Храбрый русский солдат
Год 2008, лето
Рассказать миру о себе десантник Роман Ганченко, от природы скромный и застенчивый, согласился не сразу. Да и что особо расскажешь? Родился, учился, служил, был ранен. Сколько подобных историй в нашей постоянно воюющей стране? Десятки, сотни, тысячи? Не легко слушать истории этих ребят. А каково им, получившим тяжелые травмы и увечья, жить? Жить в равнодушном к чужой беде обществе.
Пока торчали в машине в душной пробке на широком шоссе в центре Новороссийска, мой провожатый, ветеран воздушно-десантных войск, старший прапорщик запаса Юрий Иванович Лакатош говорил о себе и о знакомстве с Романом:
— Служил в 97-м парашютно-десантном полку 7-й воздушно-десантной дивизии. Старшиной роты связи участвовал в новогоднем штурме Грозного. Награжден медалью «За отвагу». С 2002 года — в запасе. Сейчас работаю в Морской государственной академии имени Ушакова командиром группы среднеспециального образования. В этой группе получают образование парни, поступившие на учебу после службы в армии.
В декабре прошлого года я пригласил в академию поговорить с курсантами о воинской службе и войне председателя местной организации ветеранов ВДВ Аркадия Егорова. Когда разговор зашел о ранениях и увечьях, Аркадий Борисович сказал, что недавно к нему обратился младший сержант запаса Роман Ганченко, потерявший зрение во время службы в миротворческом контингенте SFOR на территории бывшей Югославии. Егоров попросил ребят помочь Роману. Мы, конечно, пошли навстречу и договорились с руководством вуза о предоставлении ему бесплатного посещения спортивного зала академии.
Так, с января по июнь трое моих активистов по очереди помогали Роме добираться до спортзала и заниматься атлетической гимнастикой. Рома стал заметно стройнее и раскованней, подружился с ребятами. Они ведь всего на пять-семь лет моложе его. Общение идет на пользу, выводит Рому из замкнутого пространства, делает его более уверенным в себе.
Летом курсанты на практике, в морях. А спортзал на ремонте. Но выход из ситуации найден — мы привезли Роме гантели и установили шведскую стенку дома. До сентября он позанимается самостоятельно, а затем снова будет ездить в спортзал.
Вообще, мне Ганченко нравится. Молодец парень. Я всяких инвалидов встречал. К иному сослуживцу зайдешь, так встречаешь спившуюся морду. Но «морда» сразу пальцы начинает загибать: «Мне надо то, то и это!». Вы, мол, найдите, а сам я ничего, кроме как водку глушить, делать не намерен, ведь я — инвалид! Рома за полгода знакомства ни разу ничего не попросил, ни разу не пожаловался на судьбу, ни разу не ныл.
Рома чем-то напоминает мне моего бывшего подчиненного, наводчика-оператора БМД Рината Кавеева. Тот был хорошим воином и просто классным парнем, жаль, нет его адресочка, обязательно черканул бы письмецо. Ринат смело шел в бой, очень хорошо стрелял, даже ночью в окошко небольшой кошары с первого выстрела попадал. Да все мои солдатики на войне из ленивых и сонных «черепов», какими они были в части, превратились в отменных бойцов.
На войне десантников 7-й дивизии отличали исполнительность, ответственность, обязательность. Своим отношением к делу, верностью товарищам, отзывчивостью к чужой беде они удивляли многих в Чечне. По первому призыву они бросали все и мчались туда, где были нужнее. А делиться приходилось всем: и последним сухариком, и глотком воды, и сухой портянкой, и дровами, и, что немаловажно, боевым опытом и информацией. С таким командиром, как полковник Александр Иванович Протченко, бойцы и не могли быть необученными раздолбаями, коих в Чечне, честно говоря, тоже хватало.
Лакатош замолчал. Морщины на лбу заходили вверх-вниз. Юрий Иванович отвернулся к окну, глубоко и громко выдохнул.
— Вроде весна наступила, а ветер был противный. Под утро уже. Лежу, кутаюсь в бушлат. Вдруг забегает в палатку боец: «Там это, женщины!». Вышел разбираться. Оказалось, ко мне в роту на Терский хребет пришли двое, мамы бойцов. Пешком всю ночь с самой Ханкалы топали. Одеты в лохмотья, денег ни копейки, ладно, паспорта у них никто не отобрал. Накормили мамаш, выдали одежонку, что смогли найти, отправили погреться и помыться в баню. Тут и один из сыновей возвратился из разведки. Слезы радости, объятия. Помню, женщина эта, все гладила сына по спине да приговаривала: «Слава те Господи, живой!».
Через пару дней колонна шла на Ханкалу, посадил женщин на броню, попрощались. А они благодарят меня, а сами плачут: «Не думали, не гадали, что сынкам воевать придется. В страшном сне не видели, что нам под старость лет случится пожить в землянках и даже баню принимать под землей! Что за жизнь такая!»
Мама солдата — святая женщина!
Немного ехали в молчании, разглядывая красивый зеленый город под тихий шепот радио да думая каждый о своем. Потом Лакатош в двух словах накидал историю бескровного пленения вражеского снайпера в районе гостиницы «Кавказ», что недалеко от дворца Дудаева, потом похвалил командира роты Юрия Сухинина, под руководством которого «и бегал по Грозному все 4 месяца», рассказал о сыне — Руслан служит по контракту в одной из бригад спецназа ГРУ.
На круговом движении наконец-то вырвались из пробки. Всего пять минут, и мы на месте.
Нажимаю на кнопку звонка входной двери.
Дверь отворяет спортивного вида молодой человек. Спина прямая, плечи широкие. Улыбается, крепко жмет протянутые ладони:
— Проходите. Рад вас видеть!
В однокомнатной квартире супругов Ганченко чисто и уютно. Меня это очень обрадовало. В квартирах многих инвалидов пришлось побывать. Заходишь, а там синий дым стоит коромыслом, висит не выветриваемый никакими сквозняками и дезодорантами запах перегара, мочи и пота. Вчерашние солдаты, сломленные бытом, теряют веру в себя и свое будущее, спиваются, превращаются в бомжей.
Прошли в комнату, познакомились с Татьяной, супругой Романа. Посмотрели армейские фотографии, нашли общих знакомых по Югославии, обсудили историческую литературу. Он очень любит слушать аудиокниги.
Роман Ганченко: — Родился в Новороссийске 10 июля 1979 года. Семья у нас большая: дедушка, мама четыре младших сестры! Трое уже замужем. Плохо только, что живут в другом конце города, не часто удается увидеться.
Когда закончил 9 классов средней школы, поступил в радиоколледж. Но нужны были деньги. Зарплаты мамы на всех не хватало. Пришлось взять академический отпуск и устроиться автослесарем на цементный завод.
В декабре 1997 года призвали в армию. Повезло, определили в 7-ю воздушно-десантную дивизию. В Дмитрове, в учебной части, получил специальность кинолога. Вернулся в Новороссийск, где до весны 1999 года служил всего в нескольких километрах от дома. Затем, после двухмесячной переподготовки в Рязани, подписал контракт и убыл в составе миротворческого контингента SFOR в Югославию.
Пять месяцев занимались разминированием территории, на которой совсем недавно шли боевые действия. Работа опасная, но мы были хорошо подготовлены, поэтому быстро привыкали к обстановке.
Находили неразорвавшиеся снаряды и гранаты, извлекали из земли мины и самодельные взрывные устройства, собирали стрелковое оружие и боеприпасы. Чего только не откапывали! Попадались ППШ, немецкие винтовки и обрезы ружей времен Второй мировой войны! Затем свозили найденные «сокровища» в пригород Тузлы и в районе старой телевышки уничтожали. Также для уничтожения нам передавали неиспользованные боеприпасы с местных армейских складов. Всего нашей командой было уничтожено около 20 тысяч мин!
14 декабря 1999 года день шел как обычно, по плану. Но при подготовке к уничтожению взрывоопасных предметов, изъятых у местного населения, когда почти все собранные боеприпасы мы уложили в огромную воронку, самопроизвольно пришел в действие ударный механизм противотанковой гранаты кумулятивного действия югославского производства. Произошел взрыв. Мой напарник, Андрей Замула, уроженец станицы Старотитаровская Краснодарского края, державший гранату в руках, погиб на месте, а я получил множественные осколочные ранения. Офицеры, стоявшие чуть выше, получили легкие ранения.
Зрение я потерял сразу, но оставался в сознании. Разные мысли в голове крутились. Но жить каждому хочется долго и счастливо, и я верил в жизнь. Позже, в госпиталях, сам спас от суицида двоих — солдата и офицера. Я православный и знаю точно: человека спасает не церковь или массивный крест на груди, а истинная вера!
Смерть, кровь, ранения ввели в ступор некоторых командиров. Но паникеров быстро привел в чувство боец Шамиль Касумов. Благодаря его активности меня эвакуировали с места подрыва и переправили в базовый район — город Прибой. Там сделали уколы, и я забылся. Очнулся уже в военном американском госпитале. Оперировали меня и в немецкой гражданской больнице, и в американском госпитале НАТО, находящемся в Германии. Оказалось, у нас не было ни специальных медикаментов, ни достаточных условий для проведения операций на глазах. Спасибо американским и немецким врачам, они быстро сумели поставить меня на ноги! Да, медперсонал относился ко мне хорошо, с доброй душой. И переводчика мне натовцы предоставили. Старались ничем не обижать «храброго русского солдата».
3 января самолетом меня перевезли в Москву, в Главный клинический госпиталь имени Бурденко. Через месяц перевели в Химки. В мае вернулся в дивизию, в Новороссийск.
Награжден орденом Мужества, медалью «За укрепление боевого содружества» и золотой медалью Сербской Республики «За храбрость». Награды мне вручал командующий ВДВ генерал-полковник Георгий Шпак.
В июне 2002 года Георгий Иванович посодействовал мне в получении этой квартиры. Он надавил на некоторых хитроумных чинов, и командование дивизии поспешило с решением моего квартирного вопроса. Свое жилье — это очень важно!
В Центре реабилитации для слепых в Волоколамске, где проходил курс лечения и реабилитации по путевке от Всероссийского общества слепых, познакомился с Татьяной. Она, приехавшая обучаться в Центр из Калуги, запала мне в душу, запомнилась. В 2001 году я забрал ее к себе в Новороссийск, и вот почти 7 лет мы вместе. А в Центре, в течение почти трех месяцев, нас учили читать, писать, ориентироваться с тростью, готовить пищу. Провели краткий курс домоводства. Развили новые для меня навыки.
Сейчас особых проблем нет. Медикаменты мне не нужны, а от санаториев я отказался. Лучше получать добавку к пенсии в виде компенсации за отказ от льгот, чем иметь льготы, в которых нет необходимости.
Чего действительно не хватает, так это общения. Единственный способ общения сейчас — телефон. Звонят знакомые из общества слепых и пара одноклассников. И все… А вот погулять самим не получается. Всюду машины, дорогу просто не перейти. В случае критической ситуации дойти до хлебного магазина могу, а дальше — никак. С тех пор как я потерял зрение, город сильно изменился. Хорошо, курсанты из академии возили в спортзал, иногда выводили погулять на берег моря. А ведь я помню море и горы: красиво… Жду осени, надеюсь, парни продолжат со мной общаться.
— Нам бы компьютер где-нибудь найти для Романа, — говорит Лакатош. — Существуют ведь специальные программы для незрячих, с помощью которых и работать на компьютере можно, и письма через Интернет писать.
— Иваныч, я знаю, — Рома проводит рукой по волосам, — мы же с тобой вместе пытались через соцзащиту выбить кое-что — компьютер, «говорящую» трость, какие-то специализированные бытовые приборы, но неудачно. Нам вежливо объяснили: для того, чтобы государство оказало материальную помощь, сначала необходимо получить карту трудовой реабилитации. Значит, собрать пакет документов, удостоверяющих инвалидность и наличие вытекающих из нее проблем, поехать в Краснодар, где снова пройти ВТЭК, и затем встать в очередь нуждающихся в помощи в органах соцзащиты по месту прописки. Но у меня сейчас первая группа инвалидности. Пожизненная. Если получать карту трудовой реабилитации, то меня переведут в разряд работающих инвалидов. Напишут: «первая группа, вторая подгруппа», то есть доступен труд в специально созданных условиях. А это означает, что мне серьезно урежут пенсию, как «работающему». Я готов работать, я хочу работать! Но у нас во всем Краснодарском крае нет этих пресловутых «специально созданных условий». Нет специализированных учреждений.
Получается замкнутый круг: мне предоставят помощь, урезав пенсию. Зачем мне такая «помощь»? Да и мотаться в Краснодар, стоять в очередях, проходить комиссию ВТЭК придется каждые два года. Моей супруге именно по такой схеме и урезали пенсию, причислив ее к работающим.
— А органам соцзащиты я благодарен за то, что социальные работники нас посещают, как положено, дважды в неделю, помогают закупить продукты, решить мелкие бытовые проблемы. Спасибо, без них-то совсем никак! Еще нам с Таней помогает Шкодик, наш кот. Носится по квартире, радует, поднимает настроение…
Прощались мы с Ромой, пообещав скоро вернуться…
Через две недели, 10 июля, ходили с товарищами к Роме в гости, поздравили с днем рождения его… и Татьяну. Вот ведь судьба: дни рождения в один день!
Татьяна, получив роскошный букет цветов, провела по бутонам ладонью, вдохнула аромат свежести и искренне улыбнулась:
— Лилии… мои любимые…
А вчера поступили очередные приятные новости. На прошлой неделе мы встречались с матерями, дети которых погибли в необъявленных войнах. Они решили, что будут посещать семью Ганченко, готовить что-нибудь вкусненькое, гулять, да и советы опытных женщин по ведению домашнего хозяйства никогда молодым не повредят.
Директор спортивного клуба, расположенного в двух шагах от дома Романа, на запрос о выделении бесплатного месячного абонемента на занятия атлетической гимнастикой в его клубе ответил положительно. Теперь ветеран разведки Сергей Белов, живущий неподалеку, водит Рому в спортзал и помогает на тренировках.
Откликнулись журналисты из телекомпании ТВЦ. Спасибо за это телеоператору, участнику новогоднего штурма Грозного, Алексею Саушкину и его команде. Без шумихи и лишних слов они отсняли, подготовили и прокрутили в новостях сюжет о семье Ганченко. Сюжет о солдате, который не сломался и твердо стоит на ногах. Однофамилец Романа, ныне проживающий в США, увидев репортаж по спутниковому телевидению, написал письмо с предложением общения.
Ветеран «крылатой пехоты» Андрей, известный на военных сайтах как «Капитан запаса» из далекого Северодвинска, поздравил Романа с наступающим Днем ВДВ и подарил персональный компьютер, оборудованный специальными программами для незрячих и слабовидящих. Работай, боец!
Мир не без добрых людей, и — жизнь только начинается!
Год 2012, зима
Мы снова побывали в гостях у семьи Ганченко. Пообщались, познакомились с Ариной, доченькой Романа и Татьяны.
Арина, которой скоро исполнится три годика, внимательная и серьезная, словно взрослая девушка, и играет так, чтобы не мешать разговорам, и словцо свое вставляет, веское, где надо. Учит буквы и цифры, готовится к посещению детского сада, куда ее обещали вот-вот устроить папины друзья.
— Оптимизм, позитив и стремление быть искренне счастливым, стремление жить, а не проживать жизнь, вот что я чувствовал, пожимая Роману руку. — Подполковник Игорь Родионов, делясь со мной мыслями, смотрит мне в глаза. Взгляд у боевого десантника стремительный, сильный. — Не трудоспособен, нуждается в постоянном уходе – такое заключение выдала Роману комиссия, назначавшая инвалидность. Но не учла одного: нельзя навязывать человеку того, чего он сам себе не желает. Ганченко не желает быть бессильным, поэтому радуется жизни и своим повседневным поведением показывает нам, здоровым, что наша жизнь такая, какой мы сами ее делаем. Сами.
Я замечаю неуставную нашивку на кителе подполковника: «С нами Бог и два парашюта», а он, перехватив мой взгляд, добавляет:
— Счастье никому не падает с неба, счастье тяжелым трудом добывается своими руками, брат. С Божьей помощью…
Информация