Как я поступил в военное училище
В 1991 году, я благополучно окончил школу в маленьком курортном городе, наш класс был одним из самых сильных в истории этой школы. Достаточно сказать, что из двадцати выпускников нашего класса, трое были золотыми медалистами и двое – серебряными, все остальные, конечно, были хуже, но общий уровень был намного выше, чем в двух других выпускных классах.
Сам по себе я был середнячком, легко овладевал историей, литературой, химией и прочими предметами, испытывая сложности только с математикой. В те годы страна стала катиться в пропасть, что и сказывалось на нашей общественной жизни. Молодёжные группировки, наркомания и всеобщий алкоголизм захлёстывали многих. От передозировки умерло двое из параллельного класса. Постоянные драки прямо на уроках, гнобление слабых и групповые избиения практиковались постоянно. В более общих масштабах это сказывалось в драках армян с русскими и тем, что в соседний город приехать можно было одному, но вернуться не побитым – было уже трудно. Но это так, лирика.
Абитуриент
Из-за ранней смерти отца, я был вынужден искать себе институт в собственном городе. Очень хотелось поехать в Ростов-на-Дону и поступить в тамошний медицинский на факультет генной инженерии, но на что там жить – было непонятно. Всё и так было ясно.
Денег нет, бывало, что и продуктов не на что было купить, и мать таскала с завода, где работала инженером-конструктором, выдаваемую ей авансом куриную тушёнку и прочее, тем и питались. Поэтому другие города отметались напрочь. В самом городе было всего два института, один иняз, а другой – фарм.
Где я и где – иняз, было понятно даже моей матери, и выбор пал на фармацевтический институт. Готовился я тщательно, выписывал формулы, окислительно-восстановительные реакции и читал учебники по химии и биологии. Но, будучи от природы изрядным пофигистом, многое упускал. Пнуть меня было некому, так же как и подстраховать. Мать постоянно на заводе, отец умер. А сам я был ещё чересчур наивным и глупо уверенным в себе.
Наступил день первого экзамена, в приподнятом настроении и с ветром в голове вместо твёрдых знаний, я отправился покорять химический олимп. Ведь первый экзамен был химия, в той группе, в которую я попал. Должен сказать, что моя покойная матушка приложила все силы, чтобы я поступил, и даже смогла заплатить за подготовительные курсы при институте, куда я ходил готовиться.
Но не в коня был корм, а ослом я был тогда ещё большим. Всё, что я оттуда вынес, это то, что в институте полно было девушек, как учащихся, так и поступающих. Достаточно сказать, что в группах по 16–20 человек парней было от силы два или три, не больше, что изрядно меня обрадовало.
И, скажем так, обнадёжило моё мужское либидо. Я ещё не знал, какой страшный облом ждал это самое либидо впоследствии.
Так вот, я на экзамен я прибыл уверенным в себе, с пожеланиями матери и насморком, который подхватил накануне и, блин, забыл платок, чтобы высмаркиваться в него там.
Всех прибывших рассадили в огромной аудитории, в которой рядами стояли столы на расстоянии между собой метра в два и метра три между рядами. Получив билет, я вчитался в него. Азот, свойства и применение. Задача. Окислительно-восстановительная реакция и второй вопрос, который я забыл уже.
В голове раздался звон, потому как она была пустая. Хоть убей, я не помнил ничего про азот. Реакцию, как расписать, я знал, но ошибся, отчего вырвал себе все волосы на голове уже дома, когда обнаружил правильное решение в своей тетрадке. Задачу я тоже не знал, как решать.
Оглянувшись, я впал в прострацию: мало того, что мне мешали сопли, которые было некуда высмаркивать, и пустая голова, так буквально через ряд какая-то деваха задрала юбку и стала списывать со своих белых ляжек формулы. Но она была не одна такая. Ещё несколько таких же хитроумных девиц, заголялись и, сосредоточенно вчитываясь, списывали с ляжек, весьма привлекательных, формулы.
Дёвчонки, что сидели сзади и спереди, тоже постоянно оборачивались и задали вопросы: «А ты не знаешь?»
Не помню, я вроде смог подсказать и одной, и другой, и даже тоже у них что-то спросить, получив записку с формулами для решения задачи, но время было безнадёжно потеряно.
Написав какую-то чепуху в экзаменационном листе и будучи полностью уверенным, что я молодец и всё написал и посчитал правильно, я под конец экзамена сдал своё творение и отчалил с него, посматривая на симпатичных девчонок.
Три дня до результатов прошли в полной уверенности, что я сдал. На вопросы матери и знакомых отвечал, что всё написал, а там – посмотрим.
Провал
В субботу вместе с матерью мы пошли в институт, чтобы узнать мой результат. За столами с результатами сидели приветливые студентки и искали наши зачётные книжки, чтобы сказать нам оценки.
Подойдя к одному такому столу, где была табличка с номером моей группы, я спросил свой результат. Глядя на меня, девушка взяла одну пачку книжек и пролистала её. Не обнаружив моей фамилии, она взяла следующую пачку, потом следующую, а потом как-то с жалостью глянула на меня и взяла отдельно лежащую тонкую стопку, в которой и обнаружилась книжка с моей фамилией.
Два – крупно было написано в ней красными чернилами.
Сразу я не осознал того, что это означало. В осознание этого меня привели тихие слова матери: «Ну что ж ты, сынок, на два сдал? Теперь ты не поступишь и пойдёшь в армию». Груз своей вины и допущенной глупости рухнул на мою голову и плечи. В глазах потемнело и, молча развернувшись и не пытаясь подавать на апелляцию, я пошёл назад.
Всё и так было ясно, я резко вспомнил все свои ошибки и ту глупость, что я написал в экзаменационном листе, апеллировать было ни к чему. По пути назад мы встретили двух девчонок из параллельного класса, которые тоже спешили узнать свой результат.
– Ну что, ты поступил, сдал?
– Нет, – с растерянностью ответил я, и даже вид красивых девушек (а они были очень симпатичными и стройными) нисколько не улучшил моё настроение. Мать ещё пыталась мне что-то сказать, но, увидев, в каком я состоянии, оставила свои попытки, больше не трогая меня.
А мне хотелось выть, как волку, задрав к солнцу голову и жалуясь на собственную глупость и безвольность, затем наступило чувство, когда хочется бросаться на стены и рвать зубами всё подряд, но и оно схлынуло, оставив после себя только моральную опустошённость.
– Не расстраивайся сынок, пойдёшь на завод до армии (меня забирали в мае следующего года.)
– Хорошо, мама! – и вопрос был закрыт.
Не поступив в фармацевтический институт, я пошёл работать на завод учеником электромеханика. Отец умер от инфаркта, мать работала постоянно на заводе, лихие девяностые были в самом разгаре. Дома иногда и поесть особо было нечего. Я помню, как мы стояли с матерью четыре часа в очереди, чтобы купить двадцать плавленых сырков. У меня были одни джинсы и одни брюки, ну и так далее.
Весною меня забирали в армию, честно говоря, идти туда я не горел желанием, но второй попытки поступить в институт месяц рождения мне не давал.
Чтобы получить отсрочку
Был у меня друг, который не поступил в лётное училище, но поступил в фармацевтический институт, в который не поступил уже я. Он же меня и надоумил подать документы в военное училище, чтобы получить отсрочку.
Дальше схема была проста, как пять копеек.
Документы в военное училище подавали в июне, экзамены длились до десятого июля, а в институт можно было подавать до двадцатого июля. В общем, я успевал. По характеру в юности я был очень спокойным и скромным. Приехав поступать в училище, я попал в буквальном смысле в лес, где мы же устанавливали сами палатки, причём делая это в первый раз.
Нас кормили, как и солдат учебного батальона, на территории которого мы и жили, но не в казармах, а за пределами территории, как я и сказал, в лесу. Кормили нас плохо, есть можно было только консервы и хлеб с чаем.
По ночам к нам приходили в гости солдаты, прося кроссовки для самоволки или не прося, а отбирая их. Ночные драки, постоянные разборки, непонятно с кем.
Отсутствие элементарных удобств, вроде обычного туалета и душа (был туалет на улице с дырками в полу, а вместо душа – умывальники с холодной водой, тоже на улице).
Местные жили дома, а из соседних городов – в палатках. Это было училище не ВДВ, это связь, подчёркиваю. За две недели я основательно оброс грязью, а густые волосы не очень хорошо можно было промыть обычным мылом и холодной водой, полностью помыться вообще было тяжело, но всем было на это наплевать.
Поступать и так не хотелось, а тут и вообще. Физику у нас принимали тут же в открытых павильонах, это было очень необычно и довольно убого, но изложение и математику мы сдавали в самом училище. А потом была сдача физо. Как сейчас помню, я подтянулся один раз, пробежал стометровку на два балла, а три километра пробежал тогда, когда комиссия уже перестала считать результаты.
Три тройки и двойка по физподготовке украсили мою зачётку. Казалось, всё, надо отчаливать и домой, но оставалась ещё мандатная комиссия, на которой окончательно решалась судьба абитуриента. Конкурс был в те годы просто смешным. Армия была никому не интересна, и потому конкурс был 0,8 человека на место. Принимали даже с двойками.
Правда, почти все из этих пацанов были отчислены впоследствии. Но это уже естественный отбор, в военно-техническом вузе мозги всё же были главнее физподготовки.
Мне же предстоял нелегкий выбор.
Выбор
Сдав все предметы на тройки, я знал, что я поступил, несмотря даже на двойку по физо.
Но я же не хотел этого?
Сев на бревно, я стал думать.
Ехать домой, значит – постоянно висеть на шее у матери. Самому зарабатывать деньги было нереально, грузчики были не нужны, интернета и прочего тогда не было, перспектив с работой тоже.
Висеть на шее я не хотел, не мог я смотреть, как она выбивалась из сил, чтобы найти деньги на еду. А бедный студент – это сами понимаете.
Армия же предоставляла тебе заботу в какой-то мере: ты был одет, обут, накормлен и абсолютно изолирован от семьи. Не знаю, но я отказался ехать домой и остался в военном училище.
Здесь были хоть какие-то перспективы. Техническое образование, закалка и прочее. Это всё впоследствии я и испытал на своей шкуре.
Но, если честно, своему другу я завидовал только из-за того, что он крутился среди девушек.
Больше, как показала жизнь, завидовать там было нечему, особенно, когда у тебя за спиной никого нет.
Так я и прослужил в армии тридцать лет, никогда не мечтая о ней и даже не думая об этом.
Вот и думай потом, есть ли у человека судьба?
Физо через полгода, кстати, я уже сдавал на твёрдую тройку, до кровавых мозолей подтягиваясь на турнике. Сначала больно, а потом – уже всё равно (очень уж хотелось домой приехать на каникулы). В общем, как-то так.
Информация