Как Украина стала русофобским государством
Сегодняшние взаимоотношения между Россией и Украиной, а самое страшное – между российским и украинским обществом, находятся в глубочайшем системном кризисе и с каждым годом он только усиливается.
Переформатирование Украины в этнократичное и русофобское государство еще не так давно трудно было представить. Украинская государственность, сотканная как лоскутное одеяло из русского Юго-Востока, русско-украинского Центра и западно-украинской Галиции, все-таки сформировала общество, в своем большинстве настроенное враждебно по отношению к России.
Встает естественный вопрос: почему так произошло и что способствовало разделению двух ветвей русского народа, почему в основном русском по своему духу обществе за такой короткий исторический промежуток времени стали преобладать националистические тенденции, приведшие к потере значительной частью населения русской идентичности, отречению от русских корней и формированию сугубо украинской идентичности, замешанной на отрицании всего русского?
Почему русское начало не смогло победить украинский сепаратизм и отчего он так буйно расцвел на Украине?
Украинский этногенез и «украинство»
Надо понимать, что на Украине к распаду Союза абсолютное большинство населения составляли украинцы и русские (украинцы – 73 % и русские – 22 %) и только 5 % национальные меньшинства – греки, болгары, евреи, венгры и другие этносы. То есть Украина была типичной двунациональной страной, при этом подавляющее большинство (независимо от этнической принадлежности) было русским по своему духу.
Никаких национальных движений и близко не было, только в среде национально озабоченной творческой интеллигенции бродил дух украинства, да в забытой Богом Галиции практически на генном уровне была ненависть ко всему русскому, но там благоразумно молчали и всячески славили КПСС, стремясь занять хлебные места.
Тем не менее развивавшийся полтора столетия процесс украинского этногенеза в итоге привел к созданию этнократичного национального государства. Не сыграло роли ни вековое нахождение в одном русском государстве, ни разумные политические, экономические и исторические доводы, ни неприятие на начальном этапе большинством населения навязываемой властью галицкой русофобии. Верх взяли этнический эгоизм, расчет и инстинкты правящей элиты и части населения, приведший к господству этнократии в стране.
Постоянно подогреваемый властью национализм стал точкой опоры для продвижения идеи создания этнократичного государства, противостоящего России. Без этой опоры действия Запада и олигархов не могли бы привести к таким масштабным изменениям в сознании населения и полному переформатированию политических, общественных и государственных институтов на Украине.
В своих интересах глобального противостояния с Россией эту тенденцию успешно использовал Запад, умело подогревая страсти и направляя укронационализм в русофобию.
Для переформатирования сознания населения и изменения его национальной идентичности нужна была национальная идея, способная осуществить массовые подвижки в общественном сознании и сформировать совершенно другой образ будущего страны.
В качестве такой национальной идеи была использована идеология «украинства», взращиваемая ранее поляками, австрийцами и немцами в Галиции и внедряемая по всей Украине большевиками при «коренизации» народа Украины в 20-е годы. Эта идеология все годы советской Украины лелеялась и сохранялась только в среде национально озабоченной украинской интеллигенцией и партноменклатуры, особенно в 60-е и начале 70-х, во времена правления первого секретаря ЦК КПУ Петра Шелеста.
При развале Союза новым руководителям Украины для обоснования отделения от России и утверждения своей власти потребовалась идеология, в качестве которой было принято «украинство», основанное на отторжении не столько от коммунизма, сколько от России.
Ее суть заключалась в выстраивании украинской идентичности на принципиальном отторжении всего русского, отрицании общей истории, русских корней и языка, что у Украины свой, отличный от России, путь развития.
Эта идеология стала государственной и основой построения государства «для украинцев».
«Пятая колонна» в лице Галиции, являющейся эпицентром украинского этногенеза и представленная национально озабоченным и пассионарным сельским населением и «свидомой» интеллигенцией, стала социальной базой и движущей силой переформатирования Украины, а также ядром и локомотивом распада постсоветского украинского общества.
Идея «украинства» и ненависть ко всему русскому воспитывалась здесь поколениями с детства. Они искренне верят в свою «богоизбранность» и стремятся осчастливить своими убогими идеями всю Украину. Стремление галицкого меньшинства и происки Запада не смогли бы навязать обществу их мировоззрение, только целенаправленные действия захватившей власть элиты и олигархата по ассимиляции всего населения и навязыванию укронационализма сделали свое дело.
С получением независимости проводилось постепенное выдавливание всего русского, и коренной перелом произошел после переворота 2014 года с установлением уже не националистического, а неонацистского режима.
Противостояние «свидомых» и «русскоязычных»
В результате проводимой этнополитики население (независимо от этнического происхождения) разделилось на две принципиально разные группы – «свидомые» украинцы, осознающие себя отдельным от русских народом с четкой национальной идентичностью и преследующие свои национальные цели, заключающиеся в построении моноэтнического украинского государства и переформатировании русско-украинского населения и национальных меньшинств в сплоченную политическую нацию на основе единой истории, языка, религии и национального самосознания.
Вторая часть, представленная аморфным конгломератом этносов без общей национальной идентичности, объединенная украинским согражданством и включающая русских, сохранивших свою русскую идентичность, «украинских русских», принявших политическую украинскую идентичность, украинских «малороссов», сохранивших общерусскую (не великорусскую) идентичность, и национальные меньшинства. Всех их объединяло признание украинской государственности.
Эта группа не хотела забывать о своих корнях, не желала подвергаться диктату «свидомых» («бандеровцев») и насильственной украинизации. Они были за тесные и экономические связи с Россией и хотели бы остаться жить в спокойной и независимой Украине. Для этой группы без четкой этнической принадлежности, объединенной в основном русским языком, ввели несколько уничижительное понятие – «русскоязычные», фактически являющейся лжеидентичностью.
Группа с размытой национальной идентичностью хорошо знала, чего она не хочет, но слабо представляла, что она хочет и чего добивается. Не имея четкого целеполагания проживания в украинском государстве, она не в состоянии была достойно противостоять «свидомым» и отстаивать свои права, у нее отсутствовала конкретная цель: в каком направлении должно развиваться государство и каким оно должно стать – украинским или русским. В таком неравном противостоянии эта группа неизбежно должна была проиграть.
Объективно шаг за шагом «свидомые» побеждали «русскоязычных» и усиливали свое влияние. Успешное продвижение их проекта могло быть осуществлено только при наличии соответствующей идеологии, социальной базы в обществе и движущей силы, способной развернуть движение страны вспять.
Сельская национально озабоченная Галиции, где проживало всего лишь 12 % сельского забитого населения, стала социальной базой продвижения этнократии. Противостоял ей промышленный Юго-Восток с 48 % пророссийски настроенного населения, где была сосредоточена основная наука, промышленность, полезные ископаемые и выходы к морю.
Казалось бы, при таком интеллектуальном и численном превосходстве населения Юго-Востока оно должно было выиграть в цивилизационном противостоянии с сельской Галицией?
А все произошло с точностью до наоборот. Галиция победила, и победа была идеологической.
С одной стороны, был сплоченный этнос с четкой программой построения этнократичного государства на базе внедряемой властью и поддерживаемой Западом идеологией «украинства», а с другой – конгломерат «русскоязычных» этносов, не выдвигающий никакой идеологии построения своего будущего.
Идеологии «украинства» противопоставить было нечего, такой же актуальной и объединяющей национальной идеи русского единства не существовало. При этом российское руководство традиционно опиралось на продажную украинскую элиту и не предпринимало никаких шагов по распространению на Украине идей русского единства и поддержке соответствующих тенденций в обществе.
Украинская элита и сформировавший ее олигархат целенаправленно обостряли этническое противостояние в обществе, нагнетая ненависть ко всему русскому. Через свои псевдопартии типа «Партии регионов» перехватывали управление русским движением и стремились его дискредитировать, при этом усиливая и финансируя националистические силы. Не имея своей элиты, «русскоязычные» ни идеологически, ни организационно ничего не противопоставили идее этнократичного государства и не смогли сломать строившую его систему.
При наличии серьезной социальной базы этногенез русской политической нации на Украине не состоялся, для этого не было идеологической основы, способной мобилизовать сторонников, и отсутствовали движущие силы, готовые возглавить этот процесс.
В рамках одного государства две идеологии – «украинства» и русского единства – несовместимы, они антиподы и преследуют диаметрально противоположные цели. На Украине могла победить только одна идеология. Никакие Минские соглашения не могли изменить суть украинского государства, примирить стороны и выстроить общество на взаимных интересах.
Формирование неонацистского государства
Метастазы «украинства» медленно распространялись по всей Украине, захватывая регион за регионом, и к 2014 году в обществе созрела социальная база для утверждения этнократии. Выдвинутая на волне переворота и поддержанная российским руководством идея федерализации или создания автономии Юго-Востока никак не вписывалась в идеологию построения моноэтнического украинского государства и всей мощью государственной машины была подавлена.
К власти после переворота привели не националистические, а русофобские силы, перед которыми стояла цель окончательного отрыва Украины и формирование «анти-России». Нагнетание русофобской истерии, массовая ассимиляция населения, вылившаяся в репрессии, люстрации, этнические чистки, подавление русской культуры, образования, языка и Русской православной церкви, доказательство «вековой вражды» русского и украинского народов и навязывание всей Украине галицкого культа Бандеры – стали основной задачей власти.
В обществе формировался демонический образ «русских варваров», покоривших «свободолюбивых» украинцев и мечтающих ликвидировать их государственность. Во всех бедах страны и населения обвинялась Россия, не позволяющая им свободно развиваться. Этому же служил и принятый закон о декоммунизации, направленный не столько на борьбу с коммунистическим наследием, сколько на уничтожение всего русского и вытравливание малейших напоминаний о совместном прошлом.
Разгоревшаяся гражданская война на Донбассе преподносилась только как российско-украинская война, и России выставлялась «страной-агрессором», захватившей часть Украины. Эволюция обвинений продвигалась от сепаратистов–террористов–наемников Москвы, к российским террористическим войскам и оккупантам. Кабмин даже выпустил словарь, как «правильно» трактовать эти события с введением специфических терминов, обосновывающих «оккупацию». На бытовом уровне раздувалась проблема ухода Крыма, всех убеждали – «был наш», а агрессивная Россия его забрала, и никакие доводы, что крымчане сами массово проголосовали за Россию – не воспринимаются, а отвергаются.
Выросло новое поколение, для которого русского прошлого не существует. Россия – чужая и агрессивная страна, с которой можно и нужно только воевать. За короткий промежуток времени пророссийская социальная база была размыта, даже часть этнических русских стала «свидомой», и Украина идеологически и политически переформатирована в русофобское государство, выстроенное на отторжение и противостояние с Россией. Активные пророссийские штыки бендеровская власть зачистила, остались только обыватели, а они во все времена никогда и ни на что не были способны.
Остановить процесс построения на Украине враждебного России государства при существующей там системе власти и значительной части населения, враждебно относящегося к России, невозможно.
Для слома политической системы изнутри и отстранения от власти правящей элиты на Украине сегодня нет политических сил и поддержки населения, а нападение извне только мобилизует «свидомых» на силовое противодействие и оказание сопротивления.
В связи с этим украинское государство в обозримой перспективе будет оставаться враждебным России. Слом системы может быть произведен только в силу развития тех или иных международных обстоятельств, ставящих крест на этом государстве.
Все это говорит о том, что возврат всей территории Украины в сферу влияния России на данном этапе невозможен, речь может идти только о переформатировании не «свидомой» части населения и, в случае распада государства на независимые анклавы, готовой самостоятельно определять свое будущее с последующей интеграцией в сферу интересов или в состав России.
Для этой части населения необходима своя национальная идея и соответствующая идеология, обосновывающая невозможность ее нахождения в рамках украинского этнократичного государства и необходимость отделения от Украины и самостоятельного решения своего будущего устройства.
Без движущей политической силы, вооруженной соответствующей идеологией и способной убедить «русскоязычных» в правоте своих идей и необходимых действиях, эту задачу решить невозможно.
Внутри неонацистской Украины такая сила появиться не может в силу объективных причин. Она может сформироваться только во вне: и через переформатированные республики Донбасса развернуть освободительное движение на оккупированных «украми» русских территориях.
Информация