О роли ВМФ РФ в предупреждении ядерной войны
В статье «О странностях в постановке задач для ВМФ РФ и немножко об авианосцах» я рассмотрел задачи, поставленные руководством нашей страны перед ВМФ РФ. Всего таких задач было три:
1) защита национальных интересов Российской Федерации и ее союзников в Мировом океане военными методами;
2) поддержание военно-политической стабильности на глобальном и региональном уровнях;
3) отражение агрессии с морских и океанских направлений.
К сожалению, имеющиеся в открытом доступе нормативно-правовые акты, хотя и утверждают необходимость строительства мощного океанского флота, но не объясняют, в чем именно заключены наши национальные интересы в мировом океане и от кого их требуется защищать. Конечно, очень важно понимать, что выражение «не объясняют» вовсе не является синонимом понятия «отсутствуют». Если в документах не прописаны четко задачи для океанского ВМФ РФ, это вовсе не означает, что таковых задач нет. Но в предыдущей статье я не стал формулировать их самостоятельно и ограничился изложением личных взглядов на некоторые задачи океанского флота России и авианосцев в его составе.
Теперь же я предлагаю Вам, уважаемый читатель, перейти к задачам ВМФ РФ в части обеспечения стабильности на глобальном уровне.
Формы конфликтов будущего
Их на самом деле вагон и маленькая тележка. Но тут имеет смысл «пробежаться» по тому, как видел войны будущего наш основной геополитический противник – США.
В первые послевоенные годы американцы делали ставку на стратегию массированного возмездия и рассматривали только одну форму войны против СССР – всеобщую ядерную. Но, как только Советский Союз начал производить атомное оружие в «товарном» количестве, да еще создал более-менее надежные средства его доставки до территории США (первые межконтинентальные баллистические ракеты), то ситуация радикально изменилась. С 1961 года США перешли к стратегии «гибкого реагирования» или «дозированного применения силы», допуская ведение не только полномасштабной ядерной, но и ограниченной войны с СССР, причем как с применением ЯО, так и без него.
С этого момента США неоднократно меняли свои стратегии, но все их объединяло одно: никогда больше американцы не зацикливались исключительно на тотальном Армагеддоне. Так, например, стратегия «прямого противоборства», действовавшая в последнее десятилетие существования СССР, предполагала возможность ведения следующих типов войн:
1) всеобщая ядерная;
2) всеобщая обычная;
3) ядерная на театре войны;
4) обычная на театре войны;
5) локальная.
Таким образом, американцы предполагали, что вооруженное столкновение с СССР (в прошлом) и РФ в настоящем и будущем может произойти на конвенционном оружии. Не исключают они и ограниченной ядерной войны. Надо сказать, что в этом я с ними вполне солидарен. Скажем, какой-то конфликт с членом НАТО (да вот, хотя бы и с Турцией), возникший по причинам, ради которых европейцы не захотят умирать, вполне может оказаться локальным и неядерным. Если же европейцы или американцы попробуют вмешаться, то, возможно, их удастся убедить в серьезности наших намерений применением тактического ядерного оружия, не доводя до тотальной атомной катастрофы.
Сценарии Армагеддона
По моему глубокому убеждению, глобальная ракетно-ядерная война может начаться по двум сценариям.
Первый сценарий я бы назвал «Большая Ошибка». Выглядеть это будет так.
Сперва произойдет какой-нибудь серьезнейший политический кризис, наподобие Карибского, через который СССР и США прошли в 1962 году. В этом случае для подтверждения серьезности намерений РФ и НАТО начнут развертывание вооруженных сил (без объявления всеобщей мобилизации). Силы эти, разумеется, будут выводиться «в поля» под самым благовидным предлогом. Ну, вот, как мы, например, проводили учения неподалеку от российско-украинской границы в этом году. Истинный же смысл подобного развертывания будет заключаться в том, чтобы убедить «оппонента» в серьезности своих намерений и готовности идти до конца. Подобные действия вполне вписываются и в стратегию РФ (мы, вообще, любим проводить всякие учения, когда кто-то начинает вести себя странно) и США, с их «гибким реагированием», то есть готовностью вести конфликты различного уровня.
А потом, в период такого обострения отношений и сопровождающего его серьезнейшего напряжения нервов, кто-то в чем-то очень сильно ошибется. И демонстрация силы закончится масштабными ракетно-ядерными ударами по противнику. Например, в ходе развертывания сил случится какой-нибудь «пограничный инцидент», за которым последует обмен ударами обычным вооружением. Или кто-то рискнет атаковать нас в расчете на то, что мы не решимся применить ядерное оружие. Но, если начнется война, и все пойдет очень плохо для одной из сторон, тактическое ЯО вполне может быть применено. Такая эскалация вполне может не удержаться в рамках ограниченного конфликта. И все закончится Армагеддоном.
Основные особенности данного сценария таковы:
1) в нем никто изначально не хочет всеобщей ядерной войны, но она тем не менее становится неизбежной в ходе эскалации конфликта и/или в результате банальной человеческой ошибки;
2) к моменту применения стратегических ядерных сил вооруженные силы конфликтующих стран развернуты и готовы к войне в той мере, в какой это возможно без всеобщей мобилизации, либо находятся в процессе такой подготовки.
Можно ли предотвратить такое начало всеобщей ядерной войны?
Да, но лишь политическим путем. Не следует доводить мир до столь серьезных кризисов. А если уж довели, то нужно уметь быстро находить взаимоприемлемые выходы из них. Но в период кризиса, когда стороны, держа руки на спусковых крючках, смотрят друг на друга через прицелы – увы, тут возможно всякое.
К сожалению, вооруженные силы, сколь угодно мощные, не способны предотвратить ядерные конфликты такого рода. Тем не менее нужно понимать, что, чем мощнее наши силы общего назначения и чем лучше защищены наши стратегические ядерные силы (СЯС), тем больше шансов на то, что вспыхнувший конфликт удастся остановить, не доводя дело до применения «последнего довода королей». Впрочем, тут мы переходим к ведению боевых действий, в то время как тема этой статьи – предотвращение войны.
Второй сценарий я бы назвал «Очень Большая Ошибка». Заключается он в том, что руководство США в какой-то момент решит, что оно способно аннулировать стратегический ядерный потенциал РФ посредством обезоруживающего, контрсилового удара. И нанесет такой удар.
Основными особенностями данного варианта станет то, что:
1) глобальная ракетно-ядерная война будет развязана США вполне сознательно;
2) и наши, и значительная часть американских вооруженных сил будут находиться в местах постоянной дислокации в мирное время.
У кого-то может возникнуть вопрос – почему я исключаю сценарий, при котором контрсиловой удар наносит Россия? Ответ очень прост. Основой СЯС Соединенных Штатов является их морская компонента, то есть атомные подводные лодки – носители межконтинентальных баллистических ракет. Россия не имеет сегодня и не будет иметь в обозримом будущем возможности уничтожить их в контрсиловом ударе. Это значит, что у американцев во всяком случае сохранится как минимум 5–6 ПЛАРБ (подводная лодка атомная с ракетами баллистическими) типа «Огайо», имеющих 100–120 МБР «Трайдент II» (обычно на боевое дежурство американцы идут с 20 такими ракетами), на каждой из которых может располагаться никак не меньше 4 боевых блоков, а в максимальной загрузке – до 14. Чего более чем достаточно для нанесения неприемлемого ущерба РФ.
Соответственно, контрсиловой удар для России теряет смысл по определению – начав ядерную войну, мы заведомо не сможем добиться для себя мира, который был бы лучше довоенного. Нет смысла начинать.
А вот американцы могут попробовать. И даже с некоторыми шансами на успех.
О контрсиловом ударе
Основная особенность такого удара будет заключаться в его внезапности. Следовательно, подготовка к нему будет осуществляться тайно, так что для его нанесения будут задействованы лишь те силы, которые можно будет развернуть втайне от Российской Федерации. Ну, а основным средством ведения «потаенной» войны у нас являются, конечно же, подводные лодки.
Американцы на сегодняшний день располагают 14 ПЛАРБ типа «Огайо». При коэффициенте оперативного напряжения (КОН) равном 0,5 для США не представит сложности вывести в море одновременно 7–8 таких лодок, даже с учетом того, что некоторые из них могут проходить капитальный ремонт. Опять же, такое количество кораблей вряд ли заставит нас переполошиться, если мы зафиксируем их выход. И ничто не помешает этим ПЛАРБ занять позиции неподалеку от нашей территории – в Норвежском и Средиземном морях, а также в районах поближе к Дальнему Востоку. Это будет необходимо для того, чтобы по максимуму сократить подлетное время, с одной стороны, и для того, чтобы «напичкать» ракеты максимальным количеством боеголовок – с другой.
На каждую ПЛАРБ возможно погрузить 24 БРПЛ «Трайдент II». Итого для 8 ПЛАРБ – 192 ракеты. Каждая ракета может нести до 8 «тяжелых» боевых блоков W88 мощностью 455-475 кт или же до 14 «легких» боевых блоков W76 мощностью 100 кт. Понятно, что с таким грузом на максимальную дальность «Трайдентом II» не бахнуть. Но, с учетом развертывания в относительной близости от наших границ, далеко лететь им и не нужно. С учетом того, что W88 у американцев имеется 400 штук, загрузившись по максимуму, «Огайо» вполне способны «притащить» к нашим берегам 2 388 боевых частей. И даже если уменьшить боекомплект до 6–10 боевых частей на ракету, то и тогда получится более чем внушительная цифра в 1650 боеголовок.
Понятно, что все это пойдет в обход договоренностей СНВ-III, но, во-первых, если уж американцы решат ударить по нам, никакой договор их не остановит. И уж тайно снарядить нужное количество ракет боеголовками они сумеют.
А если учесть еще американских союзников по НАТО? Та же Англия вполне способна при необходимости вывести в море пару ПЛАРБ, если это будет заранее согласовано с США.
Но не все так просто.
Подводный старт ракет – дело архисложное. Для того чтобы его выполнить, подводная лодка должна занять так называемый «стартовый коридор» – двигаться с определенной скоростью на определенной глубине. Во время пуска ракет на подводную лодку влияет масса факторов – это и физические воздействия в ходе старта ракеты, и изменения массы ПЛАРБ после пуска ракет, которое, конечно, погашается за счет принятия морской воды, но не моментально и т.д. Поэтому и наши РПКСН, и американские ПЛАРБ, да и вообще, практически любые подводные корабли, использующие ракетное оружие подводного старта, применяют его не залпом, а «очередями»: выпускают несколько ракет, затем прерываются, возвращая корабль в стартовый коридор, а также проводя другие необходимые мероприятия по организации дальнейшей стрельбы. И все это требует немалого времени. Причем «Огайо» никогда не стреляли более чем 4 ракетами в одном залпе.
Мы же проводили испытания по стрельбе полными залпами – операция «Бегемот-2», когда К-407 «Новомосковск» осуществил запуск всех своих 16 ракет в одном залпе. Но это достижение следует рассматривать как рекордный показатель, который едва ли сможет повторить РПКСН с обычным экипажем, находящийся на обычном боевом дежурстве. Достаточно вспомнить, что подготовка к «Бегемот-2» у наших моряков заняла целых 2 года.
Источник: ura.ru
Исходя из вышесказанного, можно предположить, что американцы уверенно могут стрелять 4 ракетами в одном залпе, после чего для второго и последующих залпов им потребуется время на подготовку (наши подводники, хотя и не давали хронометраж, отзывались о нем, как о существенном). Но в этом случае уже ни о какой внезапности речи идти не будет – наша система предупреждения о ракетном нападении, во всяком случае, засечет и сообщит, «куда надо», о первых пусках.
Таким образом, не будет большой ошибкой считать, что реальное количество ракет и боеголовок, которое смогут использовать американцы в контрсиловом ударе значительно меньше рассчитанного от полной загрузки ПЛАРБ боеголовками. Если считать по 4 ракеты в залпе, то 8 «Огайо» способны нанести удар 32 ракетами. И даже если загрузить их по максимуму 14 боевыми частями, то получится только 448 боевых частей. Пара британских ПЛАРБ позволит довести этот показатель до 560. А вот французские баллистические ракеты с подводных лодок c их круговым вероятным отклонением в 350 м не подходят для контрсилового удара. Да и сомнительно, что Франция, вообще, будет во всем этом участвовать.
Достаточно ли этого для уничтожения СЯС РФ?
Нет, недостаточно.
Наши ракетные войска стратегического назначения располагают приблизительно 122 шахтными и 198 мобильными пусковыми установками межконтинентальных баллистических ракет. Для уничтожения шахтной установки с вероятностью в 0,95 потребуется 2 боевых блока.
А вот с мобильными комплексами все сложнее. С одной стороны, в обычное время большая их часть стоит в местах постоянного базирования, где их весьма легко уничтожить. С другой – выявить и уничтожить развернутые «в полях» комплексы будет весьма и весьма непростой задачей. Необходимо постоянно отслеживать их перемещения, что очень непросто, даже с учетом возможностей американской спутниковой группировки. Поэтому для более-менее надежного поражения таких комплексов американцам придется заранее «высматривать» позиции, на которые обычно выводятся наши мобильные комплексы, и тратить боевые части своих ракет на поражение всех запасных (и специально оборудованных ложных) позиций.
Если бы американскому превентивному удару предшествовал некий период напряженности, в ходе которого наши мобильные «Тополи» и «Ярсы» были бы выведены из мест базирования и рассредоточены или находились бы в немедленной готовности к такому рассредоточению, то уничтожение хотя бы половины из них стало бы практически нерешаемой задачей, даже при использовании сотен ракет и тысяч боевых блоков. Но, если мы будем атакованы внезапно, и удар будет нанесен по всем выявленным позициям, то уничтожить большую часть наших мобильных комплексов, наверное, все же можно.
Конечно, требующийся для этого наряд сил должны считать профессионалы, но если даже, предельно все упростив (для американцев), считать, что для уничтожения одного нашего комплекса понадобится 2 боевые части (с вероятностью 0,95), то и тогда на 320 российских комплексов понадобится 640 боевых частей. Но следует учесть, что ракетные войска стратегического назначения – не единственный компонент СЯС РФ.
Впрочем, чтобы ликвидировать наши РПКСН в базах и стратегическую авиацию понадобится и того меньше: для этого надо уничтожить внезапным ядерным ударом авиабазы в Энгельсе, Рязани и Украинке (Амурская обл.) и военно-морские базы в Гаджиево и Вилючинске. Затратив по 4–5 боевых блоков на каждую, получаем расход всего в 20–25 ядерных боеголовок. Еще штук 20–30 потребуется на наши загоризонтные РЛС, дабы «ослепить» наши системы предупреждения о ракетно-ядерном нападении.
Таким образом, по самым скромным прикидкам получается, что для успеха контрсилового удара по РФ американцам понадобится никак не меньше 700 боевых частей. Но реально эта цифра, конечно, будет больше. Ведь, помимо обеспечения вероятности падения хотя бы одной боеголовоки на расстоянии, необходимом для поражения цели, есть отличная от нуля вероятность, что какие-то боевые части удастся сбить находящимся на боевом дежурстве комплексам ПВО. Чтобы свести эту вероятность к минимуму, надо и сами позиции этих ЗРК подвергнуть удару. Да и, помимо ЗРК, существует достаточное количество целей, которые потребуется уничтожить – командные пункты, предполагаемые места хранения неразвернутых стратегических и тактических ядерных боеприпасов и т.д.
Могут ли американцы вывести в море не 7–8 ПЛАРБ, а большее их количество, скажем, 10–12 ед.? Это возможно, если готовиться к такому выходу заранее. Но подобное уже будет достаточно сложно скрыть – спутниковая разведка все же есть не только у США. И если мы вдруг обнаружим, что подавляющая часть американских ПЛАРБ покинула базы, это повод насторожиться, объявив повышенный уровень готовности и приступив к рассредоточению тех же мобильных комплексов. В таком случае попытка лишить нас стратегических ядерных сил уже не будет иметь шансов на успех.
Не нужно стесняться своих комплексов! Источник: mil.ru
Вывод из вышесказанного прост: имеющихся в распоряжении США и их союзников по НАТО ПЛАРБ недостаточно для нанесения внезапного обезоруживающего удара.
Что еще могут использовать американцы для поражения наших СЯС?
Чем еще могут ударить американцы?
Баллистические ракеты средней дальности, размещенные на территории Европы, создадут крайне серьезную угрозу – им «стартовый коридор» выдерживать не нужно, ограничение в залпе только по количеству пусковых установок. Но тут есть два важных нюанса. Во-первых, таких ракет у американцев сегодня просто нет. Во-вторых, я сильно сомневаюсь, чтобы европейцы в обозримом будущем согласились бы размещать у себя аналоги «Першинг-2», поскольку это автоматически делает их приоритетными целями для нашего ядерного удара.
Авиация? Конечно же, нет. Её обнаружат заблаговременно. И никакой внезапности не будет.
Межконтинентальные баллистические ракеты сухопутного базирования США? Тоже нет. И наши, и американские системы раннего оповещения как раз и рассчитаны на то, чтобы обнаружить начало такого ракетно-ядерного нападения. И за подлетное время дать полномасштабный ответ.
Остаются атомные подводные лодки. Но не стратегические, а многоцелевые (МАПЛ).
Нестратегическая угроза
По моему мнению, контрсиловой удар совершенно невозможен без концентрации МАПЛ США в прилегающих к нам водах.
Их первая задача – поиск и уничтожение российских ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (РПКСН). В ближайшее время количество таких кораблей в составе ВМФ РФ будет колебаться в пределах 10–12. С учетом реалистичного для нас КОН в пределах 0,25 (а он бывал и ниже), это даст 2–3 РПКСН на дежурстве в море (или на переходе в район боевого дежурства). В принципе, выслеживанием наших РПКСН американцы и так занимаются постоянно. Но, если американцы решатся начать ядерную войну, то следует, конечно, ожидать повышенной концентрации МАПЛ.
Обязательно ли для американцев уничтожение наших РПКСН в море? Безусловно. Если контрсиловой удар по нашим морским и воздушным базам достигнет полного успеха, и все РПКСН и стратегические ракетоносцы будут уничтожены, а от ракетных войск стратегического назначения останется только 5 % (такие результаты можно считать оглушительным успехом американцев), то и тогда у нас останется 6 тяжелых межконтинентальных баллистических ракет и до 10 уцелевших «Тополей» или «Ярсов».
Считая по 10 боевых частей на первых и 4- на вторых, получаем в залпе возмездия до сотни боеголовок. Такой ответный удар, конечно, не сокрушит США. Теоретически этими боевыми частями можно убить до 10 млн человек, нанеся удар по густонаселенным городам. Но практически ракеты наши стартуют с теми полетными заданиями, которые у них будут на момент выявления атаки. Так что часть боеголовок может оказаться направленной на какие-либо военные объекты и не причинить большого ущерба экономике и населению Америки.
Но даже один уцелевший РПКСН добавит к этому количеству 16 ракет. И если даже на каждой будет согласованные договором 4 боевых блока, то и тогда это составит уже 64 боеголовки. Но что если коварные русские сыграли нечестно? И снарядили свои ракеты не 4, а 6 или 10 боеголовками? А они могут. Вот у Джо Байдена спросите, если сомневаетесь.
Вторая задача МАПЛ США и НАТО – это нанесение ударов высокоточным оружием. То есть непосредственное участие в контрсиловом ударе. Не стоит забывать, что американцы на сегодняшний день располагают примерно 1 400 боеголовками W80-1 с мощностью до 150 кт, которые вполне могут быть размещены на крылатых ракетах «Томагавк» соответствующих модификаций.
Вроде бы «атомные» «Томагавки» сегодня списаны, Но далеко не факт, что существующие модификации не могут быть оснащены ядерными боевыми частями. И нужно понимать, что многие цели контрсилового удара могут быть поражены высокоточным оружием в неядерном исполнении. Последние версии неядерных «Томагавков», оснащенные проникающими зарядами большой мощности, по своим возможностям поражения защищенных целей приближаются к тактическим ядерным боеприпасам.
Конечно, применение «Томагавков» в контрсиловом ударе ограничено. Это связано с низкой скоростью крылатой ракеты. Первоочередные цели, такие как носители ядерного оружия, должны быть поражены не более чем за 15 минут с начала атаки. А «Томагавк» за это время пролетит всего только 200 км. Но все же на «Томагавки» можно возложить задачу уничтожения объектов, расположенных у береговой черты: те же военно-морские базы, например. Кроме того, эти крылатые ракеты вполне могут быть использованы для уничтожения ряда важных стационарных целей, если можно так выразиться, «второй очереди» – части командных пунктов, узлов связи и пр., что вполне может «подождать» 25–30 минут и более от начала атаки.
Более чем вероятно, что какие-то ограничения по количеству ракет в первом залпе будут и у МАПЛ, несущих «Томагавки» – по аналогии с ПЛАРБ. То есть едва ли атомоход типа «Огайо», переделанный в носитель 154 «Томагавков», сможет выпустить их в одном залпе. Но можно предположить, что количество ракет, которые способна выпустить подводная лодка, не выходя из «стартового коридора», все-таки зависит от массы и габаритов этих ракет. «Томагавк» существенно скромнее баллистической ракеты. И можно ожидать, что в одном залпе МАПЛ США смогут выпустить заметно больше четырех крылатых ракет.
Выводы
1. Никакие вооруженные силы не застрахуют нас от Армагеддона, начавшегося в результате неконтролируемой эскалации локального конфликта. Поэтому наши вооруженные силы должны быть готовы к всеобщей ядерной войне. Цели и задачи флота в таком развитии событий я рассмотрю в следующей статье.
2. Подготовка США к контрсиловому удару будет сопровождаться концентрацией МАПЛ (американцев и их союзников) в нашей ближней морской зоне, а также в районах развертывания РПКСН: одни – в целях поиска РПКСН, другие – для непосредственного участия в первом ударе.
3. Обязательным условием нанесения контрсилового удара будет предварительное взятие на сопровождение всех российских РПКСН, находящихся в море силами МАПЛ США и их союзников. Если это условие не будет выполнено, с высочайшей вероятностью американцы откажутся от удара.
Соответственно, основной задачей нашего флота по предотвращению неспровоцированного ядерного нападения, сиречь – контрсилового удара, будет выявление повышенной активности неприятельских подводных лодок как минимум в прибрежной и ближней морской зоне, а также в районах боевых служб наших РПКСН и на подходах к ним.
Решение этой задачи позволит нам:
1. Своевременно привести в повышенную или даже полную боевую готовность стратегические ядерные силы РФ, что автоматически снимает контрсиловой удар с повестки дня. Так как в этом случае снизить наш ядерный потенциал до приемлемых для США величин не получится уже хотя бы просто за счет рассредоточения (готовности к немедленному рассредоточению) мобильных комплексов «Ярс» и «Тополь».
2. Контролировать перемещения иностранных подводных лодок в прилегающих к нашей территории морях и тем самым гарантировать срыв их основной боевой задачи – поиска и сопровождения наших РПКСН, находящихся на боевом дежурстве.
Таким образом, решая задачи контроля подводной обстановки, мы «убиваем» сразу двух «зайцев»: не только выявляем подготовку к контрсиловому удару, но и обеспечиваем боевую устойчивость морского компонента наших стратегических ядерных сил.
Нужны ли нам авианосцы для выявления МАПЛ США и НАТО в прилегающих к нашей береговой черте морях?
Нет, не нужны.
Здесь необходимы другие силы – спутниковая группировка соответствующих возможностей, система освещения подводной обстановки, включающая как стационарные гидрофоны, так и специализированные разведывательные корабли, современные и высокоэффективные самолеты патрульной авиации, тральщики и корветы и, конечно, атомные подводные лодки – охотники.
Те уважаемые читатели, которые следят за моими публикациями, наверняка помнят мои призывы к тому, чтобы:
1) ВМФ РФ прекратил попытки создания универсальных корветов в пользу специализированных корветов ПЛО;
2) в строительстве атомных подводных лодок нестратегического назначения приоритет был отдан торпедным ПЛА самых умеренных размеров.
Вне всякого сомнения, нам нужен также и современный патрульный самолет. Концептуально Ил-38Н «Новелла» получился отличной машиной, способной вести не только противолодочную борьбу, но и контролировать надводную и воздушную обстановку, в том числе и путем радиотехнической разведки, а также обеспечивать целеуказание. Проблема у него только одна – он устарел, не успев толком родиться, и сегодня серьезно уступает своим зарубежным аналогам.
Создание современного самолета, способного решать аналогичный круг задач – дело архиважное и архинужное, как, впрочем, и нового вертолета ПЛО.
Для того чтобы предотвратить неспровоцированное ядерное нападение, нам, помимо собственно РПКСН, крайне необходимы противолодочные и противоминные силы достаточной численности. И я призываю всех, кто привык измерять силу боевых кораблей в количестве «Калибров» или «Цирконов», которые можно на них взгромоздить, понять одну простую вещь. Для предотвращения неспровоцированной ядерной атаки на нашу страну пара торпедных подводных лодок, скажем, в 5 000 т водоизмещения, оборудованных качественным ГАК, эффективным торпедным и противоторпедным вооружением, а также имеющих высокую скорость малошумного хода, будет в разы полезнее, чем один гигантский «Ясень-М» с его кучей крылатых ракет. А развертывание стационарных и мобильных средств контроля подводной обстановки, способных выявлять новейшие атомоходы НАТО, сдержит США много эффективнее, чем массовое строительство «Посейдонов» и их носителей.
Тральщики, корветы ПЛО, патрульные самолеты, вертолеты ПЛО, система освещения надводной и подводной обстановки (ЕГСОНПО), торпедные многоцелевые атомные подводные лодки и, конечно, ракетные подводные крейсера стратегического назначения – вот с чего, по моему мнению, следовало начинать возрождение отечественного военного флота.
Означает ли все вышесказанное, что корабли океанского флота и авианосцы нам ни к чему? Конечно же, нет.
Ограничить ВМФ РФ только вышеперечисленными средствами ведения войны на море совершенно невозможно по одной простой причине. Хотя все вышеуказанное поможет предотвратить контрсиловой удар и обеспечить скрытность наших РПКСН, но – лишь в мирное время.
Увы, внезапное ядерное нападение отнюдь не единственно возможная форма конфликта, в который может оказаться втянутой Российская Федерация.
Продолжение следует…
Информация