Замполиты-политруки, но уж точно не комиссары. Часть 7
Советская система военно-политического воспитания личного состава, освобожденная от партийной составляющей, в целом, понятна для россиян и доступна без длительной переподготовки к применению командно-политическим составом в мирное и военное время. Не случайно генерал Картаполов А.В. уже не раз упоминал о ней, как об основе будущей методологии и инструментария в работе ГВПУ в российских вооруженных силах. Однако в отношении религиозной составляющей в рамках создаваемой новой системы немало вопросов остаются открытыми.
Готов ли священник служить в боевой обстановке?
Надо отметить, что сейчас система работы с военнослужащими отлаживается под мирное время. А главная задача любой армии — это подготовка к войне или участие в ней. Поэтому священника, кстати, как и штатного психолога, надо заранее готовить к работе в боевых условиях. Каждый из них должен знать свое место в бою, начиная с мелочей. Если священнику, по традиции, будет определено место в полевой медсанчасти, то его надо обучить оказанию первой медпомощи, определить место, организовать взаимодействие с другими медиками. При этом надо определиться с полевым передвижным храмом, модули которого, как сообщают СМИ, сейчас производятся и транспортируются на автомобилях КамАЗ. Надо учитывать и то, что храм может стать особой целью для противника. И главное надо понять — готов ли сам священник вместе со своей паствой по приказу убыть в другой район дислокации или к месту боевых действий, оставив семью и покинув свой храм?
Даже случись, что военный священник решится на такой шаг, то препятствий на этом пути у него возникнет немало. При переводе частей и соединений в высшие степени боевой готовности или на военное положение в рамках мобилизационных мероприятий гражданский персонал увольняется. Эти должности замещаются либо военнослужащими, либо призванными из запаса и приписанными к этой части по мобплану. Поскольку помощник командира по работе с верующими военнослужащими — должность гражданская, он в соответствии с законом подлежит увольнению. Иными словами, священника надо будет заранее приписать к воинской части на случай мобилизации. Но в этом случае для него возникают ограничения в перемещении в соответствии с церковной иерархией, например, при получении нового сана, при переводе в другую епархию или в иной приход. Это в полной мере касается священнослужителей любой веры, которые будут назначены на должности помощников командиров по работе с верующими военнослужащими. В общем, вопросов больше чем ответов на них.
В боевых условиях в числе первых поражений личного состава будут ранения, контузии и боевые психотравмы. И священник, и психолог должны знать, уметь и владеть всем арсеналом форм, приемов и методов духовно-психологической реабилитации по возвращению военнослужащего в строй при боевой психотравме. Конечно, у каждого из них будет свой инструментарий «первой помощи».
Готов ли современный замполит поднять солдат в атаку? Сможет ли он объяснить подчиненным, за что или за кого они должны идти в бой? И таких «узких мест» и скрытых проблем, видимо, достаточно много. И значительную часть из них мы здесь, в силу разных причин, даже не упомянули. Видимо, это должно стать темой масштабного и комплексного изучения современной ситуации с привлечением всех участников данного процесса, а также всех заинтересованных сторон и профессиональных сообществ. Будем надеяться, что в рамках становления военно-политической работы многое будет уточнено, а, при необходимости, дополнено или исправлено.
Срочно требуется форсайт
Если попробовать сформулировать выводы «в сухом остатке», то вся рассмотренная нами парадигма духовно-нравственного воспитания верующих военнослужащих с привлечением штатных военных священников и нештатных священнослужителей разных религиозных направлений с участием замполитов видится несколько искусственным построением.
Возможно пришла пора для решения накопившихся в армии проблем применить такой современный набор инструментария, как форсайт. Для тех, кто не часто пользуется этим термином, напомним, что он означает систему методологических подходов и методов для формирования экспертных оценок предлагаемых стратегических направлений развития в средне- и долгосрочных вариантах и сценариях. В нашем случае речь идет о перспективах и направлениях развития военной организации современной России. В форсайт-проектах используется комбинация из проверенных «старых» и новых методологий, методов, приемов и способов экспертной оценки. Работа ведется не кулуарно, а с привлечением большого числа экспертов из базовых, смежных и перспективных отраслей и направлений, включая общественные, религиозные и иные заинтересованные организации. Не забывая, конечно, в нашем случае о режиме секретности и закрытых данных, составляющих государственную и военную тайну.
В конечном счете методология форсайта нацелена не столько на выявление возможных альтернатив развития, сколько на выбор наиболее предпочтительных из них. При этом технология форсайт исходит из того, что реализация предпочтительного варианта будущего во многом зависит от выбранных ориентиров и тех действий или шагов, которые предпринимаются сегодня. В этой связи выбор варианта или сценария сопровождается разработкой соответствующих мер для обеспечения оптимальной траектории стратегического развития в нашем случае — ВС РФ. К тому же важным результатом форсайта является установление межличностных связей и неформального взаимодействия на базе единого представления о военно-стратегической и организационно-штатной ситуации. Форсайт требуется проводить на каждом важном этапе военных преобразований в стране, включая нынешний этап возрождения системы военно-политических органов и замполитов в ВС РФ.
Без права на ошибку
Последняя четверть века в нашей стране ознаменовалась поисками новых путей, экспериментами с военной организацией, разрушением работавших структур, недоведенными до результата переменами и реорганизациями. Но сегодня, когда военная опасность в отношении России нарастает, время метаний, шатаний и поисков должно остаться позади. Нужны решительные меры по наращиванию боевой мощи, морально-психологического состояния, боевой выучки личного состава в условиях ограниченных ресурсов и возросших агрессивных намерений извне. С назначением министром обороны РФ С.К. Шойгу на этом направлении проделана большая работа. Есть результаты в повышении боевой готовности войск. Внезапные проверки учения последних лет и успешные боевые действия в Сирии это подтверждают.
Вместе с тем, в отношении работы с личным составом переходные процессы не завершены. На некоторых направлениях продолжаются поиски оптимальных вариантов военно-религиозной составляющей военно-политической работы. Очевидно, что такой путь требует длительного эволюционного процесса. Но в наши дни времени на раскачку не остается. Военные угрозы с разной степенью вероятности в их реализации возникают практически по всему периметру российских границ. Рушатся и без того шаткие договорные отношения прежних лет. Давление на Россию беспрецедентно нарастает по всем направлениям: от международных отношений до спорта, от санкций в экономике до пограничных провокаций, от военного противостояния до угроз превентивного ракетного удара. В этих условиях, на наш взгляд, самым эффективным решением было бы воссоздание военно-политической структуры на базе советского опыта, исключив партийную составляющую во всех звеньях системы и в методах работы. Но делать это надо быстро, решительно и не оглядываясь на возможную критику со стороны.
К сожалению, даже в первом приближении, выстраиваемая сейчас смешанная религиозно-светская система вряд ли сможет дать быстрый результат и стать эффективным инструментом в достижении поставленных целей. Причин тому несколько.
Во-первых, 250 военных священников и примерно около тысячи привлеченных нештатных священнослужителей не смогут оказать заметного влияния на личный состав ВС РФ численностью чуть более 1 млн. человек, не считая гражданский персонал. В этом случае охват даже только православных верующих, из расчета 80% их наличия среди всего личного состава, составит примерно 1 священник на 640 человек или более чем на 6 мотострелковых рот. В отношении других вероисповеданий ситуация видится еще сложнее. С учетом ограниченного времени контактов с верующими солдатами и сержантами в соответствии с распорядком дня части или лишь в дни воскресных и праздничных церковных служб будет явно недостаточно для духовно-воспитательной работы. Индивидуальные же беседы в этих случаях будут иметь характер выборочных и точечных контактов. К тому же, как известно из открытых источников, военные священники назначаются помощниками командиров в дивизиях и бригадах. Кстати, есть повод задуматься о том, как могут складываться, например, взаимоотношения между командиром-иноверцем и его православным помощником? Или наоборот. В полковом звене и ниже, как вытекает из сообщений СМИ, должности военных священников вообще на данный момент не предусмотрены. В этом случае охват верующих военнослужащих будет иметь еще больший разрыв.
Во-вторых, готовность священника к смене места дислокации части или убытию в район боевых действий нуждается, на наш взгляд, в дополнительном изучении, в том числе и с точки зрения военного законодательства, и мнений на этот счет самих военных священников.
В-третьих, из 4-х основных религий практически везде, за редким исключением, речь идет лишь о православном священнике. При всем позитивном настрое, это тоже создает определенные трудности и ограничения. Вряд ли, примеру, правоверный мусульманин обратится к нему по вопросам ислама. Тоже касается иудаизма и буддизма. Относительно верующих офицеров, прапорщиков, военнослужащих-женщин, солдат и сержантов контрактной службы, этот вопрос решается проще. У них всегда есть возможность реализовать свои религиозные потребности удобным для них способом и в самостоятельно выбранном религиозном помещении.
В этой ситуации, возможно, лучшим с точки зрения долгосрочной перспективы, было бы решение о создании условий организованного посещения близлежащего православного храма, мечети, кирхи или иного места религиозного культа для верующих солдат и сержантов срочной службы в выходные и в дни религиозных праздников. На местах, как сообщается в печати, такой подход практикуется. Здесь главное — это понять реальные религиозные потребности, ожидания и настрой самих верующих солдат и сержантов. Что же касается конституционных прав россиян согласно ст. 28 на свободу вероисповедания, то при помощи религиозных организаций различной веры можно было бы на территории частей создать молельные места для этих верующих. Такое решение, возможно, в большей мере сняло бы многие из уже известных проблем, а также предотвратило бы другие, пока еще не выявленные риски и негативные проявления. В любом случае, на наш взгляд этот вопрос нуждается в более глубоком изучении с учетом экстраполяции известных трендов и прогнозных тенденций на уровень прогнозного горизонта, как минимум, в 5-10 лет. К тому же на любых масштабных «армейских перекрестках» развития надо двигаться по военно-стратегическим правилам. Иначе катастрофы не избежать. При этом права на ошибку и времени на разного рода эксперименты и реорганизации в политико-воспитательных структурах армии в современных условиях не осталось.
В открытой печати появилась оценка стоимости реализуемого военно-религиозного и военно-политического проекта под управлением ГВПУ и при участии РПЦ. Названа сумма в 100 млрд. рублей. Газета «Версия» написала об этом со ссылкой на неназванных экспертов из минобороны. К сожалению, в публикации не приводится информация о распределении этих средств по статьям расходов. Конечно, в условиях усиления враждебного отношения к нашей стране извне мы, как всегда, за ценой не постоим. Возможно и средства потребуются в большем объеме, исходя из складывающейся военно-политической обстановки и характера решаемых задач.
Еще один важный вопрос — под какими знаменами и с каким боевым кличем пойдет в бой современная российская армия? Раньше в атаку поднимались со словами «За веру, царя и Отечество». Потом — «За Родину! За Сталина!» А теперь разве что просто — «За Россию!» или, возможно, будут предложены иные варианты. Главное в наши дни — сохранить веру в правоту нашего общего дела и надежду на то, что в современной военно-политической обстановке вокруг России, с учетом появления новых военных, информационных, экономических (санкционных) и иных угроз в мире, как и прежде, надежным гарантом мира на Земле будет высокая боевая готовность и техническая оснащенность российской армии. А герои среди россиян не перевелись. И они готовы, не жалея сил и не щадя жизни, с оружием в руках защитить Россию и ее народ от военных провокаций и вражеских замыслов о нападении на страну.
Предыдущая статья цикла.
Готов ли священник служить в боевой обстановке?
Надо отметить, что сейчас система работы с военнослужащими отлаживается под мирное время. А главная задача любой армии — это подготовка к войне или участие в ней. Поэтому священника, кстати, как и штатного психолога, надо заранее готовить к работе в боевых условиях. Каждый из них должен знать свое место в бою, начиная с мелочей. Если священнику, по традиции, будет определено место в полевой медсанчасти, то его надо обучить оказанию первой медпомощи, определить место, организовать взаимодействие с другими медиками. При этом надо определиться с полевым передвижным храмом, модули которого, как сообщают СМИ, сейчас производятся и транспортируются на автомобилях КамАЗ. Надо учитывать и то, что храм может стать особой целью для противника. И главное надо понять — готов ли сам священник вместе со своей паствой по приказу убыть в другой район дислокации или к месту боевых действий, оставив семью и покинув свой храм?
Даже случись, что военный священник решится на такой шаг, то препятствий на этом пути у него возникнет немало. При переводе частей и соединений в высшие степени боевой готовности или на военное положение в рамках мобилизационных мероприятий гражданский персонал увольняется. Эти должности замещаются либо военнослужащими, либо призванными из запаса и приписанными к этой части по мобплану. Поскольку помощник командира по работе с верующими военнослужащими — должность гражданская, он в соответствии с законом подлежит увольнению. Иными словами, священника надо будет заранее приписать к воинской части на случай мобилизации. Но в этом случае для него возникают ограничения в перемещении в соответствии с церковной иерархией, например, при получении нового сана, при переводе в другую епархию или в иной приход. Это в полной мере касается священнослужителей любой веры, которые будут назначены на должности помощников командиров по работе с верующими военнослужащими. В общем, вопросов больше чем ответов на них.
В боевых условиях в числе первых поражений личного состава будут ранения, контузии и боевые психотравмы. И священник, и психолог должны знать, уметь и владеть всем арсеналом форм, приемов и методов духовно-психологической реабилитации по возвращению военнослужащего в строй при боевой психотравме. Конечно, у каждого из них будет свой инструментарий «первой помощи».
Готов ли современный замполит поднять солдат в атаку? Сможет ли он объяснить подчиненным, за что или за кого они должны идти в бой? И таких «узких мест» и скрытых проблем, видимо, достаточно много. И значительную часть из них мы здесь, в силу разных причин, даже не упомянули. Видимо, это должно стать темой масштабного и комплексного изучения современной ситуации с привлечением всех участников данного процесса, а также всех заинтересованных сторон и профессиональных сообществ. Будем надеяться, что в рамках становления военно-политической работы многое будет уточнено, а, при необходимости, дополнено или исправлено.
Срочно требуется форсайт
Если попробовать сформулировать выводы «в сухом остатке», то вся рассмотренная нами парадигма духовно-нравственного воспитания верующих военнослужащих с привлечением штатных военных священников и нештатных священнослужителей разных религиозных направлений с участием замполитов видится несколько искусственным построением.
Возможно пришла пора для решения накопившихся в армии проблем применить такой современный набор инструментария, как форсайт. Для тех, кто не часто пользуется этим термином, напомним, что он означает систему методологических подходов и методов для формирования экспертных оценок предлагаемых стратегических направлений развития в средне- и долгосрочных вариантах и сценариях. В нашем случае речь идет о перспективах и направлениях развития военной организации современной России. В форсайт-проектах используется комбинация из проверенных «старых» и новых методологий, методов, приемов и способов экспертной оценки. Работа ведется не кулуарно, а с привлечением большого числа экспертов из базовых, смежных и перспективных отраслей и направлений, включая общественные, религиозные и иные заинтересованные организации. Не забывая, конечно, в нашем случае о режиме секретности и закрытых данных, составляющих государственную и военную тайну.
В конечном счете методология форсайта нацелена не столько на выявление возможных альтернатив развития, сколько на выбор наиболее предпочтительных из них. При этом технология форсайт исходит из того, что реализация предпочтительного варианта будущего во многом зависит от выбранных ориентиров и тех действий или шагов, которые предпринимаются сегодня. В этой связи выбор варианта или сценария сопровождается разработкой соответствующих мер для обеспечения оптимальной траектории стратегического развития в нашем случае — ВС РФ. К тому же важным результатом форсайта является установление межличностных связей и неформального взаимодействия на базе единого представления о военно-стратегической и организационно-штатной ситуации. Форсайт требуется проводить на каждом важном этапе военных преобразований в стране, включая нынешний этап возрождения системы военно-политических органов и замполитов в ВС РФ.
Без права на ошибку
Последняя четверть века в нашей стране ознаменовалась поисками новых путей, экспериментами с военной организацией, разрушением работавших структур, недоведенными до результата переменами и реорганизациями. Но сегодня, когда военная опасность в отношении России нарастает, время метаний, шатаний и поисков должно остаться позади. Нужны решительные меры по наращиванию боевой мощи, морально-психологического состояния, боевой выучки личного состава в условиях ограниченных ресурсов и возросших агрессивных намерений извне. С назначением министром обороны РФ С.К. Шойгу на этом направлении проделана большая работа. Есть результаты в повышении боевой готовности войск. Внезапные проверки учения последних лет и успешные боевые действия в Сирии это подтверждают.
Вместе с тем, в отношении работы с личным составом переходные процессы не завершены. На некоторых направлениях продолжаются поиски оптимальных вариантов военно-религиозной составляющей военно-политической работы. Очевидно, что такой путь требует длительного эволюционного процесса. Но в наши дни времени на раскачку не остается. Военные угрозы с разной степенью вероятности в их реализации возникают практически по всему периметру российских границ. Рушатся и без того шаткие договорные отношения прежних лет. Давление на Россию беспрецедентно нарастает по всем направлениям: от международных отношений до спорта, от санкций в экономике до пограничных провокаций, от военного противостояния до угроз превентивного ракетного удара. В этих условиях, на наш взгляд, самым эффективным решением было бы воссоздание военно-политической структуры на базе советского опыта, исключив партийную составляющую во всех звеньях системы и в методах работы. Но делать это надо быстро, решительно и не оглядываясь на возможную критику со стороны.
К сожалению, даже в первом приближении, выстраиваемая сейчас смешанная религиозно-светская система вряд ли сможет дать быстрый результат и стать эффективным инструментом в достижении поставленных целей. Причин тому несколько.
Во-первых, 250 военных священников и примерно около тысячи привлеченных нештатных священнослужителей не смогут оказать заметного влияния на личный состав ВС РФ численностью чуть более 1 млн. человек, не считая гражданский персонал. В этом случае охват даже только православных верующих, из расчета 80% их наличия среди всего личного состава, составит примерно 1 священник на 640 человек или более чем на 6 мотострелковых рот. В отношении других вероисповеданий ситуация видится еще сложнее. С учетом ограниченного времени контактов с верующими солдатами и сержантами в соответствии с распорядком дня части или лишь в дни воскресных и праздничных церковных служб будет явно недостаточно для духовно-воспитательной работы. Индивидуальные же беседы в этих случаях будут иметь характер выборочных и точечных контактов. К тому же, как известно из открытых источников, военные священники назначаются помощниками командиров в дивизиях и бригадах. Кстати, есть повод задуматься о том, как могут складываться, например, взаимоотношения между командиром-иноверцем и его православным помощником? Или наоборот. В полковом звене и ниже, как вытекает из сообщений СМИ, должности военных священников вообще на данный момент не предусмотрены. В этом случае охват верующих военнослужащих будет иметь еще больший разрыв.
Во-вторых, готовность священника к смене места дислокации части или убытию в район боевых действий нуждается, на наш взгляд, в дополнительном изучении, в том числе и с точки зрения военного законодательства, и мнений на этот счет самих военных священников.
В-третьих, из 4-х основных религий практически везде, за редким исключением, речь идет лишь о православном священнике. При всем позитивном настрое, это тоже создает определенные трудности и ограничения. Вряд ли, примеру, правоверный мусульманин обратится к нему по вопросам ислама. Тоже касается иудаизма и буддизма. Относительно верующих офицеров, прапорщиков, военнослужащих-женщин, солдат и сержантов контрактной службы, этот вопрос решается проще. У них всегда есть возможность реализовать свои религиозные потребности удобным для них способом и в самостоятельно выбранном религиозном помещении.
В этой ситуации, возможно, лучшим с точки зрения долгосрочной перспективы, было бы решение о создании условий организованного посещения близлежащего православного храма, мечети, кирхи или иного места религиозного культа для верующих солдат и сержантов срочной службы в выходные и в дни религиозных праздников. На местах, как сообщается в печати, такой подход практикуется. Здесь главное — это понять реальные религиозные потребности, ожидания и настрой самих верующих солдат и сержантов. Что же касается конституционных прав россиян согласно ст. 28 на свободу вероисповедания, то при помощи религиозных организаций различной веры можно было бы на территории частей создать молельные места для этих верующих. Такое решение, возможно, в большей мере сняло бы многие из уже известных проблем, а также предотвратило бы другие, пока еще не выявленные риски и негативные проявления. В любом случае, на наш взгляд этот вопрос нуждается в более глубоком изучении с учетом экстраполяции известных трендов и прогнозных тенденций на уровень прогнозного горизонта, как минимум, в 5-10 лет. К тому же на любых масштабных «армейских перекрестках» развития надо двигаться по военно-стратегическим правилам. Иначе катастрофы не избежать. При этом права на ошибку и времени на разного рода эксперименты и реорганизации в политико-воспитательных структурах армии в современных условиях не осталось.
В открытой печати появилась оценка стоимости реализуемого военно-религиозного и военно-политического проекта под управлением ГВПУ и при участии РПЦ. Названа сумма в 100 млрд. рублей. Газета «Версия» написала об этом со ссылкой на неназванных экспертов из минобороны. К сожалению, в публикации не приводится информация о распределении этих средств по статьям расходов. Конечно, в условиях усиления враждебного отношения к нашей стране извне мы, как всегда, за ценой не постоим. Возможно и средства потребуются в большем объеме, исходя из складывающейся военно-политической обстановки и характера решаемых задач.
Еще один важный вопрос — под какими знаменами и с каким боевым кличем пойдет в бой современная российская армия? Раньше в атаку поднимались со словами «За веру, царя и Отечество». Потом — «За Родину! За Сталина!» А теперь разве что просто — «За Россию!» или, возможно, будут предложены иные варианты. Главное в наши дни — сохранить веру в правоту нашего общего дела и надежду на то, что в современной военно-политической обстановке вокруг России, с учетом появления новых военных, информационных, экономических (санкционных) и иных угроз в мире, как и прежде, надежным гарантом мира на Земле будет высокая боевая готовность и техническая оснащенность российской армии. А герои среди россиян не перевелись. И они готовы, не жалея сил и не щадя жизни, с оружием в руках защитить Россию и ее народ от военных провокаций и вражеских замыслов о нападении на страну.
Предыдущая статья цикла.
Информация