250 дней героической обороны Севастополя и три дня позора командования
Героическая оборона Севастополя в течение 250 дней, с 30 октября 1941 года по 2 июля 1942-го, хорошо известна и подробно описана. При этом обходят стороной три трагических последних дня обороны, когда командование трусливо бежало из осажденного города и бросило на растерзание немцам десятки тысяч своих бойцов.
Мужеством защитников Севастополя, до конца выполнивших свой долг, можно только гордиться, но то, что с ними сделали в последние дни обороны, не может иметь никакого оправдания. В начале 70-х мне пришлось столкнуться с фактом, потрясшим меня. Нам организовали экскурсию в Севастополь, мы заехали на Сапун-гору, на площадке стояла группа людей, один из них с орденами на пиджаке, их было мало, тогда ветераны носили только боевые ордена, не просто плакал, а рыдал. Мы подошли и поинтересовались, что произошло. Нам объяснили, что он защитник Севастополя, вспомнил, как их бросили на Херсонесском полуострове и немцы их, беззащитных, просто добивали. Мы были молоды, воспитаны в вере в нашу армию и не могли представить, что такое могло случиться. Спустя годы реальная картина тех трагических дней приоткрывается и эти факты подтверждаются.
Осада Севастополя и оборона в 1941 году
До падения Одессы в Севастополе сухопутных частей практически не оставалось, защита города осуществлялась силами морской пехоты Черноморского флота, береговыми батареями и отходящими частями рассеянных советских войск.
В связи с осложнением ситуации на Южном фронте и прорыва в конце сентября советской обороны на Перекопе Ставка 31 сентября приняла решение для усиления обороны Крыма эвакуировать Приморскую армию из Одессы в Севастополь. Часть войск Приморской армии приняла участие в обороне Перекопа вместе с 51-й армией, но после прорыва 20 октября фронта 11-й армией Манштейна отступила в Севастополь и стала частью Севастопольского оборонительного района, а 51-я армия была разбита и 16 ноября оставила Керчь. С переброской 16 октября Приморской армии гарнизон Севастополя усилился и насчитывал около 50-55 тысяч человек, он оставался в Крыму единственной не оккупированный немцами территорией, и Манштейн все усилия сосредоточил на взятии этого последнего рубежа. Немецкие войска, преследуя отступающие советские войска, вышли на дальние подступы к Севастополю и 30 октября начали первый штурм города.
Город был превращен в крепость, с суши оборона опиралась на серию крупных артиллерийских фортов, таких, как «Сталин», ББ-30, ББ-35, в которых была установлены башенные артиллерийские установки крупных калибров, снятые с действующих и потопленных кораблей, забетонированных и соединенных между собой подземными ходами.
Вермахт стащил сюда также массу артиллерии крупных калибров, в том числе и сверхтяжелые орудия калибров 420 мм и 600 мм. Манштейн распорядился тайно доставить из Германии сверхтяжелое 807-мм орудие «Дора», огонь которой снарядами весом семь тонн был направлен против фортов и подземных складов боеприпасов, но эффективность пушки оказалась не такой высокой, как ожидали. Манштейн потом писал:
«В целом во Второй мировой войне немцы никогда не достигали такого массированного применения артиллерии».
При первом штурме вермахт пытался с ходу захватить город, к 10 ноября Севастополь был полностью окружен с суши, немцам удалось лишь незначительно вклиниться в полосу обороны и к 21 ноября штурм был приостановлен.
Второй штурм начался 17 декабря, но после высадки советского десанта в Феодосии немецкое командование было вынуждено перебросить часть войск на Керченский полуостров, штурм захлебнулся, к 30 декабря наступление было остановлено.
Третий штурм в июне 1942 года
Третий, последний штурм начался 7 июня, после того как Манштейн разгромил Крымский фронт и остатки трех советских армий в панике были 20 мая эвакуированы из Керчи на Таманский полуостров. Этот разгром позволил Манштейну собрать все силы 11-й армии для штурма Севастополя.
Севастополь имел хорошо укрепленную оборону, но в ней был серьезный изъян, боеприпасы могли доставляться только по морю. Манштейн принял решение блокировать город с моря, бросив на это армаду авиации — 1060 самолетов (обороняющиеся имели всего 160 самолетов, базирующихся в основном на кавказских аэродромах) и перебросил по суше сторожевые катера. Блокада была обеспечена, немцы фактически перерезали все морские коммуникации, лишив Севастополь доставки боеприпасов.
В мае 1942 года ситуация в Крыму складывалась катастрофическая, командующий Северо-Кавказским фронтом Буденный 28 мая направил руководству обороны города директиву:
«Приказываю предупредить весь командный, начальствующий, красноармейский и краснофлотский состав, что Севастополь должен быть удержан любой ценой. Переправы на Кавказский берег не будет…»
Героически сражающиеся войска при нехватке боеприпасов долго устоять не могли, с 17 июня немцы добились перелома, вышли к Сапун-горе и захватили ряд ключевых фортов, в том числе «Сталин» и ББ-30.
К 23 июня внешнее кольцо обороны было прорвано, немцы вышли к Северной бухте и артиллерийским огнем блокировали подвоз боеприпасов через бухту. Внутреннее кольцо обороны с мощными инженерными укреплениями ещё сохранилось, их не так просто было преодолеть. Манштейн в 2 часа ночи 29 июня организовал дерзкую переправу десанта на южную сторону Северной бухты, который там закрепился, и это принципиально изменило ход сражения. В этот день немцы взяли поселок Инкерман и Сапун-гору, установили там артиллерию и смогли вести обстрел всего города, а 30 июня пал Малахов курган. Положение защитников Севастополя стало критическим, практически все боеприпасы были израсходованы, а блокада на море не позволяла их доставить.
Тем не менее, войска мужественно и яростно сражались, зная из приказа Буденного, что эвакуации из Севастополя не будет. Многие защитники потом заявляли, что вполне можно было отразить третий штурм, все зависело от поддержки флота и доставки боеприпасов.
Действительно, немцы использовали последние резервы и несли ощутимые потери. Один из защитников города позже вспоминал, когда их гнали пленными, что немцы смеялись: «Вам надо было еще два дня продержаться. Нам уже приказ дали: два дня штурм, а затем, если не получится, делать такую же осаду, как в Ленинграде!» Манштейн также в мемуарах писал, что «нельзя было не признать, что даже если резервы у противника и были в основном израсходованы, то и ударная сила немецких полков была на исходе...»
Тяжелые поражения советских войск весной 1942 года под Харьковом, в Крыму и начавшееся наступление немцев на Кавказ, Сталинград и Воронеж требовали для сдерживания наступления немцев оборонять Севастополь до последнего, к тому же Приморская армия на то время была одним из лучших закаленных в боях соединением Красной армии и ее всеми силами требовалось сохранить. Но все сложилось по-другому.
Бегство командования
Вечером 29 июня командующий обороной адмирал Октябрьский перенес командный пункт на 35-ю береговую батарею. К утру 30 июня в районах бухт Стрелецкой, Камышовой и Казачьей была сосредоточена основная масса войск и артиллерии, уже практически без боекомплекта. К исходу дня ценой больших потерь противник вышел на восточные окраины Севастополя и захватил основные подступы к городу.
Вместо организации обороны Херсонесского полуострова, куда стекались отступающие войска, Октябрьский в 9.00 30 июня направил Буденному и главкому ВМФ Кузнецову телеграмму:
«Противник прорвался с Северной стороны... прошу Вас разрешить мне в ночь с 30 июня на 1 июля вывезти самолетами 200-500 человек ответственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся, самому покинуть Севастополь, оставив здесь генерала Петрова».
Кузнецов в 16.00 30 июня послал телеграмму:
«Эвакуация ответственных работников и Ваш выезд разрешены…»
Трудно понять логику адмирала. Моряк с 16 лет, он отлично знал, что капитан с корабля уходит последним и, тем не менее, пошел на такой позорный шаг, прикрывшись эвакуацией командного состава армии. Позже свои действия он оправдывал стремлением спасти флот и командование, при этом он потерял армию и отдал на растерзание немцам десятки тысяч безоружных защитников города.
Адмирал Октябрьский, получив телеграмму Кузнецова, собрал совещание и сказал, что генерал Петров также эвакуируется, а оборону возглавит генерал Новиков. Это решение еще более усугубило ситуацию, генерал Петров лучше всех знал обстановку, армия верила ему: зная, что «Петров с нами», бойцы чувствовали себя увереннее.
Далее последовали еще более чудовищные распоряжения, весь старший офицерский состав армии и флота до майора должен был оставить свои части и для эвакуации сосредоточиться в районе 35 ББ. Войска остались без управления и без командиров, которые в течение девяти месяцев успешно организовывали оборону города и сдерживали противника.
Бегство такой массы командиров оказало сильное деморализующее воздействие на всех, вело к полному развалу обороны города, вызвало панику и хаос в управлении. Участник обороны Пискунов потом заявил в адрес адмирала:
«У всех нас было общее настроение, что нас сдали в плен. Мы могли воевать и драться. Многие от обиды и горечи плакали».
Армия потеряла боеспособность и в течение 1 июля откатывалась к району 35 ББ, а немцы шли за ней до самой батареи.
Войскам можно было еще держаться, постепенно отходить и организованно эвакуироваться. Спасение армии требовало усилий не только Октябрьского, а и Ставки по переброске на несколько дней авиации для поддержки флота, способного осуществить эвакуацию. Ничего этого не было сделано.
Приказ генералу Новикову гласил: «Драться до последнего, и кто останется жив, должен прорываться в горы к партизанам». Остатки войск должны были выполнить последнюю боевую задачу — прикрыть район эвакуации командования. Оставшихся без боеприпасов ожидал разгром, гибель или плен.
В районе 35 ББ и аэродрома скопились тысячи неорганизованных солдат, матросов и гражданских, сюда же были доставлены раненые. Стоял шум и крики, все ждали эвакуации. Внутри 35 ББ была переполнена комсоставом армии и флота.
У причала 35ББ, на берегах бухт Казачьей, Камышовой и Круглой все с надеждой ждали «эскадру» (это было самое ходовое слово в этой массе обреченных), ждали, что еще подойдут корабли и их эвакуируют. Они не могли поверить, что помощи больше не будет, в сознании не укладывалось, что их бросили на произвол судьбы. Среди них были еще бойцы Приморской армии, организованно эвакуированные в октябре 1941 г. из Одессы.
Эвакуация Приморской армии из окруженной Одессы была примером тщательно подготовленной и проведенной 15 октября с 19.00 до 05.00 часов практически без потерь операции. Отход армии прикрывали арьергардные батальоны, усиленные артиллерией. Перед отходом был нанесен удар по противнику артиллерией армии, бронепоездами и кораблями флота с имитацией наступления. Войска по плану покидали позиции и с тяжелым вооружением погружались на заранее расписанные корабли. После погрузки корабли покидали порт и уходили в море. Арьергардные батальоны по графику отходили в порт и на баркасах доставлялись на корабли.
Для эвакуации и была задействована целая эскадра (более 80 кораблей различного назначения), прикрывали отход боевые корабли ЧФ и 40 истребителей. За время перехода был потоплен только один транспорт, на котором погибло 16 человек. Было эвакуировано 4 дивизии с полным снаряжением, 38 тыс. человек, 570 орудий, 938 автомашин, 34 танка и 22 самолета и 20 тысяч тонн боеприпасов.
В Севастополе ничего этого не планировалось, армию бросили на растерзание противнику. Эвакуация командования официально началась 30 июня с 21.00. План эвакуации самолетами, подводными лодками и сторожевыми катерами был рассчитан на быстроту исполнения и скрытность, но не была учтена стихийность возмущенной и негодующей бегством командования скопившейся на плацдарме массы бойцов.
Около часа ночи Октябрьский вместе со штабом через подземный ход в сопровождении группы автоматчиков вышли на аэродром. Свидетель эвакуации Октябрьского лейтенант Воронов потом писал, что адмирал прибыл к самолету, переодевшись в какие-то гражданские обноски, «в потертом пиджаке и неказистой кепке». Октябрьский после войны оправдывался, что «особисты» как будто бы накинули на него гражданский плащ, так как немецкая агентура охотилась за ним. Такое зрелище произвело на всех удручающее впечатление, когда самолет взлетел, вслед ему раздались автоматные очереди, так бойцы провожали своего командующего. Всего в эту ночь самолетами было вывезено 232 человека.
Около 1.30 генерал Петров, штаб Приморской армии и высший командный состав по подземному ходу 35ББ вышли к рейдовому причалу, охраняемому автоматчиками от скопившихся вблизи от причала множества неорганизованных военных и гражданских людей. На небольшом буксире они были переправлены на две подводные лодки, стоящие на рейде причала, и ушли в море.
Трагедия последних дней обороны
Остатки войск самостоятельно вели бои по сдерживанию противника и ночью покидали город, вливались вместе с гражданскими в общий поток к бухтам и Херсонесскому полуострову в надежде эвакуироваться. Масса людей к утру 1 июля укрылись в различных местах Херсонесского полуострова под скалами, в укрытиях и землянках, так как весь полуостров постоянно простреливался пулеметами и артиллерией противника и подвергался авианалетам.
Попытки генерала Новикова организовать оборону оказались малорезультативными из-за отсутствия связи, неуправляемости частей и групп, полной неразберихи и стремления всех эвакуироваться, хотя у него в распоряжении было порядка 7-8 тысяч человек боевого состава. К концу дня немцы приблизились к 35ББ на расстояние около километра, Новикову удалось из способных еще держать оружие организовать контратаку. По воспоминаниям участника контратаки, «неохватная глазом толпа атакующих, серая, выгоревшая, почти поголовно белеющая бинтами, что-то ревущая масса производила такое жуткое впечатление, что изрядно выдохшиеся за день немецкие роты обратились в бегство». Во время атаки Новиков был ранен в руку, бойцы продвинулись на полтора километра, выдохлись и вернулись к берегу в ожидании «эскадры».
Этой же ночью остатки полка пограничников, окруженные у мыса Фиолент, пытались прорваться к 35 ББ, но атака оказалась неудачной и уцелевшие группы укрывались под берегом и сражались еще около двадцати дней.
Эвакуация примерно двух тысяч старших командиров планировалась только с рейдового причала 35ББ, где был построен покрытый бревнами причал консольного типа длиной порядка 70 метров. Командиры находились на территории 35ББ, были составлены списки и все расписаны по конкретным катерам, которые должны были прийти в Севастополь. К ночи на 2 июля количество людей в районе берега у причала 35ББ составило по оценкам очевидцев более 10 тыс. человек.
Вместо обещанных четырех тральщиков пришло только два и десять сторожевых катеров. Раненый генерал Новиков без кителя и рубашки и сопровождающие офицеры вышли на пристань, вся дорога к ней была забита людьми, на пристани почти все лежали. Сопровождающий офицер охраны стал говорить: «Пропустите раненого генерала!» и вся группа тихо прошла пристань и по мосткам перешла на большой камень.
К пристани начали подходить катера, толпа рванулась на пристань, смела автоматчиков и стремительно бросилась по всему причалу. Под ее напором были сброшены в воду находившиеся на причале раненые и первые ряды, потом рухнула секция причала вместе с людьми. Часть толпы бросилась по подвесному мостику до скалы, где находилась группа генерала Новикова. Для сдерживания толпы автоматчики охраны открыли предупредительный огонь, а потом и на поражение...
Примерно в 01.15 была взорвана 35ББ, о взрыве не предупредили, и часть офицеров, находящихся на территории батареи, погибла или была сильно обожжена.
В два часа ночи катер с Новиковым ушел в море, остальные катера ходили малыми ходами у рейдового причала и принимали людей с воды. В Новороссийск на катерах вывезли всего около 600 человек, а большинство старших офицеров, снятых 30 июня с фронта для эвакуации, были невольно брошены и в основной своей массе погибли или попали в плен.
Отдельные группы бойцов этой ночью пытались спастись на найденных рыбацких лодках, шлюпках, на плотах из камер покрытых бортами машин и на других подручных средствах. Части из них удалось добираться до кавказских берегов.
Не все катера дошли до Новороссийска, на рассвете у берегов Ялты катер, где находился Новиков, был атакован четырьмя катерами противника и в упор расстрелян. Оставшихся в живых, в том числе Новикова, взяли в плен и доставили в Симферополь, впоследствии он погиб в 1944 году в немецком концлагере. Еще на одном катере заглох мотор и ему пришлось идти к берегу в районе Алушты, где они столкнулись с отрядом татарской самообороны. В бою многие погибли, раненых татары начали расстреливать, и только вмешательство подоспевших итальянских солдат спасло их от расправы.
К утру 2 июля на берегах Херсонесского полуострова, Камышовой и Казачьей бухт и в других местах оказались оставленными без боеприпасов, без продовольствия и пресной воды, брошенными на произвол судьбы десятки тысяч героических защитников Севастополя, в том числе порядка 30 тысяч раненых. Весь берег быстро был занят противником, за исключением полосы 500-600 метров, и дальше началась кровавая мясорубка: обессиленных и изможденных бойцов немцы беспощадно уничтожали, способных передвигаться брали в плен.
В самом городе продолжалось неорганизованное сопротивление, но защитники заведомо были обречены на смерть или плен. Последних взятых в плен защитников в сопровождении отряда татарской самообороны погнали в Бахчисарай. У мыса Фиолент обессиленным пленным татары начали проламывать головы дубинами, стоявшая недалеко итальянская часть вмешалась, пообещав за такую расправу расстреливать татар. Это к вопросу «несправедливости» выселения татар из Крыма в 1944 году.
На этом их испытания не прекратились, в лагерях на территории Крыма их продолжали жестоко убивать, несколько тысяч военнопленных погрузили на баржи и в открытом море подожгли, всего было уничтожено более 15 тысяч военнопленных.
За время эвакуации с 30 июня по 2 июля всеми видами транспортных средств (самолеты, подводные лодки, катера) из Севастополя было вывезено 1726 человек. Это в основном командный состав, раненые и некоторые ответственные работники города.
По архивным данным, на 1 июня общая численность войск в Севастополе составляла 130125 человек, на 10 июня безвозвратные потери 32275 человек и 17 894 раненые, эвакуированные до 28 июня, то есть в Севастополе было брошено 79 956 бойцов, из них спасли только 1726 человек. Немцы потеряли при третьем штурме 27 тысяч человек.
Так закончилась героическая оборона Севастополя. Несмотря на беспримерное мужество защитников города, он был сдан, а у командования не хватило силы воли стоять до конца вместе со своими бойцами и добиваться от командования фронта и Ставки принятия мер по эвакуации погибающей армии.
Информация