Мобильные силы России и Германии в Прибалтике. Лето 1915 года
Весной-летом 1915 г. Прибалтика стала ареной для действий мобильных сил русской и германской армий. Активно действовали как кавалеристы, так и самокатчики противников – и зачастую они вступали в противоборство между собой. О интересных и показательных эпизодах, случившихся в июне – эта статья.
К июню 1915 года германские войска, наступая в Курляндии, захватили Либаву, продвинувшись до линии Санкенгаузен (севернее Либавы) - Газенпот - ст. Муравьево, на которой и закрепились.
На правом фланге русского прибалтийского фронта оперировали расположенные кордонно 4-я отдельная кавалерийская бригада и 2 ополченские дружины - они прикрывали направления на Виндаву, Туккум и Ригу. Наиболее важным операционным направлением являлось Газенпот — Гольдинген - Туккум - Рига. Штаб отряда и общий резерв находились в д. Курш-Кениг - в 15 км к северо-востоку от г. Газенпот, на рижской дороге.
Для проведения боевой разведки начальником отряда иногда выдвигались небольшие конные отряды силой до 2-х эскадронов при поддержке взвода артиллерии, и, кроме того, на некоторые направления периодически высылались офицерские разъезды.
Дозорные одного из таких разъездов, под командованием поручика 20-го Финляндского драгунского полка Минакова, который действовал на направлении мыза Боен - мыза Канданген - мыза Ванеген - Курш-Кениг, обнаружили группу германских самокатчиков (велосипедистов) численностью до 30 человек.
Группа двигалась по газенпотской дороге на мызу Канданген. Начальник разъезда, оценив благоприятные условия тактической обстановки (ни дозорные, ни разъезд не были обнаружены противником, наличие складок пересеченной местности, беспечность самокатчиков, имевших охранение лишь в авангарде и на небольшом расстоянии от ядра группы), решил через восточный выход мызы атаковать противника.
Драгуны налетели совершенно неожиданно для немцев - как раз в тот момент, когда самокатчики втягивались во двор господского двора. Будучи застигнуты врасплох, они не имели возможности своевременно соскочить с самокатов и взяться за винтовки, и поэтому, потеряв ранеными и убитыми несколько человек, быстро сдались. Человек двадцать немцев было пленено. Русские драгуны потерь не имели.
Но в тот момент, когда поручик собирался отправить пленных и самокаты в тыл, он получил от дозорных сообщение: к имению быстро приближается другая колонна самокатчиков – на этот раз численностью примерно в 100 человек. Поручик Минаков, окрыленный успехом, незамедлительно решает атаковать и эту колонну – несмотря на подавляющий численный перевес противника.
Выждав момента, когда противник втянулся в ведущую к имению аллею, он бросается с драгунами в атаку. Головные два-три десятка самокатчиков были быстро сбиты русскими, но остальные, двигавшиеся на дистанциях растянутой колонной, успели соскочить со своих самокатов, укрыться за деревьями и в придорожных рвах и открыть огонь по атакующим. Одним из первых же выстрелов был тяжело ранен навылет пулей в грудь поручик Минаков, скакавший впереди драгун; не управляемая раненым всадником лошадь была остановлена немцами, и офицер попал в плен. А его разъезд, потеряв ранеными несколько человек, а также своего начальника, всех захваченных в плен немцев и взятые самокаты, был вынужден отойти.
Пленение немцами начальника разъезда имело следующие последствия: поручик Минаков записал в свою полевую книжку пропуски и отзывы на целую неделю вперед. Это немедленно использовали немцы. Часа через 2 после описанных событий на русских заставах появились какие-то обыватели, знавшие пропуск и отзыв и уверявшие начальников застав, что они русские агенты. Благодаря своевременному донесению начальнику отряда о пленении поручика Минакова и уведомлению, что у него в полевой книжке были записаны пропуски и отзывы, последние были изменены, и особых нежелательных последствий это обстоятельство не повлекло.
Что же мы видим?
Безрассудная смелость (причем уже ранее принесшая положительный результат) зачастую приводит к поражению, если в должной мере не учитывается текущая обстановка – как это произошло с «зарвавшимся» поручиком Минаковым. Который мог удовольствоваться первоначальным успехом (тем более что задача получения его разъездом разведданных была выполнена) и отойти, либо заманить противника в засаду. Мы также видим, что схватки кавалеристов с самокатчиками протекали с переменным успехом, и силой последних была возможность быстро спешиваться (при отсутствии необходимости особой заботы, в отличие от кавалеристов, о своем транспорте), вступая в огневой бой. Коннице предпочтительнее было атаковать самокатчиков не в лоб, а с фланга - стремясь покрыть всю колонну в глубину (фланговая атака облегчалась тем, что боковое охранение у самокатчиков присутствовало не всегда). Кроме того, т. к. самокатчики быстро приводились в боевое состояние, вся их часть должна была быть (по возможности) атакована молниеносно.
Моралью данного эпизода является и то, что, выступая на разведку, необходимо уничтожить все документы, представляющие ценность для противника, или, по крайней мере, не брать таковые с собой.
Другой показательный эпизод произошел на большой рижской дороге, примерно в 5 км от г. Газенпота. Здесь, у отдельного двора Эглинек, была расположена главная застава 6-го эскадрона 20-го Финляндского драгунского полка. С прилегающей ко двору возвышенности была хорошо видна дорога на г. Газенпот. В Тибе находился отдельный полевой караул, а в мызе Ланседен - застава № 2.
Однажды часовой сторожевого поста, выставленного от заставы, обнаружил, что со стороны противника от ф. Никитен на Эглинек быстро движется какая-то часть, поблескивая на солнце металлом. Командир взвода станковых пулеметов, находившегося при заставе, определил эту часть как группу самокатчиков численностью в 10 - 12 человек. Считая этих самокатчиков передовой частью более крупного отряда, начальник заставы приказал драгунам приготовиться к бою (на заставе, кроме пулеметного взвода, находилось еще 8 драгун). Самокатчики, не уменьшая хода, быстро приближались. С расстояния 500 - 600 шагов одним из пулеметов по ним был открыт огонь. Два-три немца, по-видимому пораженные пулями, упали вместе с самокатами на дорогу, тогда как другие, быстро соскочив с машин, рассыпались по обе стороны дороги и открыли огонь по заставе, вступившей с ними в оживленную перестрелку.
Начальник отдельного полевого караула в Тибе, услышав выстрелы, с четырьмя пешими драгунами, пройдя рощу между Тибе и Эглинек, вышел во фланг немцам - открыв по последним огонь. Немцы вели огневой бой до тех пор, пока были в состоянии держать в руках винтовки. Большинство самокатчиков было убито, а остальные ранены (причем некоторые имели по несколько ран).
На вопрос командира эскадрона к одному из сравнительно легко раненых немцев, чем объяснить их действия, немец сообщил, что накануне их батальон прибыл на смену батальону, стоявшему здесь около двух недель. Командир батальона, состоявшего в большинстве из необстрелянных резервистов, отдал распоряжение, чтобы рота, заступившая в охранение, не позже 12-ти часов сама добыла более точные сведения о противнике. Командир роты вызвал добровольцев из числа умеющих ездить на самокатах – для того чтобы идти в разведку. Таковых оказалось 11 человек. Лейтенант, имевший от местных жителей сведения, что русские невнимательно несут службу охранения, решил налетом захватить заставу, месторасположение которой вызвался указать один из лесников помещика барона Фиркса. Самокатчики получили категорический приказ без сведений о противнике не возвращаться.
В одном из убитых латыши (жители господского двора Эглинек) действительно признали вышеупомянутого лесника. Между прочим, проводник немцев уверенно заявлял, что у русских на заставе нет пулеметов (последние были тщательно замаскированы).
Мы видим, какие просчеты были допущены разведчиками (на этот раз германскими самокатчиками) - двигавшимися без дозора и всецело доверившимися проводнику из местных жителей.
Мыза Канданген
К июню 1915 года германские войска, наступая в Курляндии, захватили Либаву, продвинувшись до линии Санкенгаузен (севернее Либавы) - Газенпот - ст. Муравьево, на которой и закрепились.
На правом фланге русского прибалтийского фронта оперировали расположенные кордонно 4-я отдельная кавалерийская бригада и 2 ополченские дружины - они прикрывали направления на Виндаву, Туккум и Ригу. Наиболее важным операционным направлением являлось Газенпот — Гольдинген - Туккум - Рига. Штаб отряда и общий резерв находились в д. Курш-Кениг - в 15 км к северо-востоку от г. Газенпот, на рижской дороге.
Для проведения боевой разведки начальником отряда иногда выдвигались небольшие конные отряды силой до 2-х эскадронов при поддержке взвода артиллерии, и, кроме того, на некоторые направления периодически высылались офицерские разъезды.
Дозорные одного из таких разъездов, под командованием поручика 20-го Финляндского драгунского полка Минакова, который действовал на направлении мыза Боен - мыза Канданген - мыза Ванеген - Курш-Кениг, обнаружили группу германских самокатчиков (велосипедистов) численностью до 30 человек.
Офицеры 20-го драгунского полка в зимней форме
Группа двигалась по газенпотской дороге на мызу Канданген. Начальник разъезда, оценив благоприятные условия тактической обстановки (ни дозорные, ни разъезд не были обнаружены противником, наличие складок пересеченной местности, беспечность самокатчиков, имевших охранение лишь в авангарде и на небольшом расстоянии от ядра группы), решил через восточный выход мызы атаковать противника.
Драгуны налетели совершенно неожиданно для немцев - как раз в тот момент, когда самокатчики втягивались во двор господского двора. Будучи застигнуты врасплох, они не имели возможности своевременно соскочить с самокатов и взяться за винтовки, и поэтому, потеряв ранеными и убитыми несколько человек, быстро сдались. Человек двадцать немцев было пленено. Русские драгуны потерь не имели.
Схема боя
Но в тот момент, когда поручик собирался отправить пленных и самокаты в тыл, он получил от дозорных сообщение: к имению быстро приближается другая колонна самокатчиков – на этот раз численностью примерно в 100 человек. Поручик Минаков, окрыленный успехом, незамедлительно решает атаковать и эту колонну – несмотря на подавляющий численный перевес противника.
Выждав момента, когда противник втянулся в ведущую к имению аллею, он бросается с драгунами в атаку. Головные два-три десятка самокатчиков были быстро сбиты русскими, но остальные, двигавшиеся на дистанциях растянутой колонной, успели соскочить со своих самокатов, укрыться за деревьями и в придорожных рвах и открыть огонь по атакующим. Одним из первых же выстрелов был тяжело ранен навылет пулей в грудь поручик Минаков, скакавший впереди драгун; не управляемая раненым всадником лошадь была остановлена немцами, и офицер попал в плен. А его разъезд, потеряв ранеными несколько человек, а также своего начальника, всех захваченных в плен немцев и взятые самокаты, был вынужден отойти.
Драгуны 20-го Финляндского полка. Бойцы одеты в традиционно длинные кавалерийские шинели (считалось что такая шинель защищает не только всадника, но и лошадь)
Пленение немцами начальника разъезда имело следующие последствия: поручик Минаков записал в свою полевую книжку пропуски и отзывы на целую неделю вперед. Это немедленно использовали немцы. Часа через 2 после описанных событий на русских заставах появились какие-то обыватели, знавшие пропуск и отзыв и уверявшие начальников застав, что они русские агенты. Благодаря своевременному донесению начальнику отряда о пленении поручика Минакова и уведомлению, что у него в полевой книжке были записаны пропуски и отзывы, последние были изменены, и особых нежелательных последствий это обстоятельство не повлекло.
Что же мы видим?
Безрассудная смелость (причем уже ранее принесшая положительный результат) зачастую приводит к поражению, если в должной мере не учитывается текущая обстановка – как это произошло с «зарвавшимся» поручиком Минаковым. Который мог удовольствоваться первоначальным успехом (тем более что задача получения его разъездом разведданных была выполнена) и отойти, либо заманить противника в засаду. Мы также видим, что схватки кавалеристов с самокатчиками протекали с переменным успехом, и силой последних была возможность быстро спешиваться (при отсутствии необходимости особой заботы, в отличие от кавалеристов, о своем транспорте), вступая в огневой бой. Коннице предпочтительнее было атаковать самокатчиков не в лоб, а с фланга - стремясь покрыть всю колонну в глубину (фланговая атака облегчалась тем, что боковое охранение у самокатчиков присутствовало не всегда). Кроме того, т. к. самокатчики быстро приводились в боевое состояние, вся их часть должна была быть (по возможности) атакована молниеносно.
Моралью данного эпизода является и то, что, выступая на разведку, необходимо уничтожить все документы, представляющие ценность для противника, или, по крайней мере, не брать таковые с собой.
Господский двор Эглинек
Другой показательный эпизод произошел на большой рижской дороге, примерно в 5 км от г. Газенпота. Здесь, у отдельного двора Эглинек, была расположена главная застава 6-го эскадрона 20-го Финляндского драгунского полка. С прилегающей ко двору возвышенности была хорошо видна дорога на г. Газенпот. В Тибе находился отдельный полевой караул, а в мызе Ланседен - застава № 2.
Схема
Однажды часовой сторожевого поста, выставленного от заставы, обнаружил, что со стороны противника от ф. Никитен на Эглинек быстро движется какая-то часть, поблескивая на солнце металлом. Командир взвода станковых пулеметов, находившегося при заставе, определил эту часть как группу самокатчиков численностью в 10 - 12 человек. Считая этих самокатчиков передовой частью более крупного отряда, начальник заставы приказал драгунам приготовиться к бою (на заставе, кроме пулеметного взвода, находилось еще 8 драгун). Самокатчики, не уменьшая хода, быстро приближались. С расстояния 500 - 600 шагов одним из пулеметов по ним был открыт огонь. Два-три немца, по-видимому пораженные пулями, упали вместе с самокатами на дорогу, тогда как другие, быстро соскочив с машин, рассыпались по обе стороны дороги и открыли огонь по заставе, вступившей с ними в оживленную перестрелку.
Германский самокатчик и самокат в сложенном виде
Начальник отдельного полевого караула в Тибе, услышав выстрелы, с четырьмя пешими драгунами, пройдя рощу между Тибе и Эглинек, вышел во фланг немцам - открыв по последним огонь. Немцы вели огневой бой до тех пор, пока были в состоянии держать в руках винтовки. Большинство самокатчиков было убито, а остальные ранены (причем некоторые имели по несколько ран).
На вопрос командира эскадрона к одному из сравнительно легко раненых немцев, чем объяснить их действия, немец сообщил, что накануне их батальон прибыл на смену батальону, стоявшему здесь около двух недель. Командир батальона, состоявшего в большинстве из необстрелянных резервистов, отдал распоряжение, чтобы рота, заступившая в охранение, не позже 12-ти часов сама добыла более точные сведения о противнике. Командир роты вызвал добровольцев из числа умеющих ездить на самокатах – для того чтобы идти в разведку. Таковых оказалось 11 человек. Лейтенант, имевший от местных жителей сведения, что русские невнимательно несут службу охранения, решил налетом захватить заставу, месторасположение которой вызвался указать один из лесников помещика барона Фиркса. Самокатчики получили категорический приказ без сведений о противнике не возвращаться.
Германский самокатчик. Самокат в сложенном виде прикреплен к ранцу и надет на самокатчика
В одном из убитых латыши (жители господского двора Эглинек) действительно признали вышеупомянутого лесника. Между прочим, проводник немцев уверенно заявлял, что у русских на заставе нет пулеметов (последние были тщательно замаскированы).
Мы видим, какие просчеты были допущены разведчиками (на этот раз германскими самокатчиками) - двигавшимися без дозора и всецело доверившимися проводнику из местных жителей.
Информация