Штурмовые группы Второго рейха
Позиционный кошмар Первой мировой известен всем. Бесчисленные линии траншей, колючая проволока, пулеметы и артиллерия – все это в совокупности с возможностью обороняющихся быстро перебрасывать подкрепления зацементировало войну намертво. Сотни тысяч трупов, десятки миллионов снарядов, напряжение сил в тылу – ничто не могло сдвинуть линию Западного фронта ни в ту, ни в другую сторону. Каждая сторона пыталась найти свое решение. И немцы исключением не были.
В плане тактики действий пехоты германская армия 1914 года во многом оставалась продуктом прошедшей эпохи. Преобладала философия победоносной Франко-прусской войны 1870-71 годов – плотные ряды солдат под присмотром унтер-офицеров двигаются вперед, сохраняя строй для «тевтонской ярости» – сильной штыковой атаки, решающей исход боя.
Эту ситуацию консервировал и сословный фактор – армия, как социальный институт, обращала самое пристальное внимание на происхождение кандидата в офицеры. Традиционная офицерская каста стремилась сохранить сама себя, поэтому довоенная армия скорее была готова терпеть нехватку младшего командного состава, нежели принимать на эти должности «кого попало». В результате один-единственный лейтенант был вынужден командовать пехотным взводом в 80 человек.
Конечно, у него имелись унтер-офицеры. Но и они выполняли обязанности, предписанные «аристократическим» видением. «Унтера» не должны были вести солдат в атаку, командовать – напротив, они шли позади развернутых для атаки линий. Все для того, чтобы ловить и возвращать в строй дезертиров. Все по канонам отношения к солдату, как к крестьянскому рекруту, а не гражданину из эпохи развитых городов и политических наций.
Все это лишний раз подталкивало германскую армию к тактике плотных штыковых атак – так бы все солдаты были «под присмотром». Построение, призванное удержать от дезертирства основную массу, распространялось и на самых лучших – императорскую гвардию. Мало того, оно было предметом их гордости, традицией, передававшейся через солдатские поколения. Но, когда эта доблестная традиция скрещивалась с большой индустриальной войной, с миром пулеметов, артиллерии и магазинных винтовок, итог получался печальным.
Взять хотя бы известную атаку 2-й гвардейской пехотной дивизии под Ипром в ноябре 1914 года. Молодцеватые гвардейцы храбро шли под пули сомкнутыми рядами. Их было настолько много, что, даже несмотря на страшный огонь, немцам удалось овладеть первой траншеей противника. Но только к тому времени их осталось настолько мало, что противник отбил окопы первой же контратакой.
Подобные истории в первый год войны происходили не только с гвардейцами. Немцам стало ясно – от плотного строя надо отходить. Как и от штыковой атаки – в зигзагообразных траншеях со штыком, в любом случае, не развернешься. К счастью для них, задел для этого имелся – его корни лежали в федеративном устройстве Германской империи.
Германские земли, на протяжении всей своей истории, были тем еще лоскутным одеялом. Участвовавший в Первой мировой Второй рейх собрался из этого одеяла не так давно – менее чем за полвека до войны. Следствием этого была автономия некоторых земель (например, Баварии) и довольно децентрализованная армейская структура. Например, в мирное время каждый полк был достаточно автономен, а его командир имел довольно широкие полномочия и серьезную свободу в вопросах обучения своих солдат. И мог практиковать хоть рассыпной строй, хоть плотные штыковые атаки. Многие, конечно, по инерции выбирали второе. Но на них свет клином не сходился.
Но сам по себе рассыпной строй лишь несколько уменьшал потери. Это было лишь начало, но важное – огромные потери от «старомодной, аристократической» тактики заставили офицеров больше доверять солдатам. Теперь не предполагалось, что бойцы, чуть что, автоматически разбегутся. И унтер-офицеров, наряду с наиболее решительными солдатами, стало можно использовать для чего-то большего, нежели просто поиска и удержания трусов.
Одним из первых инноваторов был капитан Вильгельм Рор. Он догадался наделить правом непосредственного командования на поле боя самых решительных и смелых бойцов. Это позволило разделить огромные неповоротливые взводы на небольшие группы по 3-10 человек. Каждой из них назначалась своя тактическая задача.
Философия штурмовых групп была, на первый взгляд, парадоксальна. Вместо предписанной азами военного дела концентрации сил, они дробились. Но именно это позволяло максимально быстро преодолеть «ничейную землю».
Мало того, крупное соединение двигалось предсказуемо даже в рассыпном строю. Оно имело четко читаемый фронт, фланги, и так далее. Как большая группа людей, оно бы двигалось не очень быстро. По нему можно было сосредоточить огонь всего обороняющего траншею подразделения, включая средства усиления вроде станковых пулеметов. А в случае с большим количеством небольших групп, параллельно, без связи друг с другом, прорывающихся к своим конкретным целям, все принимало другой оборот. Уделить равное внимание всем им сразу с точки зрения осознанного управления огнем почти невозможно.
И если такие группы действуют достаточно быстро и решительно, у них есть хорошие шансы на успешную атаку с небольшими потерями. Ведь, управляемый «по старинке» противник, доля личной инициативы у которого неизбежно меньше, просто не успеет предпринять что-то вразумительное.
Штурмовой батальон Рора активно тренировался – в тылу строился макет конкретной позиции, которую предстояло штурмовать, и действия отрабатывались до мелочей. Первая серьезная проверка этих тренировок, да и вообще, новой тактики, состоялась в январе 1916-го – французская позиция была занята быстро и с минимальными потерями.
В следующем месяце началась битва за Верден. К этому времени успех Рора успел впечатлить и другие части. Его тактике подражали другие батальоны, где создавались собственные штурмовые подразделения. А в сентябре 1916 года слава штурмовиков дошла до самого генерала Людендорфа.
Он понимал, что война зашла куда-то не туда – быстрой победы по плану Шлиффена не вышло. В длительном противостоянии у Центральных держав шансов не было – уж больно неравноценны потенциалы. Оставалось только искать некое «чудо-оружие», которое изменит баланс сил. И новая штурмовая тактика казалась вполне перспективным вариантом.
Темпы переподготовки армии под «штурмовые» стандарты росли. Если к началу 1917-го речь шла о 15 штурмовых батальонах, то к следующему году немцы стали вводить в строй целые ударные дивизии. В перспективе планировалось, что «штурмовой» станет целая четверть германской армии. В эти подразделения соберут самых молодых, горячих, полных энтузиазма и желания изменить ход войны солдат. И, тренируемые в соответствии с новой ударной тактикой, они прорвут, наконец, застывший фронт, и переведут войну обратно в маневренное русло.
К марту 1918 года германский тыл находился на последнем издыхании, и командование это отлично понимало. Последним шансом если не на победу, то хотя бы на ничью в войне было успешное наступление. Ставка в нем делалась, как раз, на штурмовиков.
Задача стояла непростая – прорвать 8-километровую толщу неприятельской обороны. Невыполнимо, на первый взгляд. Но штурмовики справились. Впрочем, основные проблемы начались позже.
Атакующие немцы пробили брешь шириной 80 километров. Случись это 20 лет спустя, в нее тут же были бы направлены танки, моторизованные пехотные дивизии, поддержанные «Штуками». А также орда вспомогательной техники, от резво таскающих тяжелые орудия 18-тонных тягачей до грузовиков с боеприпасами и топливом.
Но это был 1918 год, и до создания в Германии инфраструктуры блицкрига было еще далеко. Рассчитанные на яростное, но короткое напряжение силы, построенные по образцам штурмовых батальонов, дивизии быстро выдохлись. Они не могли двигаться вперед со скоростью маневренных подразделений Второй мировой, и противник успел выстроить новую линию обороны, пусть и не такую прочную. Но и штурмовики были уже далеко не «свежи». 6 дней они пытались безуспешно прорвать и её, но без видимого результата.
Наступление провалилось. Война фактически была проиграна. Штурмовые батальоны оказали серьезное влияние на развитие пехотной тактики, но не спасли Германию. Униженная Версальским договором, но не раздавленная, она вернется через 20 лет. Сменив методы штурмовиков Рора на нечто ещё более прорывное.
Родовые пятна прошлого
В плане тактики действий пехоты германская армия 1914 года во многом оставалась продуктом прошедшей эпохи. Преобладала философия победоносной Франко-прусской войны 1870-71 годов – плотные ряды солдат под присмотром унтер-офицеров двигаются вперед, сохраняя строй для «тевтонской ярости» – сильной штыковой атаки, решающей исход боя.
Эту ситуацию консервировал и сословный фактор – армия, как социальный институт, обращала самое пристальное внимание на происхождение кандидата в офицеры. Традиционная офицерская каста стремилась сохранить сама себя, поэтому довоенная армия скорее была готова терпеть нехватку младшего командного состава, нежели принимать на эти должности «кого попало». В результате один-единственный лейтенант был вынужден командовать пехотным взводом в 80 человек.
Конечно, у него имелись унтер-офицеры. Но и они выполняли обязанности, предписанные «аристократическим» видением. «Унтера» не должны были вести солдат в атаку, командовать – напротив, они шли позади развернутых для атаки линий. Все для того, чтобы ловить и возвращать в строй дезертиров. Все по канонам отношения к солдату, как к крестьянскому рекруту, а не гражданину из эпохи развитых городов и политических наций.
Все это лишний раз подталкивало германскую армию к тактике плотных штыковых атак – так бы все солдаты были «под присмотром». Построение, призванное удержать от дезертирства основную массу, распространялось и на самых лучших – императорскую гвардию. Мало того, оно было предметом их гордости, традицией, передававшейся через солдатские поколения. Но, когда эта доблестная традиция скрещивалась с большой индустриальной войной, с миром пулеметов, артиллерии и магазинных винтовок, итог получался печальным.
Типичная схема атаки в германской армии начала войны
Взять хотя бы известную атаку 2-й гвардейской пехотной дивизии под Ипром в ноябре 1914 года. Молодцеватые гвардейцы храбро шли под пули сомкнутыми рядами. Их было настолько много, что, даже несмотря на страшный огонь, немцам удалось овладеть первой траншеей противника. Но только к тому времени их осталось настолько мало, что противник отбил окопы первой же контратакой.
Надо что-то делать
Подобные истории в первый год войны происходили не только с гвардейцами. Немцам стало ясно – от плотного строя надо отходить. Как и от штыковой атаки – в зигзагообразных траншеях со штыком, в любом случае, не развернешься. К счастью для них, задел для этого имелся – его корни лежали в федеративном устройстве Германской империи.
Германские земли, на протяжении всей своей истории, были тем еще лоскутным одеялом. Участвовавший в Первой мировой Второй рейх собрался из этого одеяла не так давно – менее чем за полвека до войны. Следствием этого была автономия некоторых земель (например, Баварии) и довольно децентрализованная армейская структура. Например, в мирное время каждый полк был достаточно автономен, а его командир имел довольно широкие полномочия и серьезную свободу в вопросах обучения своих солдат. И мог практиковать хоть рассыпной строй, хоть плотные штыковые атаки. Многие, конечно, по инерции выбирали второе. Но на них свет клином не сходился.
Но сам по себе рассыпной строй лишь несколько уменьшал потери. Это было лишь начало, но важное – огромные потери от «старомодной, аристократической» тактики заставили офицеров больше доверять солдатам. Теперь не предполагалось, что бойцы, чуть что, автоматически разбегутся. И унтер-офицеров, наряду с наиболее решительными солдатами, стало можно использовать для чего-то большего, нежели просто поиска и удержания трусов.
Одним из первых инноваторов был капитан Вильгельм Рор. Он догадался наделить правом непосредственного командования на поле боя самых решительных и смелых бойцов. Это позволило разделить огромные неповоротливые взводы на небольшие группы по 3-10 человек. Каждой из них назначалась своя тактическая задача.
Самым эффективным оружием в окопном бою были гранаты. Чем больше получалось взять их в атаку, тем лучше. Поэтому лучшим другом штурмовика были специальные гранатные сумки
Философия штурмовых групп была, на первый взгляд, парадоксальна. Вместо предписанной азами военного дела концентрации сил, они дробились. Но именно это позволяло максимально быстро преодолеть «ничейную землю».
Мало того, крупное соединение двигалось предсказуемо даже в рассыпном строю. Оно имело четко читаемый фронт, фланги, и так далее. Как большая группа людей, оно бы двигалось не очень быстро. По нему можно было сосредоточить огонь всего обороняющего траншею подразделения, включая средства усиления вроде станковых пулеметов. А в случае с большим количеством небольших групп, параллельно, без связи друг с другом, прорывающихся к своим конкретным целям, все принимало другой оборот. Уделить равное внимание всем им сразу с точки зрения осознанного управления огнем почти невозможно.
И если такие группы действуют достаточно быстро и решительно, у них есть хорошие шансы на успешную атаку с небольшими потерями. Ведь, управляемый «по старинке» противник, доля личной инициативы у которого неизбежно меньше, просто не успеет предпринять что-то вразумительное.
Чудо-оружие
Штурмовой батальон Рора активно тренировался – в тылу строился макет конкретной позиции, которую предстояло штурмовать, и действия отрабатывались до мелочей. Первая серьезная проверка этих тренировок, да и вообще, новой тактики, состоялась в январе 1916-го – французская позиция была занята быстро и с минимальными потерями.
В следующем месяце началась битва за Верден. К этому времени успех Рора успел впечатлить и другие части. Его тактике подражали другие батальоны, где создавались собственные штурмовые подразделения. А в сентябре 1916 года слава штурмовиков дошла до самого генерала Людендорфа.
Он понимал, что война зашла куда-то не туда – быстрой победы по плану Шлиффена не вышло. В длительном противостоянии у Центральных держав шансов не было – уж больно неравноценны потенциалы. Оставалось только искать некое «чудо-оружие», которое изменит баланс сил. И новая штурмовая тактика казалась вполне перспективным вариантом.
Темпы переподготовки армии под «штурмовые» стандарты росли. Если к началу 1917-го речь шла о 15 штурмовых батальонах, то к следующему году немцы стали вводить в строй целые ударные дивизии. В перспективе планировалось, что «штурмовой» станет целая четверть германской армии. В эти подразделения соберут самых молодых, горячих, полных энтузиазма и желания изменить ход войны солдат. И, тренируемые в соответствии с новой ударной тактикой, они прорвут, наконец, застывший фронт, и переведут войну обратно в маневренное русло.
Что пошло не так
К марту 1918 года германский тыл находился на последнем издыхании, и командование это отлично понимало. Последним шансом если не на победу, то хотя бы на ничью в войне было успешное наступление. Ставка в нем делалась, как раз, на штурмовиков.
Задача стояла непростая – прорвать 8-километровую толщу неприятельской обороны. Невыполнимо, на первый взгляд. Но штурмовики справились. Впрочем, основные проблемы начались позже.
Атакующие немцы пробили брешь шириной 80 километров. Случись это 20 лет спустя, в нее тут же были бы направлены танки, моторизованные пехотные дивизии, поддержанные «Штуками». А также орда вспомогательной техники, от резво таскающих тяжелые орудия 18-тонных тягачей до грузовиков с боеприпасами и топливом.
Образ мотивированного, активного и желающего изменить исход войны штурмовика пришелся ко двору в Третьем рейхе. Один из самых известных примеров — фильм «Stoßtrupp 1917», снятый в 1934 году
Но это был 1918 год, и до создания в Германии инфраструктуры блицкрига было еще далеко. Рассчитанные на яростное, но короткое напряжение силы, построенные по образцам штурмовых батальонов, дивизии быстро выдохлись. Они не могли двигаться вперед со скоростью маневренных подразделений Второй мировой, и противник успел выстроить новую линию обороны, пусть и не такую прочную. Но и штурмовики были уже далеко не «свежи». 6 дней они пытались безуспешно прорвать и её, но без видимого результата.
Наступление провалилось. Война фактически была проиграна. Штурмовые батальоны оказали серьезное влияние на развитие пехотной тактики, но не спасли Германию. Униженная Версальским договором, но не раздавленная, она вернется через 20 лет. Сменив методы штурмовиков Рора на нечто ещё более прорывное.
Информация