Ударный БПЛА: какой могла быть эта спецоперация
В конце 2021 года в подмосковной Дубне было запущено серийное производство ударных БПЛА «Иноходец».
Увы, но большая спецоперация случилась, как всегда, не вовремя, и завод не успел выйти на серьезные объемы производства.
По моему глубокому убеждению, случись данное событие хотя бы на 2 года раньше, спецоперация на Украине проходила бы по совершенно другому сценарию, и разведывательно-ударные БПЛА внесли бы в эту спецоперацию ключевой вклад.
Вместе с тем мне продолжают попадаться информационные материалы, общий посыл которых направлен на уничижительное отношение к данному виду вооружений. В рамках настоящей статьи я бы хотел расставить все точки над «и» в вопросах эффективности беспилотников и их роли в составе ВС РФ.
Про авиацию и ПВО
«Золотым стандартом» негативного представления об ударных БПЛА может служить фраза из статьи:
Ведь в боях с нормальной регулярной армией такие «ударные» БПЛА будут совершенно бесполезными.
Рассуждая о спецоперации, ряд публицистов полагает, что если на старте конфликта у обеих сторон была «полноценная регулярная армия» (рискну предположить, что имеется в виду наличие в ее составе авиации и полноценной эшелонированной системы ПВО) – так будет происходить на протяжении всей спецоперации.
А это не так.
Радиус применения авиации и ракетного вооружения позволяют атаковать противника на всю глубину его коммуникаций.
А это значит, что первая фаза войны будет представлять собой сражение именно между этими родами войск (естественно, будут участвовать еще и силы ПВО). Сражение это станет предельно скоротечным и будет вестись до разгрома упомянутых составляющих одной из сторон. Потери, полученные в этой фазе, не восполняются, и даже резервы могут не успеть быть задействованы (вспомним пример с уничтоженным авиаремонтным заводом на Украине).
Первая фаза неминуемо приведет к тому, что одна из сторон получит «ключи от неба».
Поэтому относительно роли БПЛА в такой войне корректней будет описать ситуацию следующим образом:
– если мы проигрываем эту фазу, никакие БПЛА уже не помогут;
– если выигрываем, БПЛА способны внести в дальнейшее развитие событий ключевой вклад.
В случае с Украиной мы эту фазу выиграли.
В контексте обсуждаемой темы это означает, что доводы в стиле «если прилетят истребители» уже не работают, потому что истребители уже не прилетят. Они были на старте конфликта. Но их не стало. Точно такая же логика справедлива и для ПВО (с некоторыми оговорками).
Фаза 2
Что происходит с проигравшей первую фазу стороной?
Армия утрачивает способность перебрасывать крупные силы, формируя колонны военной техники, и начинает работать «вторым номером», полностью отдавая инициативу. Большая часть техники загоняется в города, просто потому что, не делая этого, командование с высокой вероятностью обрекает эту самую технику на быстрое уничтожение.
Примеры этого мы можем видеть сейчас на Украине повсеместно, в том числе и в Мариуполе.
В отношении последнего тот же Аристович, утверждавший что ПВО Украины уничтожит ВКС РФ за неделю, уже объясняет, что после месяца конфликта, надо понимать, уже 4 раза уничтоженные ВКС РФ не позволят группировке ВСУ дойти до Мариуполя, дабы попытаться деблокировать город.
Означает ли это, что война на этом закончена? Вовсе нет.
Лично я склонен выделять 3 полноценные тактики, которые будут применяться ВСУ в будущем:
1) навязывание городских боев;
2) «партизанщина»;
3) встречные удары по наступающим силам РФ.
Подробнее остановимся на третьем пункте – встречные удары по наступающим частям армии РФ.
Самый неблагоприятный для РФ вариант – использование ВСУ тактики артиллерийских засад. Огневое средство занимает позицию, которая хорошо маскируется, заранее планируются участки сосредоточенного огня, в самом плохом варианте осуществляется пристрелка. Затем остается только дождаться, когда колонна подойдет к одному из участков. Наблюдатели на местах, замаскированные под местных жителей, могут вести наблюдение за перемещением войск РФ и даже корректировать огонь.
В случае с буксируемой артиллерией, даже единичное орудие может работать со скорострельностью 5–8 выстрелов в минуту и до момента уничтожения способно нанести наступающим частям определенный ущерб. Но куда хуже дела обстоят с РСЗО.
Такая система способна отправить 40 (!) 122-мм ракет в направлении противника меньше чем за 30 секунд, а затем сняться с позиции и уйти в тыл на перезарядку. Достать и уничтожить его будет просто нечем – авиация не успеет среагировать. Контрбатарейная работа нашей артиллерии так же не гарантирует успеха, т. к. счет будет идти буквально на секунды – слишком быстро РСЗО сворачивается и покидает позицию.
Это значит, что каждая система РСЗО может быть многократно задействована в артзасадах, каждый раз осуществляя огневое поражение, сопоставимое с налетом штурмовой авиации.
Обнаружить РСЗО на уже подготовленной замаскированной позиции в режиме «ожидания» сложнее всего (хоть и возможно). Наибольший шанс на обнаружение есть в момент перемещения. Либо когда система движется к фронту, либо когда оборудуется позиция, либо когда открыла огонь или движется в тыл, уже отстрелявшись.
Ниже приведено видео обнаружения РСЗО с последующей слежкой за машиной, с целью определения пункта, где осуществляется хранение боеприпасов и перезарядка. Хотя есть информация о том, что изначально данный пункт снабжения «сдал» случайный гражданский обыватель, который из «любопытства» сфотографировал позиции машин на телефон и выложил это фото в сеть.
[media=https://youtu.be/bJRaRPyOVXs]
Стоит, однако, понимать, что базирование систем РСЗО внутри зданий вовсе не обязательно. На фото ниже запечатлен момент перезарядки РСЗО, что называется в полевых условиях. При этом в качестве «склада» или транспортно-заряжающей машины, кому как больше нравится, использована обычная гражданская фура.
Есть все основания полагать, что раз подобный подход практиковался еще в 2015 году, а последние годы Украина готовилась к войне, то на Украине сегодня может действовать множество таких «передвижных» пунктов снабжения. Которые, во-первых, мобильны, во-вторых, не выглядят как военный склад или военная техника. Т. е. идентифицировать их именно как пункт снабжения можно, только поймав «за руку» во время перезарядки. 1 ПТУРА при этом должно будет вполне хватить.
Как вывод: уничтожение крупных складов – это хорошо, однако функционирование РСЗО будет возможно еще какое-то время после их уничтожения за счет «транспортно-заряжающих фур».
Ввиду вышесказанного необходимо плотно контролировать перемещение в тылу противника на дистанции до 100 км от линии фронта, что как раз легко осуществимо силами ударных БПЛА. Более того, применение ударных БПЛА для этих задач практически безальтернативно.
Косвенно на верность такого вывода указывают итоги проведения операции. В частности, речь идет о потерях ВСУ в ствольной артиллерии («более половины»), бронетехники (так же «более половины») и РСЗО – более... четверти (!). Объясняется такое соотношение просто – и ствольная артиллерия, и бронетехника, вступив в бой единожды, имеют большие шансы в этом бою быть уничтоженными. РСЗО же в классический бой не вступают, отстрелявшись с дистанции, они быстро уходят в тыл.
Таким образом, в начале конфликта ударные БПЛА должны быть использованы в первую очередь для обнаружения и уничтожения:
1) остатков ПВО;
2) РСЗО;
3) ствольной артиллерии;
4) всех остальных целей.
Именно от РСЗО наши войска потенциально могут получить наибольший урон.
Тактика городских боев
Необходимость участия ударных БПЛА в качестве средства борьбы со встречными ударами и артзасадами мы обосновали, а что насчет городских боев?
Прежде чем участвовать в городских боях, к городу нужно подойти. По свидетельству эвакуировавшихся из Мариуполя мирных жителей, в начале конфликта РСЗО «пакетами» отправляли снаряды навстречу приближающимся российским войскам. Т. е. проблема все та же. И было бы неплохо прежде, чем подводить к городу свою технику, хирургически точно зачистить его от тяжелой техники противника, причем в условиях, когда эта техника вплотную прижимается к гражданской инфраструктуре.
Это позволит значительно снизить потери, как при блокировании города, так и при последующем штурме.
Роль БПЛА при сопровождении ударных частей
Танки традиционно используют в авангарде для преодоления обороны противника, однако, помимо очевидных преимуществ, они обладают существенным недостатком – очень плохо «видят». Логичным дополнением работы танков на земле является контроль окружающей обстановки БПЛА, в том числе и ударными. Ударная функция может быть востребована в случаях, когда колонна не имеет собственных сил для эффективного поражения обнаруженного с БПЛА противника – это может быть обусловлено нахождением противника за зданиями (минометы), либо за складками местности. Примером такой ситуации может являться поражение танка РФ с крыши аэропорта.
Я не буду здесь выкладывать это видео, но любой желающий может его найти самостоятельно. В контексте темы важно, что позиция, с которой обстреляли российские войска, легко обнаруживается БПЛА, она не была замаскирована, бойцы ВСУ вальяжно бегали по крыше. В то же время расчет этого ПТУРА вполне мог быть поражен самым простым боеприпасом.
Строго говоря, данный пример обнажает еще одну проблему наших ВС – из-за слабого насыщения армии БПЛА (даже разведывательными), принцип сетецентрической войны, о котором было много разговоров, не был реализован на практике.
Хотя его реализация в рамках упомянутого примера не требовала каких-то существенных сложностей. Достаточно было иметь в составе тактического звена машину управления малыми БПЛА, в чьи задачи входило бы хотя бы визуально контролировать обстановку вокруг группы на удалении 2–3 км. А так же включить в звено самоходный миномет 80 мм. Этого было бы уже достаточно, чтобы в описанной ситуации сначала обнаружить оборудованную позицию противника, а затем поразить ее минометом.
Несовершенство российского вооружения для БПЛА
Еще одним аргументом против ударных БПЛА вообще и российских версий в частности, является мнение о крайне устаревшем вооружении для них.
В одной из статей это формулируется так:
В общем, наведение по лазерному лучу – это сегодня прошлый день. Более чем достаточно средств защиты и мер противодействия.
Общий смысл доводов – раз оружие 2-го поколения хуже оружия третьего поколения, то… выражаясь простым языком, российская версия ударного БПЛА есть убогая поделка, которая не применима в войне с «серьезным противником». Пригодная разве что митинги разгонять.
В чем фундаментальная ошибка применяемого подхода?
Существуют комплексы активной защиты? Да.
Существуют системы, позволяющие отслеживать направление, с которого облучают лазером? Да.
Существуют ПВО? Да.
Существуют истребители? Да.
Вся техника на Украине (или в составе армии любой другой страны) – это хай-энд танки? Над которыми летают истребители, прикрытые ПВО с земли? С истребителями и ПВО мы уже разобрались.
Что касается наземной техники, то даже в армии США и Израиля процент техники, оснащенных КАЗами – доли процента.
При этом мы уже определили, что приоритетными целями для БПЛА являются вовсе не танки, хотя и их можно уничтожать.
Иными словами, у нас есть в 5 раз более дешевая ракета 2-го поколения, которая позволяет успешно выполнять 95 % тех задач, которые может выполнить вооружение 3-го поколения. Это вовсе не означает, что не нужно развиваться.
Но также это не означает, что оружие 2-го поколения не может эффективно выполнять широкий (!) спектр задач.
Психологический эффект и дальность применения
Те, кто критикует БПЛА, абсолютно не учитывают психологический эффект от их применения. А учесть стоит.
Дистанция, на которой возможен бой между моторизованными частями, достигает нескольких километров. Артпоражение в большинстве случаев возможно на дистанциях до 20 км.
Если же наступающая армия имеет в своем составе ударные БПЛА, появляется возможность создания зоны, в которой техника противника будет точечно поражаться, не имея возможности стрелять в ответ.
Психологический эффект от такой ситуации огромен – даже непораженную технику просто бросают, т. к. сидеть в ней нет никакого смысла.
Тактика же начинает приобретать следующие черты – сначала в район залетают беспилотники, зачищают его от техники, и только потом туда выдвигаются сухопутные силы, против которых осталась только живая сила противника. Моральный дух этих подразделений также под большим вопросом, потому что воевать против тяжелой техники без тяжелой техники – не самое приятное занятие.
Непосредственно в момент выдвижения колонн БПЛА обеспечивают безопасную зону в радиусе 20–40 км, дабы исключить поражение артиллерией.
В таком формате, без суеты, может быть зачищена вся территория.
Штурма крупных городов, в которых решат окопаться ВС противника, не избежать. Однако и здесь предварительная зачистка силами ударных БПЛА способна значительно сократить потери.
Окажутся ударные БПЛА полезными и в патрульных миссиях в тылу, защищая колонны от действий малых «партизанских» групп.
Заключение
Увы, но все, что было написано в предыдущей главе, это мои фантазии. В реальности, за красивым термином «господство в воздухе» скрываются ситуации, когда наши танки сжигают с крыш, абсолютно не маскируя позицию сверху. Обстреливают артиллерией колонны, и при этом у этой артиллерии нет комплексов активной защиты. Происходит это потому, что «Орионов» в достаточном количестве у нас нет. России нужно минимум 200, а лучше 300 или 400 ударных БПЛА.
Я также прекрасно вижу, что мы отстаем в этом направлении от стран запада. Однако смысл статьи в том, чтобы не дать укорениться в обществе мнению, что это направление бесперспективно и не подходит для войны с «нормальным противником».
То, что завод по серийному выпуску БПЛА построен, вселяет осторожный оптимизм. Досадно, что этот завод не успел поработать хотя бы пару лет, потому что в таком случае спецоперация была бы совершенно иной.
В заключение могу рекомендовать к просмотру отрывок о том, почему именно мы отстаем в этом направлении.
Информация