Они пришли разорять чужой дом… (“Rot Fuchs”, Германия)
Постоянно вспыхивающая сомнительная дискуссия о немецких военнопленных в СССР заставляет меня поделиться с читателями своими размышлениями по этому вопросу. В конце Второй Мировой войны 11,2 миллионов немцев из Вермахта и СС находились в плену у союзников. Около 8 миллионов из них были в англо-американском, а свыше 3 миллионов - в советском плену. Немцы ожидали от соответствующих стран, что с их военнопленными будут обращаться в соответствии с положениями Женевской конвенции 1906 г., Гаагских правил ведения сухопутной войны 1907 г. либо Конвенции о военнопленных 1929 г. Однако сама гитлеровская Германия с 1939 по 1945 гг. тысячи раз нарушала эти конвенции. Большинству из, примерно, 6 миллионов советских военнопленных не дали даже банки консервов. «Памятка по охране советских военнопленных» от 8 сентября 1941 года гласит:
«Безжалостно прибегать к самым крайним мерам при малейших признаках недовольства и неповиновения! Для подавления сопротивления беспощадно применять оружие. По бегущему военнопленному немедленно стрелять без предупреждения, ведя прицельный огонь. (…) С другой стороны, к работящему и послушному военнопленному тоже нельзя проявлять мягкость. Он воспримет её как слабость и сделает свои выводы».
Однако, это не были насильственные меры, приводившие к массовой гибели советских военнопленных. Причиной больших потерь, прежде всего, было систематическое недостаточное снабжение продуктами питания, инспирированное по распоряжению Верховного командования Вермахта.
«…Главным образом в 1941 и 1942 гг. вводились и утверждались рационы питания, при полном осознании последствий в виде голодной смерти тысяч и тысяч пленных. Эта политика уничтожения соответствовала политике голодомора гражданского населения, практиковавшейся на оккупированных территориях Советского Союза. Несмотря на то, что постоянно повышались рационы питания, до самого конца войны, они не достигали ни по размеру, ни по качеству норм питания для несоветских военнопленных. Особенно в 1941-1942 гг. среди пленных вспыхивали эпидемии дизентерии и сыпного тифа, жертвами которых стали десятки тысяч. Из-за продолжительного хронического недоедания в условиях непосильной работы и скудного медицинского ухода советские военнопленные оставались легко восприимчивы к инфекционным болезням и во второй половине войны. Смертность стабилизировалась на высоком уровне, в большинстве своём из-за большого количества туберкулёзных заболеваний…»
Это пишет Ганс Райхельт в своей, вышедшей в 2007 году, книге «Немцы, вернувшиеся из плена».
Только с июля 1941 по февраль 1942 года, таким образом, за восемь месяцев от обморожений и бесчеловечного обращения умерло в немецких концлагерях около 2 миллионов советских военнопленных. Точно просчитанный нацистским руководством «голодомор» нашёл своё ужасное воплощение. Десятки тысяч увезённых из России красноармейцев погибали уже при перевозке или умирали от эпидемий в сборных лагерях. С 1941 по 1945 гг. в германский плен попало 6 миллионов красноармейцев, из них дожили до конца войны примерно 630 000. Из около 3,3 миллионов немецких военнопленных, находившихся в советском плену, домой вернулось почти 2 миллиона.
Кто сегодня занимается проблематикой военнопленных, должен объективно признать, что войну против европейских и других стран мира начала гитлеровская Германия. Все солдаты любой стороны конфликта, попавшие в плен, стали жертвами преступной нацистской идеологии, которая стремилась к мировому господству и опозорила немецкий род.
«…Несмотря на многочисленные, достойные сожаления случаи гибели немецких военнопленных, в сумме своей с ними даже приблизительно не обращались так изуверски, как в годы войны с советскими военнопленными немцы…»
«…В большинстве стран, в которые после войны были интернированы немецкие солдаты, их привлекали к восстановительным работам. Во Франции это выглядело как в Советском Союзе, а в Англии - как в США. Нельзя погибших одной армии погашать убитыми другой армии. Однако, тем не менее, мы должны постоянно учитывать этот контекст, когда нам рассказывают, или мы читаем об отдельных судьбах, история которых вызывает ком в горле…» (тот же автор)
Чудовищное раздувание в средствах массовой информации, исторической литературе или в современной политике всех этих эксцессов в условиях плена, особенно советского, преследует только одну цель: даже в наши дни продолжать антисоветскую травлю! В 2003 г. вышел толстый, увесистый том Гвидо Кноппа - маститого историка телеканала ЦДФ под названием «Пленные», где есть такой пассаж:
«…Сибирь стала синонимом страданий и бедствий одиннадцати миллионов немецких военнопленных…»
Однако, как может убедиться сам читатель, ни цифра, ни география не соответствуют действительности. Тем не менее, ход мыслей Кноппа массовая публика принимает. Другой пример - появившаяся в 2008 г. книга Фолька Коопа «Под оккупацией» о советской оккупационной политике в Германии, этот труд является скорее антисоветской листовкой, чем серьёзным историческим исследованием. Его не нужно даже принимать во внимание. Однако, некоторым бы следовало вспомнить слова Конрада Аденауэра: «Есть вещи, о которых я не говорю даже с самим собой».
Освобождения происходили несколькими потоками в определённые годы с 1945 по 1949. В 1948 году советский министр иностранных дел Молотов после выезда в Германию последних освобождённых военнопленных заявил, что в советских лагерях находятся ещё 890 532 военнопленных, которые будут освобождены в 1949 г.
В конце 1949 г. освобождение немецких военнопленных из СССР завершилось транспортировкой 17 538 лиц. Советское информационное агентство ТАСС в мае 1950 г. сообщило, что этим потоком репатриация «полностью завершена». С этого момента под стражей в СССР оставались только обвинённые в военных преступлениях. По советским данным их было 35 000. Об этом есть серьёзная работа Андреаса Хильгера («Немецкие военнопленные в Советском Союзе с 1941 по 1956», Эссен 2000 г.), выпущенная под патронатом дрезденского Института Ханны Арендт*. В своих исследованиях, проведённых, в том числе, и в российских архивах, он пришёл к интересным выводам, что, Советский Союз был «…явно намерен…уважать основные принципы международно-правовых стандартов обращения с военнопленными…» И то, что «…СССР в своей политике по отношению к пленным не преследовал целей уничтожения или мести…» Не существовало установленного временного срока, «…к которому были бы запланированы или проводились акции по уничтожению немецких военнопленных…»
Хильгер опирается на данные советских актов по 2 388 443 германским военнопленным, из которых было репатриировано 2 031 743. В плену умерло 356 687. Высокий уровень смертности объяснялся в особенности плохим снабжением, виной которого была война:
«…снабжение было крайне скудным для всех - как советских граждан, так и военнопленных. Часто для советских граждан оно было ещё меньше…»
И те примерно 35 000 немецких пленных (они возвратились в Германию до 1955 г.), которые были осуждены советскими судами за нацистские и военные преступления, согласно Хильгеру, от общего числа составляли «ничтожную долю».
Тут добавить нечего, поскольку сотрудников Института Ханны Арендт буржуазные СМИ и историки вряд ли смогут заподозрить в распространении несерьёзной историографии.
_________
* Научно-исследовательский институт при Техническом университете Дрездена. Занимается изучением фашистских и коммунистических диктатур. (прим. перев.)
«Безжалостно прибегать к самым крайним мерам при малейших признаках недовольства и неповиновения! Для подавления сопротивления беспощадно применять оружие. По бегущему военнопленному немедленно стрелять без предупреждения, ведя прицельный огонь. (…) С другой стороны, к работящему и послушному военнопленному тоже нельзя проявлять мягкость. Он воспримет её как слабость и сделает свои выводы».
Однако, это не были насильственные меры, приводившие к массовой гибели советских военнопленных. Причиной больших потерь, прежде всего, было систематическое недостаточное снабжение продуктами питания, инспирированное по распоряжению Верховного командования Вермахта.
«…Главным образом в 1941 и 1942 гг. вводились и утверждались рационы питания, при полном осознании последствий в виде голодной смерти тысяч и тысяч пленных. Эта политика уничтожения соответствовала политике голодомора гражданского населения, практиковавшейся на оккупированных территориях Советского Союза. Несмотря на то, что постоянно повышались рационы питания, до самого конца войны, они не достигали ни по размеру, ни по качеству норм питания для несоветских военнопленных. Особенно в 1941-1942 гг. среди пленных вспыхивали эпидемии дизентерии и сыпного тифа, жертвами которых стали десятки тысяч. Из-за продолжительного хронического недоедания в условиях непосильной работы и скудного медицинского ухода советские военнопленные оставались легко восприимчивы к инфекционным болезням и во второй половине войны. Смертность стабилизировалась на высоком уровне, в большинстве своём из-за большого количества туберкулёзных заболеваний…»
Это пишет Ганс Райхельт в своей, вышедшей в 2007 году, книге «Немцы, вернувшиеся из плена».
Только с июля 1941 по февраль 1942 года, таким образом, за восемь месяцев от обморожений и бесчеловечного обращения умерло в немецких концлагерях около 2 миллионов советских военнопленных. Точно просчитанный нацистским руководством «голодомор» нашёл своё ужасное воплощение. Десятки тысяч увезённых из России красноармейцев погибали уже при перевозке или умирали от эпидемий в сборных лагерях. С 1941 по 1945 гг. в германский плен попало 6 миллионов красноармейцев, из них дожили до конца войны примерно 630 000. Из около 3,3 миллионов немецких военнопленных, находившихся в советском плену, домой вернулось почти 2 миллиона.
Кто сегодня занимается проблематикой военнопленных, должен объективно признать, что войну против европейских и других стран мира начала гитлеровская Германия. Все солдаты любой стороны конфликта, попавшие в плен, стали жертвами преступной нацистской идеологии, которая стремилась к мировому господству и опозорила немецкий род.
«…Несмотря на многочисленные, достойные сожаления случаи гибели немецких военнопленных, в сумме своей с ними даже приблизительно не обращались так изуверски, как в годы войны с советскими военнопленными немцы…»
«…В большинстве стран, в которые после войны были интернированы немецкие солдаты, их привлекали к восстановительным работам. Во Франции это выглядело как в Советском Союзе, а в Англии - как в США. Нельзя погибших одной армии погашать убитыми другой армии. Однако, тем не менее, мы должны постоянно учитывать этот контекст, когда нам рассказывают, или мы читаем об отдельных судьбах, история которых вызывает ком в горле…» (тот же автор)
Чудовищное раздувание в средствах массовой информации, исторической литературе или в современной политике всех этих эксцессов в условиях плена, особенно советского, преследует только одну цель: даже в наши дни продолжать антисоветскую травлю! В 2003 г. вышел толстый, увесистый том Гвидо Кноппа - маститого историка телеканала ЦДФ под названием «Пленные», где есть такой пассаж:
«…Сибирь стала синонимом страданий и бедствий одиннадцати миллионов немецких военнопленных…»
Однако, как может убедиться сам читатель, ни цифра, ни география не соответствуют действительности. Тем не менее, ход мыслей Кноппа массовая публика принимает. Другой пример - появившаяся в 2008 г. книга Фолька Коопа «Под оккупацией» о советской оккупационной политике в Германии, этот труд является скорее антисоветской листовкой, чем серьёзным историческим исследованием. Его не нужно даже принимать во внимание. Однако, некоторым бы следовало вспомнить слова Конрада Аденауэра: «Есть вещи, о которых я не говорю даже с самим собой».
Освобождения происходили несколькими потоками в определённые годы с 1945 по 1949. В 1948 году советский министр иностранных дел Молотов после выезда в Германию последних освобождённых военнопленных заявил, что в советских лагерях находятся ещё 890 532 военнопленных, которые будут освобождены в 1949 г.
В конце 1949 г. освобождение немецких военнопленных из СССР завершилось транспортировкой 17 538 лиц. Советское информационное агентство ТАСС в мае 1950 г. сообщило, что этим потоком репатриация «полностью завершена». С этого момента под стражей в СССР оставались только обвинённые в военных преступлениях. По советским данным их было 35 000. Об этом есть серьёзная работа Андреаса Хильгера («Немецкие военнопленные в Советском Союзе с 1941 по 1956», Эссен 2000 г.), выпущенная под патронатом дрезденского Института Ханны Арендт*. В своих исследованиях, проведённых, в том числе, и в российских архивах, он пришёл к интересным выводам, что, Советский Союз был «…явно намерен…уважать основные принципы международно-правовых стандартов обращения с военнопленными…» И то, что «…СССР в своей политике по отношению к пленным не преследовал целей уничтожения или мести…» Не существовало установленного временного срока, «…к которому были бы запланированы или проводились акции по уничтожению немецких военнопленных…»
Хильгер опирается на данные советских актов по 2 388 443 германским военнопленным, из которых было репатриировано 2 031 743. В плену умерло 356 687. Высокий уровень смертности объяснялся в особенности плохим снабжением, виной которого была война:
«…снабжение было крайне скудным для всех - как советских граждан, так и военнопленных. Часто для советских граждан оно было ещё меньше…»
И те примерно 35 000 немецких пленных (они возвратились в Германию до 1955 г.), которые были осуждены советскими судами за нацистские и военные преступления, согласно Хильгеру, от общего числа составляли «ничтожную долю».
Тут добавить нечего, поскольку сотрудников Института Ханны Арендт буржуазные СМИ и историки вряд ли смогут заподозрить в распространении несерьёзной историографии.
_________
* Научно-исследовательский институт при Техническом университете Дрездена. Занимается изучением фашистских и коммунистических диктатур. (прим. перев.)
Информация