Потом считать мы стали пенсии
Предельно скромная оценка
О негативных последствиях пенсионной реформы, которую премьер Дмитрий Медведев всё-таки набрался смелости назвать самым трудным решением для власти за последнее десятилетие, сказано так много, что добавить вроде бы и нечего. Казалось бы, за прошедшие месяцы можно было бы рассчитывать на первые позитивные результаты. Но с ними, по всей видимости, тоже получается не очень.
Сначала попробовал напроситься на очередные порции критики Центральный банк, официально числящийся у нас чуть ли не самой успешной из госструктур. Именно оттуда прозвучала предельно скромная оценка вклада отсроченных пенсионеров в ВВП страны. Не более 0,1 процента в 2019 году и максимум 0,2-0,3 процента в 2020-2021 гг. При этом ЦБ в своих материалах считает не проценты, а процентные пункты, как это делают обычно опытные биржевики. Наверно, чтобы посолиднее смотрелось.
Однако как-то не смотрится. Тем более что реально пенсионерский вклад в ВВП рассчитать можно только по косвенным показателям, исходя исключительно из численности тех, кто уже остался в числе трудящихся, но уже не обременял бюджет своими пенсионными отчислениями. Хотя и бюджет, и ВВП на самом деле при этих расчётах — сбоку припёка. Экономия-то касается только денег нашего Пенсионного фонда.
ПФР, как бы красиво ни звучала его реклама по телевидению, сильно уступает в имидже и авторитете не только Центральному банку, но, похоже и всем остальным ведомствам и министерствам. Причём не только федеральным.
Доклад НИУ ВШЭ и его сценарии
Пенсионные расчёты ЦБ РФ решили вскоре поддержать в авторитетной по-прежнему НИУ ВШЭ. Не иначе как по заданию партии и правительства там подготовили объёмный доклад «Сценарии роста российской экономики с учетом вклада человеческого капитала». Из него следует, что дополнительный прирост ВВП в результате реализации пенсионной реформы в 2019—2025 годах составит не более 0,22 процентных пункта, в 2026—2035 годах — не более 0,15 того же пункта.
Не правда ли, так и хочется спросить: за что боролись? Об этом в докладе, разумеется, ни слова. Не слишком ли дорогую цену в виде массового недовольства и целого комплекса сопутствующих проблем заплатит пожилое население за жалкие процентные пункты? Как считались процентные пункты, из текста доклада тоже понять трудно. Опять же, очевидно, численность умножали на некую среднюю для категории «предпенсионеры» зарплату и полученное сравнивали с ВВП в рублёвом выражении.
Хотя в ВВП, как известно, основной вклад делают сырьевые отрасли, для которых показатели напрямую связаны с конъюнктурой цен. Так что ради получения более красивой картинки можно при желании и ВВП занизить. А можно и средние зарплаты завысить. Мы же знаем, что главное не что и как считать, а кто считает. Слава богу, что в случае с эффектом от пенсионной реформы это не Росстат. А то получилось бы «удвоение», хочешь ВВП, хочешь – доходов бюджета, вот бы люди удивились.
При этом по расчётам авторов доклада, которые, в отличие от расчёта тех самых процентных пунктов, никаких сомнений не вызывают, демографические факторы и повышение пенсионного возраста приводят к заметному увеличению доли зрелого и пожилого занятого населения. Кто бы сомневался, только при чём тут пенсионная реформа? Она разве такую статистику меняет?
И всё же в докладе говорится, что «ожидаемому сокращению численности населения в возрасте 25–34 года на 6,7 млн. человек будет соответствовать снижение численности занятых на 5,6 млн.». Да, мало рожали в России в лихие 90-е – ведь этот возрастной диапазон как раз на них и приходится. Докладчики даже поясняют, что получившиеся 5,6 млн. составляют около трети числа занятых в этой группе – самой работоспособной, вообще-то.
Ситуация действительно опасная, но ведь как раз не выпущенные на волю пенсионеры вряд ли могут занимать многие из тех рабочих мест, которые нужны тем, кому будет от 25 до 34. Квалификация иная, менеджеров среди пожилых уже не вырастить, в сферу услуг их тоже не очень устроишь. А производство и государственный сектор и так от недостатка кадров не слишком страдают.
Хорошо, что в докладе НИУ ВШЭ всё же сказано о том, что в группах населения, которые затрагивает пенсионная реформа (55-59 и 60-64 года) ожидается сокращение. Демографическую яму 60-х годов, вторую после Отечественной войны, пусть уже и размытую, не забыли. И не зря её называли одной из главных причин, которая вынудила власть идти на непопулярную меру.
Тем не менее, демографическая яма, по оценкам авторов доклада, практически не отразится на количестве занятых в этом возрасте, оно даже вырастет на 0,2 млн. человек. За счёт чего, не совсем понятно, но будем надеяться, что работа для пожилых действительно найдётся. При этом позитивным фактором, это уж бесспорно, будет положительная динамика численности населения в возрасте до 25 лет.
Во всём виновата… демография!
Однако уже к 2024 году эксперты НИУ ВШЭ прогнозируют существенное снижение доли занятых в возрасте 15-34 года. Доля таких работников на сегодня составляет 33,75, но упадёт до 26,7%. Опять во всём виновата демография. При этом ожидается увеличение доли занятых в возрасте 35 и более лет с 66,3 до 73,3%. Демографы не просто так назвали возраст в 35 лет новым переломным. До него численность занятых будет снижаться, после – расти, и именно такую тенденцию разработчики пенсионной реформы, кажется, и положили в основу преобразований.
Не совсем понятно, почему только после того как реформа стала фактом, эксперты наконец-то пришли в к выводу, что «под влиянием демографического фактора при прочих равных средняя заработная плата снизится на 0,8% (2024 г. к 2018 г.), что является риском для всех сценариев». Стоит ли напоминать, что, когда шла агитация в пользу повышения пенсионного возраста, постоянно говорилось не только о том, что вырастут пенсии, но вырастут и зарплаты?..
И где теперь эти обещания? Недавнее повышение пенсий, названное индексацией, будто бы предназначенной для компенсации инфляции, сами пенсионеры тут же сравнили со слезами. Действительно, когда отсчёт прибавки начинается даже не со ста рублей, иного слова не найдешь…
Информация