Рейдеры против крейсеров
Как широко известно, в начале Второй мировой войны Германия пыталась дезорганизовать морские коммуникации союзников с помощью надводных кораблей. Как боевых кораблей специальной постройки, от «карманных линкоров» до «Бисмарка» и «Тирпица», так и переоборудованных торговых судов, боевая устойчивость которых обеспечивалась их способностью маскироваться под торговое судно.
В дальнейшем рост сопротивления англо-американцев на море привёл к тому, что немцы перестали делать ставку в таких операциях на надводные корабли и окончательно перешли к ведению подводной войны (игрища с «Кондорами» в качестве ударного средства опустим, это в данном случае не принципиально). И, как опять же широко известно, Германия подводную войну проиграла уже в 1943 году.
Нас, однако, интересует именно этап с надводными кораблями. Интересует потому, что, во-первых, немцы упустили кое-какие возможности, а во-вторых, факт упущения ими этих возможностей содержит в себе очень интересный урок, выходящий далеко за рамки Второй мировой войны.
Но сначала отметим один важный нюанс. Очень часто по отношению к немецким надводным кораблям, выполнявшим боевые задачи на коммуникациях, в отечественной литературе используется слово «рейдер», производное от слова «рейд». Это одна из проблем современного русского языка – мы называем вещи не своими именами, что препятствует потом правильному пониманию нами сути событий. Особенно в жёсткой форме эта проблема существует при переводах, иногда полностью искажая смысл понятий. Определимся с понятиями для начала — немецкие боевые корабли выполняли не просто рейды, они вели крейсерскую войну на коммуникациях англичан. Это были крейсерские силы, и так и надо понимать то значение, которое им придавалось высшим немецким военным командованием. Рейд же это такой вид действий, который применим далеко не только в крейсерской войне. Грубо говоря, боевой поход во враждебные воды с целью уничтожения конвоев можно считать рейдом, но далеко не каждый рейд надводного корабля это крейсерская операция против судоходства. В понимании этого факта и кроются упущенные возможности немцев.
Согласно « Морскому словарю» К.И. Самойлова, изданного Государственным военно-морским издательством НКВМФ Союза ССР в 1941 году, «крейсерская война» определялась как «операции против неприятельской морской торговли и против нейтральных коммерческих судов, которые доставляют противнику предметы и припасы, служащие для ведения войны». Это ли было тем, что хотели делать и делали немцы? Да.
Обратимся к классику. В эпохальной работе Альфреда Тайера Мэхэна «Влияние морской силы на историю» (вот они, трудности перевода, ведь Мэхэн писал не про морскую силу, а про мощь, power – силу, прилагаемую во времени, непрерывные усилия, sea power, а это совсем другое) про войну на коммуникациях есть такие замечательные слова:
и
Мэхэн приводит массу исторических примеров того, как работали эти зависимости – а они работали. И, к несчастью для немцев, они сработали и для них – все попытки Германии вести войну на коммуникациях, не подкрепляя её действиями надводного флота, провалились. Германия проиграла обе мировые войны в том числе из-за неспособности вывести из войны Англию. И если в Первой мировой войне у Германии был крупный флот, которым она просто напросто толком не пользовалась, то во Второй всё было намного хуже – надводного флота, способного заставить «Ройал Нэви» хотя бы ждать немецкой атаки, отказавшись от активных наступательных действий, просто не было. Немцы нашли выход в том, чтобы, не ввязываясь в бои с британским флотом, пытаться уничтожить британскую торговлю, атакуя транспортные суда и конвои из них. Выход оказался ложным.
Но значит ли это, что немецкие усилия в войне на море против Британии были обречены полностью?
Обратимся к понятию иному, нежели крейсерская война или крейсерство. Увы, но применительно к войне на море придётся использовать иностранные определения, переведя их относительно точно.
Рейд – вид военных действий тактического или оперативного значения, когда атакующие силы имеют специальную задачу, и не должны оставаться в районе выполнения боевой задачи более длительное время, чем отводится на её выполнение, а наоборот, должны покинуть его настолько быстро, чтобы противник опоздал с нанесением контрудара, и отойти под защиту основных сил.
Казалось бы, это определение здорово напоминает то, что в нашем флоте традиционно называлось словом «набег». Вот только набег выполняется кораблями, наносящими удар по суше. Набег – частный случай рейда, «специальная задача» которого состоит в том ,что атакующие силы – корабли, должны нанести удар по береговой цели, какой бы она ни была, от складов с топливом, до кораблей противника в базе. В наше время актуальность набеговых действий серьёзно снижена появлением крылатых ракет – теперь просто не надо идти к цели на берегу, она атакуется с огромного расстояния. Но ещё сорок лет назад набеги были вполне актуальны.
Зададим себе вопрос: если набег это частный случай рейда, то значит, есть и другие варианты рейдерских действий. Можно ли считать рейдом боевой поход цель которого – уничтожить охраняемый конвой и вернуться назад? Как уже было сказано выше – можно, и это тоже будет частный случай рейда, как и набег.
Что осталось за скобками? За скобками остались рейдовые операции, направленные на уничтожение военных кораблей противника, временно оказавшихся в меньшинстве против рейдирующих сил.
Немцы, столкнувшись с тотальным господством англичан, а потом и англо-американцев в море, выбрали асимметричную тактику – крейсерскую войну, невозможность победы в которой без поддержки мощного флота прекрасно обосновал Мэхэн. При этом возможность отправки рейдеров для целенаправленного «отстрела» боевых кораблей англичан немцами использована в полном объёме не была. А ведь такие операции, во-первых, сразу же начали бы менять баланс в силах на море в пользу Германии, при их правильном проведении, конечно, а во-вторых, и это самое главное, у немцев были вполне успешные примеры подобных действий, как реально успешные, так и потенциально успешные, но в ходе которых они опять отказались от достижения результата.
Рассмотрим три эпизода из немецкой войны на море, причём с учётом не только реально достигнутых результатов, но и тех, от достижения которых Кригсмарине отказались.
Но сначала ответим на вопрос: есть ли у воюющего в значительном меньшинстве флота предпосылки к тому, чтобы добиться успеха против численно превосходящего и господствующего на море противника.
Кто занимался боксом, тот прекрасно знает трюизм: нокаут — это не сверхсильный удар, это пропущенный удар. Что необходимо для того, чтобы противник его пропустил? Надо быть техничнее и быстрее, а сила удара при этом должна быть просто достаточной, а не запредельно большой. Она тоже нужна, конечно, но главное – скорость. Ты должен быть быстрее. И выносливее, чтобы не терять скорость слишком рано и успеть «поймать» момент.
Это простое правило как никогда применимо к военным действиям. Опередить противника в развёртывании, манёвре и отходе – ключ к успеху рейдовых действий, и это могут добиться даже малые силы против крупных. Почему так? Потому, что господствующий на море противник обременён обязательством, от исполнения которого он не может отказаться – он должен быть буквально везде.
Вспомним Вторую мировую. Британский флот ведёт операции «вокруг» Норвегии. Воюет с итальянцами в Средиземном море. Ведёт наблюдение и патрулирование немецкого побережья, там, где может. Держит силы в метрополии. Охраняет конвои в Атлантике. Выделяет силы для того, чтобы гоняться за рейдерами. И у этого распыления сил есть очевидные последствия – собрать корабли в кулак для уничтожения сил противника оказывается непросто, естественно, когда атакующий обеспечивает внезапность своих действий (что априори необходимо при любой боевой операции).
Рассмотрим эту проблему на примере операции Королевских ВМС против «карманного линкора» «Адмирал Граф Шпее». Формально на поимку «броненосца» англичане бросили три соединения из, в общей сложности, одного авианосца, одного линейного крейсера, четырёх тяжёлых крейсеров и спешно сбегающихся на помощь лёгких крейсеров. На практике эти силы оказались так раскиданы по Южной Атлантике, что обнаружить «Адмирала Шпее» смогло только одно очень слабое соединение из тяжёлого крейсера «Эксетер» и двух лёгких крейсеров «Аякс» и «Ахиллес». Остальные опаздывали, ещё один британский тяжёлый крейсер прибыл лишь тогда, когда «Эксетер» уже утратил боеспособность от огня пушек «Шпее».
На первый взгляд, поход «Шпее», закончившийся его самозатоплением, это полный провал. Но надо отчётливо понимать, что это провал не корабля и не идеи такого похода, это провал командира «броненосца» Ганса Лангсдорфа. Он выиграл завязку боя, он вывел из строя единственный корабль противника, который мог представлять для него серьёзную угрозу, он имел огневое превосходство над оставшимися британскими кораблями. Да, «Шпее» был повреждён, его экипаж понёс потери. Да, противник имел превосходство в скорости. Но зато «Шпее» имел колоссальное превосходство в дальности – с момента получения топлива прошла всего неделя и топлива на борту хватало на отрыв. Лангсдорф вполне мог бы, отстреливаясь, уйти как минимум от лёгких крейсеров.
Потом, конечно, могло получиться по-разному, но в те годы загнать в океане одиночный корабль было весьма нетривиальной задачей. Это даже сейчас не сильно просто. Даже, вернее, сложно. А что если бы Лангсдорф принял решение пойти на отрыв? В самом лучшем для бриттов случае результатом бы стала долгая и изнурительная погоня через весь океан, где британцам понадобилось бы вводить в операцию всё новые и новые корабли, чтобы потом где-то заставить «Шпее» принять бой, в котором не факт, что обошлось бы без потерь. В худшем случае израсходовавшие топливо британские крейсера вынуждены были бы сбросить ход, подкрепления опоздали бы или «промахнулись», и «Шпее» ушёл бы домой.
То, что Лангсдорф сначала сам загнал в тупик свой корабль, потом, отказавшись от попытки прорываться с боем, сам затопил его, а потом застрелился, не было обусловлено ничем, кроме его личной воли. Британцы в ходе войны не раз жертвовали собой в безнадёжных боях и погибали целыми экипажами ради одного-двух попаданий по цели, причём имея возможность сбежать. Немцам никто не мешал вести себя аналогичным образом.
Хорошего варианта взять и прихлопнуть наглого одиночку у британцев не было, несмотря на чудовищное превосходство в силах над Кригсмарине. Почему? Потому, что им надо было быть везде, а кораблей не бесконечное количество, и удерживающий инициативу противник этим может воспользоваться.
Это и есть главная предпосылка успеха рейда, даже в условиях, когда его цель не атака конвоев и прочие «крейсерские» действия, неспособные обеспечить победу в войне даже при успешном завершении, а поиск и уничтожение слабых боевых групп и одиночных боевых кораблей противника. Чтобы выровнять баланс.
Немцы не ставили перед собой таких планов и целей, они либо не понимали их важность, либо не верили в реализуемость.
Ирония судьбы в том, что такие действия у них получались и получались хорошо. Но – по случайности. Рассмотрим их подробнее.
4 июня 1940 года немецкие линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау», и тяжёлый крейсер «Адмирал Хиппер» вышли из Вильгельмсхафена в открытое море. К 8 июня, немецкая боевая группа уже состояла из «Шарнхорста», «Гнейзенау», тяжёлого крейсера «Адмирал Хиппер», эсминцев Z20 «Карл Гальстер», Z10 «Ганс Лоди», Z15 «Эрих Штайнбринк» и Z7 «Герман Шёман». Соединением командовал один из самых опытных немецких командиров адмирал Вильгельм Маршаль.
Боевой задачей соединение имело набег на Харстад, Норвегия. По мнению немецкого командования такая операция облегчила бы положение немецких войск в Нарвике. Так началась немецкая операция «Юно» («Юнона»). Однако в тот же день, 8 июня, когда боевая группа двинулась к своей цели, немцы узнали что союзники эвакуируются из Норвегии. Атака потеряла смысл. Маршаль, однако, решил найти и уничтожить конвой с эвакуируемыми войсками.
Он его не нашёл. Группе удалось уничтожить только два транспортных судна – войсковой транспорт «Орама» и танкер «Ойл Пайониер». Попутно был потоплен тральщик «Джунепер». Зато во второй половине дня боевая группа что называется «подловила» совершенно выдающийся приз – авианосец «Глориес» эскортируемый парой эсминцев. Итоги известны. Линкоры потопили всех, а единственный ущерб, который англичанам удалось нанести это попадание торпеды с эсминца «Акаста» которое стоило жизни и экипажу эсминца (помним про английскую способность драться до конца, которую не хватило Лангсдорфу), и пятидесяти морякам с «Шарнхорста».
Кинокадры из операции "Юно"
Теперь оценим, сколько в районе операции было сил у англичан. Авианосцы «Глориес» и «Арк Ройал», тяжёлый крейсер «Девоншир», лёгкий крейсер «Ковентри», лёгкий крейсер «Саутгемптон» находились в непосредственной близости от места боя. На расстоянии менее чем форсированного суточного перехода находились линкоры «Вэлиент», «Родни», линейные крейсера «Рипалс» и «Ринаун», тяжёлый крейсер «Сассекс».
Но – парадокс морской гегемонии – все эти корабли имели свои задачи, они не были там, где надо, или же не могли бросить сопровождаемый конвой, или не могли рисковать пассажирами на борту… в конечном счёте, потопив «Глориес» и эсминцы эскорта, немцы ушли. Эта их удача была случайной – они не искали боевой корабль, который можно было бы утопить, опираясь на огневое превосходство пары линкоров. Но что мешало им искать такие возможности, понимай они природу войну на море несколько лучше? Ничего. Найти конвой, уничтожить охранение в бою, оставшимися силами догнать и перетопить столько транспортов, сколько получится.
К определённому моменту англичане вполне могли бы столкнуться с некоторым дефицитом боевых кораблей. А это сделало бы немецкую войну на коммуникациях, которую вели подлодки и вспомогательные крейсера, намного более успешной. Англичане просто не смогли бы выделять в охрану конвоев столько сил, сколько они выделили в реальности – им надо было бы вести охоту на рейдеров, уничтожающих их боевой флот быстрее, чем они могли бы его восстанавливать. А уже если бы немецкие подлодки подключились бы к охоте на боевые корабли где-нибудь в Средиземном море…
Конечно, всё вышеупомянутое произошло фактически на задворках Европы – у побережья Норвегии. Но ведь у немцев были вполне успешные боевые походы далеко в океан.
22 января 1941 года «Шарнхорст» и «Гнейзенау» отправились в длительный поход в Атлантику с задачей топить британские конвои. В ходе этой операции пара кораблей не раз попадалась на глаза англичанам, о ней сообщали атакованные суда, и в общем, британцы примерно представляли, что происходит в океане. Вот только, как уже было сказано, загнать в океане надводный корабль – задача не тривиальная, и это мягко говоря. 22 марта того же года пара линкоров пришвартовалась в Бресте, а торговый флот британцев уменьшился на 22 судна. Операцией командовал Гюнтер Лютьенс, сменивший «рейдера всея Кригсмарине» Маршаля из-за конфликта последнего с Рёдером. Замена оказалась не к добру и имела фатальные последствия. Мастер крейсерской войны Маршаль, единственный адмирал, потопивший в артиллерийском бою авианосец (на тот момент) и своенравный, способный на самостоятельные решения командир, был бы всё же уместнее на месте Лютьенса.
Что характерно для операции «Берлин»? Во-первых, пара немецких линкоров «прочесала» английское судоходство абсолютно безнаказанно, хотя три раза нарывалась на сильные охранения. 9 февраля корабли оказались в опасной близости от линкора «Рамилиес» в Северной Атлантике, 16 февраля юго-западнее они совсем немного разошлись с линкором «Родни», 7 марта к востоку от африканского побережья аналогично ушли от линкора «Малайя» и 20 марта их засекли самолёты с авианосца «Арк Ройял». Но атаковать немецкое соединение англичане так и не смогли, хотя ещё с момента его выхода в море отрядили крупные силы на его поимку. Но море большое.
Вопрос: а смогли бы «Шарнхорст» и «Гнейзенау» проредить не торговые суда, а боевые корабли англичан? Рассмотрим ситуацию с выходом немецкого соединения на конвой HX-106.
На 8-е декабря в состав охранения конвоя входил только один корабль – линкор «Рамилиес», построенный в 1915 году.
Остальные полумёртвые эсминцы эпохи первой мировой и корветы «Флауэр» вошли в состав охранения несколькими днями позже, уже после тревоги, поднятой из-за «Шарнхорста» и «Гнейзенау». В теории, немцы могли бы попробовать дать бой страичку-британцу и потопить его. Конечно, это был риск: 15-дюймовые пушки «Рамилиеса» могли стрелять на ту же дальность, на которую и немецкие 280-миллиметровые орудия, а масса 15-дюймового снаряда была куда как больше. Но с другой стороны, у немцев было 18 стволов против 8 у «Рамилиеса» и превосходство в максимальной скорости примерно в 11 узлов. Это в сумме позволяло навязать англичанам любой сценарий боя.
Более того, случись немцам чуть лучше отладить взаимодействие между надводным и подводным флотом, линкоры могли бы выманить английский линкор из строя конвоя, навести на Рамилиес подлодку U-96, которая и так атаковала конвой через пару дней, потопив пару транспортов, и потом спокойно перебить все торговые суда из пушек. Это было тем более реально, потому что в этом же походе немецкие корабли таки наводили подлодки на цель, просто позже. Можно было попробовать атаковать линкор ночью на предельной дальности действительного огня, пользуясь наведением по РЛС. Можно было обстрелять линкор, а потом навести на него подлодку. При потоплении «Рамилиеса» в Западной Атлантике у англичан возникала очень серьёзная «дыра» в обороне, которую им надо было бы чем-то срочно закрывать… но чем?
Особенно болезненным урон для бриттов был бы, если бы «Шарнхорст» и «Гнейзенау» прошлись бы по всем этим противолодочным траулерам, корветам, эсминцам Первой мировой и старому лидеру, которые были на подходе к конвою в те дни. Звучит смешно, но всего год назад Британия вынуждена была пойти на сделку «эсминцы-базы», отдав стратегические военные объекты за пятьдесят гниющих эсминцев Первой мировой войны, как сказал один из принимавших их офицеров – «самых худших кораблей из когда-либо увиденных». Англичане испытыали просто чудовищный дефицит эскортных кораблей, и те корабли, которые они использовали были бы расстреляны любым из немецких кораблей « в сухую». Это был бы удар куда более болезненный, нежели потопление торговых судов.
Лютьенс слепо следовал приказу Гитлера не вступать в бои с надводными кораблями англичан. Операция «Берлин» не повлекла за собой уменьшения боевого состава Королевских ВМС Великобритании. Однако в ходе этой операции немцы показали, что, несмотря на господство англичан в море, несмотря на имеющееся у них численное превосходство в боевых кораблях всех классов, несмотря на наличие у них авианосцев и палубной авиации, небольшое соединение рейдеров может и прорваться в океан, и вести там интенсивные боевые действия, и вернуться назад. Что, собственно, и произошло, вот только цели были выбраны не те.
Про этот поход написано очень многое, вот только почему-то не сделано никаких вменяемых выводов. Чему нас может научить первый и последний боевой поход Бисмарка? Во-первых, рейдер может прорваться в океан даже если его ждут крупные силы. «Бисмарк» ждали и он прорвался.
Во-вторых, стоит подумать над запросом Лютьенса дать ему с собой «Шарнхорст», «Гнейзенау», а в идеале ещё и «Тирпиц», когда он сможет выйти в море, и отложить операцию до говтовности «Тирпица» и ремонтировавшегося «Гнейзенау». Рёдер отказал во всём, и был неправ. В ходе «Берлина» Лютьенсу удалось выполнить боевую задачу двумя кораблями. Самоочевидно, что британцы, для которых владение морем это идея фикс, предпримут различные меры для недопущения повторения такого инцидента. А значит, что для «наступления на том же направлении против уже предупрежденного противника» надо было вводить в бой более крупные силы. Были ли готовы англичане к этому? Нет. А значит что? А значит, что на перехват немецкого соединения были бы брошены те же силы, которые на него реально бросили.
То есть, даже если бы вместе с «Бисмарком» и «Принцем Ойгеном» в Датском проливе оказался бы ещё, например, «Шарнхорст» (пусть даже только он один), то всё равно, на бой с ними вышли бы те же самые «Худ» и «Принц Уэльсский». Только у немцев было бы на девять 280-мм стволов больше. И если потопление «Худа» это скорее статистическая флуктуация, то выход из строя «Принц Уэльсский» и его выход из боя – закономерность в тех обстоятельствах. «Шарнхорст» в составе группы сделал бы закономерным, а не случайным, и выход из строя или потопление «Худа», и куда более тяжёлые повреждения на линкоре.
А в-третьих, если бы немцы не преследовали бы эфемерную цель борьбы с конвоями, а «рейдили» бы надводный флот британцев, то после боя в Датском проливе Лютьенс сделал бы то, что у него там и тогда просил командир «Бисмарка» капитан Эрнст Линдеманн – погнаться за «Принцем Уэльсским» и добить его. Именно так бы закончился первый боевой поход «Бисмарка» а уж после боя с линкором соединению была одна дорога – домой в ближайший порт, на ремонт. И задача добить «Принц Уэльсский» в конкретно тех условиях совсем не выглядит нереальной.
Фактически, действуй немцы рационально, то до определённого момента они «привозили» бы по линкору из каждого похода. И каждый раз, уменьшение боевой мощи «Ройял Нэви» снижало бы способности британцев защищать свои конвои. Логика была бы очень простая – нет линкора или крейсера в составе конвоя? Любой немецкий вспомогательный крейсер может перетопить оставшуюся эскортную рухлядь и потом отправлять транспорта на дно пачками. Мало вспомогательных крейсеров? Зато подлодок много, и в отличие то того, что реально было в истории, они будут атаковать конвои или одиночные суда без эскорта. Всегда или намного чаще, чем в реальности. Нанесение непрерывных потерь Королевским ВМС облегчило бы деятельность итальянских ВМС, а это, в свою очередь, могло повлиять на исход боёв в Африке, тот же Роммель мог бы и победить при Эль-Аламейне, имей он топливо для манёвра. Всё было взаимосвязано в войне на море и немцам надо было не транспорта делать своей главной целью, а боевые корабли, которые и делали Британию «Владычицей морей». Они рано или поздно всё равно бы надорвались, вот только пущенная тонущими линкорами «волна» изменила бы ход войны и не в пользу союзников.
Да и когда произошёл бы «надлом»? «Бисмарк» погиб из-за накопленных ошибок – Рёдера, не давшего Лютьенсу нужного усиления, которое тот просил, и самого Лютьенса, которому сначала надо было прислушаться к командиру своего флагмана, а потом сохранять дисциплину при пользовании радиосвязью и не выдумывать ничего за противника. Гибель этого корабля не была предрешена, по крайней мере, там и тогда.
Но получилось так, как получилось, и в итоге не понимающий в военно-морских делах абсолютно ничего Гитлер сам и удавил свой надводный флот, лишив себя ещё одной возможности оттянуть или изменить неизбежный финал войны маленькой Германии против почти всего мира.
Боевой счёт на конец 1941 года тем не менее, в пользу немцев – они в своих надводных рейдах потопили авианосец, линейный крейсер, два эсминца и тральщик. Ещё можно добавить сюда потопленный вспомогательным крейсером (по сути торговым судном с оружием) лёгкий крейсер «Сидней». Цена всего этого – один линкор и тот самый вспомогательный крейсер.
И, конечно же, подлодки – они остались вне нашего рассмотрения, ведь тогдашние подлодки не могли гоняться за надводными целями или рывком уходить из-под облавы через пол океана. Использовать их именно как инструмент рейдерства, направленного на уничтожение надводного флота противника было трудно. А вот дать категорический приказ при наличии военной цели бить её, а не ждать безопасной возможности атаковать транспорт, можно было вполне. Подлодки Германии по своей численности превосходили надводный флот и могли топить и топили большие надводные корабли британцев. К концу 1941 года их послужной список включал в себя два линкора, два авианосца, один эскортный авианосец, два лёгких крейсера и пять эсминцев. Потери, конечно, были несравнимы с таковыми в надводных кораблях – к концу 1941 года общее количество потопленных ПЛ достигло немецких 68 единиц. И вот эти-то потери, в отличие от «Бисмарка» были вполне предрешены.
Остаётся только догадываться, чего могли достичь немцы, выбери они с самого начала правильную мишень. В конце концов, на Тихом океане американские подлодки потопили больше боевых кораблей, чем все остальные рода сил ВМС вместе взятые – 55% всех потерь, если считать по вымпелам. Ничего не мешало немцам сделать тоже самое.
Ничего не мешало им потом придти к корабельным боевым группам из кораблей разных классов – линкоров, крейсеров и эсминцев, которые выполняли бы в составе группы свои специфические задачи, ничего не мешало позже наладить взаимодействие с подводным флотом, включить в состав рейдовых сил приданные части люфтваффе с их Fw200… та планка, взяв которую КВМС Великобритании смогли бы в итоге загнать надводные силы Кригсмарине в базы (в реальности это сделал Гитлер), могла бы оказаться очень и очень высокой.
Германия, имея мощные сухопутные войска, существенно уступала своим врагам в суммарной морской мощи. Кроме того, её порты и базы были в основном изолированы от мирового океана, где проходили основные коммуникации союзников. Сегодня в таком же положении находится Россия. Наши флот мал, внятной стратегии применения у него нет и сражения с флотами вероятных противников он не выдержит. А экономика не даст нам построить флот, сравнимый с американским, да и не только в ней дело, даже если бы у нас были деньги, то демографическая «волна» на пороге которой наше общество стоит, просто не даст нам сформировать столько же экипажей и береговых частей. Нам нужна новая парадигма, и очень желательно, чтобы она не сводилась к ядерному самоубийству в качестве единственного сценария, хотя его никто не собирается сбрасывать со счетов.
И в этом смысле идея рейдов, направленных на ослабление флотов противника заслуживает внимательного изучения. В конце концов, чем, как не рейдами были планировавшиеся в советское время массированные авиаудары по группировкам кораблей ВМС США и НАТО? Рейды как они есть, и целью их были именно боевые корабли. Ведь что принципиально изменилось со времён Второй мировой? Спутниковая разведка? Её умеют обманывать, да и ракеты, способные сбить спутник на американских кораблях уже есть, на остальных могут появиться в обозримом будущем. И корабельная РЛС способная дать ЦУ по цели на околоземной орбите – уже даже не реальность, а скорее история, хоть и новейшая. Загоризонтные РЛС? Массовое распространение крылатых ракет морского базирования выведет из игры в первые часы конфликта. Всепогодная ударная авиация с большой дальностью? Но организация точного авиаудара по надводной цели на расстоянии от тысячи километров и более это настолько сложно, что большинство стран в мире даже не возьмутся. Море большое. Атомные подлодки? Они могут гоняться за скоростной надводной целью только ценой полной утраты скрытности. Мы запросто можем столкнуться с тем, что со времён Второй мировой поменялось очень мало, и что «поймать» в океане надводный корабль по-прежнему невероятно трудно, даже когда примерно знаешь где он.
И что корабельная ударная группа вполне может и отбиться от авиации, также, как это не раз было в прошлом. И тогда старый опыт вдруг оказывается весьма ценным и полезным, при условии, что он правильно понят.
Как можно развёртывать рейдеры в океане? А так же, как делал СССР заблаговременно выводя силы флота на боевые службы. Только там они находились в положении, из которого можно вести за противником слежение оружием и, при необходимости, нанести по нему немедленный удар, да и регионы развёртывания были одни и те же почти всегда. В нашем случае привязываться к Средиземке или ещё к чему-то совсем не обязательно.
Что является залогом успеха сегодня? А то же, что и в прошлом – силы современного военно-морского гегемона также раскиданы по всей планете мелкими группами – АУГ «мирного времени» с парой-тройкой эсминцев в эскорте, амфибийные боевые группы, сформированные «вокруг» УДК с самолётами, все они в основном очень далеко друг от друга, существенно дальше, чем дальность суточного перехода на максимальной скорости.
И всё это, конечно, не отменяет необходимости топить военные танкеры. Но за ними должен следовать удар по авианосцу, истребители которого остались на пару дней без керосина.
Каким должен быть корабль-рейдер? Довольно мощным. У него должно быть много ракет, как для ударов по берегу (по аэродромам для нейтрализации авиации), так и для ударов по кораблям и подлодкам. У него должна быть мощная ПВО. Он должен существенно превосходить конкурентов в дальности хода и максимальной скорости – как раз для отрывов от превосходящих военно-морских сил противника.
И конечно же, такие действия стоит отрабатывать, как «на карте», так и в море, с реальным противником. Учиться у него и доходчиво показывать, что его ждёт, если их политики доведут дело до настоящего взрыва. Непрерывно совершенствоваться и экспериментировать, чтобы всегда ставить противника перед свершившимся фактом.
Чтобы потом, в будущем, чужие потомки не дискутировали бы праздно об упущенных нами возможностях.
"Шарнхорст". Один из самых результативных немецких надводных кораблей
В дальнейшем рост сопротивления англо-американцев на море привёл к тому, что немцы перестали делать ставку в таких операциях на надводные корабли и окончательно перешли к ведению подводной войны (игрища с «Кондорами» в качестве ударного средства опустим, это в данном случае не принципиально). И, как опять же широко известно, Германия подводную войну проиграла уже в 1943 году.
Нас, однако, интересует именно этап с надводными кораблями. Интересует потому, что, во-первых, немцы упустили кое-какие возможности, а во-вторых, факт упущения ими этих возможностей содержит в себе очень интересный урок, выходящий далеко за рамки Второй мировой войны.
Но сначала отметим один важный нюанс. Очень часто по отношению к немецким надводным кораблям, выполнявшим боевые задачи на коммуникациях, в отечественной литературе используется слово «рейдер», производное от слова «рейд». Это одна из проблем современного русского языка – мы называем вещи не своими именами, что препятствует потом правильному пониманию нами сути событий. Особенно в жёсткой форме эта проблема существует при переводах, иногда полностью искажая смысл понятий. Определимся с понятиями для начала — немецкие боевые корабли выполняли не просто рейды, они вели крейсерскую войну на коммуникациях англичан. Это были крейсерские силы, и так и надо понимать то значение, которое им придавалось высшим немецким военным командованием. Рейд же это такой вид действий, который применим далеко не только в крейсерской войне. Грубо говоря, боевой поход во враждебные воды с целью уничтожения конвоев можно считать рейдом, но далеко не каждый рейд надводного корабля это крейсерская операция против судоходства. В понимании этого факта и кроются упущенные возможности немцев.
Крейсерская война и рейды
Согласно « Морскому словарю» К.И. Самойлова, изданного Государственным военно-морским издательством НКВМФ Союза ССР в 1941 году, «крейсерская война» определялась как «операции против неприятельской морской торговли и против нейтральных коммерческих судов, которые доставляют противнику предметы и припасы, служащие для ведения войны». Это ли было тем, что хотели делать и делали немцы? Да.
Обратимся к классику. В эпохальной работе Альфреда Тайера Мэхэна «Влияние морской силы на историю» (вот они, трудности перевода, ведь Мэхэн писал не про морскую силу, а про мощь, power – силу, прилагаемую во времени, непрерывные усилия, sea power, а это совсем другое) про войну на коммуникациях есть такие замечательные слова:
Большой вред, наносимый богатству и благосостоянию неприятеля таким путем, также неоспорим; и хотя его коммерческие суда могут до некоторой степени укрываться в течение войны — обманом, под иностранным флагом, эта guerre de course, как называют такую войну французы, или это уничтожение неприятельской торговли, как можем назвать мы, если ведется успешно, должно сильно беспокоить правительство неприятельской страны и тревожить ее население. Такая война, однако, не может вестись самостоятельно; она должна быть поддерживаема (supported); не имея опоры в самой себе, она не может распространяться на театр, удаленный от ее базы. Такою базою должны быть или отечественные порты, или какой-либо солидный аванпост национальной силы на берегу или на море — отдаленная колония или сильный флот. При отсутствии такой поддержки крейсер может отваживаться только на торопливые рейсы на небольшом расстоянии от своего порта, и его удары, хотя и болезненные для неприятеля, не могут быть тогда роковыми.
и
…Такие вредоносные действия, если они не сопровождаются другими, скорее раздражают, чем ослабляют. …
Не захваты отдельных кораблей и караванов, хотя бы и в большом числе, подрывают финансовую силу страны, а то подавляющее превосходство неприятеля на море, которое изгоняет с его вод ее флаг или допускает появление последнего лишь в роли беглеца и которое, делая неприятеля хозяином моря, позволяет ему запереть водные торговые пути, ведущие к берегам и от берегов враждебной ему страны. Такое превосходство может быть достижимо только при посредстве больших флотов…
Не захваты отдельных кораблей и караванов, хотя бы и в большом числе, подрывают финансовую силу страны, а то подавляющее превосходство неприятеля на море, которое изгоняет с его вод ее флаг или допускает появление последнего лишь в роли беглеца и которое, делая неприятеля хозяином моря, позволяет ему запереть водные торговые пути, ведущие к берегам и от берегов враждебной ему страны. Такое превосходство может быть достижимо только при посредстве больших флотов…
Мэхэн приводит массу исторических примеров того, как работали эти зависимости – а они работали. И, к несчастью для немцев, они сработали и для них – все попытки Германии вести войну на коммуникациях, не подкрепляя её действиями надводного флота, провалились. Германия проиграла обе мировые войны в том числе из-за неспособности вывести из войны Англию. И если в Первой мировой войне у Германии был крупный флот, которым она просто напросто толком не пользовалась, то во Второй всё было намного хуже – надводного флота, способного заставить «Ройал Нэви» хотя бы ждать немецкой атаки, отказавшись от активных наступательных действий, просто не было. Немцы нашли выход в том, чтобы, не ввязываясь в бои с британским флотом, пытаться уничтожить британскую торговлю, атакуя транспортные суда и конвои из них. Выход оказался ложным.
Но значит ли это, что немецкие усилия в войне на море против Британии были обречены полностью?
Обратимся к понятию иному, нежели крейсерская война или крейсерство. Увы, но применительно к войне на море придётся использовать иностранные определения, переведя их относительно точно.
Рейд – вид военных действий тактического или оперативного значения, когда атакующие силы имеют специальную задачу, и не должны оставаться в районе выполнения боевой задачи более длительное время, чем отводится на её выполнение, а наоборот, должны покинуть его настолько быстро, чтобы противник опоздал с нанесением контрудара, и отойти под защиту основных сил.
Казалось бы, это определение здорово напоминает то, что в нашем флоте традиционно называлось словом «набег». Вот только набег выполняется кораблями, наносящими удар по суше. Набег – частный случай рейда, «специальная задача» которого состоит в том ,что атакующие силы – корабли, должны нанести удар по береговой цели, какой бы она ни была, от складов с топливом, до кораблей противника в базе. В наше время актуальность набеговых действий серьёзно снижена появлением крылатых ракет – теперь просто не надо идти к цели на берегу, она атакуется с огромного расстояния. Но ещё сорок лет назад набеги были вполне актуальны.
Зададим себе вопрос: если набег это частный случай рейда, то значит, есть и другие варианты рейдерских действий. Можно ли считать рейдом боевой поход цель которого – уничтожить охраняемый конвой и вернуться назад? Как уже было сказано выше – можно, и это тоже будет частный случай рейда, как и набег.
Что осталось за скобками? За скобками остались рейдовые операции, направленные на уничтожение военных кораблей противника, временно оказавшихся в меньшинстве против рейдирующих сил.
Немцы, столкнувшись с тотальным господством англичан, а потом и англо-американцев в море, выбрали асимметричную тактику – крейсерскую войну, невозможность победы в которой без поддержки мощного флота прекрасно обосновал Мэхэн. При этом возможность отправки рейдеров для целенаправленного «отстрела» боевых кораблей англичан немцами использована в полном объёме не была. А ведь такие операции, во-первых, сразу же начали бы менять баланс в силах на море в пользу Германии, при их правильном проведении, конечно, а во-вторых, и это самое главное, у немцев были вполне успешные примеры подобных действий, как реально успешные, так и потенциально успешные, но в ходе которых они опять отказались от достижения результата.
Рассмотрим три эпизода из немецкой войны на море, причём с учётом не только реально достигнутых результатов, но и тех, от достижения которых Кригсмарине отказались.
Но сначала ответим на вопрос: есть ли у воюющего в значительном меньшинстве флота предпосылки к тому, чтобы добиться успеха против численно превосходящего и господствующего на море противника.
Скорость против массы
Кто занимался боксом, тот прекрасно знает трюизм: нокаут — это не сверхсильный удар, это пропущенный удар. Что необходимо для того, чтобы противник его пропустил? Надо быть техничнее и быстрее, а сила удара при этом должна быть просто достаточной, а не запредельно большой. Она тоже нужна, конечно, но главное – скорость. Ты должен быть быстрее. И выносливее, чтобы не терять скорость слишком рано и успеть «поймать» момент.
Это простое правило как никогда применимо к военным действиям. Опередить противника в развёртывании, манёвре и отходе – ключ к успеху рейдовых действий, и это могут добиться даже малые силы против крупных. Почему так? Потому, что господствующий на море противник обременён обязательством, от исполнения которого он не может отказаться – он должен быть буквально везде.
Вспомним Вторую мировую. Британский флот ведёт операции «вокруг» Норвегии. Воюет с итальянцами в Средиземном море. Ведёт наблюдение и патрулирование немецкого побережья, там, где может. Держит силы в метрополии. Охраняет конвои в Атлантике. Выделяет силы для того, чтобы гоняться за рейдерами. И у этого распыления сил есть очевидные последствия – собрать корабли в кулак для уничтожения сил противника оказывается непросто, естественно, когда атакующий обеспечивает внезапность своих действий (что априори необходимо при любой боевой операции).
Рассмотрим эту проблему на примере операции Королевских ВМС против «карманного линкора» «Адмирал Граф Шпее». Формально на поимку «броненосца» англичане бросили три соединения из, в общей сложности, одного авианосца, одного линейного крейсера, четырёх тяжёлых крейсеров и спешно сбегающихся на помощь лёгких крейсеров. На практике эти силы оказались так раскиданы по Южной Атлантике, что обнаружить «Адмирала Шпее» смогло только одно очень слабое соединение из тяжёлого крейсера «Эксетер» и двух лёгких крейсеров «Аякс» и «Ахиллес». Остальные опаздывали, ещё один британский тяжёлый крейсер прибыл лишь тогда, когда «Эксетер» уже утратил боеспособность от огня пушек «Шпее».
На первый взгляд, поход «Шпее», закончившийся его самозатоплением, это полный провал. Но надо отчётливо понимать, что это провал не корабля и не идеи такого похода, это провал командира «броненосца» Ганса Лангсдорфа. Он выиграл завязку боя, он вывел из строя единственный корабль противника, который мог представлять для него серьёзную угрозу, он имел огневое превосходство над оставшимися британскими кораблями. Да, «Шпее» был повреждён, его экипаж понёс потери. Да, противник имел превосходство в скорости. Но зато «Шпее» имел колоссальное превосходство в дальности – с момента получения топлива прошла всего неделя и топлива на борту хватало на отрыв. Лангсдорф вполне мог бы, отстреливаясь, уйти как минимум от лёгких крейсеров.
Потом, конечно, могло получиться по-разному, но в те годы загнать в океане одиночный корабль было весьма нетривиальной задачей. Это даже сейчас не сильно просто. Даже, вернее, сложно. А что если бы Лангсдорф принял решение пойти на отрыв? В самом лучшем для бриттов случае результатом бы стала долгая и изнурительная погоня через весь океан, где британцам понадобилось бы вводить в операцию всё новые и новые корабли, чтобы потом где-то заставить «Шпее» принять бой, в котором не факт, что обошлось бы без потерь. В худшем случае израсходовавшие топливо британские крейсера вынуждены были бы сбросить ход, подкрепления опоздали бы или «промахнулись», и «Шпее» ушёл бы домой.
То, что Лангсдорф сначала сам загнал в тупик свой корабль, потом, отказавшись от попытки прорываться с боем, сам затопил его, а потом застрелился, не было обусловлено ничем, кроме его личной воли. Британцы в ходе войны не раз жертвовали собой в безнадёжных боях и погибали целыми экипажами ради одного-двух попаданий по цели, причём имея возможность сбежать. Немцам никто не мешал вести себя аналогичным образом.
Хорошего варианта взять и прихлопнуть наглого одиночку у британцев не было, несмотря на чудовищное превосходство в силах над Кригсмарине. Почему? Потому, что им надо было быть везде, а кораблей не бесконечное количество, и удерживающий инициативу противник этим может воспользоваться.
Это и есть главная предпосылка успеха рейда, даже в условиях, когда его цель не атака конвоев и прочие «крейсерские» действия, неспособные обеспечить победу в войне даже при успешном завершении, а поиск и уничтожение слабых боевых групп и одиночных боевых кораблей противника. Чтобы выровнять баланс.
Немцы не ставили перед собой таких планов и целей, они либо не понимали их важность, либо не верили в реализуемость.
Ирония судьбы в том, что такие действия у них получались и получались хорошо. Но – по случайности. Рассмотрим их подробнее.
Эпизод 1. Операция «Юно»
4 июня 1940 года немецкие линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау», и тяжёлый крейсер «Адмирал Хиппер» вышли из Вильгельмсхафена в открытое море. К 8 июня, немецкая боевая группа уже состояла из «Шарнхорста», «Гнейзенау», тяжёлого крейсера «Адмирал Хиппер», эсминцев Z20 «Карл Гальстер», Z10 «Ганс Лоди», Z15 «Эрих Штайнбринк» и Z7 «Герман Шёман». Соединением командовал один из самых опытных немецких командиров адмирал Вильгельм Маршаль.
Адмирал Вильгельм Маршаль
Боевой задачей соединение имело набег на Харстад, Норвегия. По мнению немецкого командования такая операция облегчила бы положение немецких войск в Нарвике. Так началась немецкая операция «Юно» («Юнона»). Однако в тот же день, 8 июня, когда боевая группа двинулась к своей цели, немцы узнали что союзники эвакуируются из Норвегии. Атака потеряла смысл. Маршаль, однако, решил найти и уничтожить конвой с эвакуируемыми войсками.
Он его не нашёл. Группе удалось уничтожить только два транспортных судна – войсковой транспорт «Орама» и танкер «Ойл Пайониер». Попутно был потоплен тральщик «Джунепер». Зато во второй половине дня боевая группа что называется «подловила» совершенно выдающийся приз – авианосец «Глориес» эскортируемый парой эсминцев. Итоги известны. Линкоры потопили всех, а единственный ущерб, который англичанам удалось нанести это попадание торпеды с эсминца «Акаста» которое стоило жизни и экипажу эсминца (помним про английскую способность драться до конца, которую не хватило Лангсдорфу), и пятидесяти морякам с «Шарнхорста».
Кинокадры из операции "Юно"
Потопленный в ходе операции АВ "Глориес"
Теперь оценим, сколько в районе операции было сил у англичан. Авианосцы «Глориес» и «Арк Ройал», тяжёлый крейсер «Девоншир», лёгкий крейсер «Ковентри», лёгкий крейсер «Саутгемптон» находились в непосредственной близости от места боя. На расстоянии менее чем форсированного суточного перехода находились линкоры «Вэлиент», «Родни», линейные крейсера «Рипалс» и «Ринаун», тяжёлый крейсер «Сассекс».
Схема операции "Юно"
Но – парадокс морской гегемонии – все эти корабли имели свои задачи, они не были там, где надо, или же не могли бросить сопровождаемый конвой, или не могли рисковать пассажирами на борту… в конечном счёте, потопив «Глориес» и эсминцы эскорта, немцы ушли. Эта их удача была случайной – они не искали боевой корабль, который можно было бы утопить, опираясь на огневое превосходство пары линкоров. Но что мешало им искать такие возможности, понимай они природу войну на море несколько лучше? Ничего. Найти конвой, уничтожить охранение в бою, оставшимися силами догнать и перетопить столько транспортов, сколько получится.
К определённому моменту англичане вполне могли бы столкнуться с некоторым дефицитом боевых кораблей. А это сделало бы немецкую войну на коммуникациях, которую вели подлодки и вспомогательные крейсера, намного более успешной. Англичане просто не смогли бы выделять в охрану конвоев столько сил, сколько они выделили в реальности – им надо было бы вести охоту на рейдеров, уничтожающих их боевой флот быстрее, чем они могли бы его восстанавливать. А уже если бы немецкие подлодки подключились бы к охоте на боевые корабли где-нибудь в Средиземном море…
Конечно, всё вышеупомянутое произошло фактически на задворках Европы – у побережья Норвегии. Но ведь у немцев были вполне успешные боевые походы далеко в океан.
Эпизод 2. Операция «Берлин»
22 января 1941 года «Шарнхорст» и «Гнейзенау» отправились в длительный поход в Атлантику с задачей топить британские конвои. В ходе этой операции пара кораблей не раз попадалась на глаза англичанам, о ней сообщали атакованные суда, и в общем, британцы примерно представляли, что происходит в океане. Вот только, как уже было сказано, загнать в океане надводный корабль – задача не тривиальная, и это мягко говоря. 22 марта того же года пара линкоров пришвартовалась в Бресте, а торговый флот британцев уменьшился на 22 судна. Операцией командовал Гюнтер Лютьенс, сменивший «рейдера всея Кригсмарине» Маршаля из-за конфликта последнего с Рёдером. Замена оказалась не к добру и имела фатальные последствия. Мастер крейсерской войны Маршаль, единственный адмирал, потопивший в артиллерийском бою авианосец (на тот момент) и своенравный, способный на самостоятельные решения командир, был бы всё же уместнее на месте Лютьенса.
Что характерно для операции «Берлин»? Во-первых, пара немецких линкоров «прочесала» английское судоходство абсолютно безнаказанно, хотя три раза нарывалась на сильные охранения. 9 февраля корабли оказались в опасной близости от линкора «Рамилиес» в Северной Атлантике, 16 февраля юго-западнее они совсем немного разошлись с линкором «Родни», 7 марта к востоку от африканского побережья аналогично ушли от линкора «Малайя» и 20 марта их засекли самолёты с авианосца «Арк Ройял». Но атаковать немецкое соединение англичане так и не смогли, хотя ещё с момента его выхода в море отрядили крупные силы на его поимку. Но море большое.
Схема операции "Берлин". Красные кружки — потопленные транспорта
Вопрос: а смогли бы «Шарнхорст» и «Гнейзенау» проредить не торговые суда, а боевые корабли англичан? Рассмотрим ситуацию с выходом немецкого соединения на конвой HX-106.
На 8-е декабря в состав охранения конвоя входил только один корабль – линкор «Рамилиес», построенный в 1915 году.
Остальные полумёртвые эсминцы эпохи первой мировой и корветы «Флауэр» вошли в состав охранения несколькими днями позже, уже после тревоги, поднятой из-за «Шарнхорста» и «Гнейзенау». В теории, немцы могли бы попробовать дать бой страичку-британцу и потопить его. Конечно, это был риск: 15-дюймовые пушки «Рамилиеса» могли стрелять на ту же дальность, на которую и немецкие 280-миллиметровые орудия, а масса 15-дюймового снаряда была куда как больше. Но с другой стороны, у немцев было 18 стволов против 8 у «Рамилиеса» и превосходство в максимальной скорости примерно в 11 узлов. Это в сумме позволяло навязать англичанам любой сценарий боя.
Более того, случись немцам чуть лучше отладить взаимодействие между надводным и подводным флотом, линкоры могли бы выманить английский линкор из строя конвоя, навести на Рамилиес подлодку U-96, которая и так атаковала конвой через пару дней, потопив пару транспортов, и потом спокойно перебить все торговые суда из пушек. Это было тем более реально, потому что в этом же походе немецкие корабли таки наводили подлодки на цель, просто позже. Можно было попробовать атаковать линкор ночью на предельной дальности действительного огня, пользуясь наведением по РЛС. Можно было обстрелять линкор, а потом навести на него подлодку. При потоплении «Рамилиеса» в Западной Атлантике у англичан возникала очень серьёзная «дыра» в обороне, которую им надо было бы чем-то срочно закрывать… но чем?
Особенно болезненным урон для бриттов был бы, если бы «Шарнхорст» и «Гнейзенау» прошлись бы по всем этим противолодочным траулерам, корветам, эсминцам Первой мировой и старому лидеру, которые были на подходе к конвою в те дни. Звучит смешно, но всего год назад Британия вынуждена была пойти на сделку «эсминцы-базы», отдав стратегические военные объекты за пятьдесят гниющих эсминцев Первой мировой войны, как сказал один из принимавших их офицеров – «самых худших кораблей из когда-либо увиденных». Англичане испытыали просто чудовищный дефицит эскортных кораблей, и те корабли, которые они использовали были бы расстреляны любым из немецких кораблей « в сухую». Это был бы удар куда более болезненный, нежели потопление торговых судов.
Лютьенс слепо следовал приказу Гитлера не вступать в бои с надводными кораблями англичан. Операция «Берлин» не повлекла за собой уменьшения боевого состава Королевских ВМС Великобритании. Однако в ходе этой операции немцы показали, что, несмотря на господство англичан в море, несмотря на имеющееся у них численное превосходство в боевых кораблях всех классов, несмотря на наличие у них авианосцев и палубной авиации, небольшое соединение рейдеров может и прорваться в океан, и вести там интенсивные боевые действия, и вернуться назад. Что, собственно, и произошло, вот только цели были выбраны не те.
Эпизод 3. Поход «Бисмарка» и «Принца Ойгена»
Про этот поход написано очень многое, вот только почему-то не сделано никаких вменяемых выводов. Чему нас может научить первый и последний боевой поход Бисмарка? Во-первых, рейдер может прорваться в океан даже если его ждут крупные силы. «Бисмарк» ждали и он прорвался.
Во-вторых, стоит подумать над запросом Лютьенса дать ему с собой «Шарнхорст», «Гнейзенау», а в идеале ещё и «Тирпиц», когда он сможет выйти в море, и отложить операцию до говтовности «Тирпица» и ремонтировавшегося «Гнейзенау». Рёдер отказал во всём, и был неправ. В ходе «Берлина» Лютьенсу удалось выполнить боевую задачу двумя кораблями. Самоочевидно, что британцы, для которых владение морем это идея фикс, предпримут различные меры для недопущения повторения такого инцидента. А значит, что для «наступления на том же направлении против уже предупрежденного противника» надо было вводить в бой более крупные силы. Были ли готовы англичане к этому? Нет. А значит что? А значит, что на перехват немецкого соединения были бы брошены те же силы, которые на него реально бросили.
То есть, даже если бы вместе с «Бисмарком» и «Принцем Ойгеном» в Датском проливе оказался бы ещё, например, «Шарнхорст» (пусть даже только он один), то всё равно, на бой с ними вышли бы те же самые «Худ» и «Принц Уэльсский». Только у немцев было бы на девять 280-мм стволов больше. И если потопление «Худа» это скорее статистическая флуктуация, то выход из строя «Принц Уэльсский» и его выход из боя – закономерность в тех обстоятельствах. «Шарнхорст» в составе группы сделал бы закономерным, а не случайным, и выход из строя или потопление «Худа», и куда более тяжёлые повреждения на линкоре.
А в-третьих, если бы немцы не преследовали бы эфемерную цель борьбы с конвоями, а «рейдили» бы надводный флот британцев, то после боя в Датском проливе Лютьенс сделал бы то, что у него там и тогда просил командир «Бисмарка» капитан Эрнст Линдеманн – погнаться за «Принцем Уэльсским» и добить его. Именно так бы закончился первый боевой поход «Бисмарка» а уж после боя с линкором соединению была одна дорога – домой в ближайший порт, на ремонт. И задача добить «Принц Уэльсский» в конкретно тех условиях совсем не выглядит нереальной.
Эрнст Линдеманн. Будь такой человек на месте Лютьенса, Бисмарк вернулся бы из похода, а потери британцев были бы намного выше
Фактически, действуй немцы рационально, то до определённого момента они «привозили» бы по линкору из каждого похода. И каждый раз, уменьшение боевой мощи «Ройял Нэви» снижало бы способности британцев защищать свои конвои. Логика была бы очень простая – нет линкора или крейсера в составе конвоя? Любой немецкий вспомогательный крейсер может перетопить оставшуюся эскортную рухлядь и потом отправлять транспорта на дно пачками. Мало вспомогательных крейсеров? Зато подлодок много, и в отличие то того, что реально было в истории, они будут атаковать конвои или одиночные суда без эскорта. Всегда или намного чаще, чем в реальности. Нанесение непрерывных потерь Королевским ВМС облегчило бы деятельность итальянских ВМС, а это, в свою очередь, могло повлиять на исход боёв в Африке, тот же Роммель мог бы и победить при Эль-Аламейне, имей он топливо для манёвра. Всё было взаимосвязано в войне на море и немцам надо было не транспорта делать своей главной целью, а боевые корабли, которые и делали Британию «Владычицей морей». Они рано или поздно всё равно бы надорвались, вот только пущенная тонущими линкорами «волна» изменила бы ход войны и не в пользу союзников.
Да и когда произошёл бы «надлом»? «Бисмарк» погиб из-за накопленных ошибок – Рёдера, не давшего Лютьенсу нужного усиления, которое тот просил, и самого Лютьенса, которому сначала надо было прислушаться к командиру своего флагмана, а потом сохранять дисциплину при пользовании радиосвязью и не выдумывать ничего за противника. Гибель этого корабля не была предрешена, по крайней мере, там и тогда.
Но получилось так, как получилось, и в итоге не понимающий в военно-морских делах абсолютно ничего Гитлер сам и удавил свой надводный флот, лишив себя ещё одной возможности оттянуть или изменить неизбежный финал войны маленькой Германии против почти всего мира.
Боевой счёт на конец 1941 года тем не менее, в пользу немцев – они в своих надводных рейдах потопили авианосец, линейный крейсер, два эсминца и тральщик. Ещё можно добавить сюда потопленный вспомогательным крейсером (по сути торговым судном с оружием) лёгкий крейсер «Сидней». Цена всего этого – один линкор и тот самый вспомогательный крейсер.
И, конечно же, подлодки – они остались вне нашего рассмотрения, ведь тогдашние подлодки не могли гоняться за надводными целями или рывком уходить из-под облавы через пол океана. Использовать их именно как инструмент рейдерства, направленного на уничтожение надводного флота противника было трудно. А вот дать категорический приказ при наличии военной цели бить её, а не ждать безопасной возможности атаковать транспорт, можно было вполне. Подлодки Германии по своей численности превосходили надводный флот и могли топить и топили большие надводные корабли британцев. К концу 1941 года их послужной список включал в себя два линкора, два авианосца, один эскортный авианосец, два лёгких крейсера и пять эсминцев. Потери, конечно, были несравнимы с таковыми в надводных кораблях – к концу 1941 года общее количество потопленных ПЛ достигло немецких 68 единиц. И вот эти-то потери, в отличие от «Бисмарка» были вполне предрешены.
Остаётся только догадываться, чего могли достичь немцы, выбери они с самого начала правильную мишень. В конце концов, на Тихом океане американские подлодки потопили больше боевых кораблей, чем все остальные рода сил ВМС вместе взятые – 55% всех потерь, если считать по вымпелам. Ничего не мешало немцам сделать тоже самое.
Ничего не мешало им потом придти к корабельным боевым группам из кораблей разных классов – линкоров, крейсеров и эсминцев, которые выполняли бы в составе группы свои специфические задачи, ничего не мешало позже наладить взаимодействие с подводным флотом, включить в состав рейдовых сил приданные части люфтваффе с их Fw200… та планка, взяв которую КВМС Великобритании смогли бы в итоге загнать надводные силы Кригсмарине в базы (в реальности это сделал Гитлер), могла бы оказаться очень и очень высокой.
Уроки для современности
Германия, имея мощные сухопутные войска, существенно уступала своим врагам в суммарной морской мощи. Кроме того, её порты и базы были в основном изолированы от мирового океана, где проходили основные коммуникации союзников. Сегодня в таком же положении находится Россия. Наши флот мал, внятной стратегии применения у него нет и сражения с флотами вероятных противников он не выдержит. А экономика не даст нам построить флот, сравнимый с американским, да и не только в ней дело, даже если бы у нас были деньги, то демографическая «волна» на пороге которой наше общество стоит, просто не даст нам сформировать столько же экипажей и береговых частей. Нам нужна новая парадигма, и очень желательно, чтобы она не сводилась к ядерному самоубийству в качестве единственного сценария, хотя его никто не собирается сбрасывать со счетов.
И в этом смысле идея рейдов, направленных на ослабление флотов противника заслуживает внимательного изучения. В конце концов, чем, как не рейдами были планировавшиеся в советское время массированные авиаудары по группировкам кораблей ВМС США и НАТО? Рейды как они есть, и целью их были именно боевые корабли. Ведь что принципиально изменилось со времён Второй мировой? Спутниковая разведка? Её умеют обманывать, да и ракеты, способные сбить спутник на американских кораблях уже есть, на остальных могут появиться в обозримом будущем. И корабельная РЛС способная дать ЦУ по цели на околоземной орбите – уже даже не реальность, а скорее история, хоть и новейшая. Загоризонтные РЛС? Массовое распространение крылатых ракет морского базирования выведет из игры в первые часы конфликта. Всепогодная ударная авиация с большой дальностью? Но организация точного авиаудара по надводной цели на расстоянии от тысячи километров и более это настолько сложно, что большинство стран в мире даже не возьмутся. Море большое. Атомные подлодки? Они могут гоняться за скоростной надводной целью только ценой полной утраты скрытности. Мы запросто можем столкнуться с тем, что со времён Второй мировой поменялось очень мало, и что «поймать» в океане надводный корабль по-прежнему невероятно трудно, даже когда примерно знаешь где он.
И что корабельная ударная группа вполне может и отбиться от авиации, также, как это не раз было в прошлом. И тогда старый опыт вдруг оказывается весьма ценным и полезным, при условии, что он правильно понят.
Как можно развёртывать рейдеры в океане? А так же, как делал СССР заблаговременно выводя силы флота на боевые службы. Только там они находились в положении, из которого можно вести за противником слежение оружием и, при необходимости, нанести по нему немедленный удар, да и регионы развёртывания были одни и те же почти всегда. В нашем случае привязываться к Средиземке или ещё к чему-то совсем не обязательно.
Что является залогом успеха сегодня? А то же, что и в прошлом – силы современного военно-морского гегемона также раскиданы по всей планете мелкими группами – АУГ «мирного времени» с парой-тройкой эсминцев в эскорте, амфибийные боевые группы, сформированные «вокруг» УДК с самолётами, все они в основном очень далеко друг от друга, существенно дальше, чем дальность суточного перехода на максимальной скорости.
И всё это, конечно, не отменяет необходимости топить военные танкеры. Но за ними должен следовать удар по авианосцу, истребители которого остались на пару дней без керосина.
Каким должен быть корабль-рейдер? Довольно мощным. У него должно быть много ракет, как для ударов по берегу (по аэродромам для нейтрализации авиации), так и для ударов по кораблям и подлодкам. У него должна быть мощная ПВО. Он должен существенно превосходить конкурентов в дальности хода и максимальной скорости – как раз для отрывов от превосходящих военно-морских сил противника.
И конечно же, такие действия стоит отрабатывать, как «на карте», так и в море, с реальным противником. Учиться у него и доходчиво показывать, что его ждёт, если их политики доведут дело до настоящего взрыва. Непрерывно совершенствоваться и экспериментировать, чтобы всегда ставить противника перед свершившимся фактом.
Чтобы потом, в будущем, чужие потомки не дискутировали бы праздно об упущенных нами возможностях.
Информация