Гаслам-Гирей. Реальный герой кавказских «игр престолов»
Популярный сериал «Игра престолов», несмотря на феерическую нелепость и безмускульность последних двух сезонов, до сих пор будоражит воображение поклонников. Но ни одна серия этого сериала даже близко не насыщена столь резкими сюжетными поворотами, как жизнь одного из героев кавказских войн Гаслам-Гирея (порой его именуют Аслан-Гиреем). Он начал войну ещё совсем мальчиком и был в лагере яростных врагов Российской империи, но уже к 25-ти годам состоял на службе русскому императору и в итоге просто растворился в бесконечной войне.
После взятия Крыма русскими войсками отец Гаслама с многочисленной роднёй и всем нажитым, что можно было прихватить с собой, переселился на тогдашнюю территорию абхазов. Беглецы принадлежали к знатному татарскому роду Гиреев, т.е. в период расцвета сил Гаслам вполне мог побороться за престол прекрасной Тавриды. Абхазия новой родиной была выбрана не случайно. Крымские татары давно и успешно торговали с Кавказским побережьем, как с черкесскими племенами, так и с абхазским народом, родственным черкесам.
Родился Гаслам уже в новом абхазском доме в 1785-м году (по другим данным, в 1786-м). Но едва мальчишке исполнилось четыре годика, как на его семью налетели недавние торговые и военные «союзники». Абхазский князь Калабат-Оглу (Халабат-Аглу) вырезал практически всю семью Гаслама и завладел всеми его землями и имуществом, начиная с домов, заканчивая жирными стадами овец и баранов. И торчать бы голове маленького Гаслама на вражеском копье, если бы не дальний родственник семьи – Мурадин-Бей, который заодно был кровным врагом Калабата. Мурадин-Бей и пригрел в своём доме Гаслама.
Рос мальчишка буквально на войне, ведь Мурадин-Бей, кроме родства с семьёй Гаслама, ничем от своего заклятого врага Калабата не отличался. Отряд Мурадина постоянно совершал военные набеги то на Калабата, то на других абхазских князей, то на враждебных конкурентов из числа черкесской знати, то на кордоны казаков, что в то время жили на правобережной Кубани.
Никогда не знавший теории, но прекрасно освоившийся на практике Гаслам вскоре приобрёл известность не только как храбрый и искусный воин, но и как предприимчивый и находчивый командир. Службу свою перед опекуном Гаслам держал славно и, конечно, рассчитывал на благосклонность Мурадина.
Тем временем у Мурадин-Бея выросла прекрасная дочь Мира (иногда её в исторической литературе именуют Альказией). Естественно, молодой человек не мог не начать испытывать нежные чувства к этой красивой девушке. Юная черкешенка (черкешенки славились своей красотой) ответила Гасламу взаимностью. Однако ни чувства Гаслама, ни чувства Миры в расчёт не брались в принципе без решения Мурадин-Бея.
Гаслам ни минуты не сомневался в том, что за его ратную службу опекун с радостью отдаст за него свою дочь. Наивный воин. Мурадин-Бей уже давно впитал черкесские обычаи ведения хозяйства того времени, один из которых состоял в том, что дочь в первую очередь — объект торга. И это касалось не просто выкупа от богатого жениха: порой юных черкешенок собственные отцы продавали в турецкие гаремы, когда им не исполнилось и десяти лет. Продажа девочки сулила огромные прибыли. К тому же это рассматривалось как своего рода дипломатический шаг. Ведь если девочка окажется искусна в постели, то, став любимой женой знатного османа, она приблизит своих родственников к богатствам Порты.
Стоило Гасламу попросить у Мурадина руки его дочери, как ответ его буквально шокировал. Мурадин потребовал от молодого воина тридцать породистых кобылиц и такое же количество мешков соли. На Кавказе того времени такой выкуп был фантастически дорогим. Тридцать кобылиц и тридцать мешков соли (её использовали как валюту) представляли собой состояние целого знатного рода. Гаслам же, кроме коня, платья и оружия, ничего не имел. Всё имущество, которое они добывали в набегах, прибирал к рукам Мурадин. И теперь этот коварный и расчётливый человек требовал с Гаслама платы за свою же дочь!
Разумеется, перспектива быть проданной за табун лошадей какому-нибудь знатному турку не порадовала и саму Миру, которая сразу же тайно изъявила своё желание бежать вместе с Гасламом. Однако встал вопрос – куда бежать? За время своей службы Гаслам оставил по себе знатную «славу» и среди абхазов, и среди многочисленных черкесских племён, т.е. радушного приёма ждать не приходилось. К тому же все понимали, что неистовый Мурадин будет мстить разорительными набегами за предательство дочери и своего воина. Выход был один – бежать к русским.
В одну из ночей Гаслам с невестой бежали прочь из родного аула. Когда они достигли берегов спасительной Кубани, на горизонте показался отряд из пятнадцати всадников, посланных за ними Мурадином. И если Миру ещё можно было выгодно продать и забыть о ней, то с Гаслама просто сняли бы голову. Оставив невесту на коне, молодой воин, сжав саблю в зубах, бросился в быстрые воды Кубани, удерживая в руке поводья. Несмотря на то, что течение постоянно норовило утащить их за собой, беглецам удалось выбраться на другой берег.
К этому времени погоня была уже у кромки берега Кубани и сыпала громкими проклятьями в адрес Гаслама и его невесты. Это, конечно, немедля привлекло внимание казаков кордонной линии. Они быстро поймали беглецов и разоружили Гаслама, а, узнав, что те бежали от Мурадина, мгновенно отвели их в караульную и отправили доклад о происшедшем самому атаману Черноморского казачьего войска Фёдору Яковлевичу Бурсаку.
Однако атаман Бурсак решил не накалять и без того взрывоопасную политическую обстановку Кавказа из-за двух влюблённых беглецов. Бурсак прекрасно понимал, что Мурадин-Бей будет мстить и, возможно, привлечёт к своим набегам соседние племена, жаждущие наживы. И уж тем более атаман не хотел платить жизнями своих казаков за романтические чувства двух молодых людей. Таким образом, судьба Гаслама и Миры повисла на волоске.
Но, на радость влюблённым, в Екатеринодар в то время приехал Арман-Эммануэль дю Плесси Ришелье (дюк де Ришелье), состоящий на службе Российской империи и занимающий должность генерал-губернатора. Ему доложили о появлении на кордонной линии столь опасных пленных. Ришелье, к удивлению Бурсака, заявил, что выдать их можно в любой момент и торопиться не стоит. Кроме того, Ришелье приказал немедленно доставить Гаслама и Миру в Екатеринодар.
В Екатеринодаре Ришелье лично допросил беглецов. Гаслам умолял отдать Мурадину только его, т. к. его просто убьют, а его возлюбленную оставить под русской защитой, ведь её ждёт отцовское наказание куда более тяжкое и унизительное. После допроса знаменитый дюк объявил атаману, что, если уж беглецы по доброй воли ступили на русскую землю, то они находятся под покровительством императора и ни о какой выдаче речи быть не может. Также сей факт будет не просто демонстрацией силы России, но и сигналом всему Кавказу о справедливости, которую люди могут обрести, перейдя на сторону империи. Что же касается мстительного Мурадина, то для набегов ему не нужны поводы, а вот ослабление его на тридцать кобыл и тридцать мешков соли — куда более результативное действие.
После этого Ришелье предложил Гасламу поступить на службу империи с присвоением офицерского чина и назначением соответствующего чину содержания. Гаслам немедленно радостно согласился, заявив, что кровью докажет свою верность и благодарность.
На службе Гаслам в самом деле стал крайне полезным и опытным воином. Он знал местность, знал нравы населения, прекрасно разбирался в хитросплетениях отношений между племенами и кланами, а главное, мог передать навыки ведения войны в горах. В 1807-м году вместе с Ришелье Гаслам входил в состав войск, овладевших турецкой крепостью Анапа и расчистивших близлежащую территорию от многочисленных неприятельских отрядов. За эти бои его наградили золотой медалью на Георгиевской ленте.
А в 1810-м году при штурме Сухум-Кале он первый взошёл на крепостные стены неприятельской крепости, расчищая себе дорогу огнём из пистолета и клинком сабли. После боя ему символично пожаловали золотую саблю с гравировкой «За храбрость». Неоднократно Гаслам участвовал в многочисленных вылазках и рекогносцировках. Как опытный проводник, он всегда шёл в авангарде отряда, поэтому первым встречал неприятеля, верно, надеясь, что в один прекрасный день ему встретится сам Мурадин-Бей. Верхом на породистом жеребце в расшитом чекмене и позолоченном шлеме он каждый раз бросался в битву, чтобы оправдать своё право быть в рядах русского войска.
За службу Гасламу позволили поселиться в Крыму, где он смог приобрести небольшой надел земли. По одной версии, там же он и сочетался законным браком с Мирой, по другой — для этой цели из Крыма на Кубань привезли муллу, и брак был заключён на самой кордонной линии.
Но у таких молодцов век невелик. В 1811-м году в боях с черкесским войском под Суджук-Кале шальная пуля сразила уже тогда полковника Гаслам-Гирея в бок в районе поясницы, а вторая угодила в челюсть. Неприятель хотел пленить раненого, но казаки, любившие отважного офицера, отбили его. В итоге черкесы были наголову разбиты, но радость победы была омрачена. Ранения Гаслама оказались смертельными. Перед кончиной он попросил лишь позаботиться о его любимой жене и детях, оставшихся в Крыму.
Тело Гаслама доставили в родную Тавриду в сопровождении почётного караула. В Крыму его и похоронили.
Некогда знаменитый художник шотландского происхождения Уильям Аллен, путешествуя по Крыму и Кавказу, был так вдохновлён историей Гаслам-Гирея, что написал картину «Гаслам-Гирей и Мира переходят Кубань» (другое название картины: «Гаслам-Гирей и Альказия, переправляющиеся через реку Кубань»). В данный момент, по мнению новороссийского историка Льва Александровича Степко, данное произведение искусства, являющее собой фактически исторический документ, находится в одном из запасников российских музеев.
Черкесский князь продаёт двух мальчиков. Картина Уильяма Аллена
Трудное детство претендента на трон Тавриды
После взятия Крыма русскими войсками отец Гаслама с многочисленной роднёй и всем нажитым, что можно было прихватить с собой, переселился на тогдашнюю территорию абхазов. Беглецы принадлежали к знатному татарскому роду Гиреев, т.е. в период расцвета сил Гаслам вполне мог побороться за престол прекрасной Тавриды. Абхазия новой родиной была выбрана не случайно. Крымские татары давно и успешно торговали с Кавказским побережьем, как с черкесскими племенами, так и с абхазским народом, родственным черкесам.
Родился Гаслам уже в новом абхазском доме в 1785-м году (по другим данным, в 1786-м). Но едва мальчишке исполнилось четыре годика, как на его семью налетели недавние торговые и военные «союзники». Абхазский князь Калабат-Оглу (Халабат-Аглу) вырезал практически всю семью Гаслама и завладел всеми его землями и имуществом, начиная с домов, заканчивая жирными стадами овец и баранов. И торчать бы голове маленького Гаслама на вражеском копье, если бы не дальний родственник семьи – Мурадин-Бей, который заодно был кровным врагом Калабата. Мурадин-Бей и пригрел в своём доме Гаслама.
Рос мальчишка буквально на войне, ведь Мурадин-Бей, кроме родства с семьёй Гаслама, ничем от своего заклятого врага Калабата не отличался. Отряд Мурадина постоянно совершал военные набеги то на Калабата, то на других абхазских князей, то на враждебных конкурентов из числа черкесской знати, то на кордоны казаков, что в то время жили на правобережной Кубани.
Черкесский воин
Никогда не знавший теории, но прекрасно освоившийся на практике Гаслам вскоре приобрёл известность не только как храбрый и искусный воин, но и как предприимчивый и находчивый командир. Службу свою перед опекуном Гаслам держал славно и, конечно, рассчитывал на благосклонность Мурадина.
Cherchez la femme (ищите женщину)
Тем временем у Мурадин-Бея выросла прекрасная дочь Мира (иногда её в исторической литературе именуют Альказией). Естественно, молодой человек не мог не начать испытывать нежные чувства к этой красивой девушке. Юная черкешенка (черкешенки славились своей красотой) ответила Гасламу взаимностью. Однако ни чувства Гаслама, ни чувства Миры в расчёт не брались в принципе без решения Мурадин-Бея.
Гаслам ни минуты не сомневался в том, что за его ратную службу опекун с радостью отдаст за него свою дочь. Наивный воин. Мурадин-Бей уже давно впитал черкесские обычаи ведения хозяйства того времени, один из которых состоял в том, что дочь в первую очередь — объект торга. И это касалось не просто выкупа от богатого жениха: порой юных черкешенок собственные отцы продавали в турецкие гаремы, когда им не исполнилось и десяти лет. Продажа девочки сулила огромные прибыли. К тому же это рассматривалось как своего рода дипломатический шаг. Ведь если девочка окажется искусна в постели, то, став любимой женой знатного османа, она приблизит своих родственников к богатствам Порты.
Стоило Гасламу попросить у Мурадина руки его дочери, как ответ его буквально шокировал. Мурадин потребовал от молодого воина тридцать породистых кобылиц и такое же количество мешков соли. На Кавказе того времени такой выкуп был фантастически дорогим. Тридцать кобылиц и тридцать мешков соли (её использовали как валюту) представляли собой состояние целого знатного рода. Гаслам же, кроме коня, платья и оружия, ничего не имел. Всё имущество, которое они добывали в набегах, прибирал к рукам Мурадин. И теперь этот коварный и расчётливый человек требовал с Гаслама платы за свою же дочь!
Невольничий рынок, который вполне мог ожидать невесту Гаслама
Разумеется, перспектива быть проданной за табун лошадей какому-нибудь знатному турку не порадовала и саму Миру, которая сразу же тайно изъявила своё желание бежать вместе с Гасламом. Однако встал вопрос – куда бежать? За время своей службы Гаслам оставил по себе знатную «славу» и среди абхазов, и среди многочисленных черкесских племён, т.е. радушного приёма ждать не приходилось. К тому же все понимали, что неистовый Мурадин будет мстить разорительными набегами за предательство дочери и своего воина. Выход был один – бежать к русским.
Побег и новая жизнь
В одну из ночей Гаслам с невестой бежали прочь из родного аула. Когда они достигли берегов спасительной Кубани, на горизонте показался отряд из пятнадцати всадников, посланных за ними Мурадином. И если Миру ещё можно было выгодно продать и забыть о ней, то с Гаслама просто сняли бы голову. Оставив невесту на коне, молодой воин, сжав саблю в зубах, бросился в быстрые воды Кубани, удерживая в руке поводья. Несмотря на то, что течение постоянно норовило утащить их за собой, беглецам удалось выбраться на другой берег.
К этому времени погоня была уже у кромки берега Кубани и сыпала громкими проклятьями в адрес Гаслама и его невесты. Это, конечно, немедля привлекло внимание казаков кордонной линии. Они быстро поймали беглецов и разоружили Гаслама, а, узнав, что те бежали от Мурадина, мгновенно отвели их в караульную и отправили доклад о происшедшем самому атаману Черноморского казачьего войска Фёдору Яковлевичу Бурсаку.
Атаман Фёдор Бурсак
Однако атаман Бурсак решил не накалять и без того взрывоопасную политическую обстановку Кавказа из-за двух влюблённых беглецов. Бурсак прекрасно понимал, что Мурадин-Бей будет мстить и, возможно, привлечёт к своим набегам соседние племена, жаждущие наживы. И уж тем более атаман не хотел платить жизнями своих казаков за романтические чувства двух молодых людей. Таким образом, судьба Гаслама и Миры повисла на волоске.
Но, на радость влюблённым, в Екатеринодар в то время приехал Арман-Эммануэль дю Плесси Ришелье (дюк де Ришелье), состоящий на службе Российской империи и занимающий должность генерал-губернатора. Ему доложили о появлении на кордонной линии столь опасных пленных. Ришелье, к удивлению Бурсака, заявил, что выдать их можно в любой момент и торопиться не стоит. Кроме того, Ришелье приказал немедленно доставить Гаслама и Миру в Екатеринодар.
В Екатеринодаре Ришелье лично допросил беглецов. Гаслам умолял отдать Мурадину только его, т. к. его просто убьют, а его возлюбленную оставить под русской защитой, ведь её ждёт отцовское наказание куда более тяжкое и унизительное. После допроса знаменитый дюк объявил атаману, что, если уж беглецы по доброй воли ступили на русскую землю, то они находятся под покровительством императора и ни о какой выдаче речи быть не может. Также сей факт будет не просто демонстрацией силы России, но и сигналом всему Кавказу о справедливости, которую люди могут обрести, перейдя на сторону империи. Что же касается мстительного Мурадина, то для набегов ему не нужны поводы, а вот ослабление его на тридцать кобыл и тридцать мешков соли — куда более результативное действие.
Арман-Эммануэль дю Плесси Ришелье
После этого Ришелье предложил Гасламу поступить на службу империи с присвоением офицерского чина и назначением соответствующего чину содержания. Гаслам немедленно радостно согласился, заявив, что кровью докажет свою верность и благодарность.
Офицер Русской императорской армии
На службе Гаслам в самом деле стал крайне полезным и опытным воином. Он знал местность, знал нравы населения, прекрасно разбирался в хитросплетениях отношений между племенами и кланами, а главное, мог передать навыки ведения войны в горах. В 1807-м году вместе с Ришелье Гаслам входил в состав войск, овладевших турецкой крепостью Анапа и расчистивших близлежащую территорию от многочисленных неприятельских отрядов. За эти бои его наградили золотой медалью на Георгиевской ленте.
А в 1810-м году при штурме Сухум-Кале он первый взошёл на крепостные стены неприятельской крепости, расчищая себе дорогу огнём из пистолета и клинком сабли. После боя ему символично пожаловали золотую саблю с гравировкой «За храбрость». Неоднократно Гаслам участвовал в многочисленных вылазках и рекогносцировках. Как опытный проводник, он всегда шёл в авангарде отряда, поэтому первым встречал неприятеля, верно, надеясь, что в один прекрасный день ему встретится сам Мурадин-Бей. Верхом на породистом жеребце в расшитом чекмене и позолоченном шлеме он каждый раз бросался в битву, чтобы оправдать своё право быть в рядах русского войска.
Черкесский князь
За службу Гасламу позволили поселиться в Крыму, где он смог приобрести небольшой надел земли. По одной версии, там же он и сочетался законным браком с Мирой, по другой — для этой цели из Крыма на Кубань привезли муллу, и брак был заключён на самой кордонной линии.
Но у таких молодцов век невелик. В 1811-м году в боях с черкесским войском под Суджук-Кале шальная пуля сразила уже тогда полковника Гаслам-Гирея в бок в районе поясницы, а вторая угодила в челюсть. Неприятель хотел пленить раненого, но казаки, любившие отважного офицера, отбили его. В итоге черкесы были наголову разбиты, но радость победы была омрачена. Ранения Гаслама оказались смертельными. Перед кончиной он попросил лишь позаботиться о его любимой жене и детях, оставшихся в Крыму.
Тело Гаслама доставили в родную Тавриду в сопровождении почётного караула. В Крыму его и похоронили.
Некогда знаменитый художник шотландского происхождения Уильям Аллен, путешествуя по Крыму и Кавказу, был так вдохновлён историей Гаслам-Гирея, что написал картину «Гаслам-Гирей и Мира переходят Кубань» (другое название картины: «Гаслам-Гирей и Альказия, переправляющиеся через реку Кубань»). В данный момент, по мнению новороссийского историка Льва Александровича Степко, данное произведение искусства, являющее собой фактически исторический документ, находится в одном из запасников российских музеев.
Информация