Обыкновенные коллаборанты
Имели ли право жители УССР не любить советскую власть?
Несомненно, имели.
Имели ли право бороться с коммунистической идеологией?
Да, конечно, идеология, как вера – каждый выбирает сам.
Имели ли они право использовать вторжение германских войск в 1941 году для этой борьбы?
Нет.
Ибо есть вещи, которые не оправдывает ничто, нельзя пользоваться помощью людоеда, дабы бороться за благородные, с твоей точки зрения, цели. Ведь, связавшись с нелюдью, ты сам становишься таким же.
В данном тексте я приведу всего лишь несколько биографий, исследование в целом – это серьезный научный труд, но и капля воды отражает океан. Океан ненависти к своим соплеменникам, которые для нижеприведенных оказались не такими, просто потому как думали по-другому.
Улас Самчук
Ознакомиться с книгами данного писателя, не зная в совершенстве украинский язык, точнее волынский его диалект, сложно. Сразу скажу – словом автор владел. А вот в остальном...
Родился будущий писатель в зажиточной крестьянской семье на Волыни в 1905 году. Семья далеко не бедствовала, и доказательство тому – образование. Вышеначальная школа в селе Дермань при учительской гимназии, потом частная украинская гимназия, а затем армия, точнее – Войско Польское.
Этот момент в своей трилогии «Волынь» автор аккуратно обошел, дело в том, что, попав служить по призыву в 1925 году, он спустя полтора года дезертировал из города Тарнов и сбежал в Германию.
В Европах у него тоже не сложилось: и поработав сначала батраком, а потом и возчиком железа.
В конце 20-х происходит интересная история – Улас знакомится с немцем Германом Блюме, который по доброте душевной обучает его немецкому языку и некоторое время оплачивает учебу в университете города Бреслау.
Правда, спустя каких то 12 лет оказалось, что данный Блюме – не просто бюргер-филантроп, а полицейский, причем серьезный: в 1941 году его назначат руководителем полиции рейхскомиссариата Украина.
Утверждать, что молодого литератора завербовали – нет документов, но согласитесь, немец, оплачивающий украинцу учебу по доброте душевной, смотрится странно.
Еще более странно дальнейшее – Самчук бросает друга, едет в Прагу, там связывается с эмиграцией, вступает в свободный украинский университет (по сути, частное заведение без диплома признанного образца и нормального образования) и становится активным участником запрещенной в РФ ОУН(м).
Для тех, кто не в курсе: украинские националисты были жестко разделены на две категории – мельниковцы и бандеровцы. Первая группа активно сотрудничала с Германией, продолжая некоторым образом политику гетмана Скоропадского, вторая – тоже сотрудничала, но, имея в своей основе террористов времен Польши, предпочитала сохранять некую тень самостоятельности, искренне считая эмигрантов-мельниковцев слабаками, трусами и вообще – нехорошими людьми.
А потом пришел 1939 год, и писатель Самчук (довольно условный, надо сказать, рассказы в эмигрантском журнале, не больше) участвует в авантюре с Подкарпатской Украиной.
Биографы говорят об этом глухо, да и в целом эта история малоизвестна, разве тот ее аспект, что Германия таким интересным образом пыталась шантажировать СССР созданием некой альтернативы Советской Украине на территории Закарпатья. Когда стало ясно, что Москве в принципе плевать, Закарпатье отошло венграм.
В 1941 году наш герой оказывается в составе походной группы мельниковцев и появляется в столице оккупированной Украины – Ровно, где издает газету «Волынь», при полном одобрении оккупационной администрации. Газета вещает о победах немецкой армии, панике в США, разгроме Англии, новом порядке.
Сам Самчук ездит по оккупированной территории, в упор не замечая ни Уманской ямы, ни Бабьего яра, ни даже массового уничтожения евреев в Ровно, родной ему Дермани, соседнем Мизоче...
Идиллия длилась до 1942 года, когда немцы в рамках плана «Ост» всех коллаборантов-националистов стали сажать.
Правда, опять Самчуку везет – филантроп Герман Блюме, несомненно, из дружеских чувств освобождает его из гестапо.
А в 1944 году Самчук бежит в Германию, где и живет в американской оккупационной зоне до 1948 года, когда отчалил в Канаду. Там из него уже на склоне жизни попытались сделать звезду первой величины, когда выдвинули на Нобелевскую премию в области литературы в 1980 году за книгу, написанную в 1937 году.
С премией, правда, не вышло, и умер Самчук в 1987 году.
А кто он был – судить читателям.
Олена Телига
Биография Телиги чем-то напоминает биографию Самчука, а в чем-то разнится.
Родилась в 1906 году в Подмосковье, отец – украинец, мать – белоруска. Семья очень даже не бедная, отец – крупный инженер-гидротехник. Мать умерла рано, мачеху – ненавидела и в пику ей демонстрировала показную украинскость.
Получила неплохое образование в Киевской гимназии, а в 1922 году семья эмигрировала в Польшу, потом – в Чехословакию. После окончательной ссоры с отцом вернулась в Польшу, работала манекеном, пела в кабаре, позже – учительницей начальных классов.
Взгляды Олены простые и незамысловатые:
в 1937 году выступила перед украинскими студентами в Варшаве, где с восхищением рассказывала о фашистских движениях в Германии и Италии как об идеологии всепоглощающей любви к собственной родине и готовности работать на благо страны.
И не меняла она их до последнего.
По иронии судьбы расстреляет ее Киевское гестапо спустя пять лет.
А пока Телига живет в Варшаве, сотрудничает с теми же мельниковцами, восхищается «новым порядком», опять же, в упор не замечая нюансов, в виде массовых казней и лагерей смерти, а в 1941 году едет в Киев, где немцы разрешают открыть союз писателей Украины.
То был период определенного заигрывания немцев с украинскими националистами. В Берлине были серьезные надежды на то, что выйдет разложить украинскую часть РККА и получить покорную провинцию с лояльным населением.
Медовый месяц длился недолго, советские украинцы массово и с энтузиазмом против СССР воевать не рванули, и в 1942 году немецкий палач Эрик Кох, известный своими взглядами, решил националистический эксперимент сворачивать:
Мне нужно, чтобы поляк при встрече с украинцем убивал украинца и, наоборот, чтобы украинец убивал поляка. Если до этого по дороге они пристрелят еврея, это будет как раз то, что мне нужно… Некоторые чрезвычайно наивно представляют себе германизацию. Они думают, что нам нужны русские, украинцы и поляки, которых мы заставили бы говорить по-немецки. Но нам не нужны ни русские, ни украинцы, ни поляки. Нам нужны плодородные земли.
Самчука вот спас «друг», а у Телиги знакомых такого уровня не было, и 22 февраля 1942 года немцы ее расстреляли.
Примечательно – в Киеве ее именем назвали улицу недалеко от Бабьего Яра, где расстрелы шли, когда она была еще на свободе и при должности...
Олег Ольжич
Олег Ольжич – сын писателя-эмигранта Александра Олеся, 1907 года рождения, в довольно зажиточной семье в городе Житомир.
Семья эмигрировала в 1922 году в Берлин, оттуда – в Прагу. В отличие от предыдущих героев повествования, закончил Пражский университет по специальности «история».
Активно работал в эмигрантском «Пласте» и с прочими эмигрантскими организациями. При этом – небесталанный археолог, написал несколько трудов, работал в музеях Вены и Берлина, читал лекции.
В 1929 году вступает во всё ту же мельниковскую националистическую организацию, и появляется другой человек – не ученый, а националист.
В 1939 вместе с Самчуком участвует в закарпатской авантюре, на три дня арестован венграми вместе с Самчуком и сразу же отпущен. Официально – по просьбе венгерских ученых, которые за день узнали о коллеге, взятом с оружием в руках, и упросили свое правительство и за него, и за товарища.
Дальше бывший ученый становится главой революционного трибунала ОУН (запрещенной в РФ) и одним из руководителей его мельниковского крыла.
Затем типичная, в общем-то, история для этого круга людей – походная группа, Киев, создание там оккупационной администрации и оккупационной полиции. Во время ликвидации националистов в 1942 году гестапо его не тронуло, и он спокойно переехал во Львов, где и продолжал свою работу совместно с оккупантами до 1944 года.
Арестовали немцы его только в мае 1944 года, когда все уже было решено, и допрашивали до июня.
Опять же, по официальным биографиям – убит во время допроса.
Есть во всем этом некая загадка – его сын до сих пор во всем обвиняет... НКВД.
С другой стороны – двойных и тройных агентов в те времена была масса, а мае 1944 года верить в победу немцев и послевоенное сотрудничество с Германией мог только полностью неадекватный человек.
Со всех арестованных националистов немцы буквально сдували пылинки, часть и вовсе, вроде Самчука, остались на свободе, а Ольжича запытали?
Загадочная история, но сути не меняет.
Были ли эти люди коллаборантами?
Несомненно, что их Родина, что страны, где они получили гражданство, были оккупированы Германией, с которой они сотрудничали.
Были ли они идейными?
Да, но это как раз случай вроде сделки с дьяволом, раз согласился – и все.
А выводы насчет личностей я не делаю – здесь каждый волен сам. Для меня лично любая форма взаимодействия с нацизмом недопустима.
Информация