Споры о Рюрике. Исторические декорации
Рюрик. Пожалуй, вряд ли мы сможем найти еще хотя бы одного героя в нашей истории, о личности, делах и значении которого для нашей истории ученые мужи спорили бы столь долго и яростно.
В 2035 году мы с полным правом сможем отметить трехсотлетие с начала этого спора и в обозримом будущем конца ему пока не предвидится. И если раньше споры вокруг личности Рюрика в частности и «норманнского вопроса» в целом в научном сообществе ограничивались проблемой «скандинав или славянин», то в настоящее время все чаще и чаще «рюриковский» вопрос ставится в форме «а был ли мальчик» вообще, в том смысле, что некоторые достаточно авторитетные исследователи считают, что Рюрик – персонаж исключительно легендарный и в реальности мог вообще не существовать.
Длительность спора и жесткость риторики его участников объясняется, вовсе не стремлением исследователей отыскать объективную истину, а в первую очередь, тем, что сам предмет спора еще в момент своего возникновения стараниями М.В. Ломоносова приобрел ярко выраженную идеологическую окраску, от которой фактически не может избавиться и до настоящего времени. И хотя в последнее время научное сообщество, в общем, пришло к определённому консенсусу по вопросу происхождения Рюрика, упавшее знамя борьбы с норманнской теорией подхватили представители различных псевдоисторических течений, такие как В.А. Чудинов, А.А. Клесов и, конечно (куда уж тут без него!), А.Т. Фоменко со товарищи.
В рамках данного исследования мы не будем заниматься изучением безответственных фантазий этих деятелей на тему нашей истории. Перечислять их и тем более обсуждать нет смысла, это, скорее, следует поручить участникам каких-либо юмористических телепередач, например, «Где логика?» – будет и весело, и полезно для зрителей. Мне же хочется предложить читателю информацию о Рюрике и его времени, почерпнутую исключительно из научных источников.
Представляется, что рассказ о Рюрике целесообразно начать с краткого описания эпохи, в которой действовал он и его современники. Итак, что же представляла собой Европа вообще и Восточная Европа в частности в середине IX в.?
В Западной Европе в 843 г. окончательно развалилась империя Карла Великого. Его внуки Лотарь, Людовик и Карл начали строить собственные государства. На побережье Балтийского моря восточнее Ютландского полуострова закрепились балтийские славяне. В Центральной Европе первое славянское государство – Великая Моравия боролось за гегемонию в этом регионе с Восточно-Франкским королевством, южнее в состоянии перманентного конфликта находились Болгарское царство и Византийская империя, которая, в свою очередь, с другой, южной стороны постоянно подвергалась давлению арабского халифата, к тому времени плотно укрепившегося и в Северной Африке, и на Пиренейском полуострове. Средиземное море находилось под властью арабских пиратов, базировавшихся на гавани и порты той Северной Африки, и нормальное торговое судоходство в нем было невозможно. В Нижнем Поволжье прекрасно чувствовал себя Хазарский каганат, распространявший свое влияние на славянское Поднепровье, верховья Оки с преимущественно финно-угорским населением, и Волги, где уже около сотни лет как жили племена булгаров, чуть позже создавшие такое государство как Волжская Булгария.
В скандинавских странах в этот период в самом разгаре была эпоха викингов, знаменитое «От жестокости норманнов избави нас, Господи!» появится уже в 888 г., драккары с шерстяными полосатыми парусами сновали там и тут, представителей скандинавских народов можно было встретить практически в любом уголке Европы и встречи эти, как правило, не сулили ничего хорошего. Ежегодно с территорий современных Норвегии, Швеции и Дании в различных направлениях отправлялись сотни, если не тысячи хорошо вооруженных, сплоченных и агрессивных, молодых, здоровых и сильных людей в поисках богатства и славы.
Более подробно мы остановимся на тех землях, на которых возникло и развивалось древнерусское государство. Для этого нам понадобиться вернуться на полтора столетия назад, когда арабы в ходе своих завоеваний окончательно сумели закрепиться на Средиземноморье и начали усиленно наводить там свои порядки. В данном случае под словом «порядки» следует, скорее, понимать полную анархию, господствовавшую на всей акватории Средиземного моря, исключая, разве что ближайшие окрестности крупных портов и гаваней, где местными правителями с огромным трудом поддерживался некий порядок. Однако, этого было совершенно недостаточно для организации безопасных морских коммуникаций между Европой и Азией.
Вследствие невозможности организации регулярных торговых связей по линии «Восток – Запад» через Средиземное море, возникла необходимость изыскивать иные торговые пути для связи с восточными рынками, являвшимися тогда, фактически единственным источником серебра для Европы, и такие пути были найдены уже к концу VII – началу VIII веков. Это были Днепровский и Волжский пути по одноименным рекам Восточной Европы, приводившие прямиком в Каспийское и Черное моря из Балтийского. Главным торговым посредником и наиболее развитым государственным образованием на этих путях был Хазарский каганат, собиравший значительную долю прибыли от торговли, осуществлявшейся по Волге и Днепру.
Когда кто-то начинает сильно богатеть, тут же появляется некто иной, который сначала проявляет к процессу чужого обогащения некоторое любопытство, но вникнув в это дело более глубоко, начинает считать себя обделенным, и немедленно предъявляет требование поделиться. Требование это нуждается в весомом подтверждении какими-либо активными действиями, поскольку делиться никто не любит. В случае с торговыми путями эти действия могут выражаться в установлении контроля хотя бы над частью этих самых путей.
Если мы внимательно посмотрим на карту Восточной Европы, то легко увидим, что истоки рек Волги и Днепра с одной стороны и Западной Двины, Мсты и Ловати, рек, несущих свои воды в Балтийское море, с другой, находятся, в общем, совсем недалеко друг от друга и контроль над этой областью вполне может обеспечить контроль над транзитом торговых судов из Каспийского и Черного морей в Балтийское и, как следствие, безбедное существование тому, кто этот контроль осуществляет.
К началу VIII в. скандинавские «путешественники», еще не викинги и еще не в массовом и организованном порядке, следуя, как охотничьи собаки по кровавому следу, к источникам ручейков арабского серебра в Европе, оказались в восточной части Финского залива и южном Приладожье. Практически одновременно с ними в эти же места с запада и юго-запада пришли славяне – племена кривичей и словен, осевших соответственно, в верховьях Днепра, Западной Двины и южном Приладожье. Местное финно-угорское население, находившееся на гораздо более низкой ступени общественно развития, встретило и тех, и других сравнительно благосклонно, поскольку интересы пришлых торговцев (скандинавы) и земледельцев (славяне) с их интересами охотников и рыболовов практически не пересекались, а польза от сотрудничества с ними была очевидной. Славяне начали строить свои поселения вдоль рек, где почва была плодороднее, скандинавы – торговые фактории с постоянным военным присутствием на тех же реках, как на торговых путях, а местное население с любопытством наблюдало за ними из лесов, систематически вступая с новыми насельниками в торговые отношения, сбывая им добытую пушнину, в обмен на украшения и орудия труда из железа.
Следует отметить, что пушнина в то время была стратегически важным товаром, поставлявшимся как как на восток, так и на запад и, собственно единственным ресурсом торговли, производившимся в этом регионе. Учитывая ее стоимость на рынках Западной Европы и Востока, а также легкость и компактность при транспортировке, торговля пушниной приносила огромные прибыли и влекла скандинавов на восток не в меньшей степени, чем восточное серебро.
Самый древний из раскопанных археологами в Старой Ладоге домов (а, возможно и самый древний из всех деревянных жилых домов в этом регионе) датируется дендрохронологическим анализом 753 г., и дом этот построен по скандинавскому образцу. Перечислять же все находки археологов, с очевидностью подтверждающих стабильное и обширное оседлое присутствие как скандинавов, так и славян в восточной части Финского залива уже в VIII в., в рамках этого исследования, безусловно, смысла нет – настолько их много.
С не меньшей очевидностью по археологическим данным прослеживаются и торговые связи славяно-скандинавских поселений с мусульманским востоком и, в меньшей, в рассматриваемый период, степени, с Византийской империей – обилие монетных кладов, содержащих, в основном, арабские и персидские монеты, наиболее ранний из которых, так называемый «петергофский клад» датируется началом IX в.
Описанная картина может показаться несколько рафинированно-пасторальной или идеально-утопической, но археологи утверждают, что в археологических слоях VIII – начала IX вв. следов каких-либо глобальных пожаров, которыми сопровождались все конфликты в те времена, нет. Крупный пожар в городище Любша (располагалось на правом берегу р. Волхов, практически напротив современной Старой Ладоги), положивший конец этому укрепленному поселению, датируется приблизительно 865 г. и связывается исследователями непосредственно с эпизодом «призвания варягов», вернее, той смутой, которая привела к этому призванию.
С началом эпохи викингов (конец VIII в.) скандинавское присутствие в Восточной Прибалтике увеличивается. Изменяется также качественный состав скандинавского населения. Вновь прибывающие более воинственны, агрессивны, они начинают совершать более глубокие проникновения по внутренним речным путям в земли славян, доходят до Среднего Поднепровья, и Волго-Окского междуречья, где их присутствие в этот период четко фиксируется археологами, а также начинают обкладывать в регионах своего появления местное население данью. Вероятно, как раз в это время славяно-скандинавские поселения, будущие Псков, Изборск, Полоцк, а также мерянский Ростов (Сарское городище), и Белоозеро (нынешний Белозерск) обзавелись первыми укреплениями и постоянными гарнизонами, состоящими, в основном, из вновь прибывших викингов или потомков прежних находников из скандинавских стран, родившихся уже здесь. Именно в этот момент и зарождается, собственно, Русь, как таковая.
Есть два основных объяснения происхождения слова Русь.
Первое, наиболее очевидное, включает в себя все возможные географические названия и этнонимы Восточной, Центральной, да и, чего греха таить, иногда и Западной Европы, а также Азии, в которых содержатся буквосочетания «рус» и «рос». Это и норвежский Нидарос, и французский Руссильон, и бывшая немецкая Пруссия, а также город Старая Русса, протекающая там же недалеко речка Порусья и, самая популярная версия среди «географических» этимологий – река Рось на Украине, один из притоков Днепра. Из этнонимов можно вспомнить М.В. Ломоносова с его роксоланами, а также росомонов, ругов и рутенов, которых те или иные исследователи, как авторитетные специалисты-историки прошлого, так и современные «фолкисторики» с разной степенью настойчивости пытались и до сих пор пытаются представить, как древних предков славян.
Второе, не столь очевидное, утверждает происхождение слова Русь от искаженного финского «ruotsi», что в свою очередь является искажением древнескандинавского «rubs», что означает «гребец», «моряк».
Конец спорам между сторонниками того или другого объяснения окончательно положили лингвисты, доказавшие с математической точностью невозможность фонетических трансформаций в слово «русь» перечисленных географических названий (например, жители окрестностей реки Рось в славянских языках непременно трансформировались бы в «порошан») и этнонимов, в то время как скандинавские «гребцы», ставшие финскими «руотси» (так финны называют шведов до сих пор), в славянских языках неизбежно трансформируются в «русь», аналогично с тем как «суоми» трансформировалось в «сумь», а «яами» в «емь».
В начале IX в. первые отряды викингов появляются по следам восточного серебра в Каспийском и Черном морях, что совершенно не обрадовало местное население.
Приблизительно в это же время в Среднем Поднепровье на племенной территории полян, возможно, уже образуется первое восточнославянское протогосударство, во главе которого встала скандинавская русь. Возможно, уже в 830 г. русы совершили первое нападение на территорию Византийской империи – разграбили южное побережье Черного моря (поход на Амастриду). Датировка этого похода спорна, некоторые исследователи относят его к 860 г.
Первая достоверная дата упоминания русов в зарубежных источниках встречается в Бертинских анналах. В статье, посвященной 839 г. говорится, что в этом году ко двору франкского императора Людовика Благочестивого прибыло посольство византийского императора Феофила. Вместе с посольством Феофил направил к Людовику неких людей, утверждавших, что они представляют собой народ, прозывавшийся «рос», и что их правитель, именуемый «хаканом», послал их к Византийскому императору «ради дружбы». Феофил просил Людовика переправить этих людей к их правителю кружным путем, поскольку путь, по которому они прибыли в Константинополь изобилует опасностями.
Далее в Бертинских анналах написано, что Людовик провел тщательное расследование и установил, что под именем рос к нему прибыли свеоны, то есть скандинавы, шведы. Думается, что расследование это не было особо долгим, поскольку не опознать скандинавов, которые к тому времени уже являлись серьезнейшей головной болью для франкской империи, было до крайности сложно. Расследование могло касаться только целей их прибытия. Так или иначе, Людовик посчитал «росов-свеонов» не послами, а лазутчиками и дальнейшая судьба этого посольства неизвестна.
Как бы то ни было, мы знаем, что уже в 30-х годах IX в. у русов было собственное государственное образование в Восточной Европе, правитель которого назывался тюркским (хазарским) титулом «хакан» (или скандинавским именем «Хакон»,) и что он, вероятно, проведя в 830 г. успешный поход на византийские земли, пытался установить дипломатические отношения с Византийской империей. Точная локализация границ и дальнейшая судьба этого протогосударства остаются спорным вопросом. Некоторые исследователи, считают, что оно располагалось в Среднем Поднепровье (район Киева – Смоленска) и либо пало под ударами хазар на рубеже 50-60-х годов IX в., либо просуществовало до 882 г. когда и было присоединено Вещим Олегом к государству рюриковичей во время его днепровского похода, окончившегося убийством Аскольда и вокняжением Олега в Киеве. Есть также иная точка зрения, согласно которой государство «хакана росов» располагалось в границах будущей державы Рюрика, включая в себя племенные центры словен, кривичей, мери и веси, соответственно, Ладогу (Старая Ладога), Полоцк, Ростов (Ростов Великий) и Белоозеро (Белозерск). В этом случае держава Рюрика будет непосредственным правопреемником державы «хакана росов» и, соответственно, дата основания русского государства смещается на полвека раньше, а Рюрик фактически теряет право называться его основателем, оставляя за собой, впрочем, звание родоначальника первой княжеской династии.
Норманизм и антинорманизм
В 2035 году мы с полным правом сможем отметить трехсотлетие с начала этого спора и в обозримом будущем конца ему пока не предвидится. И если раньше споры вокруг личности Рюрика в частности и «норманнского вопроса» в целом в научном сообществе ограничивались проблемой «скандинав или славянин», то в настоящее время все чаще и чаще «рюриковский» вопрос ставится в форме «а был ли мальчик» вообще, в том смысле, что некоторые достаточно авторитетные исследователи считают, что Рюрик – персонаж исключительно легендарный и в реальности мог вообще не существовать.
Длительность спора и жесткость риторики его участников объясняется, вовсе не стремлением исследователей отыскать объективную истину, а в первую очередь, тем, что сам предмет спора еще в момент своего возникновения стараниями М.В. Ломоносова приобрел ярко выраженную идеологическую окраску, от которой фактически не может избавиться и до настоящего времени. И хотя в последнее время научное сообщество, в общем, пришло к определённому консенсусу по вопросу происхождения Рюрика, упавшее знамя борьбы с норманнской теорией подхватили представители различных псевдоисторических течений, такие как В.А. Чудинов, А.А. Клесов и, конечно (куда уж тут без него!), А.Т. Фоменко со товарищи.
В рамках данного исследования мы не будем заниматься изучением безответственных фантазий этих деятелей на тему нашей истории. Перечислять их и тем более обсуждать нет смысла, это, скорее, следует поручить участникам каких-либо юмористических телепередач, например, «Где логика?» – будет и весело, и полезно для зрителей. Мне же хочется предложить читателю информацию о Рюрике и его времени, почерпнутую исключительно из научных источников.
Эпоха Рюрика
Представляется, что рассказ о Рюрике целесообразно начать с краткого описания эпохи, в которой действовал он и его современники. Итак, что же представляла собой Европа вообще и Восточная Европа в частности в середине IX в.?
В Западной Европе в 843 г. окончательно развалилась империя Карла Великого. Его внуки Лотарь, Людовик и Карл начали строить собственные государства. На побережье Балтийского моря восточнее Ютландского полуострова закрепились балтийские славяне. В Центральной Европе первое славянское государство – Великая Моравия боролось за гегемонию в этом регионе с Восточно-Франкским королевством, южнее в состоянии перманентного конфликта находились Болгарское царство и Византийская империя, которая, в свою очередь, с другой, южной стороны постоянно подвергалась давлению арабского халифата, к тому времени плотно укрепившегося и в Северной Африке, и на Пиренейском полуострове. Средиземное море находилось под властью арабских пиратов, базировавшихся на гавани и порты той Северной Африки, и нормальное торговое судоходство в нем было невозможно. В Нижнем Поволжье прекрасно чувствовал себя Хазарский каганат, распространявший свое влияние на славянское Поднепровье, верховья Оки с преимущественно финно-угорским населением, и Волги, где уже около сотни лет как жили племена булгаров, чуть позже создавшие такое государство как Волжская Булгария.
В скандинавских странах в этот период в самом разгаре была эпоха викингов, знаменитое «От жестокости норманнов избави нас, Господи!» появится уже в 888 г., драккары с шерстяными полосатыми парусами сновали там и тут, представителей скандинавских народов можно было встретить практически в любом уголке Европы и встречи эти, как правило, не сулили ничего хорошего. Ежегодно с территорий современных Норвегии, Швеции и Дании в различных направлениях отправлялись сотни, если не тысячи хорошо вооруженных, сплоченных и агрессивных, молодых, здоровых и сильных людей в поисках богатства и славы.
Немного о торговых путях
Более подробно мы остановимся на тех землях, на которых возникло и развивалось древнерусское государство. Для этого нам понадобиться вернуться на полтора столетия назад, когда арабы в ходе своих завоеваний окончательно сумели закрепиться на Средиземноморье и начали усиленно наводить там свои порядки. В данном случае под словом «порядки» следует, скорее, понимать полную анархию, господствовавшую на всей акватории Средиземного моря, исключая, разве что ближайшие окрестности крупных портов и гаваней, где местными правителями с огромным трудом поддерживался некий порядок. Однако, этого было совершенно недостаточно для организации безопасных морских коммуникаций между Европой и Азией.
Вследствие невозможности организации регулярных торговых связей по линии «Восток – Запад» через Средиземное море, возникла необходимость изыскивать иные торговые пути для связи с восточными рынками, являвшимися тогда, фактически единственным источником серебра для Европы, и такие пути были найдены уже к концу VII – началу VIII веков. Это были Днепровский и Волжский пути по одноименным рекам Восточной Европы, приводившие прямиком в Каспийское и Черное моря из Балтийского. Главным торговым посредником и наиболее развитым государственным образованием на этих путях был Хазарский каганат, собиравший значительную долю прибыли от торговли, осуществлявшейся по Волге и Днепру.
Когда кто-то начинает сильно богатеть, тут же появляется некто иной, который сначала проявляет к процессу чужого обогащения некоторое любопытство, но вникнув в это дело более глубоко, начинает считать себя обделенным, и немедленно предъявляет требование поделиться. Требование это нуждается в весомом подтверждении какими-либо активными действиями, поскольку делиться никто не любит. В случае с торговыми путями эти действия могут выражаться в установлении контроля хотя бы над частью этих самых путей.
Славяне и скандинавы в Восточной Европе
Если мы внимательно посмотрим на карту Восточной Европы, то легко увидим, что истоки рек Волги и Днепра с одной стороны и Западной Двины, Мсты и Ловати, рек, несущих свои воды в Балтийское море, с другой, находятся, в общем, совсем недалеко друг от друга и контроль над этой областью вполне может обеспечить контроль над транзитом торговых судов из Каспийского и Черного морей в Балтийское и, как следствие, безбедное существование тому, кто этот контроль осуществляет.
К началу VIII в. скандинавские «путешественники», еще не викинги и еще не в массовом и организованном порядке, следуя, как охотничьи собаки по кровавому следу, к источникам ручейков арабского серебра в Европе, оказались в восточной части Финского залива и южном Приладожье. Практически одновременно с ними в эти же места с запада и юго-запада пришли славяне – племена кривичей и словен, осевших соответственно, в верховьях Днепра, Западной Двины и южном Приладожье. Местное финно-угорское население, находившееся на гораздо более низкой ступени общественно развития, встретило и тех, и других сравнительно благосклонно, поскольку интересы пришлых торговцев (скандинавы) и земледельцев (славяне) с их интересами охотников и рыболовов практически не пересекались, а польза от сотрудничества с ними была очевидной. Славяне начали строить свои поселения вдоль рек, где почва была плодороднее, скандинавы – торговые фактории с постоянным военным присутствием на тех же реках, как на торговых путях, а местное население с любопытством наблюдало за ними из лесов, систематически вступая с новыми насельниками в торговые отношения, сбывая им добытую пушнину, в обмен на украшения и орудия труда из железа.
Н.К. Рерих. Заморские гости
Следует отметить, что пушнина в то время была стратегически важным товаром, поставлявшимся как как на восток, так и на запад и, собственно единственным ресурсом торговли, производившимся в этом регионе. Учитывая ее стоимость на рынках Западной Европы и Востока, а также легкость и компактность при транспортировке, торговля пушниной приносила огромные прибыли и влекла скандинавов на восток не в меньшей степени, чем восточное серебро.
Самый древний из раскопанных археологами в Старой Ладоге домов (а, возможно и самый древний из всех деревянных жилых домов в этом регионе) датируется дендрохронологическим анализом 753 г., и дом этот построен по скандинавскому образцу. Перечислять же все находки археологов, с очевидностью подтверждающих стабильное и обширное оседлое присутствие как скандинавов, так и славян в восточной части Финского залива уже в VIII в., в рамках этого исследования, безусловно, смысла нет – настолько их много.
С не меньшей очевидностью по археологическим данным прослеживаются и торговые связи славяно-скандинавских поселений с мусульманским востоком и, в меньшей, в рассматриваемый период, степени, с Византийской империей – обилие монетных кладов, содержащих, в основном, арабские и персидские монеты, наиболее ранний из которых, так называемый «петергофский клад» датируется началом IX в.
Описанная картина может показаться несколько рафинированно-пасторальной или идеально-утопической, но археологи утверждают, что в археологических слоях VIII – начала IX вв. следов каких-либо глобальных пожаров, которыми сопровождались все конфликты в те времена, нет. Крупный пожар в городище Любша (располагалось на правом берегу р. Волхов, практически напротив современной Старой Ладоги), положивший конец этому укрепленному поселению, датируется приблизительно 865 г. и связывается исследователями непосредственно с эпизодом «призвания варягов», вернее, той смутой, которая привела к этому призванию.
С началом эпохи викингов (конец VIII в.) скандинавское присутствие в Восточной Прибалтике увеличивается. Изменяется также качественный состав скандинавского населения. Вновь прибывающие более воинственны, агрессивны, они начинают совершать более глубокие проникновения по внутренним речным путям в земли славян, доходят до Среднего Поднепровья, и Волго-Окского междуречья, где их присутствие в этот период четко фиксируется археологами, а также начинают обкладывать в регионах своего появления местное население данью. Вероятно, как раз в это время славяно-скандинавские поселения, будущие Псков, Изборск, Полоцк, а также мерянский Ростов (Сарское городище), и Белоозеро (нынешний Белозерск) обзавелись первыми укреплениями и постоянными гарнизонами, состоящими, в основном, из вновь прибывших викингов или потомков прежних находников из скандинавских стран, родившихся уже здесь. Именно в этот момент и зарождается, собственно, Русь, как таковая.
"Откуда русская земля стала есть"
Есть два основных объяснения происхождения слова Русь.
Первое, наиболее очевидное, включает в себя все возможные географические названия и этнонимы Восточной, Центральной, да и, чего греха таить, иногда и Западной Европы, а также Азии, в которых содержатся буквосочетания «рус» и «рос». Это и норвежский Нидарос, и французский Руссильон, и бывшая немецкая Пруссия, а также город Старая Русса, протекающая там же недалеко речка Порусья и, самая популярная версия среди «географических» этимологий – река Рось на Украине, один из притоков Днепра. Из этнонимов можно вспомнить М.В. Ломоносова с его роксоланами, а также росомонов, ругов и рутенов, которых те или иные исследователи, как авторитетные специалисты-историки прошлого, так и современные «фолкисторики» с разной степенью настойчивости пытались и до сих пор пытаются представить, как древних предков славян.
Второе, не столь очевидное, утверждает происхождение слова Русь от искаженного финского «ruotsi», что в свою очередь является искажением древнескандинавского «rubs», что означает «гребец», «моряк».
Конец спорам между сторонниками того или другого объяснения окончательно положили лингвисты, доказавшие с математической точностью невозможность фонетических трансформаций в слово «русь» перечисленных географических названий (например, жители окрестностей реки Рось в славянских языках непременно трансформировались бы в «порошан») и этнонимов, в то время как скандинавские «гребцы», ставшие финскими «руотси» (так финны называют шведов до сих пор), в славянских языках неизбежно трансформируются в «русь», аналогично с тем как «суоми» трансформировалось в «сумь», а «яами» в «емь».
Каганат росов
В начале IX в. первые отряды викингов появляются по следам восточного серебра в Каспийском и Черном морях, что совершенно не обрадовало местное население.
Приблизительно в это же время в Среднем Поднепровье на племенной территории полян, возможно, уже образуется первое восточнославянское протогосударство, во главе которого встала скандинавская русь. Возможно, уже в 830 г. русы совершили первое нападение на территорию Византийской империи – разграбили южное побережье Черного моря (поход на Амастриду). Датировка этого похода спорна, некоторые исследователи относят его к 860 г.
Первая достоверная дата упоминания русов в зарубежных источниках встречается в Бертинских анналах. В статье, посвященной 839 г. говорится, что в этом году ко двору франкского императора Людовика Благочестивого прибыло посольство византийского императора Феофила. Вместе с посольством Феофил направил к Людовику неких людей, утверждавших, что они представляют собой народ, прозывавшийся «рос», и что их правитель, именуемый «хаканом», послал их к Византийскому императору «ради дружбы». Феофил просил Людовика переправить этих людей к их правителю кружным путем, поскольку путь, по которому они прибыли в Константинополь изобилует опасностями.
Далее в Бертинских анналах написано, что Людовик провел тщательное расследование и установил, что под именем рос к нему прибыли свеоны, то есть скандинавы, шведы. Думается, что расследование это не было особо долгим, поскольку не опознать скандинавов, которые к тому времени уже являлись серьезнейшей головной болью для франкской империи, было до крайности сложно. Расследование могло касаться только целей их прибытия. Так или иначе, Людовик посчитал «росов-свеонов» не послами, а лазутчиками и дальнейшая судьба этого посольства неизвестна.
Как бы то ни было, мы знаем, что уже в 30-х годах IX в. у русов было собственное государственное образование в Восточной Европе, правитель которого назывался тюркским (хазарским) титулом «хакан» (или скандинавским именем «Хакон»,) и что он, вероятно, проведя в 830 г. успешный поход на византийские земли, пытался установить дипломатические отношения с Византийской империей. Точная локализация границ и дальнейшая судьба этого протогосударства остаются спорным вопросом. Некоторые исследователи, считают, что оно располагалось в Среднем Поднепровье (район Киева – Смоленска) и либо пало под ударами хазар на рубеже 50-60-х годов IX в., либо просуществовало до 882 г. когда и было присоединено Вещим Олегом к государству рюриковичей во время его днепровского похода, окончившегося убийством Аскольда и вокняжением Олега в Киеве. Есть также иная точка зрения, согласно которой государство «хакана росов» располагалось в границах будущей державы Рюрика, включая в себя племенные центры словен, кривичей, мери и веси, соответственно, Ладогу (Старая Ладога), Полоцк, Ростов (Ростов Великий) и Белоозеро (Белозерск). В этом случае держава Рюрика будет непосредственным правопреемником державы «хакана росов» и, соответственно, дата основания русского государства смещается на полвека раньше, а Рюрик фактически теряет право называться его основателем, оставляя за собой, впрочем, звание родоначальника первой княжеской династии.
Информация