Жизнь, отданная иероглифам: минуты торжества!
Памятники бывают разные. В городе Фижак на юге Франции памятником ему стала… вот эта копия Розеттского камня, выполненная американским скульптором Джозефом Кошутом
История великих цивилизаций. Прошлый наш материал про дешифровку египетских иероглифов мы закончили на том, что Жан-Франсуа Шампольон-младший был вынужден покинуть Гренобль и из-за преследований роялистов переехать в Париж. Но иероглифами он начал заниматься раньше. Ещё когда в 1808 году к нему в руки попала копия Розеттской надписи. Плутарх писал, что у египтян было 25 букв. Ориентируясь по именам царей и цариц, он нашёл сначала 12. В демотической части текста. Ранее это же сделал и Окерблад. Но только алфавит Шампольона был точнее и более полным. Более того, Шампольон решил «набить руку» на написании демотических знаков и начал вести свои личные записи письменами демотической азбуки. И преуспел в этом!
Думается, что глядеть на иероглифы читателю ВО надоело уже после первых двух материалов о Шампольоне. Поэтому сегодня мы посмотрим на… городок, в котором он родился и где и сегодня чтут его память. А помогут нам в этом автомобильные путешественники Татьяна и Петр Пашковы, любезно предоставившие нам свои фотографии, сделанные ими в городке Фижаке (сайт http://kraeved1147.ru/). Старина там на каждом шагу. По дороге в Фижак то и дело встречаются вот такие средневековые мосты…
На четыре года раньше, чем Юнг, он написал, что иероглифы тоже передают звуки. Затем он нашёл третье письмо египтян – названное им иератическим, по его мнению, строго алфавитное. Правда, он ошибался, считая, что сначала была демотика, затем иератика, и уже затем иероглафика. На самом деле всё был наоборот. Но понял он это далеко не сразу.
Мост, ведущий в город
Наконец, он подсчитал общее количество иероглифов на Розеттском камне и выяснил, что их сохранилось 1419. А греческих слов на нём 486. И разных иероглифов всего 166, остальные повторяются по несколько раз. То есть получается где-то по три знака на каждое греческое слово. А это могло означать только одно: иероглифы не передавали законченные слова, а слоги и отдельные звуки!
И всё это ему уже было известно в 1821 году, когда он переехал в Париж. И вот тут, работая планомерно и старательно, он решил переписать имя «Птолемей» иератическими знаками, а затем подставить на их место иероглифы. И – всё получилось! Надписи совпали! То есть иероглифы были по сути теми же буквами, что и демотические письмена!
Через город протекает живописная и своенравная речка Селе, которая, случается, разливается и даже затапливает городские кварталы…
Юнг правильно определил значение трех иероглифов в его имени. Шампольон нашёл значение семи. Правда, возникла проблема в чтении: иероглифическая надпись звучала как «Птолмес», тогда как греческая – «Птолемайос». Куда подевались некоторые из гласных? Тут Шампольон совершенно правильно решил, что египтяне гласные пропускали, хотя и не все.
Затем ему прислали копию текста с египетского обелиска, и он прочитал на нём имя «Клеопатра». После этого в его словаре оказалось уже 12 знаков, а затем он сделал, причём буквально походя, ещё одно открытие – два иероглифа в конце надписи он объявил признаками женского рода… так оно в итоге и оказалось!
Город самый что ни на есть средневековый. Время на его улицах словно остановилось. Хотелось бы по ним прогуляться…
Однако все прочитанные им имена были именами греков. Что если в древности, до греков, в написании имён собственных были какие-то тонкости? Поэтому ему очень хотелось прочитать какие-нибудь древние имена, но долгое время ему это не удавалось.
И вот 14 сентября 1822 года ему в руки попались копии надписей, сделанные в древнем египетском храме. Там оказались два очень простых имени в картушах. В одном были изображены кружок, буква «Ж» и «две скрепки», а в другом – ибис, буква «Ж» и одна скрепка. Кружок – понятно, обозначал солнце – по-коптски – рэ. Ж и скобка означали слово мисэ – «рождать». Одна скрепка – это буква «с». Получается – РЭМСС. А теперь достаточно подставить вместо пропусков гласные, и мы получим имя Рамсес. Хотя можно прочитать и Рамоссу, и Рамесес.
Музей Шампольона. Точно воспроизведён типичный дом Фижака с верхней галереей для сушки кож. Дело в том, что город славился выделкой кож, и… представляете, какой в нём стоял аромат, когда в каждом доме они сушились под крышей вот на таких галереях?!
Второе имя далось так же легко: ибис – это тховт по-коптски, а по-гречески – тот. А дальше у нас опять идёт мисэ, что в итоге даёт Тховтмс либо Тотмс, то есть это не кто иной, как Тутмос (или Тутмосе – мы просто не знаем, как именно это слово произносили тогда египтяне).
Волнение, охватившее Шампольона, когда он понял, что может читать теперь любые египетские надписи, было столь велико, что с ним сделался нервный припадок: он вбежал в комнату к брату, бросил ему исписанные листки бумаги, крикнул «Я добился!», после чего упал в обморок и пролежал без сознания… несколько суток!
Оправившись от потрясения, он пишет знаменитое «Письмо к господину Дасье» – секретарю Французской Академии надписей и изящной словесности, в котором излагает суть своего открытия, а 27 сентября делает доклад о своём прочтении иероглифов перед маститыми учёными Франции. Чтобы все могли проверить правильность его выводов, присутствующим были розданы таблицы с алфавитом и образцы надписей. Это сейчас не проблема сделать копии любых документов или таблиц в любом количестве. А тогда всё это надо было делать вручную, причём самому Шампольону, так как писцы-переписчики иероглифов не знали…
Церковь, в которой крестили Шампольона, называется Нотр-Дам ла Флёри, то есть цветущая…
Самое забавное, что на его докладе присутствовал и Томас Юнг, совершенно случайно именно в это время находившийся в Париже. Выслушав сообщение, он не без горечи заявил:
– Шампольон открыл двери египетского письма английским ключом.
Понятно, что ему хотелось подчеркнуть, что и он немало сделал на этом поприще. Просто ему не хватило последнего шага…
Но, как человек честный, он затем добавил:
– Но замок был таким заржавленным, что нужна была поистине искусная рука, чтобы повернуть в этом замке ключ!
Так Шампольон стал знаменит. Парижская аристократия тут же стала подписывать свои письма иероглифами. Модно, что поделаешь?! Но нападки недоброжелателей и завистников только усилились. Шампольона обвиняли в том, что он враг церкви и опасный революционер. Ну и, конечно, что своё открытие он… попросту украл.
Вход в неё очень красив…
Но Шампольон на все эти нападки внимания не обращал, а продолжал работать. Теперь нужно было составить грамматику древнеегипетского языка, распознать её неизвестные иероглифы – а они были, и, наконец, – самое главное: начать читать не только имена, но и сами тексты, написанные на камнях и на папирусе!
Уже в 1824 году он издаёт большой труд «Очерк иероглифической системы древних египтян». Он начал читать небольшие тексты и сделал множество открытий относительно спряжения глаголов, расположения предлогов, и имён прилагательных. Книга была переведена на многие европейские языки, что дало возможность подключиться к работе другим учёным, уточнявшим различные детали сделанного Шампольоном открытия. Но значения его они не умоляли. Напротив, до общественности наконец-то дошло, какое важное открытие было им сделано.
Внутри она новенькая с иголочки, поскольку в эпоху Великой революции её разгромили революционеры и превратили в «Дом Разума». Только после пришествия Бурбонов ей вновь вернули былое предназначение
А Шампольон продолжал делать открытия. В Туринском музее он нашёл ценнейший для истории «Туринский папирус» со списком фараонов, причём нашёл в мусоре, который собирались выбросить на свалку. Наконец, французская Академия наук отправила его с экспедицией в Египет.
Там он провёл полтора года, трудясь не жалея сил. Он копировал надписи на стенах храмов, спускался в гробницы и там часами работал при свечах. Доходило до того, что от спёртого воздуха он падал в обморок, но едва только сознание к нему возвращалось, опять шёл работать.
Внутри выставлена интересная коллекция хоругвей и епископских посохов
Коллекции, которые он привёз, сразу же попали в Лувр, а он сам был назначен их хранителем. Он словно чувствовал, что жить ему осталось недолго, и трудился дни и ночи напролёт, пренебрегая советами друзей и врачей. Да и денег на лечение у него по сути-то и не было. Всё своё жалование он тратил на свои изыскания в области египтологии.
В результате случилось то, что и должно было случиться. 9 марта 1832 года он умер от паралича сердца, исполнив свой долг учёного до конца! Интересно, что рукописное наследие, оставленное потомкам Шампольоном, насчитывает 20 томов. Но и грамматика египетского языка и словарь, и описание египетских памятников – всё это было опубликовано уже после его смерти его старшим братом и другими учёными. Причём только словарь древнеегипетского языка занимает пять больших томов общим объёмом в 3000 страниц!
P.S. Администрация сайта и автор материала высказывают искреннюю признательность Татьяне и Петру Пашковым за разрешение использовать фотографии с их сайта http://kraeved1147.ru/
Продолжение следует...
Информация