Домонгольская Русь в балладах А. К. Толстого
В. Фаворский, иллюстрация к «Слову о полку Игореве»
Сегодня мы закончим рассказ об исторических балладах А. К. Толстого. И начнем его с романтической истории женитьбы Харальда Сурового и княжны Елизаветы, дочери Ярослава Мудрого.
«Песня о Гаральде и Ярославне»
Об этой балладе А. К. Толстой писал, что он был «приведён» к ней работой над пьесой «Царь Борис», а именно – образом датского принца, жениха царевны Ксении. Действие баллады начинается в 1036 году, когда умер брат Ярослава Мудрого, уже знакомый нам Мстислав, победитель в битве при Листвене. Ярослав тогда, наконец, смог въехать в Киев. С ним находился брат норвежского короля Олава Святого Харальд, бежавший на Русь после битвы при Стикластадире (1030 год), в которой и погиб будущий святой покровитель Норвегии. Харальд был влюблен в дочь Ярослава Мудрого Елизавету, но зятем для правителя огромной страны он в то время был незавидным. Поэтому во главе варяжской дружины он отправился на службу в Константинополь.
Воины варяжской гвардии (варанги). Миниатюра из хроники Иоанна Скилицы
При этом Харальд продолжал поддерживать связь с Киевом: добычу и большую часть жалованья он отправлял на сохранение Ярославу, который потом честно ему эти средства вернул.
Пора обратиться к балладе А. К. Толстого:
«Гаральд в боевое садится седло,
Покинул он Киев державный,
Вздыхает в дороге он тяжело:
«Звезда ты моя, Ярославна!»
И Русь оставляет Гаральд за собой,
Плывёт он размыкивать горе
Туда, где арабы с норманнами бой
Ведут на земле и на море».
Покинул он Киев державный,
Вздыхает в дороге он тяжело:
«Звезда ты моя, Ярославна!»
И Русь оставляет Гаральд за собой,
Плывёт он размыкивать горе
Туда, где арабы с норманнами бой
Ведут на земле и на море».
Харальд был талантливым скальдом и своей любви посвятил цикл стихов «Висы радости». В XVIII веке некоторые из них были переведены на французский язык. А потом несколько российских поэтов перевели их уже с французского языка на русский.
Вот один из примеров такого перевода, сделанный И. Богдановичем:
«По синим по морям на славных кораблях
Я вкруг Сицилию объехал в малых днях,
Бесстрашно всюду я, куда хотел, пускался;
Я бил и побеждал, кто против мне встречался...
В несчастном плаваньи, в несчастный самый час,
Когда на корабле шестнадцать было нас,
Когда разбил нас гром, в корабль лилося море,
Мы воду вылили, забыв и грусть, и горе...
Во всем искусен я, могу с гребцами гресть,
На лыжах выслужил себе отменну честь;
Скакать на лошади и править я умею,
Копье бросаю в цель, на битвах не робею...
Я знаю на земле военно ремесло;
Но, воду возлюбя и возлюбя весло,
За славою лечу я мокрыми путями;
Норвежски храбрецы меня боятся сами.
Не я ли молодец, не я ли удалой?
А девка русская велит мне бресть домой».
Я вкруг Сицилию объехал в малых днях,
Бесстрашно всюду я, куда хотел, пускался;
Я бил и побеждал, кто против мне встречался...
В несчастном плаваньи, в несчастный самый час,
Когда на корабле шестнадцать было нас,
Когда разбил нас гром, в корабль лилося море,
Мы воду вылили, забыв и грусть, и горе...
Во всем искусен я, могу с гребцами гресть,
На лыжах выслужил себе отменну честь;
Скакать на лошади и править я умею,
Копье бросаю в цель, на битвах не робею...
Я знаю на земле военно ремесло;
Но, воду возлюбя и возлюбя весло,
За славою лечу я мокрыми путями;
Норвежски храбрецы меня боятся сами.
Не я ли молодец, не я ли удалой?
А девка русская велит мне бресть домой».
А. К. Толстой не переводил это самое известное стихотворение Харальда, а использовал его сюжет в своей балладе.
«Весёлая то для дружины пора,
Гаральдовой славе нет равной –
Но в мысли спокойные воды Днепра,
Но в мысли княжна Ярославна.
Нет, видно, ему не забыть уж о ней,
Не вымучить счастья иного – и круто он бег повернул кораблей
И к северу гонит их снова».
Гаральдовой славе нет равной –
Но в мысли спокойные воды Днепра,
Но в мысли княжна Ярославна.
Нет, видно, ему не забыть уж о ней,
Не вымучить счастья иного – и круто он бег повернул кораблей
И к северу гонит их снова».
Если верить сагам, на службе империи Харальд дал 18 успешных сражений в Болгарии, Малой Азии и на Сицилии. В византийском источнике «Наставление императору» (1070–1080 гг.) говорится:
«Аральт был сыном короля верингов... Аральт, пока был молод, решил пуститься в странствие, ...захватив с собой 500 доблестных воинов. Император принял его, как подобает и повелел ему и его воинам отправиться на Сицилию, ибо там затевалась война. Аральт исполнил повеление и сражался очень успешно. Когда же Сицилия покорилась, он вернулся со своим отрядом к императору, и тот даровал ему титул manglavites. Затем случилось так, что Делий поднял мятеж в Болгарии. Аральт выступил в поход... и воевал очень успешно... Император в награду за его службу, присвоил Аральту spathrokandates (предводитель войска). После смерти императора Михаила и его племянника, наследовавшего трон, в правление Мономаха, Аральт попросил дозволения вернуться на родину, но дозволения ему не дали, а, напротив, стали чинить всякие препоны. Но он всё-таки уехал и стал королем в стране, где прежде правил его брат Юлав».
За время службы Харальда в Византии сменились три императора.
Веринги Харальда, похоже, приняли самое активное участие в драматических событиях, стоивших жизни последнему из них. В 1041 году после смерти императора Михаила IV, на престол взошел его племянник – Михаил V Калафат («Конопатчик», из семьи, мужчины которой ранее конопатили корабли). Вдова прежнего императора Зоя, ранее усыновившая племянника, была отправлена им в монастырь. Однако скоро (в 1042 году) в столице началось восстание. Зоя была освобождена, Михаил Калафат – вначале ослеплён, а затем и казнён. Императорские дворцы тогда были разграблены.
Michael V Kalaphates
В «Саге о Харальде Суровом» утверждается, что Харальд лично выколол глаза свергнутому императору Михаилу. Автор саги, знаменитый Снорри Стурлсон, понимал, что это сообщение может вызвать недоверие у читателей, но был вынужден включить его в текст. Дело в том, что оно подтверждалось висами скальдов. А скальды не могли лгать, рассказывая о реальном человеке: ложь – посягательство на благополучие всего рода, это уголовное преступление. Наказанием за лживые стихи часто служило изгнание, но порой – и смерть. А висы скальдов построены так, что в строке нельзя заменить даже одну букву. Рассказывая о тех событиях, Стурлсон словно оправдывается перед читателями:
«В этих двух драпах о Харальде и многих других песнях рассказано, что Харальд ослепил самого конунга греков. Харальд сам рассказывал так, да и другие люди, которые там были вместе с ним».
И, похоже, что скальды не подвели Стурлсона. Византийский историк Михаил Пселл пишет:
«Люди Феодоры… отправили дерзких и отважных людей с приказом немедленно выжечь глаза обоим, как только встретят их за пределами храма».
Феодора – это младшая сестра Зои, ее соперница, соправительница – с 1042 года, единовластная императрица в 1055–1056 гг.
Зоя и Феодора, гистаменон 1042 г.
Выжечь глаза было приказано свергнутому императору и его дяде, которые укрылись в Студийском монастыре. А Харальд и его воины вполне подходят под определение «дерзких и отважных людей».
Но, как мы помним, в том же 1042 году Харальд вдруг самовольно покинул Византию (фактически бежал из нее). Существуют разные версии этих событий. Одна из них утверждает, что Харальд бежал после того, как влюбленная в него 60-летняя императрица Зоя предложила ему разделить с ней престол.
В «Саге о Харальде Суровом» сообщается:
«Как здесь, на Севере, рассказывали веринги, служившие в Миклагарде, что Зоэ, конунгова жена, сама хотела выйти замуж за Харальда».
Сценаристы советского фильма «Василий Буслаев», похоже, что-то слышали об этой истории. В нем царьградскская императрица Ирина также предлагает главному герою свою руку и престол империи – в обмен на убийство мужа.
Императрица Ирина. Кадр из фильма «Василий Буслаев»
Но вернёмся к Харальду.
Живший в первой половине XII века хронист Вильгельм Мальмёсберийский утверждает, что этот вождь верингов обесчестил знатную женщину и был брошен на съедение льву, но задушил его голыми руками.
Наконец, сторонники третьей версии полагают, что Харальд бежал после того, как его обвинили в том, что во время одного из походов он присвоил имущество императора. Снорри Стурлсон, видимо, знал об этих порочащих Харальда версиях.
Продолжим его цитату о желании Зои выйти замуж за бравого норвежца и отказе Харальда:
«И это была главная и истинная причина её ссоры с Харальдом, когда он захотел уехать из Миклагарда, хотя перед народом она выдвинула другую причину».
После этого Зоя вышла замуж за небезызвестного Константина Мономаха (это его внебрачная дочь приехала потом в Киев, вышла замуж за Всеволода Ярославича и стала матерью последнего великого князя домонгольской Руси). А наш герой вернулся ко двору Ярослава воином, известным всей Европе под именем Харальд Хардрада (Суровый).
Здесь он снова посватался к Елизавете, о чем рассказывается в балладе А. Толстого:
«Я город Мессину в разор разорил,
Разграбил поморье Царьграда,
Ладьи жемчугом по края нагрузил,
А тканей и мерить не надо!
Ко древним Афинам, как ворон, молва
Неслась пред ладьями моими,
На мраморной лапе пирейского льва
Мечом я насек своё имя!»
Разграбил поморье Царьграда,
Ладьи жемчугом по края нагрузил,
А тканей и мерить не надо!
Ко древним Афинам, как ворон, молва
Неслась пред ладьями моими,
На мраморной лапе пирейского льва
Мечом я насек своё имя!»
Сделаем паузу и поговорим о знаменитом льве из Пирея.
Сейчас эта античная скульптура находится в Венеции. Сюда ее привез адмирал Франческо Морозини – в качестве трофея венецианско-османской войны 1687 года.
Пирейский лев
О пирейском льве в своей монографии «Скандинавские рунические надписи» упоминает и Е. А. Мельникова:
«Два граффити из собора св. Софии в Стамбуле (Константинополе) и три пространные надписи, выполненные на мраморной скульптуре сидящего льва, вывезенной из Пирейской гавани в Венецию».
На представленном ниже рисунке видно, что эта загадочная надпись находится не на лапе, а на хребте льва:
Расшифровать эти руны пытались многие, однако на данный момент можно с уверенностью утверждать, что удается прочитать лишь несколько слов. Trikir, drængiar – «молодые люди», «борцы». Bair – местоимение «они». Поврежденные руны fn þisi могут означать «этот порт». Все остальное интерпретации не поддается. Различные варианты «переводов», которые порой встречаются в литературе, носят фэнтезийный характер.
Вернемся к балладе А. К. Толстого:
«Как вихорь обмёл я окрайны морей,
Нигде моей славе нет равной!
Согласна ли ныне назваться моей,
Звезда ты моя, Ярославна?»
Нигде моей славе нет равной!
Согласна ли ныне назваться моей,
Звезда ты моя, Ярославна?»
На этот раз сватовство героя было успешным, и Харальд с женой отправился на родину.
Харальд Хардрада, витраж в Керкуольском соборе Оркнейские острова
Елизавета, дочь Ярослава, жена Харальда
«В Норвегии праздник весёлый идёт:
Весною, при плеске народа,
В ту пору, как алый шиповник цветёт,
Вернулся Гаральд из похода.
А сам он у моря, с весёлым лицом,
В хламиде и в светлой короне,
Норвежским избранный от всех королём,
Сидит на возвышенном троне».
Весною, при плеске народа,
В ту пору, как алый шиповник цветёт,
Вернулся Гаральд из похода.
А сам он у моря, с весёлым лицом,
В хламиде и в светлой короне,
Норвежским избранный от всех королём,
Сидит на возвышенном троне».
Этот отрывок особых комментариев не требует, но следует указать, что первое время Харальд был соправителем своего брата Магнуса. И, забегая вперёд, сообщу, что в 1067 году, через год после гибели Харальда в Англии, Елизавета вновь вышла замуж – тем и отличается реальная жизнь от любимых всеми нами околоисторических баллад и романов.
«Три побоища»
Сюжет этой баллады таков: две женщины в Киеве видят страшные сны о предстоящих сражениях, в которых погибнут близкие им люди.
Первой о своем сне рассказывает жена киевского князя Изяслава, сына Ярослава Мудрого:
«Мне снилось: от берега норской земли,
где плещут варяжские волны,
На саксов готовятся плыть корабли,
Варяжскими гриднями полны.
То сват наш Гаральд собирается плыть –
Храни его бог от напасти!
Мне виделось: воронов чёрная нить
Уселася с криком на снасти.
И бабище будто на камне сидит,
Считает суда и смеётся:
«Плывите, плывите! – она говорит, –
Домой ни одно не вернётся!
Гаральда-варяга в Британии ждёт
Саксонец-Гаральд, его тёзка;
Червонного мёду он вам поднесёт
И спать вас уложит он жёстко!»
где плещут варяжские волны,
На саксов готовятся плыть корабли,
Варяжскими гриднями полны.
То сват наш Гаральд собирается плыть –
Храни его бог от напасти!
Мне виделось: воронов чёрная нить
Уселася с криком на снасти.
И бабище будто на камне сидит,
Считает суда и смеётся:
«Плывите, плывите! – она говорит, –
Домой ни одно не вернётся!
Гаральда-варяга в Британии ждёт
Саксонец-Гаральд, его тёзка;
Червонного мёду он вам поднесёт
И спать вас уложит он жёстко!»
Время действия – 1066 год: около 10 тысяч норманнов под руководством знакомого нам «последнего викинга» Харальда Сурового отплывают в Англию, где их ждёт встреча с англосаксонским войском короля Гарольда II Годвинсона.
Далее в балладе следует рассказ о битве при Стемфорд-бридж (близ Йорка), которая произошла 25 сентября 1066 года:
«Был целою выше варяг головой,
Чернела как туча кольчуга,
Свистел его в саксах топор боевой,
Как в листьях осенняя вьюга;
Копнами валил он тела на тела,
Кровь до моря с поля струилась –
Пока, провизжав, не примчалась стрела
И в горло ему не вонзилась».
Чернела как туча кольчуга,
Свистел его в саксах топор боевой,
Как в листьях осенняя вьюга;
Копнами валил он тела на тела,
Кровь до моря с поля струилась –
Пока, провизжав, не примчалась стрела
И в горло ему не вонзилась».
Вы, наверное, догадались, что речь в этом отрывке идёт о гибели норвежца Харальда.
Арбо. Битва при Стемфорд-бридж
Второй сон видит Гида – дочь победившего в битве у Стемфорд-Бридж Гарольда II Годвинсона, жена Владимира Мономаха (сразу скажем, что Гида прибыла на Русь уже после событий, о которых рассказывает баллада):
«Мне снилось: от берега франкской земли,
Где плещут норманнские волны,
На саксов готовятся плыть корабли,
Нормандии рыцарей полны.
То князь их, Вильгельм, собирается плыть –
Я будто слова его внемлю, –
Он хочет отца моего погубить,
Присвоить себе его землю!»
И бабище злое бодрит его рать,
И молвит: «Я воронов стаю
Прикликаю саксов заутра клевать,
И ветру я вам намахаю!»
Где плещут норманнские волны,
На саксов готовятся плыть корабли,
Нормандии рыцарей полны.
То князь их, Вильгельм, собирается плыть –
Я будто слова его внемлю, –
Он хочет отца моего погубить,
Присвоить себе его землю!»
И бабище злое бодрит его рать,
И молвит: «Я воронов стаю
Прикликаю саксов заутра клевать,
И ветру я вам намахаю!»
М. Иванов. Иллюстрация к балладе «Три побоища»
В сентябре того же 1066 года нормандский герцог Вильгельм, правнук завоевавшего эту провинцию Франции норманна Хрольва Пешехода, собрал войско искателей приключений из Нормандии, Франции, Нидерландов и высадился с ним в Англии.
Гарольду он предложил мирный договор в обмен на признание его королем Англии. Несмотря на тяжёлые потери, понесённые в битве с норвежцами, Гарольд отказался от позорного предложения, и судьба английской короны решилась в кровопролитном сражении при Гастингсе.
«Победно от Йорка шла сакская рать,
Теперь они смирны и тихи,
И труп их Гаральда не могут сыскать
Меж трупов бродящие мнихи».
Теперь они смирны и тихи,
И труп их Гаральда не могут сыскать
Меж трупов бродящие мнихи».
Битва при Гастингсе продолжалась 9 часов. Король Гарольд, ослеплённый стрелой, во время последней схватки получил столько ран, что его тело смогла опознать лишь жена Эдит Лебяжья Шея – по каким-то только ей известным приметам.
Подробный рассказ о битвах у Стемфорд-Бридж и при Гастингсе вы можете прочитать в статье 1066 год. Битва за Англию.
Вестником третьего сражения является дружинник Изяслава:
«На вышке я там, за рекою стоял,
Стоял на слуху я на страже,
Я многие тысячи их насчитал:
То половцы близятся, княже!»
Стоял на слуху я на страже,
Я многие тысячи их насчитал:
То половцы близятся, княже!»
Этот отрывок интересен тем, что речь в нём идёт о знаменитой битве при Нежатиной Ниве, которая произошла через 12 лет после событий в Англии (в 1078 году).
А. К. Толстой сознательно перенёс её действие в 1066 год, так объяснив это в письме Стасюлевичу:
«Цель моя – ...заявить нашу общность в то время с остальной Европой».
Половцы в этой битве, конечно, участвовали, но только как наёмники. Главными же героями её были знаменитый Олег Гориславич и его двоюродный брат Борис Вячеславич.
Битва на Нежатиной Ниве, рисунок из Радзивилловской летописи, конец XV века
Предыстория тех событий такова: второй сын Ярослава Мудрого – Святослав, захватил Киев, изгнав оттуда своего старшего брата Изяслава. После смерти Святослава его дети были лишены своими дядьями княжения во всех городах, в том числе и в тех, что принадлежали им по праву.
Старшего из них – Глеба, правившего в Новгороде, родственники, видимо, особенно опасались, потому что он был предательски убит по пути в Смоленск. Друг Владимира Мономаха и крёстный отец его старшего сына Олег Святославич бежал после этих событий к половцам. Его двоюродный брат Борис Вячеславич также выступил на стороне Святославичей. Перед битвой при Нежатиной Ниве у реки Остр («Каяла» «Слова о полку Игореве») – недалеко от города Нежин – Олег хотел примириться со своими противниками, но Борис заявил, что в этом случае он и его дружина вступят в бой одни.
Результаты этого сражения:
А. К. Толстой:
«С рассветом на половцев князь Изяслав
Там выехал, грозен и злобен,
Свой меч двоеручный высоко подъяв,
Святому Георгью подобен;
Но к ночи, руками за гриву держась,
Конём увлекаемый с бою,
Уж по полю мчался израненный князь,
С закинутой навзничь главою».
Там выехал, грозен и злобен,
Свой меч двоеручный высоко подъяв,
Святому Георгью подобен;
Но к ночи, руками за гриву держась,
Конём увлекаемый с бою,
Уж по полю мчался израненный князь,
С закинутой навзничь главою».
«Слово о полку Игореве»:
«Бориса же Вячеславича слава на суд привела, и на конскую попону положили его за обиду Олега, храброго юного князя. С той же Каялы Святополк после сечи взял отца своего (Изяслава) между угорской конницей ко святой Софии в Киев».
Итак, сражение закончилось полным поражением братьев и гибелью двух князей противоборствующих сторон. Борис погиб в бою, а киевский князь Изяслав, не принимавший непосредственного участия в битве, был убит неизвестным всадником ударом копья в спину. Это было начало знаменитых «грозных Олеговых походов», и Владимиру Мономаху ещё предстояло «каждое утро закладывать уши в Чернигове», когда Олег будет вступать «в златое стремя в граде Тьмуторокани» («Слово о полку Игореве»).
А. К. Толстой:
«Печерские иноки, выстроясь в ряд,
Протяжно поют: аллилуйя!
А братья княжие друг друга корят,
И жадные вороны с кровель глядят,
Усобицу близкую чуя».
Протяжно поют: аллилуйя!
А братья княжие друг друга корят,
И жадные вороны с кровель глядят,
Усобицу близкую чуя».
«Слово о полку Игореве»:
«Тогда при Олеге Гориславиче сеялось и вырастало междоусобием. Погибала жизнь Даждь-божьих внуков, во крамолах княжеских век человеческий сокращался».
Баллада «Князь Ростислав»
«Князь Ростислав в земле чужой
Лежит на дне речном,
Лежит в кольчуге боевой
С изломанным мечом».
Лежит на дне речном,
Лежит в кольчуге боевой
С изломанным мечом».
Речь идёт о судьбе переяславльского князя Ростислава Всеволодовича, брата Владимира Мономаха.
В 1093 году умер сын Ярослава Мудрого Всеволод, проводивший жёсткую антиполовецкую политику. Великим князем киевским по лестничному праву стал его племянник Святополк. Половцы, которые собирались в поход против Всеволода, узнав о его смерти, решили заключить мир с новым князем. Но Святополк счёл поведение послов дерзким и приказал посадить их в погреб. Половцы в ответ осадили город Торческ.
Весной 1093 года объединённые войска Святополка Киевского, Владимира Мономаха (в то время черниговского князя) и Ростислава Переяславского двинулись к устью Стугны и переправились через неё. Здесь состоялась битва, закончившаяся разгромом русских дружин. Во время отступления, при переправе через разлившуюся Стугну Ростислав утонул. Об этом сражении упоминается в «Слове о полку Игореве»:
«Не такова-то, говорит он, река Стугна, скудную струю имея, поглотив чужие струи и потоки, расширенная к устью, юношу князя Ростислава заключила».
М. Иванов. «Древняя Русь»
Главной темой данной баллады является печаль о погибшем юном князе. И опять идёт перекличка со «Словом о полку Игореве».
А. К. Толстой:
«Его напрасно день и ночь
Княгиня дома ждёт...
Ладья его умчала прочь
Назад не принесёт!»
Княгиня дома ждёт...
Ладья его умчала прочь
Назад не принесёт!»
«Слово о полку Игореве»:
«На тёмном берегу Днепра плачет мать Ростислава
по юноше князе Ростиславе.
Уныли цветы от жалости
и дерево с тоской к земле приклонилось».
по юноше князе Ростиславе.
Уныли цветы от жалости
и дерево с тоской к земле приклонилось».
Таким образом, написанные хорошим слогом исторические баллады А. К. Толстого могут служить прекрасными иллюстрациями к некоторым страницам русской истории.
Информация