Концлагерь «Озаричи»
Нине Андреевой было три года, когда в белорусскую деревню Копки ворвались немцы. На руках ее матери – шестеро детей: два сына и четыре дочки.
Старшего Владимира уже угнали в Германию. Мать с детьми сначала жила в своем доме. Когда кушать стало нечего, пошли по миру, по деревням. Нина Андреева плохо помнит, как они оказались посреди огромного болота, где скопилось множество людей. Кто сидит, кто лежит, кому помощь уже не требуется. Неприкаянно-одиноко бродят маленькие дети.
Это – концлагерь «Озаричи», открытая болотистая площадь, обнесенная колючей проволокой, подступы к которой заминированы. В марте 1944 года командующий девятой армии генерал танковых войск Харце приказал создать у переднего края немецкой обороны три концентрационных лагеря. Один из них находился на болоте у поселка Дерть, второй – в двух километрах северо-западнее местечка Озаричи, третий – у деревни Подосинник в болоте. Эти три лагеря, в которых содержали около 50000 советских граждан, и получили название «Озаричский лагерь смерти».
Никаких построек здесь не было, ни шалашей, ни землянок. Узники зимой и летом лежали прямо на земле, так как хворост для подстилки брать не разрешалось. Охрана расстреливала любого, кто пытался развести костер и обогреться. Иногда фашисты подвозили мерзлый хлеб и бросали через ограждение в людей. Мама, Лидия Васильевна, давала детям по крохотному кусочку, чтобы сохранить хлеб подольше…
Умерла мама и сестра Клавдия, не дождавшись освобождения советскими войсками. Озаричских узников освобождала 65-я армия генерала Батова. Вот как вспоминал он об этом в своей книге «В походах и боях»: «На правом фланге противник не предпринимал больше активных действий. Но здесь свирепствовал другой враг – сыпной тиф. Разведчики донесли комдиву, что в окрестностях, на болоте, они видели лагеря: колючая проволока, за ней на холоде, без всяких укрытий – женщины, ребята, старики. Командир дивизии Ушаков послал несколько подразделений отбить страдающих людей, пока их не постреляли фашисты. Но немецко-фашистское командование не дало приказ уничтожить заключенных. Оно ждало другого. Русские солдаты бросятся к замерзающим женщинам, обнимут детишек, и тогда поползет в ряды наступающих советских войск тифозная вошь… Все загнанные в лагеря близ переднего края люди были заражены сыпным тифом. Злодеяния фашистов концлагеря «Озаричи» не имели аналогов в ряду преступлений против мирного советского населения, человечества в целом. Здесь оккупанты применили биологическое оружие – эпидемию сыпного тифа».
После освобождения заключенных болезнь распространилась и на солдат 19-го корпуса, которые принимали активное участие в спасении узников. Тиф стал поражать также и жителей населенных пунктов, в которых дислоцировались госпитали. В деревне Старые Новоселки есть братская могила, в которой захоронено 230 воинов. Как утверждают старожилы, большая часть солдат умерла от тифа.
Советский ребенок рядом с убитой матерью. Концлагерь для гражданского населения «Озаричи». Белоруссия, местечко Озаричи Домановичского района Полесской области (март 1944 года)
Страшную картину представляли собой освобожденные концлагеря и сами узники. Член правительства Белоруссии Грекова, вернувшись из концлагеря, свидетельствовала: «Всех детей эвакуировали. Осталось около ста больных женщин. Вы не можете представить этого ужаса. На болоте колючая проволока. Кругом мины. Люди в бреду, с температурой сорок градусов на обледенелой земле…»
Именно картина обледенелой земли вспоминается Нине Петровне: сидит мама и держит на коленях детей, пытаясь спасти их от неминуемой смерти…
Оставшихся в живых, взрослых и детей, солдаты несли завернутыми в шинели или одеяла, отправляли на карантин, затем по госпиталям. Нина выросла в детском доме город Бреста, где прожила десять лет. И послевоенная ее жизнь была нелегкой. Лучший подарок для детдомовцев – хлеб и сахар. «Однажды, – с горькой улыбкой вспоминала Нина Петровна, – мы взбунтовались, так как вместо любимых всеми и привычных «подушечек» нам дали по коробке зефира».
В середине 50-х годов она по направлению детдома приехала в Магнитогорск, закончила училище швейников. 34 года проработала потом на Магнитогорской швейной фабрике, стала мастером, вышла замуж, вырастила сына.
Дважды Нина Петровна побывала на месте того страшного концлагеря. Теперь там памятник из трех стелл, на которых высечены имена женщин, детей, стариков. На постаменте – венки и живые цветы в память о девяти тысячах заключенных, навеки оставшихся в «Озаричах».
P.S. В Германии идет дискуссия по проблеме, как вермахт был замешан в преступлениях нацистов. Озаричи в этом плане важны тем, что операция полностью лежит на совести вермахта, в ней не участвовали спецподразделения СС. Причем немецкий генералитет в большинстве своем ушел от ответственности. Большинство из тех, кто планировал операцию в Озаричах, после войны спокойно жили в Западной Германии. Были случаи, что некоторые из них даже преподавали в школе. У немецкой молодежи это вызывает шок.
.
Информация