Как бороться с бензиновым кризисом? Знает только Сечин!
Ситуация с ценами на бензин в России просто вынуждает авторов переиначить знаменитое заявление премьера Медведева: «Деньги есть, но вы держитесь!» Даже в правительстве уже не оспаривают того факта, что внутренний рынок нефтепродуктов затоварен. Однако цены на АЗС в ответ на это не снижаются, и в преддверии летнего «высокого сезона» приходится вновь идти на некие соглашения с нефтяными компаниями о бесперебойных поставках топлива.
Но отнюдь не рынок, а повышение НДС и налоговый маневр, переиначивший всю систему обложения нефтяного бизнеса, привели к тому, что Россия вот уже второй год живёт под угрозой взрыва. Взрыва цен на бензин. Взрыва не было и пока нет, но цены на АЗС с прошлого лета выросли как раз до тех отметок, которыми нас тогда пугали в верхах. Пугали и выдавали за собственное великое достижение каждое очередное соглашение с нефтяниками.
Неужели это картинка из будущего?
Нынешней весной о введении заградительных пошлин на экспорт нефтепродуктов уже не говорилось, но ссылки на ситуацию на внешнем рынке ничего иного вообще-то означать не могли. Зато все остальные приёмы «ручного управления» снова пущены в ход. Однако помогает это, как и прежде, плохо.
Тем временем автомобилисты тщетно пытаются запастись ещё дешёвым топливом, а нефтяники уже начинают проявлять активное недовольство падением прибылей. Упреждающим ответом на "популярное объяснение" вице-премьера Дмитрия Козака о том, почему цены на бензин в России не будут да и не могут снижаться, вполне можно считать недавний публичный демарш самого влиятельного из российских нефтяников Игоря Сечина.
Игорь Иванович, который теперь числится главным исполнительным директором «Роснефти», ещё в конце марта написал премьер-министру Дмитрию Медведеву. Он на фактах доказывал, что ручное управление отраслью приводит к тому, что нефтеперерабатывающие заводы получают убытки. В результате «нефтяная отрасль фактически субсидирует смежные отрасли экономики, в то время как бенефициарами замороженных цен являются все потребители, включая монополии и корпорации».
Сечин даже успел посетовать на то, что с бизнесом в очередной раз не посоветовались, что, скорее всего и стало стимулом к тому, чтобы с нефтяниками снова пообщался отраслевой заместитель Медведева Дмитрий Козак. Его же объяснение выглядит этаким экспромтом: "Сейчас сложилась ситуация, когда внутренний рынок стал более премиальным, чем внешний. Экономическая ситуация привела к тому, что мы затоварили внутренний рынок нефтепродуктов. … Мы стремились сдержать галопирующий рост цен. Задача снижения цен труднодостижима в условиях рыночной экономики".
Почему-то сразу вспомнились слова Николая II, сказанные им при вступлении на престол (про «бессмысленные мечтания»). С трудом верится в то, что наши нефтяники действительно мечтают о снижении цен, хотя в таком случае за счёт оборота можно получить даже более высокие прибыли. Скорее поверишь в джентльменское соглашение, которое, конечно избавило рынок от взрыва цен, но не избавило от их ползучего роста.
На сегодня мировой рынок помогает России ценами на нефть, столь же высокими, как ровно год назад. Чуть выше 70 долларов за баррель, но цены на бензин при этом успели вырасти с 37-45 рублей за литр до 45-60. Скачка не было, но что толку? Когда баррель опускался в цене почти до 50 долларов, а в моменте – и ниже, повышение стоимости бензина в России ещё можно было оправдать. Но почему же не было даже намёка на её снижение после того, как пошли вверх нефтяные котировки?
Однако вернёмся к предложениям Игоря Сечина, который, надо отдать ему должное, не стал тратить слишком много сил и слов на критику. Он предложил отказаться от ручного регулирования и вместо этого ввести обязательные квоты поставок нефти на НПЗ. Размер предлагаемой квоты — не менее 17,5% от добываемой в России нефти в виде нефтепродуктов.
Квотирование априори предполагает жёсткое администрирование, для чего глава «Роснефти» считает необходимым ввести несложный механизм перераспределения добытого сырья. Тем компаниям, у которых есть свободные мощности по переработке сырья, надо разрешить целевые закупки нефти у тех, кто добывает больше, чем способен переработать. Понятно, что за переработку придётся платить, но ведь переработанное можно будет продавать уже с определённой прибылью.
Полностью уйти от регулирования в этой схеме тоже не удастся, так как придётся не только следить за стоимостью переработки, что вообще-то вполне можно возложить на Антимонопольное ведомство, но и фиксировать выполнение планов по квотам 17,5-процентной поставки на внутренний рынок. Это уже, по мнению Сечина – забота Минэнерго.
Помимо механизма квотирования, глава «Роснефти» вспомнил и слегка подзабытую идею ввести плавающий акциз на бензин, который надо будет платить не на НПЗ, а на АЗС. Понятно, что последнее позволить загнать в налогооблагаемую базу даже левый бензин, но как же может усложниться бухгалтерия, и как же будут греть руки на этом спекулянты с товарно-сырьевой биржи.
Рыночные рассуждения Дмитрия Козака критикует не только глава крупнейшей нефтяной компании, но и практически все независимые эксперты, упирая на то, что переизбыток предложения просто обязан был привести если не к падению цен, то хотя бы к их стабилизации. Если бы в дело не вмешивалось государство. Большинство аналитиков сходятся в том, что именно правительство создало ситуацию, когда бензиновые цены не могут пойти вниз по определению.
Кто-то считает, что снижением цен могли бы заняться и сами нефтяники, заинтересованные в росте оборотов, но они связаны обязательствами по отчислениям в казну. Между тем, из-за того, что лишняя нефть просто не нужна большинству НПЗ, снижаются поступления не только НДПИ, но и других налогов и взносов. Добирать за счёт акцизов получается не очень хорошо, тут ведь тоже нужны большие обороты. При этом некоторые НПЗ из-за упавшего в регионах спроса на бензин вынуждены вообще работать с неполной загрузкой.
Но стоит ли всё это считать поддержкой «революционной» идеи Сечина? Ведь квотирование мало чем отличается от обязательных нормативов поставки, которые применяются сейчас. Можно вообще-то понять тех нефтяников, которые считают, что, если государство хочет заморозить цены, платить за это должен бюджет.
Квотирование обязательных поставок на внутренний рынок трудно назвать действительно рыночной мерой, так как в конце концов она может привести к тому, что внутренние цены на нефтепродукты настолько оторвутся от экспортной альтернативы, что за всё опять придётся расплачиваться обычному покупателю. Вот только скажет ли кто-нибудь из автолюбителей спасибо олигарху за то, что он готов отказаться от потолка цен?
В итоге такой подход к квотированию неизбежно приведёт к необходимости еще большего госрегулирования в отрасли. Тем не менее, в агентстве Moody’s сочли систему, при которой «каждая нефтяная компания брала бы на себя обязательства удовлетворять спрос на нефтепродукты пропорционально добыче, справедливой по сути, но труднореализуемой на практике».
Вице-президент этого агентства Денис Перевезенцев обращает внимание на «риск того, что придётся вручную (опять вручную. – А. П.) регулировать ценообразование на услуги нефтепереработки и доступ к мощностям НПЗ». Правительство уже не раз обновляло соглашение с нефтяниками, причём не только о заморозке цен на бензин, но и об объёмах обязательных поставок. Результат, пусть и всегда промежуточный, на данный конкретный момент, совсем не впечатляет.
Но отнюдь не рынок, а повышение НДС и налоговый маневр, переиначивший всю систему обложения нефтяного бизнеса, привели к тому, что Россия вот уже второй год живёт под угрозой взрыва. Взрыва цен на бензин. Взрыва не было и пока нет, но цены на АЗС с прошлого лета выросли как раз до тех отметок, которыми нас тогда пугали в верхах. Пугали и выдавали за собственное великое достижение каждое очередное соглашение с нефтяниками.
Неужели это картинка из будущего?
Нынешней весной о введении заградительных пошлин на экспорт нефтепродуктов уже не говорилось, но ссылки на ситуацию на внешнем рынке ничего иного вообще-то означать не могли. Зато все остальные приёмы «ручного управления» снова пущены в ход. Однако помогает это, как и прежде, плохо.
Тем временем автомобилисты тщетно пытаются запастись ещё дешёвым топливом, а нефтяники уже начинают проявлять активное недовольство падением прибылей. Упреждающим ответом на "популярное объяснение" вице-премьера Дмитрия Козака о том, почему цены на бензин в России не будут да и не могут снижаться, вполне можно считать недавний публичный демарш самого влиятельного из российских нефтяников Игоря Сечина.
Игорь Иванович, который теперь числится главным исполнительным директором «Роснефти», ещё в конце марта написал премьер-министру Дмитрию Медведеву. Он на фактах доказывал, что ручное управление отраслью приводит к тому, что нефтеперерабатывающие заводы получают убытки. В результате «нефтяная отрасль фактически субсидирует смежные отрасли экономики, в то время как бенефициарами замороженных цен являются все потребители, включая монополии и корпорации».
Сечин даже успел посетовать на то, что с бизнесом в очередной раз не посоветовались, что, скорее всего и стало стимулом к тому, чтобы с нефтяниками снова пообщался отраслевой заместитель Медведева Дмитрий Козак. Его же объяснение выглядит этаким экспромтом: "Сейчас сложилась ситуация, когда внутренний рынок стал более премиальным, чем внешний. Экономическая ситуация привела к тому, что мы затоварили внутренний рынок нефтепродуктов. … Мы стремились сдержать галопирующий рост цен. Задача снижения цен труднодостижима в условиях рыночной экономики".
Почему-то сразу вспомнились слова Николая II, сказанные им при вступлении на престол (про «бессмысленные мечтания»). С трудом верится в то, что наши нефтяники действительно мечтают о снижении цен, хотя в таком случае за счёт оборота можно получить даже более высокие прибыли. Скорее поверишь в джентльменское соглашение, которое, конечно избавило рынок от взрыва цен, но не избавило от их ползучего роста.
На сегодня мировой рынок помогает России ценами на нефть, столь же высокими, как ровно год назад. Чуть выше 70 долларов за баррель, но цены на бензин при этом успели вырасти с 37-45 рублей за литр до 45-60. Скачка не было, но что толку? Когда баррель опускался в цене почти до 50 долларов, а в моменте – и ниже, повышение стоимости бензина в России ещё можно было оправдать. Но почему же не было даже намёка на её снижение после того, как пошли вверх нефтяные котировки?
Однако вернёмся к предложениям Игоря Сечина, который, надо отдать ему должное, не стал тратить слишком много сил и слов на критику. Он предложил отказаться от ручного регулирования и вместо этого ввести обязательные квоты поставок нефти на НПЗ. Размер предлагаемой квоты — не менее 17,5% от добываемой в России нефти в виде нефтепродуктов.
Квотирование априори предполагает жёсткое администрирование, для чего глава «Роснефти» считает необходимым ввести несложный механизм перераспределения добытого сырья. Тем компаниям, у которых есть свободные мощности по переработке сырья, надо разрешить целевые закупки нефти у тех, кто добывает больше, чем способен переработать. Понятно, что за переработку придётся платить, но ведь переработанное можно будет продавать уже с определённой прибылью.
Полностью уйти от регулирования в этой схеме тоже не удастся, так как придётся не только следить за стоимостью переработки, что вообще-то вполне можно возложить на Антимонопольное ведомство, но и фиксировать выполнение планов по квотам 17,5-процентной поставки на внутренний рынок. Это уже, по мнению Сечина – забота Минэнерго.
Помимо механизма квотирования, глава «Роснефти» вспомнил и слегка подзабытую идею ввести плавающий акциз на бензин, который надо будет платить не на НПЗ, а на АЗС. Понятно, что последнее позволить загнать в налогооблагаемую базу даже левый бензин, но как же может усложниться бухгалтерия, и как же будут греть руки на этом спекулянты с товарно-сырьевой биржи.
Рыночные рассуждения Дмитрия Козака критикует не только глава крупнейшей нефтяной компании, но и практически все независимые эксперты, упирая на то, что переизбыток предложения просто обязан был привести если не к падению цен, то хотя бы к их стабилизации. Если бы в дело не вмешивалось государство. Большинство аналитиков сходятся в том, что именно правительство создало ситуацию, когда бензиновые цены не могут пойти вниз по определению.
Кто-то считает, что снижением цен могли бы заняться и сами нефтяники, заинтересованные в росте оборотов, но они связаны обязательствами по отчислениям в казну. Между тем, из-за того, что лишняя нефть просто не нужна большинству НПЗ, снижаются поступления не только НДПИ, но и других налогов и взносов. Добирать за счёт акцизов получается не очень хорошо, тут ведь тоже нужны большие обороты. При этом некоторые НПЗ из-за упавшего в регионах спроса на бензин вынуждены вообще работать с неполной загрузкой.
Но стоит ли всё это считать поддержкой «революционной» идеи Сечина? Ведь квотирование мало чем отличается от обязательных нормативов поставки, которые применяются сейчас. Можно вообще-то понять тех нефтяников, которые считают, что, если государство хочет заморозить цены, платить за это должен бюджет.
Квотирование обязательных поставок на внутренний рынок трудно назвать действительно рыночной мерой, так как в конце концов она может привести к тому, что внутренние цены на нефтепродукты настолько оторвутся от экспортной альтернативы, что за всё опять придётся расплачиваться обычному покупателю. Вот только скажет ли кто-нибудь из автолюбителей спасибо олигарху за то, что он готов отказаться от потолка цен?
В итоге такой подход к квотированию неизбежно приведёт к необходимости еще большего госрегулирования в отрасли. Тем не менее, в агентстве Moody’s сочли систему, при которой «каждая нефтяная компания брала бы на себя обязательства удовлетворять спрос на нефтепродукты пропорционально добыче, справедливой по сути, но труднореализуемой на практике».
Вице-президент этого агентства Денис Перевезенцев обращает внимание на «риск того, что придётся вручную (опять вручную. – А. П.) регулировать ценообразование на услуги нефтепереработки и доступ к мощностям НПЗ». Правительство уже не раз обновляло соглашение с нефтяниками, причём не только о заморозке цен на бензин, но и об объёмах обязательных поставок. Результат, пусть и всегда промежуточный, на данный конкретный момент, совсем не впечатляет.
Информация