Азии уменьшилось в три с половиной раза. По расчетам Global Water Initiative, к 2025 году она (обеспеченность) может достичь критического показателя – 1,7 кубометра на человека в год. По другим экспертным данным, на севере КНР общий дефицит пресной воды составляет 70 млрд. кубометров, а в СУАР – не менее 12-15 млрд. кубометров.
Поэтому прозвучавшее со стороны Китая предложение России, а также Казахстану построить совместный водовод из Алтайского края в СУАР – это, по сути, стратегический проект для нашего южного соседа. Больше живительной влаги для региона по большому счёту взять неоткуда. Да, есть верховья рек Или, Иртыша, несколько озер. Но их ресурсы ограничены, и они не смогут обеспечить дальнейшее развитие автономного района. Учитывая напористость китайцев в решении политических и экономических вопросов, они от нас, как говорится, не отстанут.
Причём КНР пока проводит мягкую водную политику. Об атаке "в лоб" речь не идёт. В ноябре на имя премьер-министра России Дмитрия Медведева поступило обращение от Китайского общества обменов и сотрудничества между Россией, Восточной Европой, Центральной Азией и КНР с просьбой поддержать проект строительства межгосударственного магистрального водовода Россия – Казахстан – Западный Китай.
От кого пришло предложение? Упомянутое общество было создано в 2015 году. По словам его главы, господина Гэ Чжили, у структуры широкая специализация: торгово-экономическая деятельность, проведение маркетинговых исследований, дипломатические контакты и консалтинг, оказание услуг для правительственных и общественных организаций, а также для коммерческих компаний Китая, России и стран ЕАЭС. Кстати, Гэ Чжили является международным общественным наблюдателем в Крыму от Китая, а еще почетным консулом в Абхазии. То есть это некая "прокладочная" организация, помогающая налаживать сотрудничество между государствами.
Предложенный проект включает два этапа. На первом, до 2026 года, может быть построен магистральный водовод мощностью 600-700 млн. кубометров и сеть распределительных трубопроводов. На втором этапе, до 2040 года, планируется построить вторую очередь водовода, которая увеличит мощность объекта до 1,8-2,4 млрд кубометров в год. Протяженность водовода из России в Китай составит примерно 1,2-1,5 тыс. километров.
Сколько может стоить проект? В своих расчётах эксперты отталкивались от затрат на строительство схожих объектов, например, акведука в Лос-Анджелесе и Всеизраильского водопровода. Условная стоимость одного километра у них составила от 8,5 до 9 млн. долларов. Выходит, что бюджет первого этапа алтайского проекта составит от 10,3 до 13,5 млрд. долларов, второго этапа – 70-75 млрд. долларов.
При этом в пояснительной записке к докладу указываются, конечно, главные бонусы, которые получит водный донор, то есть Россия. Речь идёт о финансовых преимуществах, модернизации водоснабжения Алтайского края, снижении ущерба от паводков, загрузке мощностей поставщиков и подрядчиков в ходе строительства водовода и доступе к современным агротехнологиям.
Китайская сторона многое знает и о водной ситуации в регионе. Он регулярно страдает от весеннего половодья, сезонный избыток достигает 75-100 млн. кубометров. Ущерб только от первой волны паводка достиг в этом году почти 400 млн. рублей, а число пострадавших – 18 тыс. человек. Китайские эксперты говорят: чтобы не нарушать водный баланс, годовой объём переброски воды с Алтая не должен превышать одного процента совокупного стока. С учётом паводковых вод это не более 600 млн. кубометров.
Причём идея построить водовод в КНР, повторим, отнюдь не новая. Ещё в мае 2016 года Александр Ткачёв, занимавший тогда пост министра сельского хозяйства РФ, на переговорах в Пекине сам предлагал обсудить проект по переброске воды из Алтайского края в СУАР. Тогда говорилось о поставке примерно 70 млн. кубометров воды в период весеннего половодья Оби. Ещё один водный проект, который чуть позже выносился на повестку дня, – это строительство водовода из озера Байкал в китайскую провинцию Ганьсу, которая также испытывает серьёзный дефицит водных ресурсов.
Однако сейчас Россия не проявляет заинтересованности в реализации масштабного водного проекта на Алтае. Примечательно, что ещё в 2016 году Александр Ткачев всего лишь день спустя после упомянутых переговоров в Пекине диаметрально поменял свою риторику по поводу водного донорства в Китай. Тогда он заявил, что проект возможен только при соблюдении интересов России и в ближайшее время претворять его в жизнь не планируется. Видимо, российские власти получили какую-то негативную информацию о перспективах водного сотрудничества, либо китайская сторона проявила излишнюю напористость.
Но в любом случае, если смотреть с точки зрения геополитики, алтайский водный проект не так однозначен для нашей страны. Одно дело вывозить лес из Сибири по формуле «срубил и ушёл», и совсем другое — водная привязка. Получив столь ценный ресурс, Китай, без сомнения, усилит свои позиции в СУАР и в прямом смысле сможет укрепить свой плацдарм для дальнейшей экспансии не только в Казахстан, но и в Западную Сибирь.
Важно понимать, что забор воды будет производиться вовсе не в верховьях Оби, а значительно ниже, где река набирает свою силу. Следовательно, как ни крути, китайцы материализуются в формате постоянного присутствия непосредственно на территории нашей страны. И если проект водовода будет реализован, то при каких-то неблагоприятных обстоятельствах разорвать водные отношения оперативно будет просто невозможно.
К тому же в настоящее время республика Алтай, которую иногда называют Горный Алтай, на территории которого рождается будущая Обь, — это заповедный регион с малочисленным населением. Главная его специализация – это чистая экология и туризм.
Но дело даже не в этом. России при появлении водовода придётся так или иначе разворачиваться к нему лицом, стягивать сюда ресурсы, в том числе людские, а также менять и оборонную стратегию в регионе. Так лучше пусть водные проблемы соседа остаются пока где-то там, за перевалом, подальше. Всё же спокойнее будет.
Фото: Sivenkov Anton, Wikimedia
На сей раз речь идёт о воде с Алтая для засушливого Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР. Нам уже не раз обещаны многочисленные бонусы и преимущества. Только РФ как-то быстро потеряла интерес к строительству масштабного водовода. Почему? Авторы «Военного обозрения» решили разобраться.
«Дурная вода!» Несётся стремглав вниз, уносит деревья, разрушает берега, постройки, заливает поля. Это всё об одной из величайших русских рек, Оби, во время весеннего половодья. Она, как известно, берёт свое начало высоко в Алтайских горах, а впадает в Карское море.
По длине Обь — самая протяженная река в России, да и по площади своего бассейна также в лидерах: почти три миллиона кв. километров. В общем, воды много, России хватает. Даже с избытком – каждой весной в обских регионах фиксируются убытки от талой воды на миллионы рублей. И соседи об этом знают и периодически просят: сосед, поделись водой.
Ведь там, к югу от алтайских пиков, обстановка совсем другая. Огромный засушливый Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР). Большая часть его территории – это полупустыни и пустыни, в том числе песчаная Такла-Макан.
А ещё это регион, известный своими сепаратистскими настроениями. Здесь проживают уйгуры, казахи, дунгане, ойраты, монголы и китайцы. Самые многочисленные – уйгуры, исповедующие ислам суннитского толка. С давних пор они пытаются отстоять свою независимость от китайцев. В прошлом им удавалось несколько раз создать свое государство.
Так, в 40-х годах прошлого века несколько лет на севере нынешнего СУАР просуществовала Восточно-Туркестанская революционная республика, которую поддерживал СССР. Но в 1949 году она добровольно присоединилась к КНР, и после этого вопрос о независимости уйгуров был закрыт. А сепаратизм остался.
Китай в СУАР вот уже на протяжении почти 70 лет проводит смешанную политику. С одной стороны, идет жёсткое подавление всяческих сепаратистских настроений, зачастую религиозных практик, преследуются оппозиционные активисты. К тому же наблюдается сильная миграция китайцев на северо-запад страны. В настоящее время китайцев в регионе почти столько же, сколько и уйгуров.
С другой стороны, КНР стремится активно развивать экономику СУАР. Здесь есть практически всё: развитое сельское хозяйство, залежи нефти, газа, угля, золота, соды и соли. Но остро не хватает воды. Эксперты указывают, что за последние 50 лет обеспеченность водой населения Центральной Азии уменьшилось в три с половиной раза. По расчетам Global Water Initiative, к 2025 году она (обеспеченность) может достичь критического показателя – 1,7 кубометра на человека в год. По другим экспертным данным, на севере КНР общий дефицит пресной воды составляет 70 млрд. кубометров, а в СУАР – не менее 12-15 млрд. кубометров.
Поэтому прозвучавшее со стороны Китая предложение России, а также Казахстану построить совместный водовод из Алтайского края в СУАР – это, по сути, стратегический проект для нашего южного соседа. Больше живительной влаги для региона по большому счёту взять неоткуда. Да, есть верховья рек Или, Иртыша, несколько озер. Но их ресурсы ограничены, и они не смогут обеспечить дальнейшее развитие автономного района. Учитывая напористость китайцев в решении политических и экономических вопросов, они от нас, как говорится, не отстанут.
Причём КНР пока проводит мягкую водную политику. Об атаке "в лоб" речь не идёт. В ноябре на имя премьер-министра России Дмитрия Медведева поступило обращение от Китайского общества обменов и сотрудничества между Россией, Восточной Европой, Центральной Азией и КНР с просьбой поддержать проект строительства межгосударственного магистрального водовода Россия – Казахстан – Западный Китай.
От кого пришло предложение? Упомянутое общество было создано в 2015 году. По словам его главы, господина Гэ Чжили, у структуры широкая специализация: торгово-экономическая деятельность, проведение маркетинговых исследований, дипломатические контакты и консалтинг, оказание услуг для правительственных и общественных организаций, а также для коммерческих компаний Китая, России и стран ЕАЭС. Кстати, Гэ Чжили является международным общественным наблюдателем в Крыму от Китая, а еще почетным консулом в Абхазии. То есть это некая "прокладочная" организация, помогающая налаживать сотрудничество между государствами.
Предложенный проект включает два этапа. На первом, до 2026 года, может быть построен магистральный водовод мощностью 600-700 млн. кубометров и сеть распределительных трубопроводов. На втором этапе, до 2040 года, планируется построить вторую очередь водовода, которая увеличит мощность объекта до 1,8-2,4 млрд кубометров в год. Протяженность водовода из России в Китай составит примерно 1,2-1,5 тыс. километров.
Сколько может стоить проект? В своих расчётах эксперты отталкивались от затрат на строительство схожих объектов, например, акведука в Лос-Анджелесе и Всеизраильского водопровода. Условная стоимость одного километра у них составила от 8,5 до 9 млн. долларов. Выходит, что бюджет первого этапа алтайского проекта составит от 10,3 до 13,5 млрд. долларов, второго этапа – 70-75 млрд. долларов.
При этом в пояснительной записке к докладу указываются, конечно, главные бонусы, которые получит водный донор, то есть Россия. Речь идёт о финансовых преимуществах, модернизации водоснабжения Алтайского края, снижении ущерба от паводков, загрузке мощностей поставщиков и подрядчиков в ходе строительства водовода и доступе к современным агротехнологиям.
Китайская сторона многое знает и о водной ситуации в регионе. Он регулярно страдает от весеннего половодья, сезонный избыток достигает 75-100 млн. кубометров. Ущерб только от первой волны паводка достиг в этом году почти 400 млн. рублей, а число пострадавших – 18 тыс. человек. Китайские эксперты говорят: чтобы не нарушать водный баланс, годовой объём переброски воды с Алтая не должен превышать одного процента совокупного стока. С учётом паводковых вод это не более 600 млн. кубометров.
Причём идея построить водовод в КНР, повторим, отнюдь не новая. Ещё в мае 2016 года Александр Ткачёв, занимавший тогда пост министра сельского хозяйства РФ, на переговорах в Пекине сам предлагал обсудить проект по переброске воды из Алтайского края в СУАР. Тогда говорилось о поставке примерно 70 млн. кубометров воды в период весеннего половодья Оби. Ещё один водный проект, который чуть позже выносился на повестку дня, – это строительство водовода из озера Байкал в китайскую провинцию Ганьсу, которая также испытывает серьёзный дефицит водных ресурсов.
Однако сейчас Россия не проявляет заинтересованности в реализации масштабного водного проекта на Алтае. Примечательно, что ещё в 2016 году Александр Ткачев всего лишь день спустя после упомянутых переговоров в Пекине диаметрально поменял свою риторику по поводу водного донорства в Китай. Тогда он заявил, что проект возможен только при соблюдении интересов России и в ближайшее время претворять его в жизнь не планируется. Видимо, российские власти получили какую-то негативную информацию о перспективах водного сотрудничества, либо китайская сторона проявила излишнюю напористость.
Но в любом случае, если смотреть с точки зрения геополитики, алтайский водный проект не так однозначен для нашей страны. Одно дело вывозить лес из Сибири по формуле «срубил и ушёл», и совсем другое — водная привязка. Получив столь ценный ресурс, Китай, без сомнения, усилит свои позиции в СУАР и в прямом смысле сможет укрепить свой плацдарм для дальнейшей экспансии не только в Казахстан, но и в Западную Сибирь.
Важно понимать, что забор воды будет производиться вовсе не в верховьях Оби, а значительно ниже, где река набирает свою силу. Следовательно, как ни крути, китайцы материализуются в формате постоянного присутствия непосредственно на территории нашей страны. И если проект водовода будет реализован, то при каких-то неблагоприятных обстоятельствах разорвать водные отношения оперативно будет просто невозможно.
К тому же в настоящее время республика Алтай, которую иногда называют Горный Алтай, на территории которого рождается будущая Обь, — это заповедный регион с малочисленным населением. Главная его специализация – это чистая экология и туризм.
Но дело даже не в этом. России при появлении водовода придётся так или иначе разворачиваться к нему лицом, стягивать сюда ресурсы, в том числе людские, а также менять и оборонную стратегию в регионе. Так лучше пусть водные проблемы соседа остаются пока где-то там, за перевалом, подальше. Всё же спокойнее будет.
Информация