Советская нефть. Двести метров до победы Германии
Если бы немцы захватили Сталинград, этот бензин просто не добрался бы до фронта
Начать эту статью я должен с некоторых извинений. Когда я описывал захват немцами майкопской нефти, я принимал во внимание контекст немецких нефтяных планов, отразившихся в некоторых архивных документах. Этот контекст был известен мне, но не был известен читателям, что и породило некоторое недопонимание того, почему немцы не особенно спешили с восстановлением майкопских нефтепромыслов. Контекст этот состоял в том, что немцы не могли вывезти захваченную нефть в Германию, и пришли к этому выводу еще до начала войны с СССР.
Необычное обстоятельство, которое заставляет внести существенные коррективы в понимание причин и подоплеки различных изгибов войны, в частности, в понимание того, почему немцы так упорно старались захватить Сталинград, и вообще зачем он был им нужен.
Нефтяная проблема была в центре внимания нацистского руководства с самых ранних пор возникновения нацистского режима, что объясняется тем, что Германия в значительной степени зависела от импортируемых нефти и нефтепродуктов. Эту проблему руководство пыталось решить (отчасти решило успешно) путем развития производства синтетического топлива из угля. Но при этом они присматривались к другим источникам нефти, которые могли оказаться в сфере их влияния, и подсчитывали, смогут ли они покрыть потребление нефти в Германии и в других европейских странах. Этому вопросу были посвящены две записки. Первую составил для Исследовательского центра военного хозяйства профессор Кёльнского университета доктор Пауль Беркенкопф в ноябре 1939 года: «СССР как поставщик нефти в Германию» (Die Sowjetunion als deutscher Erdölliferant. РГВА, ф. 1458, оп. 40, д. 116). Вторая записка была составлена в Институте мирового хозяйства университета Киля в феврале 1940 года: «Снабжение Великой Германии и континентальной Европы нефтепродуктами при нынешнем военном осложнении положения» (Die Versorgung Großdeutschlands und Kontinentaleuropas mit Mineralölerzeugnissen während der gegenwärtigen kriegerischen Verwicklungen. ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12463, д. 190).
Титульный лист записки Института мирового хозяйства Университета Киля
Сразу пояснение насчет Великой Германии. Это политико-географический термин с четким значением, означающий Германию после всех территориальных приобретений с 1937 года, то есть вместе с Судетами, Австрией и рядом территорий бывшей Польши, присоединенных к Рейху.
Эти записки отражают немецкие взгляды определенного этапа войны, когда Румыния со своими нефтяными запасами еще была страной, Германии недружественной, и ее нефть все еще находилась под контролем французских и британских фирм, вовсе не желавших продавать нефть немцам. СССР в то время еще был страной, Германии дружественной. Поэтому хорошо заметно, что авторы обоих документов рассуждают о возможности использования советского нефтяного экспорта без попыток передела потребления нефти и нефтепродуктов в СССР в германскую пользу.
Сколько нужно нефти? Столько не достать!
Потребление нефти в военное время в Германии оценивались в 6-10 млн. тонн в год при наличии запасов на 15-18 месяцев.
Наличные ресурсы оценивались следующим образом.
Добыча нефти в Германии — 0,6 млн. тонн.
Синтетический бензин — 1,3 млн. тонн.
Расширение производства синтетического бензина в скором будущем — 0,7 млн. тонн,
Ввоз из Галиции — 0,5 млн. тонн.
Ввоз из Румынии — 2 млн. тонн.
Всего — 5,1 млн. тонн (ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12463, д. 190, л. 3).
Впрочем, были и другие оценки военного потребления топлива, которые колебались от 12 до 15-17 млн. тонн, но авторы Института мирового хозяйства в Киле решили исходить из потребления 8-10 млн. тонн в год. С этой точки зрения положение выглядело не столь устойчивым. Производство синтетического топлива могло быть доведено, по их оценкам до 2,5-3 млн. тонн, и на ввоз приходилось от 5 до 7 млн. тонн нефти. Даже в мирное время Германия нуждалась в большом ввозе. В 1937 году потребление составило 5,1 млн. тонн (и в 1938 году выросло до 6,2 млн. тонн, то есть более чем на миллион тонн), собственное производство — 2,1 млн. тонн, ввоз 3,8 млн. тонн; таким образом, Германия снабжала сама себя на 41,3% (ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12463, д. 190, л. 7). Вместе с Австрией и Судетами потребление 1937 года (использовались расчетные показатели) достигало 6 млн. тонн, собственное производство — 2,2 млн. тонн, и покрытие потребностей своими ресурсами составляло всего 36%.
Польские трофеи дали немцам еще 507 тысяч тонн нефти и 586 млн. кубометров газа, из которых 289 млн. кубометров расходовались на получение бензина — 43 тысячи тонн (ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12463, д. 190, л. 12). Немного, и серьезного улучшения положения это не принесло.
Импорт нефти в Германию перед самой войной был в руках вероятных противников. Из 5,1 млн. тонн ввоза в 1938 году на США приходилось 1,2 млн. тонн нефти и нефтепродуктов, на Нидерландскую Америку (Аруба) и Венесуэлу — 1,7 млн. тонн. Румыния экспортирована в Германию 912 тысяч тонн нефти и нефтепродуктов, СССР — 79 тысяч тонн. В общем, одно расстройство. Институт мирового хозяйства в Киле подсчитал, что в случае блокады Германия может рассчитывать лишь на 20-30% предвоенного ввоза.
Немецких специалистов заинтересовало, сколько нефти потребляют нейтральные страны континентальной Европы, которые в случае блокады морского подвоза обратятся или к Германии или к тем же источникам нефти, что и Германия. Вывод подсчетов был не особо утешительным. Нейтралы вместе потребляли 9,6 млн. тонн нефти и нефтепродуктов в 1938 году, а ввоз в них составил 9,1 млн. тонн, то есть почти весь объем (ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12463, д. 190, л. 17-18). 14,2 млн. тонн потребностей всей Европы, Германии и нейтральных стран, удовлетворяющихся импортом, из них — 2,8 млн. тонн из Румынии и СССР, а остальное — из враждебного заморья.
Советский Союз привлекал Германию своей крупной добычей нефти, составившей в 1938 году 29,3 млн. тонн, и огромными запасами нефти — 3,8 млрд. тонн в подтвержденных на начало 1937 года запасах. Потому, в принципе, немцы могли бы рассчитывать на то, что им получится поправить свой нефтяной баланс, а также нефтяной баланс нейтральных стран континентальной Европы за счет советской нефти.
Но, к вящему огорчению немцев, СССР почти всю свою добычу нефти потреблял сам. Точных цифр они не знали, но могли вычесть из добычи объем вывоза, и у них получалось, что в 1938 году в СССР было добыто 29,3 млн. тонн, потреблено 27,9 млн. тонн и вывезено 1,4 млн. тонн. При этом потребление гражданского сектора оценивалось немцами в 22,1 млн. тонн нефтепродуктов, военное — 0,4 млн. тонн, и потому в Киле были уверены в том, что СССР накапливает ежегодные запасы в размере 3-4 млн. тонн нефти или нефтепродуктов (ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12463, д. 190, л. 21-22).
СССР и Румыния вывозили нефть в разные страны. Если в случае морской блокады континентальной Европы весь объем экспортной румынской и советской нефти пойдет в Германию и в нейтральные страны, то и в этом случае дефицит составит 9,2 млн. тонн — по оценкам предвоенного потребления (ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12463, д. 190, л. 30).
Таблица с расчетом дефицита нефти в континентальной Европе
Отсюда был сделан вывод: «Eine vollständige Selbstversorgung Kontinentaleuropas mit Mineralölerzeugnissen nach dem Stande der Jahre 1937 und 1938 ist also nicht möglich, auch wenn eine ausschließliche Belieferung Kontinentaleuropas durch Rumänien und Sowjetrußland stattfinden würde». То есть даже если всю экспортную нефть Румыния и СССР будут направлять в континентальную Европу, ее все равно не хватит. Как ни крути, а 5-10 млн. тонн нефти нужно получить откуда-то еще, не из Европы. Итальянцы пусть думают, где им раздобыть нефти, поскольку румынская и советская нефть должна экспортироваться в Германию.
Трудности перевозки
Помимо того, что нефти вообще явно не хватало, так ее еще и трудно было доставить в Германию и до большей части нейтральных стран континентальной Европы. Советский экспорт нефти шел через Черное море, особенно через Батуми и Туапсе. Но дело в том, что Германия не имела прямого выхода ни на Черное море, ни на Средиземное. Танкеры должны были идти вокруг Европы, через Гибралтар, контролируемый Великобританией, через Ла-Манш, Северное море и далее в немецкие порты. Этот путь был уже фактически блокирован на момент составления записки в Институте мирового хозяйства Киля.
Румынскую и советскую нефть можно было вывозить морем в Триест, в то время контролировавшийся итальянцами, и там перегружать на железную дорогу. В этом случае часть нефти неизбежно доставалась бы Италии.
Потому немцы предлагали другой вариант, ныне кажущийся фантастическим. СССР должен был своими судами вывозить кавказскую нефть по Волге, по каналам Мариинской водной системы в Ленинград и там грузить в морские танкеры (ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12463, д. 190, л. 38). Волга была крупнейшей водной магистралью, по которой перевозилась нефть, а по второму пятилетнему плану, как немцам было известно, каналы Мариинской системы должны были быть реконструированы и их пропускная способность должна была увеличиться с 3 до 25 млн. тонн в год. Для них это был бы наилучший вариант. Во всяком случае, исследователи Института мирового хозяйства в Киле выступали именно за него.
Рассматривались также и другие варианты транспортировки советской нефти в Германию. Вариант Дуная тоже был весьма выгоден, но требовал увеличения дунайского танкерного флота. Институт мирового хозяйства считал, что необходимо построить нефтепровод в Юго-Восточной Европе, чтобы облегчить перевозки нефти по Дунаю (ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12463, д. 190, л. 40). Доктор Беркенкопф был несколько иного мнения. Он считал, что перевозки по Дунаю затруднительны, во-первых, из-за явной нехватки вместимости дунайского флота барж и танкеров, которые задействованы в перевозках румынской нефти, и, во-вторых, из-за того, что советские танкеры не могут войти в устье Дуная. Румынский порт Сулина мог принимать лишь суда до 4-6 тысяч брт, тогда как советские танкеры были крупнее. Танкеры типа «Москва» (3 единицы) — 8,9 тысяч брт, танкеры типа «Эмба» (6 единиц) — 7,9 тысяч брт. В составе флота «Совтанкера» было еще 14 танкеров разного типа и разной вместимости, но самые новые суда фактически исключались из перевозки нефти по дунайскому маршруту (РГВА, ф. 1458, оп. 40, д. 116, л. 18). В некоторой перспективе Дунай был весьма выгоден, и в мае 1942 года на совещании Гитлера и рейсхминистра вооружений Альберта Шпеера обсуждался вопрос о сооружении крупных гаваней в Линце, Кремсе, Регенсбурге, Пассау и Вене, то есть в верховьях Дуная (Deutschlands Rüstung im Zweiten Weltkrieg. Hitlers Konferenzen mit Albert Speer 1942-1945. Frankfurt am Main, „Akademische Verlagsgesellschaft Athenaion“, 1969, S. 107). Но для того чтобы запустить дунайский маршрут на потребную для Германии и тем более для всей континентальной Европы мощность, требовалось несколько лет для строительства танкерного флота и портов.
Железнодорожные перевозки нефти в СССР были делом обычным. Из 39,3 млрд. тонно-километров нефтяных перевозок в 1937 году 30,4 млрд. тонно-километров пришлись как раз на железнодорожный транспорт, из них 10,4 млрд. тонно-километров составляли маршруты длиной более 2000 км (РГВА, ф. 1458, оп. 40, д. 116, л. 12). Нефтепродукты, выпускавшиеся в основном на Кавказе, развозились по всей стране. Но немцы, в частности, Беркенкопф, смотрели на это с ужасом, как на нерациональный расход ресурсов и перегрузку железнодорожного транспорта. Речной и морской транспорт с их точки зрения был выгоднее.
В Германию нефть перевозили по железной дороге из порта Одессы и далее по маршруту: Одесса — Жмеринка — Лемберг (Львов) — Краков — и далее в Верхнюю Силезию. В поставках нефти из СССР в Германию, которые были в 1940-1941 годах (606,6 тыс. тонн в 1940 году и 267,5 тыс. тонн в 1941 году) нефть перевозилась именно этой дорогой. На пограничной станции Перемышль нефть перекачивалась из цистерн на советской колее в цистерны на европейской колее. Это было неудобно, и потому немцы хотели бы, чтобы СССР разрешил устроить магистраль на европейской колее 1435 мм прямо до Одессы (ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12463, д. 190, л. 40).
Станция Перемышль. Перелив нефти из советских цистерн в немецкие
Почему так? Потому, как писал доктор Беркенкопф, что советские железные дороги были перегружены и большой объем экспортных грузов пропустить не могли, а эта линия, Одесса — Львов — Перемышль, была относительно мало загружена. Пропускную способность ее Беркенкопф оценивал в 1-2 млн. тонн нефти в год; для перевозки 1 млн. тонн требовалось 5 тысяч цистерн по 10 тонн каждая (РГВА, ф. 1458, оп. 40, д. 116, л. 17).
Поскольку СССР магистраль до Одессы на европейскую колею не перешил, а даже наоборот, успел до начала войны перешить часть железных дорог в Западной Украине на советскую колею, пришлось немцам удовлетвориться тем, что было: сильно ограниченными возможностями поставок через Одессу и по железной дороге. Беркенкопф высказывал мысль, что хорошо было бы, если в СССР построили нефтепровод до пограничной станции, но и этого тоже не случилось.
200 метров до победы Германии
Это то, что писали о положении с нефтью немецкие специалисты. Теперь время для экстравагантных выводов.
Вывод первый и наиболее поразительный: немцы при всем желании не могли пограбить советскую нефть, просто в силу отсутствия возможностей ее вывоза в Германию и другие европейские страны. Сложившаяся до войны инфраструктура транспортировки нефти не позволяла Германии вывозить более чем миллион тонн в год, практически даже меньше.
Даже если бы немцы одержали полную победу и захватили все нефтяное хозяйство в совершенно исправном состоянии или с небольшими повреждениями, то им бы потребовалось 5-6 лет для строительства флота или нефтепроводов, чтобы кавказская нефть реально пошла бы в Германию и остальную Европу.
К тому же из 21 танкера «Совтанкера» в 1941 году немецкой авиацией и флотом было потоплено 3 танкера и в 1942 году — 7 танкеров. То есть сами же немцы сократили советский танкерный флот на Черном море почти наполовину. Им достался только один танкер, «Грознефть», бывший крейсер, перестроенный в танкер (он получился бронированный, поскольку броню крейсера не снимали), который в 1934 году был переделан в баржу, а с 1938 года стоял в Мариуполе на приколе и был там затоплен в октябре 1941 года при отступлении. Немцы его подняли. Формально танкер, но негодный для морских перевозок.
Танкер "Грознефть", затопленный в Мариуполе
Танкер "Михаил Громов", 836 брт; такой танкер мог бы легко войти в порт Сулина на Дунае. Немецкие торпедоносцы потопили его 2 июня 1942 года в 40 милях от Ялты. Несомненный успех летчиков. Попасть в такое небольшое судно торпедой непросто. Но этот успех отдалял Германию от кавказской нефти
Итак, советского танкерного флота немцам в трофеи не досталось, своего на Черном море не было, румынский танкерный флот, дунайский и морской, был занят текущими перевозками. Поэтому немцы, захватив Майкоп, и не особенно спешили восстанавливать нефтепромыслы, ввиду того, что возможностей для вывоза нефти в Германии не было и в ближайшее время не предвиделось. Захваченную нефть они могли использовать только для текущих потребностей войск и авиации.
Вывод второй: известный тезис Гитлера о том, что надо захватить кавказскую нефть, мы явно воспринимаем неправильно. Мы привыкли считать, что речь идет об эксплуатации. Но Гитлер, несомненно, читал или эти записки, или другие материалы на их основе, и потому хорошо знал, что поставки кавказской нефти в Германию есть дело некоего отдаленного будущего, и сразу после захвата это сделать будет нельзя. Так что смысл требования Гитлера захватить кавказскую нефть состоял в другом: чтобы не досталось Советам. То есть лишить Красную Армию топлива и тем самым лишить ее возможности вести боевые действия. Чисто стратегический смысл.
Наступление на Сталинград решало эту задачу гораздо лучше, чем наступление на Грозный и Баку. Дело в том, что не только добыча, но и переработка до войны были сосредоточены на Кавказе. Крупные НПЗ: Баку, Грозный, Батуми, Туапсе и Краснодар. Суммарно 32,7 млн. тонн мощности. Если перерезать коммуникации к ним, это будет равнозначно захвату самих нефтедобывающих районов. Водные коммуникации — это Волга, а железнодорожные — магистрали к западу от Дона. До войны Нижняя Волга не имела железнодорожных мостов, самый нижний из них был только в Саратове (сдан в 1935 году). Железнодорожное сообщение с Кавказом велось главным образом через Ростов.
Поэтому захват Сталинграда немцами означал бы почти полную потерю кавказской нефти, даже если бы она все еще находилась в руках Красной Армии. Вывезти ее было бы нельзя, за исключением сравнительно небольшого вывоза из Баку морем в Красноводск и дальше по железной дороге кружным путем через Среднюю Азию. Насколько это был бы серьезный удар? Можно сказать, что серьёзный. Кроме блокированной кавказской нефти, оставались бы Башкирия, Эмба, Фергана и Туркменистан с суммарной добычей в 1938 году 2,6 млн. тонн нефти, или 8,6% довоенной союзной добычи. Это примерно 700 тысяч тонн бензина в год, или 58 тысяч тонн в месяц, что, конечно, жалкие крохи. В 1942 году среднемесячный расход ГСМ составлял в армии 221,8 тысячи тонн, из них 75% — бензин всех сортов, то есть 166,3 тысячи тонн бензина. Таким образом, потребности армии были бы в 2,8 раз больше, чем смогла бы поставить оставшаяся нефтепереработка. Это ситуация поражения и крушения армии по причине нехватки топлива.
Сколько немцы не дошли до Волги в Сталинграде? 150-200 метров? Вот эти метры отделяли их от победы.
Ну что, зашевелились волосы? Подлинно документальная история куда интереснее и драматичнее, чем изложенная в цветастых мифах.
Информация