Полководец Наполеон Бонапарт
Наполеон в 1806 г. Картина Эдуарда Детайля представляет канонический образ Наполеона Бонапарта: больших размеров двууголка, серая шинель поверх мундира полковника конных егерей и правая рука, спрятанная за борт камзола.
В противоположность другим монархам своей эпохи, которые, за исключением царя Александра в 1805 году, никогда не командовали на поле боя, оставляя это дело своим маршалам и генералам, Наполеон всегда лично командовал войсками на главном театре боевых действий. Одновременно он оставлял за собой администрацию империей и даже тогда, когда он пребывал в войсках, принимал решения, касающиеся гражданской деятельности. В историю вошел, например, декрет об основании парижской «Комеди Франсез», подписанный в Кремле в октябре 1812 года. Ни один из современных ему властителей не стяжал столько власти, сколько император французов.
Легенда о гении войны
Широко распространена легенда, которую поддерживают многочисленные историки, остающиеся под влиянием «звезды Наполеона», что Бонапарт был «гением войны», что он выигрывал сражения, ведомый каким-то одному ему известным чутьем. Согласно этой же легенде, всю военную историю можно бы было, в принципе, поделить на два периода: до Наполеона и начиная с его появления, ибо император ввел настолько коренные изменения в стратегию и тактику, что можно смело говорить о настоящей революции.
Не отрицая личных талантов Бонапарта, который, несомненно, превосходил в военном искусстве большинство современных ему полководцев, надо всё же подчеркнуть, что он стал в большей степени подражателем идей уже примененных или предложенных его предшественниками, чем изобретателем оригинальных.
Наполеоновская система ведения войны восходит ко временам Революции или даже Старого порядка. Причем, если мы говорим о временах Старого режима, то мы имеем в виду отнюдь не принцип ведения линейной войны, характеризующейся статическим развитием, сложностью маневров, стремлением избегать открытых столкновений и давать бой лишь тогда, когда себя исчерпали все другие попытки окружить или оттеснить врага.
Наполеон прибегал к новаторским идеям многочисленных военных теоретиков, которые издавали свои труды во второй половине XVIII века. Речь идет, прежде всего, о Жаке-Антуане-Ипполите Гибере, чей труд Essai de tactique générale Наполеон всегда и всюду возил с собой. Согласно взглядам этого теоретика, Наполеон решил, что главными факторами в деле ведения войны являются мобильность армии и быстрота её действий.
Практически это означало сведение к минимуму небоевых составляющих армии и главенство принципа, что армия питается за счет покоренной – а то и собственной – страны. Проявлением такого решения был натиск на обучение солдат длинным маршам и жестокое требование от них крайнего физического усилия, если этого требовала стратегическая обстановка. Можно смело сказать, что до Наполеона ни одна армия не маршировала так много и так быстро, как Великая армия. В 1812 году некоторые полки в сжатые сроки проделали путь из Испании в Москву, а их остатки еще смогли вернуться оттуда в Пруссию и Варшавское герцогство.
Также у Гибера Наполеон взял идею маневра в тыл противника и сосредоточения сил в переломной точке сражения. Это стало основными принципами наполеоновской системы ведения войны.
Наполеон также много позаимствовал у другого выдающегося теоретика – Жана Шарля де Фолара. Прежде всего, то, что целью военных операций должно стать уничтожение основных сил противника в решающем сражении и что решающего сражения можно добиться лишь в ходе наступления. Таким образом, Наполеон порвал с основным принципом линейной войны XVIII века, который предписывал беречь собственные силы и в итоге берёг также силы противника.
Наконец, у Пьера-Жозефа Бурсе Наполеон позаимствовал принцип, согласно которому, приступая к военному походу надо иметь его четкий план, а не надеяться на счастье и стечения обстоятельств. Разумеется, речь идет о таком плане, который содержал бы лишь основные, общие положения и позволял бы вносить изменения в случае смены стратегической обстановки. Бурсе также предложил принцип рационального деления собственных сил, не раз успешно примененный Наполеоном.
Император с завидным трудолюбием изучал историю военного искусства, а особенно походы Морица Саксонского и Фридриха Великого. От Морица Саксонского он перенял идею, согласно которой следует поколебать стойкость противника еще до решающего сражения. Например, посеять в его рядах панику или, по крайней мере, нерешительность, выходя в его тыл или перерезав его связь с тылом. Герцог Саксонский также научил Наполеона, что успешное завершение боя часто зависит от фактора внезапности в стратегическом или тактическом плане.
Таковы были теоретические основы.
Но Бонапарт, становясь первым консулом, перенял у своих предшественников и армию, которая была хорошим (а во многих отношениях – отличным) инструментом ведения войны. Ни в коем случае нельзя утверждать, что Бонапарт создал Великую армию из ничего. Да, он внес много усовершенствований, но костяк современных французских вооруженных сил существовал до него.
Начнем с того, что система пограничных фортификаций, возведенная Себастьеном Вобаном на рубеже XVII и XVIII столетий, не только спасла Францию в 1792 году, но при Наполеоне стала исходным рубежом для дальнейших завоеваний.
В царствование Людовика XVI очередные военные министры проводили глубокие реформы, которые коренным образом изменили облик французской армии, а в частности – её вооружение. Артиллерия получила отличные пушки системы Жана-Батиста Грибоваля, а пехота и кавалерия – оружие, которое могло соперничать на равных с лучшими европейскими образцами. Более того, тогда же была создана система королевских оружейных мануфактур; государственные склады запаслись их продукцией настолько, что её хватило с избытком, чтобы вооружить революционные армии в 1792–1793 годов.
Развитие королевских мануфактур не прекращалось и при Республике. Выдающиеся заслуги на этом поле положил, конечно, Лазар Карно, не без повода называемый «отцом победы». Бонапарту, когда он стал первым консулом, не надо было начинать с нуля. Он, конечно, продолжал развивать оружейные мануфактуры, но основа военной промышленности была создана до него.
Очень многим Бонапарта обеспечила и Революция. Ведь именно в 1792–1795 гг. французская армия прошла через коренную перестройку. Из профессиональной армии она стала армией народной, из средства пропитания для наемников под командованием аристократов – отличным инструментом современной войны, где командиров и солдат объединяла общая идея. Великая Революция подготовила для Наполеона и отличные кадры всех уровней. Без революционных кампаний, без сражений у Вальми, Жемаппа и Флерюс не было бы побед у Аустерлица, Йены или Ваграма. Французский солдат не только выучил военное ремесло, он также – очень важно – поверил в свои силы, привык бить лучшие (казалось бы) армии Европы.
В революционных кампаниях также определилась и современная структура армии. Тогда уже – еще до Бонапарта – началось формирование дивизий и бригад, которые не существовали при Старом режиме, но впоследствии стали основой наполеоновской системы ведения войны.
Теория и практика блицкрига
Зато несомненной заслугой Наполеона является то, что он впервые на практике испробовал многочисленные теоретические положения французских стратегов XVIII века. Бонапарт просто стал первым, у кого в распоряжении имелись средства и армия, способная на деле и в полном масштабе провести то, о чем Гибер, Фолар и Бурсе лишь теоретизировали.
Анализ наполеоновских походов отчетливо показывает его стремление провести решающее сражение. Император старался разыграть такое сражение как можно скорее, потому что, во-первых, тогда у него были самые большие шансы застать противника врасплох, а во-вторых, сокращая сроки проведения военного похода, он тем самым избавлял себя от проблемы снабжения. Наполеоновские войны можно смело назвать прообразам гитлеровской «молниеносной войны» (блицкрига).
При планировании очередных военных походов Наполеон придерживался мнения, что надо себе, прежде всего, поставить определенную цель – как правило, уничтожение основных сил противника. Для достижения данной цели французская армия должна была двигаться к предусмотренным районам сосредоточения в нескольких колоннах. Благодаря этому дороги, по которым передвигалась французская армия, не были забиты толпой солдат и обеспечивали их быстрое продвижение. При таком марше немаловажную роль играла своевременная информация о противнике – отсюда большая роль легкой конницы. Многое зависело также от своевременной доставки информации в Ставку и с императорских диспозиций командирам корпусов и дивизий. Поэтому в Великой армии особое место занимали адъютанты и курьеры.
Дальнейший анализ многочисленных войн наполеоновской эпохи дает возможность утверждать, что для достижения стратегических задач император, в принципе, придерживался нескольких простых схем. Напомню еще раз, что Наполеон всегда стремился к наступлению. Лишь три его сражения – у Дрездена, Лейпцига и Арси-сюр-Об – носили оборонный характер, да и то после безуспешных попыток изначально навязать противнику бой. Занимая оборону, Наполеон стремился измотать силы противника в надежде, что их потери значительно превысят потери французов.
Если на стороне императора имелся существенный перевес в силах, а, в крайнем случае, силы, равные противнику, то он применял «маневр в тыл противника». Связывая силы противника частью своих сил встречным ударом, Наполеон одновременно сосредоточивал основные свои силы против того фланга противника, который казался слабее, а разбив его, выходил в тыл, отрезая противника от резервов и снабжения и вселяя смятение в его войска; затем следовал решающий удар. При удачно разыгранном сражении такая тактика давала превосходные результаты – достаточно привести в пример сражения у Арколе, Ульма или Фридланда. При таких обстоятельствах противнику не оставалось ничего другого как сдаться, как это сделал фельдмаршал Карл Мак под Ульмом, или перегруппировать свои силы, как это имело место у Маренго или Йены. Во втором случае, во избежание уничтожения, противнику приходилось делать далекие обходные маневры. А это, в свою очередь, помогало французам предпринять преследование врага.
Успех «маневра в тыл» во многом зависел от боеспособности того корпуса или дивизии, которые выделялись для встречного боя с основными силами противника на начальном этапе баталии. Классическим примером служит тут корпус маршала Луи Даву, который в битве у Аустерлица принял на себя страшный удар русско-австрийских войск. Для повышения эффективности своих частей Наполеон стремился использовать натуральные преграды – реки, болота, мосты, овраги, которые противнику приходилось для дальнейшего продвижения брать с боем. А когда битва достигала критической точки, император молниеносно сосредотачивал основные свои силы и решал исход боя ударом во фланг или обходом с фланга.
Случалось, что «маневр в тыл» не давал желаемого успеха. Например, у Холлабрунна, Вильны, Витебска, Смоленска, Лютцена, Бауцена, Дрездена или Бриенна. Это происходило тогда, когда сказывался недостаток легкой конницы, которая должна была разведать фланги неприятеля, смешать их ряды, а затем преследовать отступающего противника. Стоит заметить, что перечисленные сражения в основном имели место в последних наполеоновских кампаниях, то есть тогда, когда состояние Великой армии было далеко не самым лучшим.
Если превосходство в силах было на стороне противника, Наполеон выбирал «маневр с центрального положения». Тогда он стремился к такому разделению вражеских сил, чтобы можно их было бить по частям на последующих этапах битвы, сосредотачивая свои силы по мере необходимости для достижения временного превосходства. Этого можно было достичь или через быстроту собственных маневров так, чтобы застать врасплох один из вражеских корпусов, подтягивающихся к району сосредоточения. Или, принимая бой на пересеченной местности, например, изрезанной реками или оврагами, так, чтобы они делили силы противника и затрудняли его сосредоточение.
Бонапарт особенно часто применял «маневр с центрального положения» в ходе Итальянского похода 1796–1797 гг., когда его силы значительно уступали по численности австрийским войскам. Примером успешного применения такого маневра может быть сражение у Кастильоне. Император нередко применял этот маневр и в 1813–1814 гг., когда его силы опять упали до уровня, значительно ниже противников. Классическим примером тут является «битва народов» у Лейпцига, в которой Наполеон построил свою оборону вокруг самого города, а русские, прусские, австрийские и шведские войска наступали на город широким полукольцом, но на пересеченной местности не всегда могли взаимодействовать.
Баталию 28 ноября 1812 года у Березины тоже можно считать сражением, разыгранным «с центрального положения», так как река разделила русские силы: корпус генерала Петра Витгенштейна на левом берегу и корпус адмирала Павла Чичагова – на правом.
Однако Наполеону не всегда удавалось разыгрывать сражения по одной из вышеизложенных схем.
Случалось, что противник своевременно разгадывал императорские замыслы и предпринимал контрмеры. Так было при Бородино, где Наполеон не смог смять левый фланг русских силами корпуса князя Юзефа Понятовского. В лесу под Утицей поляки понесли огромные потери от русской артиллерии еще на подходе к русским позициям. Бородинская битва превратилась во фронтальное столкновение двух огромных армий, и хотя Наполеон упорно посылал атаку за атакой на русские редуты, его пехота понесла страшные потери, так и не добившись успеха.
Бывало, что Наполеон неточно разведывал силы противника и сосредотачивал свои силы против части армии неприятеля, не зная, что ему может угрожать другая часть. В таких случаях имели место «двойные сражения», то есть такие, в которых не было непосредственной стратегической или тактической связи между боями на двух полях сражений. Так, к примеру, разыгрались сражения у Йены и Ауэрштедта. Наполеон, сражаясь под Йеной, думал, что ему противостоят основные силы пруссаков. В то время как в действительности основные силы пруссаков сражались под Ауэрштадтом против более слабого корпуса Даву. Подобным «двойным сражением» было сражение у Линьи и Катр-Бра 16 июня 1815 года.
Управление армией
Для управления Великой армией Наполеон создал Ставку, которая играла роль его штаба. Ставку всегда называли «дворцом». Независимо от того, расположилась ли она в резиденции прусских королей в Потсдаме или в габсбургской резиденции в Шёнбрунне, во дворце Прадо в Мадриде или в Кремле, в королевском дворце в Варшаве или в древнем тевтонском замке в Остероде, в графском поместье возле Смоленска или в мещанском доме в Познани, на почтовой станции у Прейсиш-Эйлау или в крестьянской хате под Ватерлоо, или, наконец, просто на бивуаке среди своих войск, только что бившихся у Аустерлица, Ваграма или Лейпцига. Ставка состояла из двух отдельных частей: императорских квартир и Ставки Великой армии, то есть штаба маршала Луи Александра Бертье.
Императорские квартиры, устроенные скромно, можно сказать – по-спартански, делились, в свою очередь, на императорские покои и императорский военный кабинет. Количество людей, имеющих доступ в покои, ограничивалось небольшим числом высокопоставленных чиновников. Таких, как обер-гофмейстер (до 1813 года им был Жерар (Жеро) Дюрок, а после – генерал Анри Гасьен Бертран) или обер-шталмейстер (генерал Арман де Коленкур). В «покоях» имелась также служба, заботящаяся о нуждах Наполеона.
Всех остальных посетителей, в том числе и офицеров, командующих Великой армией, император принимал в своем военном кабинете. В состав кабинета входил среди прочих личный секретарь Наполеона, пожалуй, самое доверенное его лицо. Секретарь должен был постоянно находиться при императоре или в течение считанных минут явиться по его первому зову. Секретарь записывал императорские диспозиции.
При Наполеоне служили три секретаря. Первым был Луи Антуан Фовель де Бурьенн (1769–1834), однокашник Бонапарта по военной школе в Бриенне. Он начал свою службу еще в 1797 году в Леобен, и он отредактировал конечный текст Кампо-Формийского мирного договора. Вместе с Наполеоном он участвовал в Египетском походе и руководил там полевым издательством «Армии Востока». Затем пришел переворот 18 Брюмера и кампания 1800 года. Бурьенн был очень умным и исполнительным человеком, обладающим феноменальной памятью. Но Наполеону пришлось его удалить в 1802 году за растрату и финансовые скандалы, связанные с его именем.
После Бурьенна личным секретарем Наполеона стал Клод-Франсуа де Меневаль (1770–1850), который до того служил Жозефу Бонапарту. В качестве личного секретаря Жозефа он участвовал в редактировании Люневильского мирного договора, конкордата с папой римским и Амьенского мирного договора. В 1803 году он стал секретарем первого консула. Меневаль разработал свою собственную стенографическую систему, которая позволила ему редактировать неимоверное количество диспозиций, которые ежедневно издавал Наполеон, и передавать их дальше по инстанциям. И хотя он не отличался остротой ума, сравнимой с Бурьенном, он оставался на службе у императора в течение одиннадцати лет. Он участвовал во всех походах 1805–1809 гг., а также в походе на Москву. Катастрофа отступления из Москвы подорвала его здоровье. В 1813 году он отказался от всех постов при императоре и остался доверенным секретарем Марии Луизы.
Третьим был Агатон-Жан-Франсуа де Фэн (1778–1837), который уже раньше в 1795 году работал вместе с Бонапартом в военном министерстве. В феврале 1806 года по распоряжению министра Юга – Бернара Маре, он занял пост придворного архивариуса и сопутствовал Наполеону в очередных походах, заботясь главным образом о его библиотеке и деловых бумагах. Личным секретарем Фэн стал весной 1813 года и остался на этом посту до отречения Наполеона от престола. Он занял этот пост повторно 20 марта 1815 года, в день, когда Наполеон прибыл с Эльбы в Тюильри. Он был вместе с Наполеоном под Ватерлоо.
Стоит заметить, что, кроме личного секретаря, у Наполеона было еще несколько служащих, в чьи обязанности входило попечение над императорской библиотекой. Как правило, его библиотека насчитывала несколько сот томов малого формата в кожаном переплете. Их перевозили в отдельной повозке в небольших ящиках с ручками – для большего удобства при транспортировке. Кроме военно-теоретических трудов, в полевой библиотеке императора всегда содержались исторические и географические труды, тематически связанные со страной или странами, куда Наполеон снарядился в поход. Кроме того, Наполеон обычно прихватывал с собой десяток-другой литературных произведений, которые он почитывал в редкие минуты отдыха.
В 1804 году Наполеон создал при своей Ставке так называемый топографический кабинет, который стал очень важным отделением императорского штаба. Начальником кабинета стал Луи Альбер Гилен Бакле д'Альб (1761–1824), с которым Наполеон был знаком еще со времен осады Тулона в 1793 году. Бакле д'Альб был очень способным офицером, инженером и географом. Ему, в частности, принадлежали многочисленные ценные карты Италии. В 1813 году император произвел его в бригадные генералы. В обязанности Бакле д'Альба входило составление карт. У него всегда имелся комплект отличных карт страны или стран, где довелось воевать Великой армии. Коллекция была основана еще Карно и постоянно пополнялась, о чем, кстати, напоминали и соответствующие императорские указы. Кроме того, французы вывезли богатые картографические коллекции из Турина, Амстердама, Дрездена и Вены.
Везде, куда ступила нога солдата Великой армии, особые подразделения инженеров-топографов занимались поисками точных и подробных карт. Так, например, для похода 1812 года они составили уникальную карту европейской России на 21-м листе, отпечатанную в 500-х экземплярах. В обязанности Бакле д'Альба также входило составление ежедневной операционной сводки в виде карты боевых действий, на которой он отмечал положение собственных и неприятельских войск разноцветными флажками.
Его пост при Наполеоне можно сравнить с постом начальника оперативного отделения генштаба. Он неоднократно участвовал в составлении военных планов и в военных совещаниях. Он также следил за своевременным исполнением императорских диспозиций. Бакле д'Альб был одним из ценнейших сподвижников Наполеона и вышел в отставку лишь в 1814 году из-за ухудшающегося состояния здоровья. Считается, что он лучше всех познал замыслы и ход мыслей Наполеона, так как находился при нем практически 24 часа в сутки. Случалось, что они оба засыпали на одном столе, устланном картами.
В состав личного штаба Наполеона входили также его адъютанты в ранге дивизионных и бригадных генералов. В принципе, их число доходило до двадцати, но в походы он забирал с собой от четырех до шести. При императоре они исполняли обязанности офицеров для особых поручений и получали ответственные задачи. Часто императорский адъютант заменял на поле боя убитого или раненого командира корпуса или дивизии. У каждого из императорских адъютантов, именуемых «большими», были свои адъютанты, именуемые «малыми адъютантами». В их задачи входило передавать донесения на поле боя.
Литература:
H. Lachouqe. Napoléon, 20 ans de campagne. Broché, 1964.
E. Groffier. Le stratège des Lumières: Le comte de Guibert (1743–1790). Honoré Champion Éditeur, 2005.
M. de Saxe, Mes rêveries. Chez Arkstée et Merkus, 1757.
J. Colin. Les transformations de la guerre. E. Flammarion, 1911.
J. Bressonnet. Etudes tactiques sur la campagne de 1806 (Saalfeld, Iéna, Auerstedt). Service historique de l'armée de terre, 1909.
J. Marshall-Cornwall. Napoleon as Military Commander. Barnes & Noble, 1998.
H. Camon. La bataille napoléonienne. Librairie militaire R. Chapelot et Co., 1899.
G. Rothenberg. The Art of Warfare in the Age of Napoleon. Indiana University Press, 1981.
M. Doher. Napoléon en campagne. Le quartier impérial au soir d une bataille. Souvenir Napoleonien, (278), November 1974.
J. Tulard, editor. Dictionnaire Napoléon. Fayard, 1989. J. Jourquin. Bourienne.
J. Tulard, editor. Dictionnaire Napoléon. Fayard, 1989. J. Jourquin. Meneval.
J. Tulard, editor. Dictionnaire Napoléon. Fayard, 1989. J. Jourquin. Fain.
J. Tulard. Le dépôt de la guerre et la préparation de la campagne de Russie. Revue historique des Armées, (97),»September 1969.
M. Bacler d'Albe-Despax. Le général Bacler d'Albe: Topographe de l'Empereur et son fils. Mont-de-Marsans, 1954.
Продолжение следует...
Информация