Сколько союзников нужно России?
Фраза Александра Третьего, однажды заявившего своим министрам, что «у России есть только два верных союзника – её армия и флот», давно стала крылатой. Спорить с этим трудно, да и сам подход подкупает своей горделивостью и уверенностью: нам, дескать, не очень-то и нужны эти самые союзники, сами как-нибудь справимся. Хотя мы, конечно, и не спорим, предпочитая охотно верить в то, что нам льстит – вот мы какие, и возьми нас за рупь двадцать! Добавляет нам веры в себя и то, что с времен последних императоров верных союзников у нас прибавилось – к имевшимся тогда прибавились Ракетные войска стратегического назначения и ВКС. Это ли не повод ощущать уверенность в правильности избранного пути настоящего самурая?
Однако история показывает, что войны без союзников даются нам очень тяжело. Да и с союзниками, если откровенно, мы кровью умываемся знатно. В качестве примера вот пара войн, проведенных Россией (и СССР, что в данном случае вполне корректно) за последнюю сотню лет: Русско-японская и афганская. Обе закончились для нас как минимум бесславно. Обе стоили нашей стране многих тысяч жизней. Обе в итоге привели к серьёзному внутреннему брожению, оба раза закончившемуся реальной политической катастрофой.
Отчасти подходит под это определение в Первая мировая война. Напомню, что в 1915 году Германия и Австрия, воспользовавшись затишьем на Западном фронте, решили провести летнюю кампанию исключительно против России. И Петербург, формально имеющий массу союзников, де-факто был вынужден воевать в одиночку, отбиваясь от двух сильнейших на тот момент противников. Да, если кто хочет подойти к той Австрии (Австро-Венгерской империи, строго говоря) с современными мерками, то он сильно ошибется – на тот момент это было вполне боеспособное государство, хотя и уступавшее Германии, но все-таки вполне самостоятельно тянувшее бремя наступления против России на всём её южном фланге. И так было до лета следующего года, когда в ходе летнего наступления на юге, известного как Брусиловский прорыв, русская армия разгромила австро-венгерские войска и фактически лишила их какого-либо наступательного потенциала.
Напомню, что такой удар удалось сдержать ценой немалых потерь, ведь страны «центрального блока» смогли выбить русские войска из Польши, вошли на территорию современной Прибалтики, Белоруссии, Украины. Конечно, даже в самые худшие моменты речь не шла о сдаче Киева или прорыва противника к Москве (события следующего года показали, что ресурсов для сдерживания и контрнаступления было более чем достаточно), но положение на фронтах было тяжелым, и помощь союзников весьма бы нам пригодилась.
Разумеется, нельзя обойти вниманием и Вторую мировую, а также участие в ней СССР. Полководческий гений Сталина оказался не на высоте, и уже к осени 1941 года Красная армия, до войны собиравшаяся громить противника «малой кровью на чужой территории», сама была почти разгромлена на западном направлении. Под немцами оказались лучшие пахотные земли страны, львиная доля промышленности (привет «сталинской индустриализации», от которой к началу 1942 года остался буквально мизер), значительная часть мобилизационного ресурса.
В такой ситуации трудно переоценить помощь, которую Советскому Союзу оказали её ситуационные, но от этого не менее ценные союзники. Тысячи танков, десятки тысяч самолетов, сотни тысяч автомобилей, тракторов и тягачей, взрывчатка, авиационный бензин и легкие фракции нефти, каучук и огромное количество продовольствия – все это было крайне востребовано сражающейся и истекающей кровью страной.
У нас не любят говорить об этой помощи – отчасти из-за политической ангажированности, отчасти именно из-за того, что мы ведь «очень крутые», все сами, у нас в союзниках только «армия и флот», и это только наша победа, к черту этих американцев… Но факты, увы, упрямая вещь, и вопрос о том, смогли бы мы победить в той войне без союзников, до сих пор остается открытым. Во всяком случае, тот же Сталин в своих письмах Рузвельту выражал в этом осторожные сомнения…
Тут, как никогда, уместно задать вопрос: а были ли наши союзники во Второй мировой войне «верными»? И была ли их помощь менее ценной от того, что они, конечно же, преследовали свои цели? Нет, конечно, верными они нам не были, и это совершенно точно. Умирать за нас они тоже не стремились. Не было у них желания вечно кормить, одевать и обувать нас.
Но, черт возьми, расскажите об этом Покрышкину, обожавшему свою «Аэрокобру», и миллионам советских солдат, с удовольствием уплетавших американскую тушенку, с иронией прозванную «Второй фронт»! Им было глубоко наплевать, что именно помогает им выживать и громить врага. И от такой помощи они, надо полагать, ни в коем случае отказываться бы не стали.
Увы, сейчас мы тоже очень часто слышим это бахвальство: только армия и флот, да мы сами с усами, да нам сам черт не брат… И в этом, конечно, значительная доля правды есть. И, тем не менее, это не самые умные рассуждения, и следовать им буквально нам, конечно же, не стоит.
Прежде всего нам нужно вообще избавиться от мысли, что где-то есть идеальные союзники. Ну, такие, чтобы и умирать были бы готовы за Русь-матушку, и последнюю рубашку русскому человеку готовы были бы отдать, и деньжат нам подкинуть по доброте душевной, и торговлю с нами вести себе в убыток, а нам в прибыль. Эти рассуждения, хоть и весьма популярны, на деле являются даже не романтическими, а просто наивными. Детскими, я бы сказал. И слышать подобное от взрослых людей как-то даже неловко.
Нет, союзники почти всегда бывают ситуационными. Исключения возможны, но они весьма редки: для этого союзники должны либо ощущать какую-то перманентную общую угрозу, либо иметь какую-то общность интересов, выходящую далеко за рамки сиюминутной политической ситуации. Это может быть религиозная общность, например. Или этническая. Или наличие общего врага, история противостояния с которым насчитывает многие годы.
В качестве примера можно привести союзнические отношения Ирана и правительства Сирии: обе стороны представлены в основном мусульманами-шиитами, ощущающими общую угрозу со стороны суннитского большинства. Для Ирана вмешательство в Сирии является не просто какой-то геополитической задачей — нет, всё гораздо серьёзнее, и в Тегеране понимают, что когда шиитов не останется в Сирии, за них возьмутся в Ираке, а потом и в самом Иране.
Также нам стоит вспомнить югославскую трагедию. Многим не очень понятно, почему англосаксы с таким упорством добивали Белград, когда он уже не представлял практически никакой угрозы для НАТО и даже своих бывших союзных республик. Однако все становится на свои места, если посмотреть на Югославию той поры как на возможного союзника возрождающейся России. Понятно, что с точки зрения англосаксов её следовало как можно сильнее раздробить, а не позволять собирать осколки сербской территории вроде Сербской Краины в Хорватии или значительной части Боснии. И они свою задачу выполнили, хотя на тот момент никаким возрождением России ещё и не пахло.
Также нужно отметить и прагматизм, с которым американцы и англичане подходят к своим союзникам. Они только что воевали с Германией и Японией, их солдаты тысячами гибли от рук немецких и японских солдат. Сами страны лежат в руинах, их экономика уничтожена, миллионы нищих немцев и японцев грозят стать вечным ярмом на шее американского налогоплательщика. Но Вашингтон видит в первую очередь геополитическую важность этих союзников и их значение в противостоянии Советскому Союзу. Поэтому одним «План Маршалла», другим «статус наибольшего благоприятствования в торговле», суровые, но эффективные реформы под руководством хороших американских экономистов, и вуаля – уже в шестидесятые ФРГ и Япония становятся одними из лидеров промышленного роста в мире, а в семидесятые японское «автомобильное чудо» становится страшным сном американских автомобильных концернов.
Странно, правда? Ведь, по логике некоторых наших «стратегов», в союзники нужно брать уже богатых и эффективных, а всякую нищету в ватаги собирать – себе дороже. Вот правильно Задорнов говорил – тупые эти американцы! Ох, тупые…
Только вот что странно: у американцев сейчас полно союзников. Да, далеко не везде их любят, часто им кричат «янки, гоу хоум», но их позиции от этого слабее не становятся. Мы же со своей брезгливостью имеем все шансы ещё сотню лет перебирать и прицениваться, как капризная невеста, а в итоге остаться в старых девах.
В заключение хотелось бы несколько слов сказать о том, кто мог бы стать союзником России в ближайшие годы. Причем почти во всех случаях это будет ситуационный союз, не скрепленный поцелуями Брежнева и Хонеккера и прочими дипломатическими и политическими нежностями. Но от этого наши вероятные союзники не станут для нас менее ценными…
Прежде всего напрашивается создание ситуационного союза России и Китая. И это, наверное, был бы такой «брак по расчету», который устроит самых капризных российских «аналитиков» — партнер-то и силен, и богат, и технологически развит. Все так, но нужно понимать и то, что наши американские партнеры видят в таком союзе серьезную угрозу, а посему постараются сделать так, чтобы он никогда не состоялся. Возможностей для этого у них предостаточно: Китай сильно зависит от доступа на мировые рынки, и вряд ли согласится на разрыв отношений с США ради России. То есть, пока сами американцы на такой разрыв не пойдут, нам вряд ли стоит ожидать братания с товарищем Си.
В качестве потенциального союзника отлично смотрится Иран. Тут все довольно очевидно: географическое положение Ирана на пути из Персидского залива в Среднюю Азию делает его отличным сторожевым псом России на южном направлении, а также возможной точкой опоры для того, чтобы перевернуть ситуацию в самой большой нефтяной кладовой мира. Фактически мы должны всеми силами приветствовать обострение отношений Ирана и Израиля, таким образом не допуская потепления отношений Тегерана и Вашингтона, а также обеспечить военную устойчивость Ирана в случае конфликта с США. В обмен мы можем рассчитывать как на стабильность южных границ СНГ, так и на нестабильность в Персидском заливе, которую можно регулировать в зависимости от цены на нефть. Причем последнее вполне достижимо даже только с помощью угрозы дестабилизировать ситуацию в регионе – монархи Залива намеки понимают и воевать не любят.
Также нам следует приглядеться к Кубе и подумать о том, чтобы восстановить с нею хорошие, доверительные отношения. Это стало особенно актуально в свете выхода США из ДРСМД: как известно, симметричный ответ на размещение ракет средней и меньшей дальности в Европе лучше, чем десять несимметричных. Во всяком случае, подтверждение этому мы видели во времена Карибского кризиса.
Отчасти из-за этого нам стоит решительно «упереться рогом» и в Венесуэле. Географически она тоже подходит для размещение самых разных сюрпризов для Америки. Плюс к тому потенциально Венесуэла может стать весьма важным экономическим партнером России. Если, конечно, мы не будем экспортировать туда нашу коррупцию и гениальных российских экономистов…
Именно последнее и есть самое слабое звено в данных рассуждениях. Увы, все геополитические планы могут запросто разбиться о существующую экономическую реальность внутри страны. И это, конечно, тоже приходится учитывать…
Однако история показывает, что войны без союзников даются нам очень тяжело. Да и с союзниками, если откровенно, мы кровью умываемся знатно. В качестве примера вот пара войн, проведенных Россией (и СССР, что в данном случае вполне корректно) за последнюю сотню лет: Русско-японская и афганская. Обе закончились для нас как минимум бесславно. Обе стоили нашей стране многих тысяч жизней. Обе в итоге привели к серьёзному внутреннему брожению, оба раза закончившемуся реальной политической катастрофой.
Отчасти подходит под это определение в Первая мировая война. Напомню, что в 1915 году Германия и Австрия, воспользовавшись затишьем на Западном фронте, решили провести летнюю кампанию исключительно против России. И Петербург, формально имеющий массу союзников, де-факто был вынужден воевать в одиночку, отбиваясь от двух сильнейших на тот момент противников. Да, если кто хочет подойти к той Австрии (Австро-Венгерской империи, строго говоря) с современными мерками, то он сильно ошибется – на тот момент это было вполне боеспособное государство, хотя и уступавшее Германии, но все-таки вполне самостоятельно тянувшее бремя наступления против России на всём её южном фланге. И так было до лета следующего года, когда в ходе летнего наступления на юге, известного как Брусиловский прорыв, русская армия разгромила австро-венгерские войска и фактически лишила их какого-либо наступательного потенциала.
Напомню, что такой удар удалось сдержать ценой немалых потерь, ведь страны «центрального блока» смогли выбить русские войска из Польши, вошли на территорию современной Прибалтики, Белоруссии, Украины. Конечно, даже в самые худшие моменты речь не шла о сдаче Киева или прорыва противника к Москве (события следующего года показали, что ресурсов для сдерживания и контрнаступления было более чем достаточно), но положение на фронтах было тяжелым, и помощь союзников весьма бы нам пригодилась.
Разумеется, нельзя обойти вниманием и Вторую мировую, а также участие в ней СССР. Полководческий гений Сталина оказался не на высоте, и уже к осени 1941 года Красная армия, до войны собиравшаяся громить противника «малой кровью на чужой территории», сама была почти разгромлена на западном направлении. Под немцами оказались лучшие пахотные земли страны, львиная доля промышленности (привет «сталинской индустриализации», от которой к началу 1942 года остался буквально мизер), значительная часть мобилизационного ресурса.
В такой ситуации трудно переоценить помощь, которую Советскому Союзу оказали её ситуационные, но от этого не менее ценные союзники. Тысячи танков, десятки тысяч самолетов, сотни тысяч автомобилей, тракторов и тягачей, взрывчатка, авиационный бензин и легкие фракции нефти, каучук и огромное количество продовольствия – все это было крайне востребовано сражающейся и истекающей кровью страной.
У нас не любят говорить об этой помощи – отчасти из-за политической ангажированности, отчасти именно из-за того, что мы ведь «очень крутые», все сами, у нас в союзниках только «армия и флот», и это только наша победа, к черту этих американцев… Но факты, увы, упрямая вещь, и вопрос о том, смогли бы мы победить в той войне без союзников, до сих пор остается открытым. Во всяком случае, тот же Сталин в своих письмах Рузвельту выражал в этом осторожные сомнения…
Тут, как никогда, уместно задать вопрос: а были ли наши союзники во Второй мировой войне «верными»? И была ли их помощь менее ценной от того, что они, конечно же, преследовали свои цели? Нет, конечно, верными они нам не были, и это совершенно точно. Умирать за нас они тоже не стремились. Не было у них желания вечно кормить, одевать и обувать нас.
Но, черт возьми, расскажите об этом Покрышкину, обожавшему свою «Аэрокобру», и миллионам советских солдат, с удовольствием уплетавших американскую тушенку, с иронией прозванную «Второй фронт»! Им было глубоко наплевать, что именно помогает им выживать и громить врага. И от такой помощи они, надо полагать, ни в коем случае отказываться бы не стали.
Увы, сейчас мы тоже очень часто слышим это бахвальство: только армия и флот, да мы сами с усами, да нам сам черт не брат… И в этом, конечно, значительная доля правды есть. И, тем не менее, это не самые умные рассуждения, и следовать им буквально нам, конечно же, не стоит.
Прежде всего нам нужно вообще избавиться от мысли, что где-то есть идеальные союзники. Ну, такие, чтобы и умирать были бы готовы за Русь-матушку, и последнюю рубашку русскому человеку готовы были бы отдать, и деньжат нам подкинуть по доброте душевной, и торговлю с нами вести себе в убыток, а нам в прибыль. Эти рассуждения, хоть и весьма популярны, на деле являются даже не романтическими, а просто наивными. Детскими, я бы сказал. И слышать подобное от взрослых людей как-то даже неловко.
Нет, союзники почти всегда бывают ситуационными. Исключения возможны, но они весьма редки: для этого союзники должны либо ощущать какую-то перманентную общую угрозу, либо иметь какую-то общность интересов, выходящую далеко за рамки сиюминутной политической ситуации. Это может быть религиозная общность, например. Или этническая. Или наличие общего врага, история противостояния с которым насчитывает многие годы.
В качестве примера можно привести союзнические отношения Ирана и правительства Сирии: обе стороны представлены в основном мусульманами-шиитами, ощущающими общую угрозу со стороны суннитского большинства. Для Ирана вмешательство в Сирии является не просто какой-то геополитической задачей — нет, всё гораздо серьёзнее, и в Тегеране понимают, что когда шиитов не останется в Сирии, за них возьмутся в Ираке, а потом и в самом Иране.
Также нам стоит вспомнить югославскую трагедию. Многим не очень понятно, почему англосаксы с таким упорством добивали Белград, когда он уже не представлял практически никакой угрозы для НАТО и даже своих бывших союзных республик. Однако все становится на свои места, если посмотреть на Югославию той поры как на возможного союзника возрождающейся России. Понятно, что с точки зрения англосаксов её следовало как можно сильнее раздробить, а не позволять собирать осколки сербской территории вроде Сербской Краины в Хорватии или значительной части Боснии. И они свою задачу выполнили, хотя на тот момент никаким возрождением России ещё и не пахло.
Также нужно отметить и прагматизм, с которым американцы и англичане подходят к своим союзникам. Они только что воевали с Германией и Японией, их солдаты тысячами гибли от рук немецких и японских солдат. Сами страны лежат в руинах, их экономика уничтожена, миллионы нищих немцев и японцев грозят стать вечным ярмом на шее американского налогоплательщика. Но Вашингтон видит в первую очередь геополитическую важность этих союзников и их значение в противостоянии Советскому Союзу. Поэтому одним «План Маршалла», другим «статус наибольшего благоприятствования в торговле», суровые, но эффективные реформы под руководством хороших американских экономистов, и вуаля – уже в шестидесятые ФРГ и Япония становятся одними из лидеров промышленного роста в мире, а в семидесятые японское «автомобильное чудо» становится страшным сном американских автомобильных концернов.
Странно, правда? Ведь, по логике некоторых наших «стратегов», в союзники нужно брать уже богатых и эффективных, а всякую нищету в ватаги собирать – себе дороже. Вот правильно Задорнов говорил – тупые эти американцы! Ох, тупые…
Только вот что странно: у американцев сейчас полно союзников. Да, далеко не везде их любят, часто им кричат «янки, гоу хоум», но их позиции от этого слабее не становятся. Мы же со своей брезгливостью имеем все шансы ещё сотню лет перебирать и прицениваться, как капризная невеста, а в итоге остаться в старых девах.
В заключение хотелось бы несколько слов сказать о том, кто мог бы стать союзником России в ближайшие годы. Причем почти во всех случаях это будет ситуационный союз, не скрепленный поцелуями Брежнева и Хонеккера и прочими дипломатическими и политическими нежностями. Но от этого наши вероятные союзники не станут для нас менее ценными…
Прежде всего напрашивается создание ситуационного союза России и Китая. И это, наверное, был бы такой «брак по расчету», который устроит самых капризных российских «аналитиков» — партнер-то и силен, и богат, и технологически развит. Все так, но нужно понимать и то, что наши американские партнеры видят в таком союзе серьезную угрозу, а посему постараются сделать так, чтобы он никогда не состоялся. Возможностей для этого у них предостаточно: Китай сильно зависит от доступа на мировые рынки, и вряд ли согласится на разрыв отношений с США ради России. То есть, пока сами американцы на такой разрыв не пойдут, нам вряд ли стоит ожидать братания с товарищем Си.
В качестве потенциального союзника отлично смотрится Иран. Тут все довольно очевидно: географическое положение Ирана на пути из Персидского залива в Среднюю Азию делает его отличным сторожевым псом России на южном направлении, а также возможной точкой опоры для того, чтобы перевернуть ситуацию в самой большой нефтяной кладовой мира. Фактически мы должны всеми силами приветствовать обострение отношений Ирана и Израиля, таким образом не допуская потепления отношений Тегерана и Вашингтона, а также обеспечить военную устойчивость Ирана в случае конфликта с США. В обмен мы можем рассчитывать как на стабильность южных границ СНГ, так и на нестабильность в Персидском заливе, которую можно регулировать в зависимости от цены на нефть. Причем последнее вполне достижимо даже только с помощью угрозы дестабилизировать ситуацию в регионе – монархи Залива намеки понимают и воевать не любят.
Также нам следует приглядеться к Кубе и подумать о том, чтобы восстановить с нею хорошие, доверительные отношения. Это стало особенно актуально в свете выхода США из ДРСМД: как известно, симметричный ответ на размещение ракет средней и меньшей дальности в Европе лучше, чем десять несимметричных. Во всяком случае, подтверждение этому мы видели во времена Карибского кризиса.
Отчасти из-за этого нам стоит решительно «упереться рогом» и в Венесуэле. Географически она тоже подходит для размещение самых разных сюрпризов для Америки. Плюс к тому потенциально Венесуэла может стать весьма важным экономическим партнером России. Если, конечно, мы не будем экспортировать туда нашу коррупцию и гениальных российских экономистов…
Именно последнее и есть самое слабое звено в данных рассуждениях. Увы, все геополитические планы могут запросто разбиться о существующую экономическую реальность внутри страны. И это, конечно, тоже приходится учитывать…
Информация