Полеты на обеспечение флота
Я доложил: «Впереди свободно».
Командир подтвердил: «Понял, выруливаю вправо».
И мы порулили на полосу.
Рулили мы быстро, даже излишне быстро, и на то были свои причины. Мы опаздывали, и опаздывали сильно.
Мы собирались вылетать на обеспечение сил флота. Обычный полет «на обеспечение».
Что такое «на обеспечение»?
Это работа в интересах кораблей и подводных лодок.
Она бывает разная: осмотр района, постановка помех, полет в качестве воздушных целей, контроль результатов удара и много всякого разного, о чем я вам рассказывать не буду.
Полет «на обеспечение» всегда отличается своей нестандартностью и некоторой свободой действий. Такие полеты не только интересны, но и достаточно сложны тем, что надо или очень точно пройти по заданному маршруту или точно выйти в заданную точку по месту и времени.
Еще эти полеты осложняются необходимостью вести связь с кораблями, а это занятие – не для слабонервных.
Моряки пытаются вести связь по кодовым таблицам в открытых сетях, условными фразами, цифрами, словами. Уж и не знаю почему, но УКВ-радиостанции на кораблях плохие, да и опыта ведения радиосвязи с самолетами у моряков нет.
В общем, в большинстве случаев попытки закодированного общения между кораблями и самолетами сводятся к известному случаю:
Корабль: «Исполнил 323!»
Самолет: «Не понял, повторите…»
Корабль: «Исполнил 323! 323! 323!»
Самолет: «От вас только фон идет, не понял, повторите…»
Корабль: «Да пустил, пустил ракету, наблюдайте!»
Самолет: «Понял, пустили, наблюдаю».
Ну, и еще есть одна особенность при работе с моряками – они ничего не умеют делать вовремя.
Возможно, они и пытаются, но общая организация дел на флоте такова, что невозможно угадать, придут ли корабли в заданную точку вовремя, или вообще не придут.
Отсюда проблемы с нашими вылетами.
Для того чтобы мы вышли в заданную точку вовремя, мы должны вовремя взлететь, а это не всегда получается, и все из-за того, что моряки не спешат доводить нам изменения в своих планах.
И в этот раз моряки себе не изменили, подтвердили нам «работу» с опозданием, поэтому мы рулили очень быстро, а я уже прикидывал, где буду срезать маршрут, так как даже максимальная скорость нас не спасет, а опаздывать не рекомендуется, эти моряки потом такую историю раздуют, что достанется всем.
Выруливаем на полосу, читаем карту, командир запрашивает взлет, нам все разрешают, но самолет, вместо того, чтобы начать разбег, стоит. Я не выдерживаю:
– Ну?
– Подожди…
– Да куда уже ждать?! И так на пределе пойдем…
– Да погоди ты, ё-моё!
В кабине летчиков какая-то суета…
Я откидываю шторку, смотрю на командира, и вижу дивную картину – командир расстегнул все ремни, парашютные и привязные, и пытается снять с себя спасательный пояс с одним надутым поплавком. Тесно, неудобно, надутый поплавок задевает за все торчащие предметы, в общем, у летчиков не скучно и даже интересно.
И как-то меня «отпустило»…
Я успокоился и стал ждать, когда все уже случится. Командир содрал с себя пояс, выбросил в проход, влез во все ремни, и мы взлетели.
Полет прошел нормально, без приключений.
Фото: russianplanes.net / Сырица Михаил
А сейчас расскажу не о полете, а о подготовке к нему.
Подготовка к серьезному вылету
О серьезной подготовке, о том, как зрелый командир корабля заботится об экипаже, продумывает полет, пытается спланировать свои действия в нештатной ситуации.
Подготовили экипаж «бэкфайера» на «обеспечение». Одиночный вылет на постановку помех и работу в качестве цели в районе Японии. Вылет после обеда. Погода портится. Сидим в штурманском цеху, готовимся к предполетным указаниям.
Смотрю, что-то «старшой» около меня крутится, круги нарезает.
Спрашиваю: «Что ты там задумал?».
Ответ завуалированный: «Понимаешь, там около Японии работать, помехи ставить, возможна посадка на Кневичи...»
Отвечаю, что понимаю, но не понимаю, причем здесь я?
Заход издалека: «Ты раньше штурманом эскадрильи РЭБ был и на Кневичах часто садился, сгоняй с ними, что-то душа не на месте».
Не могу сказать, что перспектива улететь на Кневичи меня порадовала, но служба есть служба. Сходил домой, взял тряпки, поехал на аэродром.
На предполетных указаниях внимание на возможной посадке в Кневичах не акцентировали, просто напомнили о готовности к посадке на запасном аэродроме.
Экипаж был опытным, все – мои одногодки, командиром – мой одногодок, штурманом – мой однокашник. Их ничем не испугаешь, поэтому мое появление в экипаже они восприняли даже с обидой. Ну, да ладно.
Запустились, запросили «предварительный».
С КДП суровым голосом сказали, что нам надо в районе задержаться, корабли ещё не подошли, поэтому посадка будет однозначно в Кневичах: и по погоде, и по остатку топлива.
Вот тут командир и проявил себя.
Доложив руководителю полетов, что выруливает, в СПУ командир сказал, что выключает левый двигатель, а «Земле» (наземный старший техник) – срочно надо тащить стремянку. Нам, штурманам, сзади плохо видно, что там впереди творится, суету стартеха увидели, но не поняли.
Быстро запустились повторно, вырулили.
С «предварительного» нас вернули на стоянку, вылет отбили по неготовности кораблей.
Зарулили, вылезли.
Спросил я у командира, что за суета была с левым двигателем?
Вместо ответа командир показал литровую металлическую флягу.
Все оказалось просто.
Обычно эту флягу командир наполнял спиртом после полета, она хранилась у стартеха, но, услышав о посадке в Кневичах, выключил двигатель, заставил стартеха наполнить флягу, и взял её в полет.
«Ну, чтобы нам не так скучно было на чужом аэродроме» – сказал командир.
Очень мне понравилась подготовка к серьезному вылету в этом экипаже.
Надо отметить, что мы нашли, что сделать с этой флягой и на базовом аэродроме. Не пропал спирт, не пропал...
Информация