Мангазея: заполярье, лесотундра и меховая лихорадка
История знает феномен города-однодневки. Вначале на слабоосвоенной местности находят что-то ценное, например, золото. Потом туда отправляются возбужденные толпы старателей, вокруг которых вырастает инфраструкура. Через некоторое время праздник, впрочем, заканчивается — вместе с пригодными для легкой добычи ресурсами. И люди уезжают, оставляя после себя лишь город-призрак.
История Мангазеи в целом соответствовала этому «дикозападному» шаблону. Но при этом имела свои особенности. Главной из них был характер типичного для времен покорения Сибири ресурса. Золото заменялось шкурками соболей – товаром, что можно было продать в Европе за баснословные деньги. Всего лишь одна шкура чернобурой лисы стоила больше, чем все имущество богатой крестьянской семьи: дом, земля, 5 лошадей и 10 коров. Организовавший удачную экспедицию в Сибирь, как правило, быстро и многократно обогащался.
Но у пушнины имелась своя особенность. Это не было золото, вымываемое из реки на Диком Западе, и не серебро, добываемое индейскими рабами на перуанских рудниках. Соболь, бобер и чернобурая лиса были широко рассыпаны по сибирским лесам. Их добычу было нельзя сконцентрировать на одном месте. Поэтому основной стратегией было подчинение обитавших в округе племен, и обложение их ясаком – пушной податью. Города же в такой стратегии были не сколько центром добычи, сколько базой для экспедиций по сбору ясака и перевалочным пунктом для отсылаемых в Москву караванов с пушниной.
Прибыльность мехов подстегивала людей. И они осваивали восточные земли еще до завершения процесса ликвидации Сибирского ханства, начатого отрядом Ермака. Не в виде полноценного покорения, конечно, но торговые форпосты создавались. Тут помогал морской путь по северным морям до Ямала и Обской губы. Спустившись по ней, русские использовали систему рек. А дальше было дело техники – налаженные контакты с туземцами, торговля, возвращение домой и, в случае успеха, сказочное обогащение.
К концу XVI века Москва успела убрать две главных преграды в Сибирь – Казанское и Сибирское ханства. И за смелыми, но спорадическими частными предприятиями туда двинулись уже государевы люди.
В 1600 году в местность, где предстояло возникнуть Мангазее, отправился царский отряд в 150 человек. Их задачей было возвести острог – сердце будущего города. Экспедиции не повезло – в Обской губе её настиг шторм, в котором была потеряна половина кораблей. Мало того, на земле на нее напали туземцы. Науськанные, как подозревали царские люди, теми самыми торговцами, ходившими в эти земли ранее – последнее, чего хотели эти отчаянные предприниматели, так это царского присмотра.
Терпеть подобного обращения государевы люди не собирались. Тем более что посланный отряд, хоть и был изрядно потрепан, но все-таки кое-как отбился и смог заложить острог. Поэму в следующем же году из Тобольска была выслана помощь численностью в 300 государевых людей. Обустраиваться на новом месте собрались надолго. Подкрепление везло артиллерию для крепостных стен – одну скорострельную (нечто промежуточное межу пушкой и ружьем) и три затинных (фактически, большие ружья для стрельбы со стен) пищали. А также ядра, свинец , хлеб и прочие припасы.
Противопоставить этому местные туземцы уже ничего не могли, и Мангазея принялась разрастаться. Получив удобную и прочно стоящую базу, русские стали обкладывать ясаком местное население.
Правда, поначалу возникли некоторые проблемы – конкретно местные туземцы были в основном кочевниками. А их еще поймай для выплаты налога – надо, чтобы сами все принесли. Для этого государевы люди активно брали заложников, а также использовали торговый стимул – часть ясака обменивалась на недорогие, но привлекающие туземцев товары вроде бисера и самых дешевых монет.
Мангазея быстро расширялась. К 1625 году в городских стенах протяженностью почти 300 метров имелось пять башен. Внутри имелось две церкви, таможня, резиденция воеводы, рынок, баня, тюрьма, и еще множество жилых и административных зданий. И, конечно же, кабаки. И это не считая посада. Одних только бюрократических должностей в Мангазее насчитывалось более двадцати. Общее же количество людей в городе все время менялось – в зависимости от текущего количества ясачных экспедиций. Но в целом это значение колебалось между 600 и 1000 человек.
Естественно, в таком кипящем торговой деятельностью удаленном от царева ока городе были неизбежны внутренние конфликты.
Типичный «дикозападный» сюжет – это противостояние какой-нибудь банды и шерифа. Мангазея же пошла дальше и устроила настоящую войну уже между двумя «шерифами».
Посылать в далекие земли сразу двух воевод на одно дело было обычной для Москвы практикой – коли погибнет один, другой сможет продолжать руководить всем делом. Но временами эта система давала сбои. Как, например, в случае с назначенными в Мангазею в 1628 году воеводами Григорием Кокоревым и Андреем Палицыным. На бумаге единоначалие сохранялось – Кокорев был старшим воеводой, а Палицын – младшим. Но в далеком колониальном краю, в условиях возникшей неприязни между двумя первыми людьми в городе, это было уже не так важно.
Палицын сделал ставку на людей из посада – он даже сам перебрался за крепостные стены, предпочтя жить за их пределами. Заручившись достаточной поддержкой, он объявил Кокорева изменником. Неслуживое население Мангазеи взяло острог в осаду. Старший воевода грозил страшными карами из-за крепостных стен, и время от времени отвечал пушечным огнем. Имелась, впрочем, своя артиллерия и у Палицына, которая тоже не молчала.
Осада продолжалась почти год – 11 месяцев. Город не был разрушен лишь по одной причине – сравнительно небольшие калибры имевшихся у сторон затинных пищалей и обоюдная ограниченность в боеприпасах. В итоге маленькая гражданская война кончилась довольно «по-дикозападному». Палицын понял, что достать оппонента в обозримом будущем не удастся. И просто уехал на Енисей, где к тому времени уже было больше пушнины. Для людей Кокорева достать его бы там было проблематично. А у енисейских русских властей и без того хватало дел и внезапных проблем.
К этому времени основные «сливки» с региона уже были собраны. Пушной зверек вокруг был изрядно прорежен, внимание первопроходцев, промысловиков и государевых людей стали привлекать еще более далекие земли.
Кроме того, в 1619 году вышел царский указ, запрещающий морской путь в Мангазею – чтобы в пушной сибирский край не проникли иностранцы. Хотя, поговаривали, что все это не более чем интриги могущественных тобольских воевод против северных конкурентов. Как бы то ни было, добираться в Мангазею по системе сибирских рек было тяжелее, нежели северными морями. Что прямо влияло на дела в городе.
И, наконец, в Заполярье нельзя было выращивать хлеб. Его, конечно, завозили, но делать это было тяжело, особенно после царского указа о запрете морского пути.
К тому же в 1642 году почти вся Мангазея выгорела в результате сильного пожара. Это окончательно надломило город, который еще кое-как трепыхался до 1672 года, когда его покинули последние русские люди. Меховая лихорадка требовала дальнейшего движения на восток.
Дикий Восток
История Мангазеи в целом соответствовала этому «дикозападному» шаблону. Но при этом имела свои особенности. Главной из них был характер типичного для времен покорения Сибири ресурса. Золото заменялось шкурками соболей – товаром, что можно было продать в Европе за баснословные деньги. Всего лишь одна шкура чернобурой лисы стоила больше, чем все имущество богатой крестьянской семьи: дом, земля, 5 лошадей и 10 коров. Организовавший удачную экспедицию в Сибирь, как правило, быстро и многократно обогащался.
Но у пушнины имелась своя особенность. Это не было золото, вымываемое из реки на Диком Западе, и не серебро, добываемое индейскими рабами на перуанских рудниках. Соболь, бобер и чернобурая лиса были широко рассыпаны по сибирским лесам. Их добычу было нельзя сконцентрировать на одном месте. Поэтому основной стратегией было подчинение обитавших в округе племен, и обложение их ясаком – пушной податью. Города же в такой стратегии были не сколько центром добычи, сколько базой для экспедиций по сбору ясака и перевалочным пунктом для отсылаемых в Москву караванов с пушниной.
Торговый центр
Прибыльность мехов подстегивала людей. И они осваивали восточные земли еще до завершения процесса ликвидации Сибирского ханства, начатого отрядом Ермака. Не в виде полноценного покорения, конечно, но торговые форпосты создавались. Тут помогал морской путь по северным морям до Ямала и Обской губы. Спустившись по ней, русские использовали систему рек. А дальше было дело техники – налаженные контакты с туземцами, торговля, возвращение домой и, в случае успеха, сказочное обогащение.
К концу XVI века Москва успела убрать две главных преграды в Сибирь – Казанское и Сибирское ханства. И за смелыми, но спорадическими частными предприятиями туда двинулись уже государевы люди.
В 1600 году в местность, где предстояло возникнуть Мангазее, отправился царский отряд в 150 человек. Их задачей было возвести острог – сердце будущего города. Экспедиции не повезло – в Обской губе её настиг шторм, в котором была потеряна половина кораблей. Мало того, на земле на нее напали туземцы. Науськанные, как подозревали царские люди, теми самыми торговцами, ходившими в эти земли ранее – последнее, чего хотели эти отчаянные предприниматели, так это царского присмотра.
Терпеть подобного обращения государевы люди не собирались. Тем более что посланный отряд, хоть и был изрядно потрепан, но все-таки кое-как отбился и смог заложить острог. Поэму в следующем же году из Тобольска была выслана помощь численностью в 300 государевых людей. Обустраиваться на новом месте собрались надолго. Подкрепление везло артиллерию для крепостных стен – одну скорострельную (нечто промежуточное межу пушкой и ружьем) и три затинных (фактически, большие ружья для стрельбы со стен) пищали. А также ядра, свинец , хлеб и прочие припасы.
Противопоставить этому местные туземцы уже ничего не могли, и Мангазея принялась разрастаться. Получив удобную и прочно стоящую базу, русские стали обкладывать ясаком местное население.
Собственно, из-за этой няшечки и родилась Мангазея. А еще была покорена Сибирь
Правда, поначалу возникли некоторые проблемы – конкретно местные туземцы были в основном кочевниками. А их еще поймай для выплаты налога – надо, чтобы сами все принесли. Для этого государевы люди активно брали заложников, а также использовали торговый стимул – часть ясака обменивалась на недорогие, но привлекающие туземцев товары вроде бисера и самых дешевых монет.
Мангазея быстро расширялась. К 1625 году в городских стенах протяженностью почти 300 метров имелось пять башен. Внутри имелось две церкви, таможня, резиденция воеводы, рынок, баня, тюрьма, и еще множество жилых и административных зданий. И, конечно же, кабаки. И это не считая посада. Одних только бюрократических должностей в Мангазее насчитывалось более двадцати. Общее же количество людей в городе все время менялось – в зависимости от текущего количества ясачных экспедиций. Но в целом это значение колебалось между 600 и 1000 человек.
Естественно, в таком кипящем торговой деятельностью удаленном от царева ока городе были неизбежны внутренние конфликты.
Драмы нашего городка
Типичный «дикозападный» сюжет – это противостояние какой-нибудь банды и шерифа. Мангазея же пошла дальше и устроила настоящую войну уже между двумя «шерифами».
Посылать в далекие земли сразу двух воевод на одно дело было обычной для Москвы практикой – коли погибнет один, другой сможет продолжать руководить всем делом. Но временами эта система давала сбои. Как, например, в случае с назначенными в Мангазею в 1628 году воеводами Григорием Кокоревым и Андреем Палицыным. На бумаге единоначалие сохранялось – Кокорев был старшим воеводой, а Палицын – младшим. Но в далеком колониальном краю, в условиях возникшей неприязни между двумя первыми людьми в городе, это было уже не так важно.
Палицын сделал ставку на людей из посада – он даже сам перебрался за крепостные стены, предпочтя жить за их пределами. Заручившись достаточной поддержкой, он объявил Кокорева изменником. Неслуживое население Мангазеи взяло острог в осаду. Старший воевода грозил страшными карами из-за крепостных стен, и время от времени отвечал пушечным огнем. Имелась, впрочем, своя артиллерия и у Палицына, которая тоже не молчала.
Осада продолжалась почти год – 11 месяцев. Город не был разрушен лишь по одной причине – сравнительно небольшие калибры имевшихся у сторон затинных пищалей и обоюдная ограниченность в боеприпасах. В итоге маленькая гражданская война кончилась довольно «по-дикозападному». Палицын понял, что достать оппонента в обозримом будущем не удастся. И просто уехал на Енисей, где к тому времени уже было больше пушнины. Для людей Кокорева достать его бы там было проблематично. А у енисейских русских властей и без того хватало дел и внезапных проблем.
Угасание
К этому времени основные «сливки» с региона уже были собраны. Пушной зверек вокруг был изрядно прорежен, внимание первопроходцев, промысловиков и государевых людей стали привлекать еще более далекие земли.
Раскопки Мангазеи (gayaz-samigulov.livejournal.com)
Кроме того, в 1619 году вышел царский указ, запрещающий морской путь в Мангазею – чтобы в пушной сибирский край не проникли иностранцы. Хотя, поговаривали, что все это не более чем интриги могущественных тобольских воевод против северных конкурентов. Как бы то ни было, добираться в Мангазею по системе сибирских рек было тяжелее, нежели северными морями. Что прямо влияло на дела в городе.
И, наконец, в Заполярье нельзя было выращивать хлеб. Его, конечно, завозили, но делать это было тяжело, особенно после царского указа о запрете морского пути.
К тому же в 1642 году почти вся Мангазея выгорела в результате сильного пожара. Это окончательно надломило город, который еще кое-как трепыхался до 1672 года, когда его покинули последние русские люди. Меховая лихорадка требовала дальнейшего движения на восток.
- Тимур Шерзад
- gotonature.ru, prirodasibiri.ru, gayaz-samigulov.livejournal.com
Информация