Война за Африку. Континент грозят демократизировать, если он не порвёт с Китаем
После первой, довольно жёсткой (по китайским меркам), но короткой (всего одна строка) реакции агентства «Синьхуа» на речь г-жи Клинтон в Дакаре последовала долгая пауза, вчера оборвавшаяся чем-то, похожим на рычание: «Пусть Вашингтон не надеется, что ему удастся вбить клин между Китаем и Африкой», на что Госдепартамент США, тотчас подхватив пас, парировал: «Нам сложно понять, что имеет в виду Китай и вообще каковы причины его раздражения». Что, как говорил в таких случаях Владимир Ильич, формально правильно, а по существу – издевательство.
На самом деле проникновение Китая на Чёрный Континент для американских политиков -- фактор более чем раздражающий. По мнению практически всех специалистов, увлекшись в конце ХХ – начале XXI веков «продвижением демократии» с целью «взять на поводок» сперва Восточную Европу, затем Афганистан, Ирак и, наконец, Ближний Восток с Магрибом, янки очень долго не обращали внимания на тот факт, что Пекин понемногу укрепляет свои «африканские» позиции. И не просто так, а по-умному. Делая упор на проникновения в страны, богатые природными ресурсами -- в первую очередь (как Экваториальная Гвинея, Ливия и Судан) нефтью и газом.
По данными "Файненшл Таймс", «это стратегическое решение было принято руководством КНР ещё в начале 1990-х годов, когда советское влияние в Африке пошатнулось и стало возможным проникнуть в регионы, ранее бывшие под контролем русских». Тем паче, что, «по мнению США, эти страны и так были у них в кармане». В итоге уже в 2006-м объём торговли между КНР и Африкой составил рекордные 40 миллиардов долларов, а через пять лет, к 2011-му, вырос вчетверо, причём только объём прямых инвестиций КНР в 50 африканских стран по итогам 2011 года достиг 15 зелёных миллиардов. Более того, уже в 2007-м Китай, обогнав США, стал крупнейшим торговым партнёром Африки, и темнокожих лидеров можно понять: в обмен на доступ к ресурсам -- нефти, газу, цветным и чёрным металлам, древесине и плодородной земле -- Пекин предлагает громадные, очень дешёвые (много дешевле американских и МВФ) и долгосрочные кредиты.
Неудивительно, что лет пять назад отношения Вашингтона с Пекином начали понемногу накаляться. Внешне всё выглядело, что называется, тип-топ, но «арабская весна» плюс привходящие моменты типа её репетиции в Кот д'Ивуаре, а также «добровольный» развод Северного Судана с Южным дали интересный побочный эффект: куда бы ни приходила «демократия», победившие герои освобождали народ, помимо прочего, и от договоров с китайцами. По странной случайности передавая все вкусности новым заокеанским партнёрам. И в какой-то момент -- после Судана, но особенно, после Ливии -- это стало достаточно болезненно. В Чжуннанхай поняли, что лишать Поднебесную жизненно необходимых ей ресурсов начали всерьёз и навсегда, -- и огрызнулись.
В первую голову пошла на спад кривая двусторонней торговли -- что вызвало (по древнему принципу «А нас-то за что?») обиженное недоумение в Вашингтоне. Затем китайские дипломаты устремились в столицы небольших, но богатых стран вроде Экваториальной Гвинеи, предлагая, помимо новых, на ещё лучших условиях кредитов какие-то (подробностей пресса не сообщала) «гарантии стабильного развития». И мало у кого есть сомнения в том, что огромное, без полагающихся предупреждений состоявшееся турне г-жи Клинтон по Африке -- Сенегал, Уганда, Южный Судан, Кения, Малави, ЮАР, Нигерия, Гана и Бенин -- было ответом Китаю.
То есть официально декларировалось -- и обильно обсуждалось в американской прессе. -- что причиной «большого полёта» стала «обеспокоенность Вашингтона укреплением позиций в Африке исламских экстремистов», но обмануть это никого не могло. По самым разным причинам. Во-первых, не секрет, что эти самые исламисты, пробуждённые «арабской весной», действуют в дивной симфонии с Заокеаньем, услужливо исполняя все прихоти Дома и Холма. Во-вторых, то небольшое количество «непослушных», которое всё-таки есть, не имеют никакого отношения к странам, куда помчалась старая леди: куда логичнее было с этой целью навестить «заражённые» районы (Ливию, Мали), но как раз они её на сей раз не заинтересовали. И самое главное, уже после первого публичного выступления старой Хилли в Дакаре стало понятно, что никаких исламистов Вашингтон не боится, а вот китайцев очень опасается.
Никого не называя напрямую -- но этого и не требовалось, всем все было понятно, -- она обрушилась на «некоторые страны, которые стремятся вернуть на ваш континент неоколониализм». То есть ведут себя плохо. В отличие от США, которые предлагают Африке «честное партнёрство, а не патронат». То есть ведут себя хорошо. Более того, заявила она, «мы хотим создать модель, которая будет приносить вам добавленную стоимость, а не изымать её. Дни, когда чужаки приходили в Африку и извлекали выгоду, ничего не оставляя за собой, должны закончиться». Однако вопроса, заданного одним из журналистов: «Китай уже в августе намерен перевести ЮАР, Кении, Экваториальной Гвинее и Нигеру льготные кредиты на рекордные 20 миллиардов. Готова ли Америка проявить такую же щедрость?» -- знатная гостья предпочла не услышать, а когда тот же вопрос прозвучал и во второй раз, и в третий, позволила себе вспылить.
«Несколько раздраженным тоном» -- как отметили африканские журналисты -- она заявила, что «цивилизованный мир расценивает поведение некоторых стран, дающих Африке деньги, не думая о том, что эти средства попадают в руки авторитарных правителей». А затем и подвела итог: «Демократию и права меньшинств необходимо защищать повсеместно, это долг и обязанность мирового сообщества, и Америка не намерена пренебрегать этим долгом».
Иными словами, руководство всех стран, интересующих США, обязано учитывать, что сотрудничество с Китаем, а не с Америкой есть признак диктатуры, а диктатура так или иначе будет смещена и заменена демократией, избранной по всем правилам «цивилизованного мира».
Судя по буре возмущения в африканской прессе, Африка всё поняла правильно. Судя по невиданно жёсткой отповеди Пекина, всё правильно поняли и там. Но, на мой взгляд, не мешало бы задуматься и властям России.
Информация