Концепция евразийства – угроза для русского народа
Она оправдывает советскую модель национальной политики и завоз мигрантовЧто такое евразийство и зачем оно нужно? Эта идеология была крайне популярна в 90-е годы, в основном стараниями Льва Гумилева, ее крупнейшего популяризатора. С его слов получалось, что евразийство – это нечто вроде симбиоза между русскими и тюрками. О последних Гумилев, тюрколог по специальности, всегда писал с искренней симпатией. Со страниц его многочисленных произведений они представали «широкогрудыми батырами». Русским таких комплиментов не досталось. Однако Гумилев утверждал, что русские и тюрки комплиментарны друг другу и, как следствие, должны жить в едином государстве.
Популярность евразийства среди патриотической интеллигенции была понятной. Советский Союз (а вместе с ним – доктрина интернационализма) рухнул. Быть патриотами ельцинской РФ могли только совсем бессовестные люди, нацеленные на набивание карманов. До русского национализма еще не додумались. Точнее, «национализм» олицетворяло всячески поддерживаемое властями РНЕ, воспроизводившее практику и риторику нацизма, что делало невозможным не то что приход этой организации к власти, но даже рациональный диалог с ней любых здравых сил.
В этих условиях евразийство стало «святым костылем» патриотизма. Помню, я и сам увлеченно читал Гумилева в студенческие годы. Он был похож на Толкиена – столь же увлекательный экскурсовод по вымышленным мирам. Однако очень быстро я понял, что никакого реального содержания за теорией Гумилева нет. Она опиралась на гипотезу о некоей пассионарности – силе, возникавшей в результате вспышки на Солнце. Далее шел 1500-летний цикл жизни народа, получившего изначальный «солнечный заряд». На первых порах народ бесился от переизбытка энергии, затем, проходя ряд стандартных этапов, тихо угасал.
Однако истории известны народы, которые существовали дольше 1500 лет, – евреи, китайцы. Относительно евреев Гумилев писал, что это особый народ, существующий в городском ландшафте и потому не подверженный влиянию открытых им циклов, а о китайцах говорил, что это несколько разных народов, объединенных под одним названием. Согласно его схеме, почти угасшему «старокитайскому» народу удалось дотянуть до «вспышки» пассионарности, получить новую энергию и «начать жить сначала».
Мне, студенту, казалось, что все здесь притянуто за уши. Действительно, никаких доказательств существования пассионарности нет, «вспышка на Солнце» – ни на чем не основанная гипотеза... Однако гумилевские книжки были хороши тем, что из них можно было сделать политические выводы, и выводы эти были неблагоприятны для русского народа. По Гумилеву выходило, что русские прошли большую часть пассионарного цикла, а следовательно, должны были уступить место другим народам в течение ближайшего времени. Означает ли это, что на смену нам придут «широкогрудые батыры» или кто-то другой, меня не сильно интересует. Важен тезис: русским пора «под траву».
Я понял тогда, что по своему менталитету Гумилев «болеет» скорее за тюрок, чем за русских, и стал считать его лоббистом глобальных тюркских интересов. Недаром за идеи евразийства ухватился президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, эффективно использовавший их для утверждения господства казахов в своем государстве и ослабления роли русских, которые в начале 90-х годов составляли в Казахстане чуть ли не большинство.
Евразийство как явление, впрочем, возникло раньше Гумилева – еще в 20-е годы прошлого века. Насколько можно судить, советская власть рассматривала евразийство как резервную идеологию. Она была готова при определенных условиях отказаться от коммунизма, но ей была нужна идеология, оправдывающая сохранение советской модели национальной политики. Последняя, напомню, подразумевала отказ от создания русского национального государства и примат этнических меньшинств над «народом-держимордой» (выражение Ленина).
В связи с укреплением СССР после победы во Второй мировой войне про евразийство забыли. Новый вал интереса к нему пришелся на 90-е годы. Сегодня его можно считать частью официальной идеологии России. Например, экономический союз, который власти пытаются создать на постсоветском пространстве, называется Евразийским. Русским даже пытались одно время навязать евразийскую идентичность. Дескать, какие мы русские? Мы – евразийцы!.. Не вышло.
Сегодня концепция евразийства в чистом виде – угроза для нашего народа. Она оправдывает советскую модель национальной политики, массовый завоз мигрантов, отказ русским в простейших правах. И всё под лейблом «симбиоза» русских с «широкогрудыми батырами», которого, по правде говоря, нет и никогда не было. Если у государств Средней Азии и будет с кем «симбиоз», то с родственной им Турцией.
Сегодня мы видим, что идеи евразийства постепенно меркнут, ибо заменяются пропагандой радикального ислама. Вчерашние евразийцы недрогнувшими губами произносят: «Аллах акбар!» и требуют введения в Москве исламского религиозного ополчения. Это может показаться странным, но на самом деле ничего странного нет.
Советская национальная модель подразумевала ослабление русских за счет двух факторов. Первый – раскол русских на три народа: русских-великороссов, малороссов-украинцев и белорусов; второй – натравливание на русских всех остальных народов страны. Именно с этой целью в СССР было предусмотрено создание великого множества этнических государств – союзных республик, автономных республик, автономных областей и автономных округов. Был период, когда существовали даже национальные районы. Странное дело, но СССР отказывался от строительства единой нации на базе русского народа, хотя это можно было легко сделать. С точки зрения укрепления советской государственности это было бы правильным шагом.
Сегодня с той же целью используются массовый завоз мигрантов и поощрение лоббистов радикального ислама. Цель проста – ни в коем случае не допустить возникновения русского национального государства. Сейчас русских в России 80%. Завоз мигрантов приводит к размыванию этнического баланса, а значит, позволяет снова говорить, что Россия – государство не русское, а многонациональное. Хотя никто не сомневается, например, что Германия – страна немцев, Грузия – грузин или Армения – армян.
У нас же снова хотят построить СССР, на этот раз в границах России. Однако советская национальная модель принципиально не может долго существовать и рухнет так же, как это было в СССР, Югославии и Чехословакии. Но эта проблема мало кого волнует. Ведь этнический коллапс и распад России будут стоить русским очередных десятков миллионов жизней. А цель – только в этом: приблизить исчезновение ненавистных русских из истории. Это и есть суть евразийства, если посмотреть на него под микроскопом.
При этом само слово «евразийство» меня не пугает. В качестве приманки для постсоветских государств оно вполне годится. Важно лишь, чтобы сама Россия была не невнятной «Евразией», а обычным современным национальным государством вроде Германии или США. Тогда наши соседи (сплошь национальные государства своих народов!) будут относиться к нам с уважением, и договориться с ними будет легче. И в первую очередь союз следует заключить с теми, с кем еще столетие назад мы были единым народом, – с украинцами и белорусами.
А «широкогрудые тюрки»… Они – хорошие ребята. Говорить о сотрудничестве с национальными государствами казахов, узбеков, киргизов и таджиков можно и нужно, но только тогда, когда за нашими спинами будет стоять собственное национальное государство. Ибо большая империя, в рамках которой осуществляется демонстративное игнорирование прав стержневого русского народа (а именно такова сейчас Россия), в столкновении с национальным государством (пусть маленьким) будет терпеть поражения всегда. И никаким евразийством этот печальный факт не прикроешь.
Информация