Гибель византийской цивилизации
Вступление
Причины падения города Константинополя, раннесредневекового центра мира, описаны очень подробно, на сайте «ВО» было достаточно статей на этот счёт, в данной же заметке я хочу обратить внимания на ряд ключевых факторов, приведших к падению цивилизации ромеев.
Диорама падения Константинополя. Музей Армии. Стамбул. Турция. Фото автора.
Итак, Византия была прямой правопреемницей Римской империи; сами же византийцы считали свою историю и государство прямым продолжением Римской империи, без всякой преемственности. Просто произошел перенос столицы и всех государственных институтов с Запада на Восток.
В 476 г. в Риме был низложен последний император Западной части империи, подчеркнём, римское государство не было уничтожено, а только лишен власти римский правитель, знаки власти были отправлены в Константинополь, центр империи переместился в Новый Рим окончательно.
Западная цивилизация сложилась на территориях Римской империи не путем преемственности, а путём завоевания, начиная с конца V—VI вв. Ключевым вопросом соперничества западных стран с Византией, начиная с VIII в., была борьба за право считаться наследницей великого Рима? Кого считать? Западную цивилизацию германских народов по географическому принципу или ромейскую цивилизацию, исходя из казуса государственной, политической и юридической правопреемственности?
В VI веке при Юстиниане Великом территория Римской империя была практически восстановлена. Возвращена Италия, Африка, часть Испании. Государство охватывало территорию Балкан, Крыма, Армении, Малой Азии (совр. Турция), Ближнего Востока и Египта.
Спустя сто лет, с появлением и экспансией исламской цивилизации, территория государства значительно сократилась, арабское вторжение решило судьбу имперских земель на востоке: были потеряны важнейшие провинции: Египет, Ближний Восток, Африка. Одновременно, часть территорий было потеряно в Италии. Этнически страна становится практически государством одного народа – греков, греческий язык полностью вытеснил универсальный имперский язык — латынь.
С этого периода начинается борьба за выживание, иногда озаряемая блистательными победами, тем не менее, у империи не было больше ни экономических, ни военных сил вести постоянные и активные военные действия или создавать «вызовы» другим цивилизациям.
Эту слабость, какое-то время византийская дипломатия «компенсировала» «хитростями», деньгами, блефом.
Но непрекращающаяся борьба на нескольких фронтах изматывала страну. Отсюда и выплаты «даней», например, Руси, под видом добровольных подарков, с целью компенсировать или нивелировать ущерб.
Вспышка политической и военной активности наблюдалась в Х веке, 40-х годах ХI в. На смену которой пришли новые вторжение со стороны степи: половцев, печенегов и турок (турок-сельджуков).
Война с ними и начавшееся новое вторжение с запада (норманны Южной Италии) привели страну на край гибели: потеряны земли в Италии (Юг и Сицилия, Венеция), потеряна почти вся Малая Азия, разорены Балканы.
В таких условиях новый император Алексей Комнин, воин и дипломат, обратился к Западу, к римскому епископу, находящемуся формально в византийской юрисдикции, хотя раскол в христианстве уже начался.
Именно первые крестовые походы реанимировали Византию, вернули земли в Малой Азии вплоть до Сирии. Казалось бы, начался новый ренессанс, продлившийся до 40-х годов ХII в.
В силу специфики византийских институтов власти, которые всё больше ветшали, под воздействием «традиции»: реальной и надуманной, снова наступил период раздоров в стране.
В это же время происходит усиление Западных стран, сплочённых феодальными институтами, которые видели в Византии и Константинополе источник баснословных богатств, одновременно, её административную и военную слабость.
Что привело к 4-му крестовому походу и захвату Константинополя западными воинами. Через пятьдесят семь лет греки никейской «империи» при поддержке генуэзцев, конкурентов Венеции, вернули себе столицу и небольшую часть земель в Европе, но в течение 50 лет потеряли все остатки земель в Малой Азии.
Никаких уроков из позора поражения сделано не было, и с этого момента государство стало катиться под уклон:
• всё то же упование на чудо и божью десницу («на бога надейся, а сам не плошай» — не византийский девиз);
• всё те же свары и интриги правящей элиты за доли в уменьшающемся пироге.
• неумение и нежелание видеть реальность, а не мир через очки имперского высокомерия.
В междоусобной борьбе за ресурсы, правящий слой терял земли, которые попадали под власть иноземцев, а с потерей земель и свободного общинника, основу армия и флот.
Конечно, в ХIV-ХV в. в стране существовала армия и небольшой флот, но последний не мог решать никаких задач, резко уступая флотилиям, а не флотам итальянцев, а в конце концов и туркам.
Армия состояла из отрядов мятежных аристократов и наемников, которые периодически устраивали восстания с целью захватить слабую власть в Константинополе.
Такой шлем мог быть на защитниках города Константина. Барботто Сев. Италия ХV в. Музей Армии. Стамбул. Турция. Фото автора.
Ромейская держава после 1204 г. была лишь империей по названию, фактически она стала полуколонией итальянцев, сократившись до размеров города Константинополя, небольших территорий в Малой Азии (Трапезунд) и Греции.
В связи с этим я хотел бы привести пространную цитату из Л.Н. Гумилёва, которая блестяще описывает ситуацию этноса при смерти. В рамках своей теории, которую многие считают спорной, он отметил важную фазу в развитии этноса – обскурацию (затемнения):
«Как ни странно, фаза обскурации не всегда приводит этнос к гибели, хотя всегда наносит этнической культуре непоправимый ущерб. Если обскурация развивается быстро и поблизости нет хищных соседей, стремящихся к захватам, то императив: «Будь таким, как мы» встречает логичную реакцию: «День, да мой!» В результате исчезает сама возможность сохранения этнической доминанты и любых коллективных мероприятий, даже разрушительных. Направленное развитие вырождается в подобие «броуновского движения», в котором элементы – отдельные люди или небольшие консорции, сохранившие, хотя бы частично, традицию, получают возможность противостоять тенденции к прогрессивному упадку. При наличии даже небольшого пассионарного напряжения и инерции бытовых норм, выработанных этносом в предшествовавшие фазы, они консервируют отдельные «островки» культуры, создавая обманчивое впечатление того, что существование этноса как целостной системы не прекратилось. Это самообман. Система исчезла, уцелели только отдельные люди и их память о былом.
Адаптация при столь быстрых и постоянных изменениях среды неизбежно запаздывает, и этнос гибнет как системная целостность».
Адаптация при столь быстрых и постоянных изменениях среды неизбежно запаздывает, и этнос гибнет как системная целостность».
Правящие кланы Византии, борясь за власть, стали активно использовать «новых наёмников» — турков-осман, «познакомив» их с европейской частью страны. После чего Османы завоевали все балканские страны и византийские территории вокруг столицы, что и стало основой их государства, центром которого стал римский город Адрианополь (совр. Эдирне). Воинственные православные сербы участвовали во всех походах в составе армии Османов, как при сражении с Тимуром, так и при осаде Константинополя.
Падение Константинополя в конце ХIV в. было отсрочено очередным «чудом»: монгольский завоеватель Тимур разбил турецкого султана Баязета.
В 1422 г. турки сняли осаду Константинополя под угрозой вторжения западных войск.
Все дипломатические попытки последних императоров, включая игру на противоречиях в стане Османов, унию с католиками и признание Папу главой православной церкви, не увенчались успехом.
В 1444 г. турки при Варне разгромили войско крестоносцев, которое могли лишь косвенно помочь византийцам.
Такие шлемы были у турок в последней битве за Константинополь. Шлем султана Абу Саид Гюркан 1451-1469 гг. Музей Армии. Стамбул. Турция. Фото автора.
В 1453 г., невзирая на угрозу очередного крестового похода, молодой султан Мехмед II взял «столицу мира».
Сейчас в информационном пространстве распространены два взгляда на проблему гибели византийской цивилизации:
1. Сами виноваты — из-за своей «византийской политики», коварной и вероломной. Договорились бы с Западом и папой, соблюдали бы договорённости, и всё было бы хорошо.
2. Виноваты в том, что не защитили православную империю, не создав «сильного государства». Мысль, конечно, оригинальная, но ничего не объясняющая.
Истина всё же где-то посредине.
Византинист и историк церкви А. П. Лебедев писал:
«К сожалению, при все своей религиозности, общество носило в себе очень много задатков болезненной, патологической жизни, ненормального развития, от чего бы то ни происходило. Религиозность была чем-то отдельным от жизни: религиозность – сама по себе, жизни – сама по себе. Между ними не было того единения, той тесной связи, которая, поставляя то и другое в гармоническое отношение, рождала бы истинно облагороженную, высоконравственную жизнь».
Или добавим весьма корректное мнение Л. Н. Гумилёва:
«избыточную энергию (пассионарность) византийцы тратили на теологические споры и раздоры».
Эту характеристику ромейского общества прежде всего надо отнести на счёт её верхушки, которая, совмещая необузданную корысть и нежеланием вносить изменения в одряхлевшие институты управления, увлекалась западными веяниями, не осознавая сути явления («рыцарство», турниры, «рыцарские» пиры, конное поло и т. п.).
Чрезмерная консервация социума вошла в противоречие с военными технологиями. Что не позволило на определенном этапе провести «модернизацию» и привело к гибели страны.
Когда мы говорим «военные технологии», мы имеем в виду не только пушки или ракеты как таковые, а всю систему построения обороны: от подготовки солдата, его качество и здоровья, до тактики и стратегии в войны. Если на определенных этапах развития страны с теоретической «военной наукой» в Византии было всё в порядке, собственно вооружение было на высоком уровне (чего стоит один «греческий огонь»), то с системой комплектации вооруженных сил и высшего офицерского состава всегда была проблема. Пока были деньги, можно было иметь наемников, но когда деньги кончились, кончились и воины. А в конце ХII в. Константинополь потерял и технологические преимущества на суше и море, теоретическая военная наука отстала и тормозила развитие тактики. С потерей территорий и финансов это проблема резко усугубилась.
Идеологические споры, периодически сотрясавшие Византию, не способствовали консолидации общества, это был какой-то «спор во время чумы».
Попытки модернизации системы или хотя бы её элементов, натыкались на агрессивный консерватизм. Так, в Х веке, когда император-воин Никифор II Фока, понимавший потребности в идеологических стимулах и лично видевший, как себя ведут воины-арабы в бою, предложил
«издать закон, чтобы тех воинов, которые погибли на войне, причислять к лику святых только за то, что пали на войне, не принимая во внимание ничего иного. Он принуждал патриарха и епископов принять это как догмат. Патриарх и епископы, храбро оказав противодействие, удержали императора от этого намерения, делая упор на канон Василия Великого, который гласит, что воин, убивший на войне врага, должен быть отлучен на три года от причастия».
В конце концов осталась одна тупиковая парадигма: «лучше чалма, чем папская тиара».
Перефразируем В. И. Ленина: любая цивилизация, как и всякая революция, лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться, обеспечить систему защиты. Читаем — система защиты, понимаем — система развития.
Ромейская империя, или христианская византийская цивилизация, пала под напором западной цивилизации и была поглощена исламской цивилизаций из-за следующих причин: консервация системы управление и, как следствие её, исчезновение цели (куда нам плыть?). Цивилизация перестала формировать «вызовы», а «ответы» были всё слабее. В то же время вся энергия византийской знати, впрочем, как и столичного общества, была направлена на личное обогащение и постройку системы управления государством только под эти цели.
В этой связи знаковой является судьбе попавшего в плен к туркам Великого дуки (премьер-министра) Луки Нота́ра, сторонника «чалмы». Его малолетний сын понравился султану Мехмеду II, который потребовал его в свой гарем. Когда же отец отказался отдать сына на поругания, султан приказал казнить всю семью. Лаоник Халкокондил писал, что дети перед казнью просили отца отдать взамен на жизнь все богатства, которые находились в Италии! Псевдо-Сфрандзи по-другому описывает ситуацию, рассказывая о том, что после взятия Константинополя Великий дука Лука принёс несметные богатства Мехмеду, султан, возмущенный его хитростью, спросил: «Почему ты не захотел помочь своему императору и родине своей и дать им те несметные богатства, что у тебя были…?»
Ситуация как нельзя лучше характеризует своекорыстие высших представителей византийской власти, которые, имея богатства, не готовы были использовать их на защиту страны.
Впрочем, в ситуации 1453 г. правящий класс уже ничего поделать не мог, система мобилизации дала сбой еще в 1204 году, и воссоздать ее было практически невозможно. И последнее: инертность и пассивность народных масс, особенно в столице, нежелании прилагать усилий в борьбе с врагами и надежде на чудо, все эти факторы привели империю ромеев к гибели. Как писал солдат Прокопий Кесарийский еще в VI в. о константинопольцах: «Они хотели быть свидетелями новых приключений [войны], хотя и сопряженных с опасностями для других».
Главный урок падение византийской цивилизации состоит, как ни странно, в том, что… цивилизации смертны.
Информация