Гаврилыч и его командиры
"Ну, всем со свиданьицем..."
Итак, как уже сообщалось в начале рассказа, вышел директор на сцену и прежде всего велел всем разлить по полстакана. Начали разливать, так у мужиков глаза на лоб и в зобу дыханье спёрло от удивления! Водка была не сельпошная гадость, а "Столичная" да "Пшеничная" из директорских запасов ещё советской выделки. Он когда-то ею заезжее начальство потчевал, а мужики от неё только пустые бутылки видели, генеральской её называли.
Первую директор предложил выпить "со свиданьицем", так и сказал: "Ну, всем со свиданьицем..." Вторую выпили "за мужчин", третью — "за армию"... После третьей мужики заволновались от непонятности, даже начали спрашивать друг друга тихонько, а в себе ли наш "замполит"? Директор же после третьей встал за трибуну, эдак врастяжку зал оглядел, пока все не затихли, и начал:
— Ребята, земляки, односельчане! Какая наша жизнь нынче, сами знаете... Который год живём, будто мы мусор ненужный, на своей же земле. Только когда Гаврилыч здесь осел, появились какой-то свет и надежда, вот тут-то про нас сразу и вспомнили... Короче! Сегодня все видели, у Гаврилыча были "сельпошники". Они хотят получать с него дань, как иго татарское или немчура оккупантская. Только дань эта будет не с него одного, а с нас всех, весь совхоз сосать будут, никто не вывернется. И как будем этот вопрос решать? Моя хата с краю, а поза — раком?
Тут все мужики взревели разом, в жизни такого мата не слышали. Директор же переждал, усмехнулся и велел четвёртую разлить. Выпили её без тоста, и он скомандовал:
— Подымите руки, кто из вас в армии не служил.
Ни одна рука не поднялась!
Кто кем в армии был
— А тогда, может, вы в чмошниках на службе проболтались, стройбат там, хозвзвод, писарями при штабах, автомат-то, кроме как на присяге, в руках держали?
Тут мужики опять взревели, выкрикивать начали, кто где и кем в армии был. Оказались тут и пограничники, и десантники, и стрелки, один матрос, один разведчик и даже один снайпер! А самый здоровенный, первый силач в районе, служил аж в кремлёвском полку! Долго бы они друг перед другом выхвалялись, да директор велел разлить пятую. Выпили. Директор снова на трибуну:
— Ребята! Давно друг друга знаем, всю жизнь, и я в вас всегда верил, как бы жизнь нас всех ни кувыркала. Если то, что сейчас от вас слышал, — не трёп пустяшный, если в самом деле решили не сгибаться перед всякой шпаной, то прямо сейчас, тут же начинаем готовиться, времени мало, надо успевать…
Затихли мужики как-то осторожно, спрашивать стали, мол, а что делать-то?
Тут директор вывел из закутка Гаврилыча и заявил:
— А что делать, вам Гаврилыч сказать должен. Его чин — майор, что в переводе с испанского означает — "главный". Сейчас из нас всех пока только ему отступать некуда, так не выдадим его, братцы. Вот тебе, Гаврилыч, войско, веди — не робей, не сомневайся!
И шестую велел разлить. Муж, угрюмый весь, не верилось ему, но начал предлагать. Сказал, что надо поделиться на команды из близко живущих соседей, выбрать над ними командиров, которых точно готовы все слушаться, выяснить, какое оружие и боеприпасы имеются, сколько, исправно ли, а главное — суметь все приготовления сохранить в тайне, чтобы бандиты раньше времени не узнали.
Мужики и про выпивку позабыли! Тут же поделились на пять команд, выбрали командиров, договорились, что дома жёнам и детям сами про всё рассказывать будут и велят им себя вести так, чтоб посторонние ничего узнать не смогли. Командирами команд стали кремлёвец, десантник, пограничник, разведчик и снайпер. Все они в армии дослужились до командиров, снайпер — старшина, остальные — старшие сержанты.
Штаб и его состав
Муж мой, продолжала рассказ попутчица, сказал, что штаб, то есть командиры, будут собираться каждый день утром и вечером, а общие собрания, если понадобится, будут только вечером. После этого допили как-то тихо-невесело, и муж предложил расходиться, а штабу задержаться. Командиры вокруг него встали, муж им и высказал в том смысле, что сейчас выйдут, допивать кинутся, и всё дело прахом пойдёт. Тогда кремлёвец молча и быстро вышел из клуба. Через десять минут вернулся и доложил: "Пошли было некоторые к магазину, но я Петровичу, продавцу, сказал громко, все слышали, что сухой закон пока будет, а если кто донимать станет, так продай ему бутылку да мне сообщи, он у меня потом этой бутылкой и закусит, через зад!" Командиры заржали, и муж в первый раз за день посмеялся с каким-то облегчением. Договорились они завтра встретиться в семь утра, а вечером всё-таки ещё раз всех собрать и поговорить без выпивки. Дома муж мне сказал: "Три дня буду смотреть и изучать, а потом точно решу, остаёмся или уходим".
Продолжение следует…
- Михаил Гольдреер
- Кадр из фильма "Жмурки"
- Жанна д
Информация