Программа Т4. "Триумф" немецкой евгеники
«Мюнстерский лев»
Перед тем как осветить историю очередной бесчеловечной акции нацистского режима Германии, стоит упомянуть об одном факте, который по разным причинам стараются особо не вспоминать. Долгое время в историографии существовало мнение, что немцы в ситуации с гитлеровской властью оказались на грани массового помешательства и были просто опьянены новыми порядками и перспективами развития страны. Строились автобаны, расширялось военное производство, искоренялась безработица, росла за счет новых стран территория Германии – все эти бонусы серьезно контрастировали с временами, последовавшими после подписания Версальского договора. Опьянённые харизмой Гитлера немцы, казалось, просто не знали о концлагерях, расстрелах и холокосте.
Скульптура Арно Беккера. Именно так представляли в нацистской Германии правильного гражданина. И средства для достижения идеала не выбирали
Однако как минимум один эпизод истории Третьего рейха рушит на корню всю эту красивую историю о «непричастности» гражданского населения. Секретная программа эвтаназии лиц с физическими и психическими недостатками Т4 (Aktion Tiergartenstraße 4), стартовавшая в Германии в 1939 году, за два года успела вызвать недовольство среди населения. Причем недовольство было выражено в такой манере, что Гитлер приказал прикрыть проект на территории страны. Этот указ, конечно, не распространялся на оккупированные территории – там, как только добирались руки нацистов, продолжали расстреливать больных в психиатрических лечебницах. Значит, могли простые бюргеры противостоять гестапо, Гитлеру и обезумевшим врачам-убийцам? Значит, можно было поднять волну народного негодования бесчеловечными условиями существования евреев и военнопленных в концентрационных лагерях?
Пожалуй, настоящей квинтэссенцией типичного неравнодушного гражданина Третьего рейха стал епископ Мюнстера Клеменс Август граф фон Гален. В 1941 году он прочитал три проповеди против гестапо (13, 20 июля и 3 августа), в которых возмутился арестами, конфискациями и программой Т4. Проповеди стали впоследствии знаменитыми.
«Вот уже несколько месяцев мы получаем сведения, что из психиатрических больниц и домов призрения по приказу из Берлина в принудительном порядке увозят душевнобольных пациентов, которые болеют уже долгое время и, возможно, представляются неизлечимыми. Как правило, вскоре после этого родственники получают извещение, что больной скончался, тело кремировано, и они могут забрать пепел. В обществе царит практически полная уверенность, что эти многочисленные случаи внезапной смерти душевнобольных происходят не сами по себе, а в результате умышленного убийства. Таким образом реализуется доктрина о том, что можно прерывать так называемую неценную жизнь, то есть убивать невинных людей, когда считается, что их жизнь больше не представляет ценности для народа и государства. Чудовищная доктрина, оправдывающая убийство невинных людей, в принципе снимающая запрет на насильственное умерщвление не способных более работать инвалидов, калек, неизлечимых больных, немощных людей!»
— читал епископ в августовской проповеди.
Немецкое подполье, в том числе «Белая роза», взяли на вооружение его оппозиционные лозунги, которые, как оказалось, попали прямо в точку – простые граждане были немало взбудоражены.
Блаженный Клеменс Август граф фон Гален
Однако фон Галена нельзя назвать пацифистом – он открыто поддерживал захватническую политику Гитлера, особенно, как он выражался, против коммунистической чумы на востоке. Также молчал епископ, когда с 1934 года в стране насильно было стерилизовано более 500 тыс. «непригодных» граждан различных народностей. Влияние на народные массы фон Галена (да и всего католического руководства страны) было настолько велико, что даже гестапо не посмело тронуть «Мюнстерского льва». Священнослужитель, открыто разделявший людей на два сорта, смог благополучно дождаться конца войны, стать в 1946 году кардиналом, а в 2005 году быть причисленным к блаженным.
Умерщвление из сострадания
Немецкие психиатры, евгеники и просто неравнодушные к расовой чистоте нации с конца 30-х годов в нетерпении потирали руки, ожидая официального разрешения на масштабные генетические чистки в стране. Как упоминалось в предыдущей статье, евгенической истерией немцы заболели после успешной реализации подобных программ в США и Скандинавии. Самое неприятное в этой истории то, что учение о селекции человеческого рода фактически дискредитировали только нацисты. Мировое сообщество, узнав о бесчеловечном применении принципов евгеники в Третьем рейхе, навсегда заклеймило маргинальную науку. Не было бы евгеники в нацистской программе, вполне вероятно, что мы бы с вами сейчас жили в мире, где каждый 10-й или 20-й был бы стерилизован по медицинским показаниям. И я не утрирую: шведы отказались от стерилизации только в 70-х годах XX века. К чести советского руководства, Сталин в жесткой форме выкосил в своё время первые ростки евгеники в стране, но об этом расскажу как-нибудь в другой раз.
Мотивационные плакаты нацистов
Формальным поводом для организации массовых убийств генетически неугодных граждан для Гитлера стало письмо добросердечного немца, в котором он просил дать разрешение на умерщвление своего безнадежно больного сына. Разрешение дали, одновременно с этим развязали руки целой когорте врачей, медсестер и ученых, которых так тяготили умалишенные, старики с деменцией, энцефалитики и множество других несчастных. Гитлер в октябре 1939 года написал в документе:
«Рейхсляйтер Боулер и доктор Брандт назначаются мной ответственными уполномоченными в поименном расширении числа врачей в целях обеспечения «смерти из жалости» для неизлечимо, как подсказывает здравый смысл, больных при соответствующем врачебном заключении относительно их состояния»
.Каких можно было ждать заключений от врачей, которые с 1936 года в вузах и на курсах повышения квалификации сдавали расовую гигиену в качестве экзамена? Надо сказать, что почву для физического уничтожения психически больных людей медицинское сообщество готовило еще с 1937 года, когда стали снижать нормы питания для соответствующих пациентов. В некоторых лечебных учреждениях на пациента тратили всего 40 пфеннигов в день. При этом официальная пропаганда нацистов во главу угла расовой гигиены ставила именно экономический эффект от уничтожения – плакаты так и пестрили соответствующими финансовыми расчетами. И обширные расовые чистки внутри арийцев не стали для немецкого народа какой-то неожиданностью. Еще в 1929 году, то есть до прихода к власти, Гитлер вещал в Нюрнберге на партийном съезде:
«Если бы в Германии ежегодно рождался миллион детей и 700-800 тысяч самых слабых из них ликвидировалось, то в конце концов это, вероятно, даже привело бы к наращиванию силы».
Во многом указ Гитлера о развертывании программы Т4 также был связан и с ожиданием большого количества раненых с фронтов Второй мировой войны – лишние койки в тылу были жизненно необходимы. Именно поэтому дата старта эвтаназии — 1 сентября 1939 года, хотя подписал приказ фюрер почти два месяца спустя. В рамках реализации программы немецкие врачи впервые отработали умерщвление людей в газовых камерах и на автомобильных платформах. В частности, в Польше можно было видеть смертоносные фургоны с надписями: «Имперский кофейный гешефт».
Фургон «Некоммерческого больничного транспорта – общества с ограниченной ответственностью» (Gekrat)
«Мозговым центром» акции Т4 было отделение берлинской рейхсканцелярии по адресу Тиргантенштрассе, 4, отчего и появилось специфическое наименование программы. Фактически никаких осмотров больных в большинстве случаев не проводилось – достаточно было трем экспертам на основании анкеты пациента написать «неполноценный», и судьба его была решена. Каждый обреченный получал штамп «Имперского общества работников лечебных и попечительских учреждений», или RAG, который маскировал узаконенную эвтаназию. Кстати, никакого правового статуса эвтаназия не имела. Гитлер до самого конца не давал разрешения юстиции официально оформить возможность умерщвления в правовом поле Германии.
Приговоренных к уничтожению забирали из больниц в специальных фургонах «Некоммерческого больничного транспорта – общества с ограниченной ответственностью» (Gekrat), которые отличались наглухо закрашенными окнами. По сложным схемам, чтобы запутать местных жителей, больных с промежуточными остановками доставляли в Бранденбург, Пирн, Графенэк и другие места, оборудованные газовыми камерами. После процедуры умерщвления тела кремировали, а родственникам писали что-то типа:
«С прискорбием вынуждены сообщить вам, что 10 февраля 1940 года ваша дочь (сын, отец, сестра) неожиданно скончалась в результате токсической дифтерии. Её (его) перевод в наше лечебное учреждение был мерой военного времени».
Многих такие формулировки не устраивали и они начинали копать глубже, забрасывая соответствующие ведомства запросами и жалобами. Тогда в министерских кругах Третьего рейха стали гулять слухи о широкой известности программы Т4 в народе, во многом из-за мер чрезмерной секретности. Да тут еще епископ фон Гален подлил масла, озвучив чаяния миллионов немцев:
«Раз позволительно устранять бесполезных людей, то что станет с нашими бравыми воинами, которые вернутся с тяжелыми боевыми ранениями, калеками, инвалидами?! Тогда, стало быть, убивать всех нас, когда мы будем старыми и немощными, а значит, бесполезными».
Страх перед перспективами собственной старости заставил бюргеров поднять голову в справедливом гражданском протесте.
Продолжение следует…
Информация