Архипелажная губерния России

Жила-была русская губерния. Маршировали по ней солдаты, строились казармы, «присутственные места», имелось даже собственное Адмиралтейство. Тысячи подданных в православных храмах возносили молитвы о здравии государыни императрицы Екатерины.
Все как и положено, но губерния сия была в… Средиземном море.
Тем не менее все это — подлинная, но давно забытая история…

26—27 июня 1770 г. русская эскадра под командованием графа Алексея Орлова сожгла турецкий флот в Чесменской бухте. Погибло 14 кораблей, 6 фрегатов и до 50 малых судов. Трофеями русских стали 60-пушечный корабль «Родос» и 5 больших галер. Русский флот стал хозяином Эгейского моря. В Петербурге Екатерина II приказала в честь победы отчеканить медаль, на которой был изображен горящий турецкий флот с лаконичной надписью: «Был». А в Царском Селе на пруду возвели Чесменскую колонну, к которой и поныне водят экскурсантов.

Далее историки описывают блестящие победы Румянцева и Суворова, восстание Пугачева и т. д. А между тем русский флот ушел из Средиземного моря лишь в начале 1775 г. А что он там делал пять (!) лет?

Екатерина II после Чесмы направила на Средиземное море еще три эскадры, всего в Архипелаге имелось только кораблей (тогда термин «линейный корабль» не употреблялся) — аж девятнадцать!

Вообще говоря, сама отправка русских эскадр на Средиземное море была гениальным стратегическим замыслом великой императрицы и ее советников, которых позже назовут «екатерининскими орлами». Ведь до этого ни один русский военный корабль не выходил даже в Атлантику, если не считать перевода «новопостроенных» кораблей из Архангельска в Кронштадт.

Все победы русского флота меркнут перед Чесмой, и не только по числу потопленных вражеских судов, но и из-за того, что битва была выиграна за многие тысячи миль от своих баз. В прежних и последующих сражениях на Балтике и Черном море русские эскадры выходили в море на неделю, от силы на три, давали сражение в 100 милях от базы, а то и в виду собственного берега и шли домой. В базе выгружались раненые и больные, корабль вставал на ремонт. И лишь через несколько недель или даже месяцев эскадра пополнялась новыми моряками взамен выбывших и, приняв на борт боезапас и провиант, вновь выходила в море.

А тут граф Орлов оказался один в чужом море. Транспортные суда, пришедшие из Кронштадта за 5 лет, можно пересчитать по пальцам. Все побережье Средиземного моря от Далмации до Дарданелл и от Дарданелл до Туниса было турецким. Франция и Испания враждебно относились к русским и не допускали их в свои порты. Правда, мальтийские рыцари и итальянские государства готовы были оказать гостеприимство, но только за очень хорошие деньги. Эскадра Орлова должна была погибнуть менее чем за месяц, как Великая армия Наполеона в России.

По первоначальному плану Екатерины предполагалось высадить небольшие десанты на территории материковой Греции, а затем «сыны Эллады» должны были поднять восстание, выгнать турок и предоставить свои порты русским. Но турки сосредоточили в Греции большие силы, а вожди повстанцев не ладили между собой и так и не сумели создать регулярное войско. В итоге русским десантникам пришлось убраться на корабли.

После Чесмы Екатерина II всячески понуждала графа с боем прорваться через Дарданеллы и бомбардировать с моря Стамбул. Укрепления турок в проливе тогда были очень слабы, и технически задача была легко выполнима. Однако Алексей Орлов испугался. 24-летний сержант Преображенского полка не побоялся составить заговор против законного императора в пользу немки, не имевшей никаких прав на престол, а позже в Ропше лично устроить Петру III «геморроидальные колики». Но после Чесмы граф находился в зените славы. Раньше нищий гвардеец рисковал только головой, а при удаче приобретал все. Сейчас он мог потерять все, а в случае удачи не получить ничего.

С вероятностью 95% русская эскадра прорвалась бы через Дарданеллы. А что дальше? Хорошо, если Мустафа III, увидев русский флот под окнами дворца, запросит мира. А если нет? Высаживать десант? Нет войск. Сжечь Стамбул можно, но зачем? Султан обозлится и будет продолжать войну, а Екатерина потеряет в Европе имидж мудрой и просвещенной государыни, который она с таким трудом создавала много лет. А уходить из Дарданелл русской эскадре будет куда сложней.

И тогда Орлов с санкции императрицы решает основать российскую губернию на Кикладских и прилегающих островах Эгейского моря.

Кто предложил выбрать остров Парос главной базой русского флота, неизвестно. Во всяком случае, стратегически он выбран удачно. Парос принадлежит к Кикладским островам (южная часть Эгейского моря) и находится в центре их. Таким образом, владея Паросом, можно легко контролировать Эгейское море и подступы к проливу Дарданеллы, до которого около 350 км. До ближайшей точки полуострова Малая Азия от Пароса 170 км, и туркам высадить десант с материка на остров невозможно, не обеспечив себе господства на море.

15 октября 1770 г. эскадра графа Алексея Орлова в составе кораблей «Три Иерарха», «Ростислав», «Родос», бомбардирского корабля «Гром», фрегатов «Слава», «Победа» и «Святой Павел» прибыла к острову Парос.
К моменту захвата русскими на Паросе проживало 5 тысяч человек, в подавляющем большинстве православных греков. Они занимались хлебопашеством, виноградарством и овцеводством. Население острова влачило нищенское существование.

Турецких властей на острове не было, и греки радостно приветствовали наши корабли. Русские моряки использовали обе бухты острова — Аузу и Трио, где были оборудованы стоянки кораблей. Но столицей «губернии» стал город Ауза, построенный русскими на левом берегу одноименной бухты.

Первым делом бухта была укреплена, на ее левом берегу построили два форта с каменными брустверами на девять и восемь 30-и 24-фунтовых пушек. На островке у входа в бухту расположили 10-орудийную батарею. Соответственно была укреплена и бухта Трио.

На левом берегу бухты Ауза возвели здание Адмиралтейства. Да, да! Российского Адмиралтейства! Балтийский флот имел Адмиралтейство в Петербурге, на Черном море Адмиралтейства тогда вообще не было, как не было и флота, а вот на Средиземном море возникло Адмиралтейство для нашего «Архипелажного флота». В Аузу из Петербурга были выписаны десятки корабельных мастеров, включая знаменитого А. С. Касатонова, который позже стал главным инспектором кораблестроения. 3 июля 1772 г. адмирал Спиридов выдал Касатонову премию 50 червонцев с объявлением в приказе.

Большие корабли в Аузе не строили, да и нужды в этом не было, но ремонтировали корабли всех рангов. Зато строили в большом числе малые парусные и разнообразные гребные суда.

Аузу заполнили различные административные здания, пекарни, прядильни, казармы матросов. Замечу, что сухопутные войска по каким-то объективным, а скорее, субъективным соображениям дислоцировались вне города. Так, казармы Шлиссельбургского пехотного полка располагались на правом берегу бухты Ауза. Чуть дальше находились лагеря греков, славян и албанцев. В глубине острова располагался лагерь лейб-гвардии Преображенского полка. В Аузе была учреждена даже гимназия, в которой учились сотни греческих мальчиков.
Губерния из 27 островов должна была обеспечивать флот численностью до 50 вымпелов и несколько пехотных полков. Поэтому острова были обложены податью (10-процентным налогом) на хлеб, вино, строевой лес и т. д. Определенная доля налога взималась деньгами. Кроме того, часть этих товаров покупалась русскими властями, но установить пропорцию между оплачиваемыми товарами и собираемыми налогами автору не удалось. Но, увы, этих налогов не хватало, да и Орлов не желал становиться в тягость дружественному православному народу. За все должны платить басурманы!

Греки, в особенности островитяне, уже с XV века держали в своих руках большую часть морских перевозок в Средиземноморье. Пиратство же они считали вполне законным бизнесом, как бы частью торговли. Единственное, что их сдерживало, это преобладающая мощь турецкого флота. Чесма и ряд других побед русского флота избавили их от турок. Еще до Чесмы несколько греческих владельцев торговых судов (они же были капитанами) прибыли к Орлову и попросились в русское подданство. Граф охотно принял греков и разрешил поднять на их кораблях Андреевские флаги.

И вот по всему Восточному Средиземноморью полетели фрегаты, бриги, шебеки и галеры под русскими флагами. Вспомним, что огромная турецкая империя почти не имела дорог, и торговля шла в основном морем. Ежегодно сотни турецких да и, чего греха таить, нейтральных судов становились добычей греческих корсаров. Причем иной раз на охоту выходил и смешанный (русско-греческий) экипаж под командованием русских офицеров. Корсары совершили несколько дерзких налетов и на турецкие порты в Малой Азии, Сирии и Египте.

Надо сказать, что греческие капитаны не «крысятничали» и отдавали положенное властям губернии как деньгами, так и натурой. Тот же Алексей Орлов получил массу драгоценностей, породистых скакунов и знатных красавиц.
Приключений у капитанов эскадры Орлова было куда больше, чем у хваленых флибустьеров Карибского моря. Так, в ночь на 8 сентября 1771 г. трекатра «Св. Михаил» (парусное купеческое судно), перевозившая десант из четверых офицеров и 202 солдат Шлиссельбургского полка, разминулась с русской эскадрой. А наутро наступил штиль – паруса неуклюжей трекатры повисли. И тут откуда ни возьмись – пять турецких галер. Турки рассчитывали на легкую добычу, но капитан Александр Митрофанович Ушаков решил драться насмерть. По его приказу «вокруг борта вместо туров были поставлены пустые водяные бочки, обвешанные постелями и платьем, и посланы две шлюпки с буксиром, чтоб удобнее было поворачивать трекатру при обороне. Две турецкие галеры атаковали наше судно с кормы, а третья — с правого борта, но, встреченные сильным картечным огнем, остановились. Оправясь, турки дружно устремились на трекатру с намерением абордировать ее. Подпустив их на пистолетный выстрел, Ушаков вдруг повернул к ним трекатру бортом и открыл непрерывный беглый огонь, чем принудил неприятеля отступить в большом расстройстве».

На «Св. Михаиле» были сильно повреждены паруса и такелаж, в правом борту — пять пробоин, но, благодаря импровизированной «броне» Ушакова был убит всего один мушкетер и семеро ранено.

Ночью 9 сентября 1772 г. капитан-лейтенант Панаиоти Алексиано подошел к острову Станчио и высадил десант. С ходу была взята небольшая турецкая крепость Кеффано, где было захвачено 11 пушек. За это Екатерина II наградила Алексиано орденом Св. Георгия 4-й степени.

А всего через полтора месяца Панаиоти Алексиано на своем «Св. Павле» и с корсарской гребной фелукой, которой командовал грек Паламида, отправляется к устью Нила.

Фрегат «Св. Павел» — это бывшее торговое судно. Орудийные порты были замаскированы. И фелука тоже ничем не отличалась от сотен таких же фелук, плававших в Восточном Средиземноморье. Таким образом, суда Алексиано, не вызвавшие никаких подозрений у египтян, спокойно вошли в гавань Дамиетты (ныне Думьят, в 45 км северо-западнее современного Порт-Саида). И уже в порту корсары открыли огонь. В двухчасовом ожесточенном бою все турецкие военные и торговые суда «были преданы пламени».
Уже выходя из порта, Алексиано наткнулся на турецкий фрегат. После короткой перестрелки турок спустил флаг. На фрегате был взят местный правитель Селим-бей «с тремя главнейшими агами, разными другими офицерами и служителями, коих всех осталось 120 турок».

13 июня 1774 г. Алексиано на фрегате «Св. Павел» вместе с двумя полугалерами «Зижига» и «Лев» вышли в море и направились к Дарданеллам. 26 июня Алексиано высадил 160 десантников на небольшой остров Карыбада (Мекасти), находящийся в заливе Декария у румелийского берега. Навстречу им выдвинулся отряд турок с пушкой. Но десантники их рассеяли и захватили пушку.

Затем десантники осадили слабо укрепленную каменную крепость с пятью башнями. После короткой перестрелки ее гарнизон капитулировал с условием, что осажденным разрешат без оружия на лодках переправиться на румелийский берег. Десантники выполнили свои обещания, и начальник крепости Сардар Мустафа ага Каксарли с пятьюдесятью турками отправился к европейскому берегу. Наши моряки перегрузили на «Св. Павел» взятые в крепости 15 пушек калибра от 3 до 14 фунтов, 4200 ядер, 40 бочек с порохом и иные припасы. На берегу десантники сожгли 4 фелуки, а в крепости — все дома обывателей, и на том отбыли восвояси.
Все описанное выше не вошло в учебники истории как заурядные будни забытой войны.

Турецкая морская торговля была парализована, в Стамбуле начался голод. Выручили турок французы, которые под своим флагом перевозили продовольствие и другие товары в турецкую столицу. Граф Орлов и русские адмиралы требовали у императрицы разрешения захватывать французов всех без разбора, но из-за нерешительности Екатерины этого сделано не было.

25 июля 1774 г. к русской эскадре адмирала Елманова, стоявшей у острова Тассо, подошла турецкая полугалера с белым флагом. На ней прибыл майор Белич (серб на русской службе) с письмом от фельдмаршала Румянцева, в котором говорилось, что 10 июля был заключен мир с турками. Кампания в Архипелаге закончилась.

Екатерина не сумела сдержать обещаний, данных грекам. Наши адмиралы говорили им, что после войны, если не вся Греция, то, по крайней мере, «губерния» войдет в состав России. А теперь на острова должны были вернуться турки. По мере возможности Екатерина постаралась облегчить участь доверившихся ей греков. В условия мира была включена статья об амнистии для всех греков, славян и албанцев, сражавшихся на стороне России. Следить за выполнением этой статьи турками было поручено русским консульствам в Греции. Всем желающим из населения островной губернии было позволено на русских и греческих судах отплыть в Россию.

Тысячи греков уехали в Россию, большинство из них поселилось в Крыму и на побережье Азовского моря. Гимназию перевели в Петербург, где была открыта Греческая гимназия, позже переименованная в Греческий корпус.

Несколько корсарских фрегатов с греческими беженцами — «Архипелаг», «Тино», «Святой Николай» и др., замаскировавшись под торговые суда, прошли Проливы, а затем стали одними из первых кораблей рождавшегося Черноморского флота.

Екатерина приказала сформировать в Крыму Греческий пехотный полк. Многие греческие корсары стали адмиралами русского флота. Среди них Марк Войнович (он имел сербские корни), Панаиоти Алексиано, Антон Алекиано и др.

Кючук-Кайнарджийский мир оказался лишь коротким перемирием. В августе 1787 г. Оттоманская империя вновь объявила России войну. Капитанами ряда кораблей Черноморского флота стали греки из первого поколения корсаров, а севастопольской эскадрой Черноморского флота командовал старый пират Марк Войнович. А молодые греческие корсары, не дождавшись прихода русских эскадр, сами снарядили корабли и под Андреевскими флагами вышли в Средиземное море.