Штурм Сухум-Кале
Антитурецкие восстания сотрясали Абхазию на протяжении всего 18-го века. К тому же Абхазское княжество отнюдь не было политически хоть сколь-нибудь однородным. Часть населения придерживалось протурецких позиций, т.к. османы активно насаждали ислам и вывозили юных знатных абхазов на воспитание в Константинополь. Другая часть населения стояла на антитурецких позициях (правда, это не всегда означало пророссийских взглядов), взирая на то, как османы вывозят их соотечественников в рабство и турецкие гаремы.
Масштабы политического хаоса были чрезвычайно велики. Ярким примером этого хаоса является восстание 1771-го года, когда князь Леван Чачба (Шервашидзе), принявший ислам и получивший в качестве резиденции крепость в Сухуме, вместе со своим братом Зурабом пошёл против турок войной. Однако вскоре османы с помощью золота переманили Левана и его воинов на свою сторону, и он сдал крепость.
К началу 19-го века на княжеском троне Абхазии восседал Келеш-бей (Келеш Ахмат-бей Чачба/Шервашидзе). Этот хитрый политик, прекрасно осознавая своё положение между двух империй, ловко играл на этом. Ещё в юности он принял ислам, воспитывался при турецком дворе и был приведён на престол самими турками. Поэтому он был для османов своим человеком, но одновременно с этим рассылал верноподданнические письма командованию русских сил на Кавказе, в которых он живописал бедствия его народа от засилья турок. В такой ситуации выяснить реальное положение дел было весьма затруднительно. Более того, в 1802-м году Келыш-бей даже перенёс свою столицу из Лыхны (район Гудаута) в Сухум-Кале, т.е. в сердце османской оккупации (!).
Толчком к скорому взятию крепости Сухум-Кале русскими войсками стало убийство вышеозначенного Келеш-бея 2 мая 1808-го года как раз в Сухум-Кале. Существует множество версий убийства абхазского князя. По одной версии, князь был убит турками, выяснившими его «кокетливую» переписку с русским командованием. По другой версии, Келеш-бей пал жертвой интриг собственных сыновей, делавших ставки на разные империи. Третья версия и вовсе пытается свалить вину за его смерть на русских, что уже кажется полным бредом, т.к. убийство произошло внутри форпоста турок в среде протурецких сил.
Реальность же была куда более запутанной. Так, сын Келеш-бея, Сефер-бей, писал генерал-майору Ионе Ионовичу Рыкгофу, командующему российскими войсками в Мегрелии:
Однако примерно в то же самое время обвиняемый в убийстве отца Аслан-бей, в самом деле занявший Сухумскую крепость после смерти отца, также писал русскому командованию, о чём вышеуказанный генерал Рыкгоф рапортовал главнокомандующему в Грузии графу Ивану Васильевичу Гудовичу:
Сейчас некоторые историки возлагают вину за несвоевременное оказание военной помощи Абхазии против турок исключительно на нежелание русских разрывать мирные договоры с Портой. Однако, положа руку на сердце, будем честны. Какой полководец начнёт крупную военную кампанию в стране, в которой творится такой лютый политический хаос? Именно поэтому русское командование всячески оттягивало официальное вступление Абхазии в состав Российской империи. К тому же в княжестве уже полыхала гражданская война, т.к. ни Сефер-бей, ни Аслан-бей без дела не сидели и отчаянно жгли подчинённые друг другу селения.
Наконец, благосклонность русского командования начала склоняться в сторону Сефер-бея. Во-первых, он оказался более настырным. Во-вторых, встретился с представителями Российской империи лично. В-третьих, за Сефер-бея (своего зятя) вступилась владетельница Мегрелии Нино Дадиани, присутствовавшая в то время при дворе императора. Кстати, её также подозревают в убийстве Келеш-бея, т.к. барышня была отчаянной интриганкой. По одной из версий, она даже отравила жареной курицей собственного мужа. В общем, компания подобралась один к одному.
При этом Сефер-бей вместе со своим отрядом, усиленным бойцами Нино Дадиани, успел совершить неудачный поход на Сухум-Кале. Данный поход показал наглядно, что без мощной артиллерии взять крепость невозможно, т.к. количество крупных орудий Сухум-Кале доходило до сотни.
В 1809-м году Сефер-бей официально был признан князем Абхазии, т.к. смог подчинить себе часть земель. Но Сухум-Кале продолжал оставаться за Аслан-беем. В итоге, не имея возможности овладеть хорошо укреплённой крепостью, Сефер-бей, как формальный владетель Абхазии, добивается (именно добивается, т.к. официальную грамоту долго вручать не желали) от императора Александра I принять его, его народ и его земли в состав Российской империи. А чтобы в очередной раз «союзника» не скинули или не убили, Сефер-бею передают около тысячи бойцов Мегрелии. Остался вопрос проклятой Сухум-Кале…
Операция по овладению крепостью Сухум-Кале разрабатывалась достаточно долго и предполагала плотное взаимодействие Черноморского флота и сухопутных войск, но реальность внесла свои коррективы. Сам план был разработан главнокомандующим в Грузии генералом Александром Петровичем Тормасовым в содействии с адмиралами флота (вице-адмирал Василий Языков, контр-адмирал Гавриил Сарычев и управляющий морским министерством адмирал Иван Траверсе).
Сухопутные войска, возглавляемые генерал-майором князем Дмитрием Захаровичем Орбелиани, должны были войти в Абхазию со стороны Мегрелии. К ним должны были присоединиться отряды Сефер-бея. В это же самое время отряженные для штурма Сухум-Кале силы флота в составе 68-пушечного линейного корабля «Варахаил», фрегатов «Воин» и «Назарет», авизо «Константин» и двух канонерских лодок обязывались стать на рейде Сухума и попытаться наладить связь с сухопутными войсками. При этом на кораблях должны были находиться десантные силы – бойцы батальона 4-го Морского полка, т.е. 640 человек при двух орудиях (есть также данные, что десант был усилен солдатами 1-го мушкетёрского батальона). Общее командование отрядом поручалось капитан-лейтенанту Петру Андреевичу Додту.
На тот случай, если сухопутные войска не явятся вовремя и связь с ними будет отсутствовать, отряду кораблей и его десанту был отдан приказ не затягивать штурм и овладеть крепостью своими силами. После удачного покорения укрепления, но опять-таки до прибытия основных войск, батальон Морского полка должен был остаться в крепости, сняв с кораблей провиант и боеприпасы.
Увы, как и предполагало командование, скоординировать действия флота и армии не вышло. 8-го июля 1810-го года отряд кораблей Черноморского флота подошёл к Сухуму и встал на якорь. Капитан-лейтенант Додт не желал лишней крови, поэтому поднял белый флаг переговоров, т.к. точных данных о политической обстановке в регионе не было ни у кого. Но ответа не последовало, поэтому корабли подошли ближе к берегу. Как оказалось, безоружные жители покидали крепость и сам город, а всё это время в укрепление и форштадт с гор спускались вооружённые бойцы.
Надежда на переговоры окончательно пала, когда с бастионов Сухум-Кале открыли артиллерийский огонь. Додт отвёл корабли на безопасное расстояние. На следующий день капитан-лейтенант подошёл к укреплению на расстояние пушечного выстрела и обрушился на Сухум-Кале всей мощью своей артиллерии.
10 июля с рассветом со стороны крепости огонь существенно сократился, т.к. часть орудий к тому времени была уничтожена русской артиллерией. К тому же семь турецких кораблей, стоявших в Сухумской бухте, уже покоились на дне. Весь огонь русской артиллерии снова обрушился на крепость – бруствер укрепления начал зиять черными ранами, а форштадт у Сухум-Кале взялся огнём. Додт принял решение начать штурм.
В районе форштадта был высажен десант при двух орудиях под начальством майора Конрадини. Однако сразу же возникла угроза ликвидации сил десанта. Из леса и с гор продолжали спускаться пехота и конница на подмогу туркам и Аслан-бею. Капитан-лейтенант Додт достаточно оперативно перенёс огонь артиллерии флота на наступающие силы протурецкой партии абхазов. В мгновенье ока опасность с десанта была снята, и неприятеля вынудили вернуться в леса.
Десантный отряд начал продвигаться в сторону крепости под прикрытием корабельной и пехотной артиллерии. Ворота всё ещё были затворены. Десантный отряд ринулся в бой, но был остановлен белым флагом, который обороняющиеся вывесили над Сухум-Кале. Огонь был немедленно прекращён. Как только ворота отворились и пороховая гарь начала рассеиваться, к крепости ринулось местное население с желанием сию минуту получить покровительство империи.
Капитан-лейтенант Додт писал об окончании сражения за Сухум-Кале:
Непосредственные потери абхазо-турецкого гарнизона крепости составили около 300 человек, не считая потери вспомогательной пехоты и конницы, отступившей в горы. Сам Аслан-бей, как и его приближённые, успел покинуть крепость. Трофеями стали 62 пушки, два фальконета, свыше тысячи пудов пороха, а прочие боеприпасы и вовсе обозначили как «довольного количества». Наши общие потери составили около сотни бойцов.
Над столицей Абхазского княжества взвился русский флаг. Но где же были во время штурма войска Орбелиани и отряды Сефер-бея? Князь Орбелиани на сражение не явился вовсе, ожидая приказа или вестей о высадке сил десанта, чем крайне разгневал главнокомандующего Тормасова. К тому же силам десанта пришлось длительное время исполнять функции гарнизона. А вот Сефер-бей явился почти сразу после битвы, чтобы продемонстрировать свои княжеские права, а также показать подданным, находящимся в политическом шатании, какие силы стоят за его спиной, даже если сама спина на поле боя не появилась…
Руины Сухум-Кале
Масштабы политического хаоса были чрезвычайно велики. Ярким примером этого хаоса является восстание 1771-го года, когда князь Леван Чачба (Шервашидзе), принявший ислам и получивший в качестве резиденции крепость в Сухуме, вместе со своим братом Зурабом пошёл против турок войной. Однако вскоре османы с помощью золота переманили Левана и его воинов на свою сторону, и он сдал крепость.
Крепость – заложница политических интриг
К началу 19-го века на княжеском троне Абхазии восседал Келеш-бей (Келеш Ахмат-бей Чачба/Шервашидзе). Этот хитрый политик, прекрасно осознавая своё положение между двух империй, ловко играл на этом. Ещё в юности он принял ислам, воспитывался при турецком дворе и был приведён на престол самими турками. Поэтому он был для османов своим человеком, но одновременно с этим рассылал верноподданнические письма командованию русских сил на Кавказе, в которых он живописал бедствия его народа от засилья турок. В такой ситуации выяснить реальное положение дел было весьма затруднительно. Более того, в 1802-м году Келыш-бей даже перенёс свою столицу из Лыхны (район Гудаута) в Сухум-Кале, т.е. в сердце османской оккупации (!).
Толчком к скорому взятию крепости Сухум-Кале русскими войсками стало убийство вышеозначенного Келеш-бея 2 мая 1808-го года как раз в Сухум-Кале. Существует множество версий убийства абхазского князя. По одной версии, князь был убит турками, выяснившими его «кокетливую» переписку с русским командованием. По другой версии, Келеш-бей пал жертвой интриг собственных сыновей, делавших ставки на разные империи. Третья версия и вовсе пытается свалить вину за его смерть на русских, что уже кажется полным бредом, т.к. убийство произошло внутри форпоста турок в среде протурецких сил.
Руины дворца и резиденции князей Чачба в Лыхны
Реальность же была куда более запутанной. Так, сын Келеш-бея, Сефер-бей, писал генерал-майору Ионе Ионовичу Рыкгофу, командующему российскими войсками в Мегрелии:
«Арслан-бек с несколькими Сухумскими убили моего отца Келеш-бея; известно вам, что покойный Келеш-бей еще при жизни своей передал вам и теперь по его смерти, ежели вы хотите, даю сию землю вам, лишь бы отомстить помянутому Арслан-беку, не откладывая сие. Многие Сухумские князья и дворяне в согласии со мною».
Однако примерно в то же самое время обвиняемый в убийстве отца Аслан-бей, в самом деле занявший Сухумскую крепость после смерти отца, также писал русскому командованию, о чём вышеуказанный генерал Рыкгоф рапортовал главнокомандующему в Грузии графу Ивану Васильевичу Гудовичу:
«Арслан-беем, который и сам пишет ко мне и просит защитить его или удержать судьбу Сухума покуда, слух о смерти отца его не достигнет до сведения Порты Оттоманской, в каковом злодеянии он и виновным себя ни под каким предлогом не сознает, отзываясь заговором противу Келеш-бея посторонних».
Сейчас некоторые историки возлагают вину за несвоевременное оказание военной помощи Абхазии против турок исключительно на нежелание русских разрывать мирные договоры с Портой. Однако, положа руку на сердце, будем честны. Какой полководец начнёт крупную военную кампанию в стране, в которой творится такой лютый политический хаос? Именно поэтому русское командование всячески оттягивало официальное вступление Абхазии в состав Российской империи. К тому же в княжестве уже полыхала гражданская война, т.к. ни Сефер-бей, ни Аслан-бей без дела не сидели и отчаянно жгли подчинённые друг другу селения.
Аслан-бей
Наконец, благосклонность русского командования начала склоняться в сторону Сефер-бея. Во-первых, он оказался более настырным. Во-вторых, встретился с представителями Российской империи лично. В-третьих, за Сефер-бея (своего зятя) вступилась владетельница Мегрелии Нино Дадиани, присутствовавшая в то время при дворе императора. Кстати, её также подозревают в убийстве Келеш-бея, т.к. барышня была отчаянной интриганкой. По одной из версий, она даже отравила жареной курицей собственного мужа. В общем, компания подобралась один к одному.
При этом Сефер-бей вместе со своим отрядом, усиленным бойцами Нино Дадиани, успел совершить неудачный поход на Сухум-Кале. Данный поход показал наглядно, что без мощной артиллерии взять крепость невозможно, т.к. количество крупных орудий Сухум-Кале доходило до сотни.
Нино Дадиани
В 1809-м году Сефер-бей официально был признан князем Абхазии, т.к. смог подчинить себе часть земель. Но Сухум-Кале продолжал оставаться за Аслан-беем. В итоге, не имея возможности овладеть хорошо укреплённой крепостью, Сефер-бей, как формальный владетель Абхазии, добивается (именно добивается, т.к. официальную грамоту долго вручать не желали) от императора Александра I принять его, его народ и его земли в состав Российской империи. А чтобы в очередной раз «союзника» не скинули или не убили, Сефер-бею передают около тысячи бойцов Мегрелии. Остался вопрос проклятой Сухум-Кале…
Подготовка к походу
Операция по овладению крепостью Сухум-Кале разрабатывалась достаточно долго и предполагала плотное взаимодействие Черноморского флота и сухопутных войск, но реальность внесла свои коррективы. Сам план был разработан главнокомандующим в Грузии генералом Александром Петровичем Тормасовым в содействии с адмиралами флота (вице-адмирал Василий Языков, контр-адмирал Гавриил Сарычев и управляющий морским министерством адмирал Иван Траверсе).
Александр Тормасов
Сухопутные войска, возглавляемые генерал-майором князем Дмитрием Захаровичем Орбелиани, должны были войти в Абхазию со стороны Мегрелии. К ним должны были присоединиться отряды Сефер-бея. В это же самое время отряженные для штурма Сухум-Кале силы флота в составе 68-пушечного линейного корабля «Варахаил», фрегатов «Воин» и «Назарет», авизо «Константин» и двух канонерских лодок обязывались стать на рейде Сухума и попытаться наладить связь с сухопутными войсками. При этом на кораблях должны были находиться десантные силы – бойцы батальона 4-го Морского полка, т.е. 640 человек при двух орудиях (есть также данные, что десант был усилен солдатами 1-го мушкетёрского батальона). Общее командование отрядом поручалось капитан-лейтенанту Петру Андреевичу Додту.
На тот случай, если сухопутные войска не явятся вовремя и связь с ними будет отсутствовать, отряду кораблей и его десанту был отдан приказ не затягивать штурм и овладеть крепостью своими силами. После удачного покорения укрепления, но опять-таки до прибытия основных войск, батальон Морского полка должен был остаться в крепости, сняв с кораблей провиант и боеприпасы.
Падение Сухум-Кале
Увы, как и предполагало командование, скоординировать действия флота и армии не вышло. 8-го июля 1810-го года отряд кораблей Черноморского флота подошёл к Сухуму и встал на якорь. Капитан-лейтенант Додт не желал лишней крови, поэтому поднял белый флаг переговоров, т.к. точных данных о политической обстановке в регионе не было ни у кого. Но ответа не последовало, поэтому корабли подошли ближе к берегу. Как оказалось, безоружные жители покидали крепость и сам город, а всё это время в укрепление и форштадт с гор спускались вооружённые бойцы.
Надежда на переговоры окончательно пала, когда с бастионов Сухум-Кале открыли артиллерийский огонь. Додт отвёл корабли на безопасное расстояние. На следующий день капитан-лейтенант подошёл к укреплению на расстояние пушечного выстрела и обрушился на Сухум-Кале всей мощью своей артиллерии.
10 июля с рассветом со стороны крепости огонь существенно сократился, т.к. часть орудий к тому времени была уничтожена русской артиллерией. К тому же семь турецких кораблей, стоявших в Сухумской бухте, уже покоились на дне. Весь огонь русской артиллерии снова обрушился на крепость – бруствер укрепления начал зиять черными ранами, а форштадт у Сухум-Кале взялся огнём. Додт принял решение начать штурм.
В районе форштадта был высажен десант при двух орудиях под начальством майора Конрадини. Однако сразу же возникла угроза ликвидации сил десанта. Из леса и с гор продолжали спускаться пехота и конница на подмогу туркам и Аслан-бею. Капитан-лейтенант Додт достаточно оперативно перенёс огонь артиллерии флота на наступающие силы протурецкой партии абхазов. В мгновенье ока опасность с десанта была снята, и неприятеля вынудили вернуться в леса.
Десантный отряд начал продвигаться в сторону крепости под прикрытием корабельной и пехотной артиллерии. Ворота всё ещё были затворены. Десантный отряд ринулся в бой, но был остановлен белым флагом, который обороняющиеся вывесили над Сухум-Кале. Огонь был немедленно прекращён. Как только ворота отворились и пороховая гарь начала рассеиваться, к крепости ринулось местное население с желанием сию минуту получить покровительство империи.
Капитан-лейтенант Додт писал об окончании сражения за Сухум-Кале:
«Приходили во множестве и просили покровительства… да также и родные братья Сефер-бея Баталбей и Хасанбей со всем своим родством прибыли и изъявили свою преданность к России».
Остатки крепостных стен и ворота Сухум-Кале
Непосредственные потери абхазо-турецкого гарнизона крепости составили около 300 человек, не считая потери вспомогательной пехоты и конницы, отступившей в горы. Сам Аслан-бей, как и его приближённые, успел покинуть крепость. Трофеями стали 62 пушки, два фальконета, свыше тысячи пудов пороха, а прочие боеприпасы и вовсе обозначили как «довольного количества». Наши общие потери составили около сотни бойцов.
Над столицей Абхазского княжества взвился русский флаг. Но где же были во время штурма войска Орбелиани и отряды Сефер-бея? Князь Орбелиани на сражение не явился вовсе, ожидая приказа или вестей о высадке сил десанта, чем крайне разгневал главнокомандующего Тормасова. К тому же силам десанта пришлось длительное время исполнять функции гарнизона. А вот Сефер-бей явился почти сразу после битвы, чтобы продемонстрировать свои княжеские права, а также показать подданным, находящимся в политическом шатании, какие силы стоят за его спиной, даже если сама спина на поле боя не появилась…
Информация