В клубах ядовитого кошмара. «Газы шли на наши окопы, как густой туман»
В предыдущей статье мы обрисовали ситуацию, сложившуюся на участке газового удара германских войск 18 мая 1915 г. («В клубах ядовитого кошмара. «Отравление выпущенным немцами газом вызывало сильную рвоту…»).
Протокол опроса консультанта Медицинской части Российского общества Красного Креста при армиях Северо-Западного фронта профессора доктора медицины Д. М. Лаврова от 29 июня 1915 года содержал следующие строки: «сего 18 мая 1915 года был командирован в Терезино, куда, по сведениям, полученным Медицинской частью, доставлялись в больших количествах отравленные строевые чины. Отравление было произведено неприятелем, выбросившим в ночь на 18 мая громадное количество ядовитого газа (который оказался хлором) на наши передовые окопы. В Терезине таковых отравленных с 4 часов утра до 5 часов дня 18 мая было принято около 400 человек, из коих мертвых было 21 человек. Приблизительно 30% отравленных находились в тяжелом состоянии.
Около 7 часов вечера здесь было уже 27 трупов, из коих один был подвергнут патолого-анатомическому вскрытию. В 11 часов вечера мною был начат осмотр Елизаветинского подвижного № 3 лазарета в Рузове. Все помещения лазарета были переполнены отравленными, из коих около 30% находились в тяжелом состоянии. Этот лазарет к 12 часам ночи принял около 1200 человек отравленных; покойников здесь находилось около 140. Из Рузова я проехал в Жирардово для того, чтобы собрать там сведения касательно отравленных, поступивших в означенное место. Эвакуационный пункт Жирардово принял до 4 часов утра около 3000 отравленных, из которых приблизительно 25% находились в состоянии тяжелого отравления. До часу дня 19 мая пункт принял около 4000 отравленных. Мне пришлось побывать в Старо-Радзивиллове, перевязочно-питательный пункт которого принял около 1900 отравленных, из которых 135 — 140 человек уже умерли.
Таким образом, неприятель применил ядовитый газ (хлор) по отношению к нашим войсковым частям в громадных количествах, вызвавших значительные массовые отравления весьма тяжелого характера, с относительно значительной общей смертностью. Судя по описанию наружного вида газа, примененного неприятелем, и по действию его на разные металлические вещи, можно было предположить, что дело шло о применении хлора. Химический анализ ржавчины, полученной с тех металлических вещей, — ружейные патроны, пуговицы, пряжки от поясов и проч., — которые мною были доставлены в Варшавский Политехнический Институт, показал, что означенная ржавчина образовалась под влиянием хлора.
26 мая сего года мне пришлось выехать в Гройцы, Новое Място и Бялу, дабы там собрать материал касательно применения неприятелем ядовитого газа 24 мая 1915 года. В данном случае неприятель применил другой газ, имевший приторный, довольно приятный запах смешанного характера, в этом запахе преобладал запах горьких миндалей. От этого газа наблюдалось раздражение глаз, головокружение, тошнота, головная боль и т. п. В общем газ был выброшен в сравнительно небольших количествах на наши части, стоявшие под Оссою. От этого газа у нас пострадали сравнительно немногие. 27 мая неприятель выбрасывал подобный газ дважды, пользуясь ветром, дувшим на наши передовые окопы. И в этом случае от газа пострадали сравнительно немногие. Химический характер газа остался невыясненным; содержал ли он цианисто-водородную кислоту, которая, как известно, обладает запахом горьких миндалей, — остается вопросом открытым.
30 мая 1915 года утром были получены известия о применении неприятелем ядовитых газов на правом фланге 14-й и левом фланге 6-й дивизий, вследствие каковых известий я отправился в Терезино и другие места района Жирардово. Строгановский подвижной лазарет, стоявший в Терезине, принял около 800 отравленных строевых чинов. Здесь, по словам врачей, были члены комиссии сенатора Кривцова, которые вели опрос, составили протокол и производили фотографические снимки. Судя по наружному виду газа, примененного неприятелем в ночь на 30 мая, по действию его на металлические вещи и по влиянию на человека, пришлось полагать, что дело шло о хлоре. В общем неприятель выбросил этот газ в сравнительно значительном количестве; число пострадавших от газа должно быть оценено в полторы-две тысячи, из которых тяжело пострадавших было приблизительно 10%.
Сего, 24 июня 1915 года, вследствие известий, полученных из Жирардова, я поехал в Терезино. Здесь выяснилось, что в ночь на 24 июня неприятель на фронте Сохачев-Боржимов применил в весьма больших количествах хлор, который был выброшен на наши передовые окопы. В общем, действие газа было весьма интенсивно и простиралось почти на 21/2 полка. Из фронта у нас выбыло относительно довольно значительное количество людей. В Терезине около 2 часов дня 24 июня находилось около 350 отравленных, из которых приблизительно пятая часть была в состоянии тяжелого отравления. Наружный вид различных металлических частей, как-то: патронов, пуговиц, металлических принадлежностей, ружей и проч., свидетельствовал о том, что действие газа было довольно интенсивно.
Судя по описанию наружного вида газа и наружного вида разных металлических вещей, можно было предположить, что в данном случае неприятелем был применен именно хлор. Вскрытие одного умершего, произведенное по моей просьбе в Терезине, показало, что патолого-анатомическая картина отравления такова же, какова была у умерших от хлора, примененного неприятелем в ночь на 18 мая. Насколько значительно было количество выброшенного хлора, можно судить по тому, что даже на расстоянии 6 — 8 верст явственно чувствовался запах хлора, так что в тех и других передовых отрядах (врачебных) пришлось применить респираторы.
Из Терезина я проехал в Ежувку, далее в штаб 22 полка, штаб 21 полка, в Гузов и Жирардово; во всех этих местах и пунктах можно было собрать сведения, которые свидетельствовали о весьма значительных размерах использования неприятелем ядовитого газа. Число тяжело отравленных было сравнительно велико. Общее число пострадавших было также относительно весьма значительно. При этом применении хлора неприятель учинил следующее зверство. В одном месте некоторыми воинскими частями наши окопы были оставлены, причем самое меньшее несколько десятков тяжело отравленных не были удалены из окопов. В эти окопы вскоре пришли другие русские воинские части и нашли наших отравленных зверски исколотыми, избитыми и изрезанными. По этому поводу я, по предложению господина командира 21 полка, расспрашивал о происшедшем подпрапорщика Петруканца и других лиц, которые сами видели в окопах изувеченные трупы наших отравленных воинов. Нередко встречались трупы с десятью — двадцатью колотыми штыковыми ранами, разбитыми головами, вспоротыми животами и проч. Таким образом, вне всякого сомнения, что в означенных местах нашего Северо-Западного фронта неприятель «повторно применял ядовитые газы, — главнейшие хлор, — резко действующие на человека, причиняющие большие страдания, вызывающие очень мучительную смерть».
А рядовой 226-го пехотного Землянского полка, выдержавшего химический удар в крепости Осовец, рассказывал, что впервые германцы пустили ядовитый газ утром 24-го июля 1915 г. В эту ночь 13-я рота, сменившись из передовых окопов, отдыхала в крепости. Около 3 часов ночи бойцов разбудили, сообщив о газовой и обычной атаках германцев. Газ (едкий удушливый сероватый туман, губивший все живое) уже распространялся по крепости. Гибли люди, животные и растения, а медные предметы покрывались зеленым налетом.
Надев респираторы, батальон двинулся к окопам. По дороге лежали трупы, а германцы успели занять обе линии русских окопов. Бойцы бросились в штыки – выбили германцев и вернули окопы. 6 рот полка, занимавшие окопы и участвовавшие в контратаке, сильно пострадали. Солдат попал в лазарет и жаловался на очень плохое самочувствие: в голове постоянный шум, частые головокружения, дышать и ходить трудно, в глазах туман и слабость во всем теле.
А ефрейтор С. Я. Евсиков вспоминал о тех же событиях следующим образом: «Это произошло на рассвете 24 июля 1915 года. Дело было на германском фронте, близ крепости Осовец, в расстоянии 3 верст от последней. Находился я в окопе. Нас всего в окопах было 3 роты. Со стороны германских позиций на наши позиции были пущены газы. Цвет газа был зеленый, как цвет сукна письменного стола. Запах горький. Действие газов на сидевших со мной в окопах было таково, что из них мало кто остался в живых. Газы шли на наши окопы как густой туман. Действие газов было на все ужасно. Листья на деревьях горели. Птицы лишались зрения. Ружья и пулеметы ржавели и из них нельзя было стрелять. Распространяясь, газы дают от себя какое-то шипение. Пустив газы, германцы пошли на нас в атаку, но были отбиты».
Временно командующий Кавказской гренадерской дивизией сообщал начальнику штаба 2-го Кавказского армейского корпуса 27 сентября 1915 года: «25 августа 1915 года сводный 3 батальон 14 Грузинского полка, состоявший из 7,8,9, 10 и 11 рот в числе 499 человек, занимавший позиции впереди озер Гавле и Татаришки, у деревни Замостье, западнее Новых Трок, подвергся обстрелу неприятельскими снарядами с удушливыми газами. Обстрел начался около 1 часу пополудни и продолжался до 6 часов вечера. Сколько было выпущено за это время неприятелем снарядов с удушливыми газами не представляется возможным определить, но о силе обстрела и интенсивности ее может дать понятие заявление одного из батарейных командиров, насчитавшего до 40 выстрелов в минуту. К этому нужно добавить, что направление ветра в сторону наших окопов в свою очередь способствовало и усиливало влияние газов на людей.
С первого же момента обнаружения обстрела удушливыми газами людьми были применены имеющиеся у них повязки против удушливых газов и, несмотря на это, влияние газов не было парализовано. За 5 часов обстрела удушливыми газами выбыло из строя убитыми, ранеными, контужеными и отравившимися до 200 человек. Сколько из них приходится собственно на отравившихся газами не представляется возможным установить, так как за все это время сильный огонь противника не давал доступа к нашим окопам, и отравившиеся газами не могли быть выведены из них.
Физические свойства удушливых газов выражались в зеленоватом цвете и сладковатом вкусе их. Нижние чины, подвергшиеся действию удушливых газов, при врачебном осмотре найдены были в следующем состоянии: все жаловались на общую слабость, чувство разбитости, головокружение, головную боль, жжение в глазах и органах дыхания, тошноту (у некоторых рвоту), затрудненное дыхание. В более тяжелых случаях дело доходило до обмороков и потери сознания. …По докладу дивизионного врача, во время обстрела пользовались повязками старого типа с 10 слоями марли, пропитанными смесью гипосульфита и соды, закрывались только рот и нос, так как иных повязок не было».
Окончание следует…
Страшные последствия
Протокол опроса консультанта Медицинской части Российского общества Красного Креста при армиях Северо-Западного фронта профессора доктора медицины Д. М. Лаврова от 29 июня 1915 года содержал следующие строки: «сего 18 мая 1915 года был командирован в Терезино, куда, по сведениям, полученным Медицинской частью, доставлялись в больших количествах отравленные строевые чины. Отравление было произведено неприятелем, выбросившим в ночь на 18 мая громадное количество ядовитого газа (который оказался хлором) на наши передовые окопы. В Терезине таковых отравленных с 4 часов утра до 5 часов дня 18 мая было принято около 400 человек, из коих мертвых было 21 человек. Приблизительно 30% отравленных находились в тяжелом состоянии.
Около 7 часов вечера здесь было уже 27 трупов, из коих один был подвергнут патолого-анатомическому вскрытию. В 11 часов вечера мною был начат осмотр Елизаветинского подвижного № 3 лазарета в Рузове. Все помещения лазарета были переполнены отравленными, из коих около 30% находились в тяжелом состоянии. Этот лазарет к 12 часам ночи принял около 1200 человек отравленных; покойников здесь находилось около 140. Из Рузова я проехал в Жирардово для того, чтобы собрать там сведения касательно отравленных, поступивших в означенное место. Эвакуационный пункт Жирардово принял до 4 часов утра около 3000 отравленных, из которых приблизительно 25% находились в состоянии тяжелого отравления. До часу дня 19 мая пункт принял около 4000 отравленных. Мне пришлось побывать в Старо-Радзивиллове, перевязочно-питательный пункт которого принял около 1900 отравленных, из которых 135 — 140 человек уже умерли.
Таким образом, неприятель применил ядовитый газ (хлор) по отношению к нашим войсковым частям в громадных количествах, вызвавших значительные массовые отравления весьма тяжелого характера, с относительно значительной общей смертностью. Судя по описанию наружного вида газа, примененного неприятелем, и по действию его на разные металлические вещи, можно было предположить, что дело шло о применении хлора. Химический анализ ржавчины, полученной с тех металлических вещей, — ружейные патроны, пуговицы, пряжки от поясов и проч., — которые мною были доставлены в Варшавский Политехнический Институт, показал, что означенная ржавчина образовалась под влиянием хлора.
26 мая сего года мне пришлось выехать в Гройцы, Новое Място и Бялу, дабы там собрать материал касательно применения неприятелем ядовитого газа 24 мая 1915 года. В данном случае неприятель применил другой газ, имевший приторный, довольно приятный запах смешанного характера, в этом запахе преобладал запах горьких миндалей. От этого газа наблюдалось раздражение глаз, головокружение, тошнота, головная боль и т. п. В общем газ был выброшен в сравнительно небольших количествах на наши части, стоявшие под Оссою. От этого газа у нас пострадали сравнительно немногие. 27 мая неприятель выбрасывал подобный газ дважды, пользуясь ветром, дувшим на наши передовые окопы. И в этом случае от газа пострадали сравнительно немногие. Химический характер газа остался невыясненным; содержал ли он цианисто-водородную кислоту, которая, как известно, обладает запахом горьких миндалей, — остается вопросом открытым.
30 мая 1915 года утром были получены известия о применении неприятелем ядовитых газов на правом фланге 14-й и левом фланге 6-й дивизий, вследствие каковых известий я отправился в Терезино и другие места района Жирардово. Строгановский подвижной лазарет, стоявший в Терезине, принял около 800 отравленных строевых чинов. Здесь, по словам врачей, были члены комиссии сенатора Кривцова, которые вели опрос, составили протокол и производили фотографические снимки. Судя по наружному виду газа, примененного неприятелем в ночь на 30 мая, по действию его на металлические вещи и по влиянию на человека, пришлось полагать, что дело шло о хлоре. В общем неприятель выбросил этот газ в сравнительно значительном количестве; число пострадавших от газа должно быть оценено в полторы-две тысячи, из которых тяжело пострадавших было приблизительно 10%.
Сего, 24 июня 1915 года, вследствие известий, полученных из Жирардова, я поехал в Терезино. Здесь выяснилось, что в ночь на 24 июня неприятель на фронте Сохачев-Боржимов применил в весьма больших количествах хлор, который был выброшен на наши передовые окопы. В общем, действие газа было весьма интенсивно и простиралось почти на 21/2 полка. Из фронта у нас выбыло относительно довольно значительное количество людей. В Терезине около 2 часов дня 24 июня находилось около 350 отравленных, из которых приблизительно пятая часть была в состоянии тяжелого отравления. Наружный вид различных металлических частей, как-то: патронов, пуговиц, металлических принадлежностей, ружей и проч., свидетельствовал о том, что действие газа было довольно интенсивно.
Судя по описанию наружного вида газа и наружного вида разных металлических вещей, можно было предположить, что в данном случае неприятелем был применен именно хлор. Вскрытие одного умершего, произведенное по моей просьбе в Терезине, показало, что патолого-анатомическая картина отравления такова же, какова была у умерших от хлора, примененного неприятелем в ночь на 18 мая. Насколько значительно было количество выброшенного хлора, можно судить по тому, что даже на расстоянии 6 — 8 верст явственно чувствовался запах хлора, так что в тех и других передовых отрядах (врачебных) пришлось применить респираторы.
Из Терезина я проехал в Ежувку, далее в штаб 22 полка, штаб 21 полка, в Гузов и Жирардово; во всех этих местах и пунктах можно было собрать сведения, которые свидетельствовали о весьма значительных размерах использования неприятелем ядовитого газа. Число тяжело отравленных было сравнительно велико. Общее число пострадавших было также относительно весьма значительно. При этом применении хлора неприятель учинил следующее зверство. В одном месте некоторыми воинскими частями наши окопы были оставлены, причем самое меньшее несколько десятков тяжело отравленных не были удалены из окопов. В эти окопы вскоре пришли другие русские воинские части и нашли наших отравленных зверски исколотыми, избитыми и изрезанными. По этому поводу я, по предложению господина командира 21 полка, расспрашивал о происшедшем подпрапорщика Петруканца и других лиц, которые сами видели в окопах изувеченные трупы наших отравленных воинов. Нередко встречались трупы с десятью — двадцатью колотыми штыковыми ранами, разбитыми головами, вспоротыми животами и проч. Таким образом, вне всякого сомнения, что в означенных местах нашего Северо-Западного фронта неприятель «повторно применял ядовитые газы, — главнейшие хлор, — резко действующие на человека, причиняющие большие страдания, вызывающие очень мучительную смерть».
Многострадальный Осовец
А рядовой 226-го пехотного Землянского полка, выдержавшего химический удар в крепости Осовец, рассказывал, что впервые германцы пустили ядовитый газ утром 24-го июля 1915 г. В эту ночь 13-я рота, сменившись из передовых окопов, отдыхала в крепости. Около 3 часов ночи бойцов разбудили, сообщив о газовой и обычной атаках германцев. Газ (едкий удушливый сероватый туман, губивший все живое) уже распространялся по крепости. Гибли люди, животные и растения, а медные предметы покрывались зеленым налетом.
Надев респираторы, батальон двинулся к окопам. По дороге лежали трупы, а германцы успели занять обе линии русских окопов. Бойцы бросились в штыки – выбили германцев и вернули окопы. 6 рот полка, занимавшие окопы и участвовавшие в контратаке, сильно пострадали. Солдат попал в лазарет и жаловался на очень плохое самочувствие: в голове постоянный шум, частые головокружения, дышать и ходить трудно, в глазах туман и слабость во всем теле.
А ефрейтор С. Я. Евсиков вспоминал о тех же событиях следующим образом: «Это произошло на рассвете 24 июля 1915 года. Дело было на германском фронте, близ крепости Осовец, в расстоянии 3 верст от последней. Находился я в окопе. Нас всего в окопах было 3 роты. Со стороны германских позиций на наши позиции были пущены газы. Цвет газа был зеленый, как цвет сукна письменного стола. Запах горький. Действие газов на сидевших со мной в окопах было таково, что из них мало кто остался в живых. Газы шли на наши окопы как густой туман. Действие газов было на все ужасно. Листья на деревьях горели. Птицы лишались зрения. Ружья и пулеметы ржавели и из них нельзя было стрелять. Распространяясь, газы дают от себя какое-то шипение. Пустив газы, германцы пошли на нас в атаку, но были отбиты».
Временно командующий Кавказской гренадерской дивизией сообщал начальнику штаба 2-го Кавказского армейского корпуса 27 сентября 1915 года: «25 августа 1915 года сводный 3 батальон 14 Грузинского полка, состоявший из 7,8,9, 10 и 11 рот в числе 499 человек, занимавший позиции впереди озер Гавле и Татаришки, у деревни Замостье, западнее Новых Трок, подвергся обстрелу неприятельскими снарядами с удушливыми газами. Обстрел начался около 1 часу пополудни и продолжался до 6 часов вечера. Сколько было выпущено за это время неприятелем снарядов с удушливыми газами не представляется возможным определить, но о силе обстрела и интенсивности ее может дать понятие заявление одного из батарейных командиров, насчитавшего до 40 выстрелов в минуту. К этому нужно добавить, что направление ветра в сторону наших окопов в свою очередь способствовало и усиливало влияние газов на людей.
С первого же момента обнаружения обстрела удушливыми газами людьми были применены имеющиеся у них повязки против удушливых газов и, несмотря на это, влияние газов не было парализовано. За 5 часов обстрела удушливыми газами выбыло из строя убитыми, ранеными, контужеными и отравившимися до 200 человек. Сколько из них приходится собственно на отравившихся газами не представляется возможным установить, так как за все это время сильный огонь противника не давал доступа к нашим окопам, и отравившиеся газами не могли быть выведены из них.
Физические свойства удушливых газов выражались в зеленоватом цвете и сладковатом вкусе их. Нижние чины, подвергшиеся действию удушливых газов, при врачебном осмотре найдены были в следующем состоянии: все жаловались на общую слабость, чувство разбитости, головокружение, головную боль, жжение в глазах и органах дыхания, тошноту (у некоторых рвоту), затрудненное дыхание. В более тяжелых случаях дело доходило до обмороков и потери сознания. …По докладу дивизионного врача, во время обстрела пользовались повязками старого типа с 10 слоями марли, пропитанными смесью гипосульфита и соды, закрывались только рот и нос, так как иных повязок не было».
Окончание следует…
- Олейников Алексей
- В клубах ядовитого кошмара. «Отравление выпущенным немцами газом вызывало сильную рвоту и кровавую пену изо рта»
Информация