Нужны ли нам вертолетоносцы?
Продолжаю размышления о роли и месте винтокрылых машин в составе ВМФ РФ, начатые в статье «Вертолеты для ВМФ РФ». Сегодня речь пойдет о вертолетоносцах специальной постройки.
Необходимость создания вертолетоносца, как и любого иного класса боевой техники, определяется задачами, стоящими перед вооруженными силами страны вообще и ее военно-морского флота в частности. Безусловно, задача борьбы с подводными лодками неприятеля имеет для нашего флота ключевой и приоритетный характер. Все дело в том, что российский флот располагает стратегическим ядерным оружием и обязан при необходимости обеспечить его применение. А одной из страшнейших угроз для наших РПКСН являются многоцелевые атомные и неатомные ПЛ США и НАТО. Их нужно уметь выявлять и в мирное время, а уж в военное – уничтожать без всякой жалости.
Конечно, в Черном и Балтийском морях стратегических ракетоносцев у ВМФ РФ нет. Однако там нашим кораблям могут угрожать неатомные ПЛ стран НАТО, и игнорировать такую угрозу не стоит. Следовательно, противолодочная борьба актуальна для всех четырех отечественных флотов. Но какова роль вертолетов в противодействии подлодкам?
Против подводной угрозы
В предыдущей статье я указал на три принципиальных недостатка вертолетов ПЛО – их боевой радиус, поисковая производительность и полезная нагрузка в разы (а в случае с боевым радиусом – на порядок) уступают самолетам аналогичного назначения. Вывод очевиден – вертолеты ПЛО целесообразно использовать либо как средство усиления противолодочных возможностей боевых надводных кораблей, либо там, где самолеты ПЛО действовать по каким-то причинам не могут, или же их использование нерационально. Так, например, если гидроакустический комплекс фрегата зафиксировал контакт с вражеской ПЛ, который тут же прервался, то для его восстановления куда разумнее будет поднять базирующийся на фрегате вертолет, чем вызывать и ждать самолет патрульной авиации.
Следовательно, в борьбе с подводными лодками на вертолеты возлагаются очень важные, но все же второстепенные задачи. А это значит, что строительство специализированных противолодочных вертолетоносцев явно противоречит данной логике и по сути своей является попыткой сделать вертолет основным средством противолодочной войны. Насколько это оправдано?
Очевидно, что противолодочный вертолетоносец имеет смысл, если он способен обеспечить круглосуточное патрулирование своих винтокрылых «пассажиров». Но сколько вертолетов для этого должно быть на его палубе? Режим, при котором авиатехника совершает два вылета в сутки, считается весьма напряженным. Это не означает, конечно, что вертолет не может сделать три вылета или больше в сутки, кратковременно такие «спурты» возможны. Но длительная эксплуатация техники в подобном режиме сродни попытке бежать марафонскую дистанцию со спринтерской скоростью.
Допустим, мы располагаем вертолетами, способными патрулировать на некотором удалении от корабля (скажем, 100–150 км) два часа. Это весьма хороший показатель для противолодочного вертолета. Следовательно, сделав два вылета в сутки, один вертолет сможет обеспечить 4 часа патруля. Но в сутках 24 часа, и соответственно для обеспечения круглосуточного присутствия вертолета в воздухе нам понадобится шесть вертолетов. Однако же для полноценного патруля одного вертолета слишком мало – в связи с относительно скромной полезной нагрузкой, им следует работать парами. Один осуществляет поиск, второй – поражение цели. А это значит, что для обеспечения круглосуточной охоты за подводными лодками, вертолетоносец должен иметь авиагруппу из 12 вертолетов.
Вот только даже и такой авиагруппы вертолетоносцу ПЛО не будет достаточно. Ведь рассчитанный выше наряд сил обеспечит круглосуточное дежурство 2 вертолетов где-то километрах в 150–200 от корабля, а кто же будет заниматься его собственной ПЛО?
Нужно понимать, что задача поиска ПЛ противника на значительной акватории, которую мы вменяем вертолетоносцу, и задача противолодочной обороны самого вертолетоносца – это две разные задачи, которые авиагруппа в 12 вертолетов просто не может решать одновременно. Для того чтобы контролировать море в непосредственной близости от вертолетоносца, скажем, в радиусе 35–50 км, нужно круглосуточное дежурство еще хотя бы одного вертолета. Итого, если мы хотим иметь вертолетоносец, способный и значительные водные районы контролировать и при этом собственное ПЛО обеспечить, то нам нужен корабль на 18 вертолетов. Точнее – даже на 20, потому что, помимо противолодочных, пару спасателей иметь надо обязательно.
Кому-то мои цифры могут показаться надуманными, но есть факты, которые едва ли можно игнорировать. Авиагруппа первых отечественных противолодочных крейсеров «Москва» и «Ленинград» включала в себя 12 вертолетов ПЛО (к ним прилагались еще один Ка-25ЦУ и один Ка-25ПС), но этого оказалось недостаточно. Поэтому корабли следующего проекта 1143 в противолодочном варианте должны были нести до 20 вертолетов ПЛО. И не будет ошибкой предположить, что именно такое количество и требовалось для обеспечения ПЛО соединения, возглавляемого ТАВКР, и для организации «свободной охоты» на значительном удалении от такого соединения.
Размер имеет значение!
Очевидно, что вертолетоносец, способный интенсивно эксплуатировать авиагруппу в два десятка винтокрылых машин, по определению не может быть маленьким. Напомню, что отечественные противолодочные крейсера типа «Кондор», «Москва» и «Ленинград», имели 12 290 т стандартного водоизмещения.
При этом их авиагруппа состояла всего только из 14 винтокрылых машин, имевших вес вполовину от современного вертолета аналогичного назначения. Да и удачными «вертодромами» их назвать язык не поворачивается: большая надстройка создавала изрядные завихрения воздуха над полетной палубой, мореходные качества и условия для экипажа также были далеки от желаемых.
Этих недостатков, по всей видимости, лишен современный японский вертолетоносец «Хьюга».
Корабль способен нести 11 вертолетов, но имеет куда более внушительное стандартное водоизмещение – 14 000 т. Но нам-то их нужно не 11, а 20, да еще бы и оборонительного вооружения добавить, и установку для запуска «Калибров» в противолодочном варианте предусмотреть… Тут уже стоит говорить скорее о 18–19 тысячах тонн стандартного водоизмещения.
И такой корабль действительно будет самодостаточен по части ПЛО, но…
Патрульный самолет или вертолетоносец?
Два вертолетных патруля (один – из двух машин, второй – одиночный), которые способен постоянно поддерживать в воздухе вертолетоносец с авиагруппой в 18 винтокрылов, за час пролетали бы 500 км (каждый по 250 км), а за сутки – 12 000 км. Отряд из 4–5 самолетов типа наших Ил-38Н, обеспечивая круглосуточное патрулирование одного самолета в воздухе с крейсерской скоростью 460 км/ч, преодолеет за то же время чуть меньше – 11 040 км. Вроде бы вертолеты имеют небольшой выигрыш, но он – мнимый, ведь одному патрулю придется постоянно «наворачивать круги» вокруг вертолетоносца с целью обеспечения его безопасности.
Таким образом, один патруль будет задействован на «плотный контроль небольшой площади», что, естественно, уменьшает размеры обследуемой акватории. При этом более современные, нежели наши Ил-38Н, американские «Посейдоны» с их скоростью 800 км/час за время круглосуточного патрулирования пройдут уже 19 200 км и будут иметь перед авиагруппой вертолетоносца ощутимое преимущество.
Сюда же добавляется преимущество в мобильности. Давайте сравним возможности противолодочного вертолетоносца с самолетами патрульной авиации где-нибудь в Черном море. Оно, надо сказать, довольно широкое – от румынской Констанцы до грузинского Батуми порядка 1 100 километров.
К примеру, поступила вводная – осуществить поиск неприятельских ПЛ в районе Констанцы. Ил-38Н, взлетев с аэродрома, скажем, в Симферополе, «прогуляется» до Констанцы, до которой долетит за час с момента взлета. А вот с вертолетоносцем, увы, все куда хуже. Если он получил приказ вести поиск в районе Констанцы, то ему, чтобы выдвинуться из Севастополя, придется идти на экономической скорости в 16 узлов порядка 5 часов. А после этого, приблизившись к Констанце на 250 км, поднимать вертолеты, которым понадобится около часа, чтобы выйти в район поисков.
Но вот, допустим, прошло два часа с момента взлета Ил-38Н. К этому времени он уже осуществляет поиск в районе Констанцы в течение часа, и вдруг – новая вводная: необходимо срочно проверить район Батуми. Что ж, никаких проблем – имея боевой радиус в 2 200 км, Ил-38Н, даже налетав уже 2 часа, без дозаправки выдвинется в район Батуми и будет там менее чем через 3 часа, идя на крейсерской (не максимальной) скорости. Или же его можно отозвать «на зимние квартиры», а к Батуми отправить другой самолет того же типа – тогда он прибудет к Батуми еще быстрее.
Иное дело – вертолетоносец. Если он получит приказ об изменении района поиска с Констанцы на Батуми через два часа после выхода, то к моменту получения приказа он еще ничего не успеет «посмотреть» у Констанцы – ему еще почти три часа идти к ней только до рубежа подъема вертолетов в воздух. А чтобы выдвинуться на тот же рубеж к Батуми, кораблю придется разворачиваться, и идти порядка 600 км, чтобы приблизиться на 250 км к Батуми, для чего ему на экономической скорости в 16 узлов понадобится более 20 часов.
Пример, конечно, утрирован: все же я взял «пробег» по самой широкой части Черного моря, но все же вполне очевидно, что вертолетоносец очень сильно проигрывает патрульной авиации в мобильности и скорости реагирования.
Далее. Если возникнет такая необходимость, то 4–5 самолетов патрульной авиации, поднятые в воздух одновременно, способны «просеять» акваторию чудовищной площади за несколько часов. Вертолетоносцу, даже если он каким-то образом сумеет поднять в воздух все 18 своих винтокрылых машин ПЛО, такой площади не охватить и близко – просто в силу малого радиуса действия вертолетов.
К вопросу о критерии «стоимость/эффективность»
Вполне очевидно, что поисковая производительность эскадрильи из 5 патрульных самолетов как бы даже не больше, чем у специализированного вертолетоносца ПЛО, и при этом самолеты значительно мобильнее. А что по сравнительной стоимости указанных решений?
Модернизация вертолетов Ка-27 в Ка-27М обходилась от 349 до 379 млн рублей за машину (2017). Строительство нового вертолета, очевидно, обошлось бы куда дороже – никак не менее 550–600 млн рублей, но скорее – еще больше. В те же годы современный истребитель «вытягивал» примерно на 1,5 млрд рублей. Таким образом, не будет ошибкой предположить, что современный вертолет ПЛО будет стоить от трети до половины современного ему истребителя. Возьмем треть.
В то же время новейший американский «Посейдон» обходится в 115–150 млн долларов, то есть по цене он примерно на четверть дороже современного ему американского истребителя. Пропорция подсказывает, что один современный патрульный самолет ПЛО будет стоить примерно столько же, сколько 4 специализированных вертолета ПЛО.
Но это означает, что группа из 4–5 патрульных самолетов по цене «вытянет» всего только на 16–20 вертолетов ПЛО. То есть, вложившись в патрульные самолеты, мы затратим примерно столько же, сколько и на противолодочную авиагруппу вертолетоносца, но при этом получим как минимум ту же поисковую производительность, куда лучшую мобильность и (вишенка на торте!) нам не придется строить вертолетоносец в 18 тыс. т водоизмещением.
Выгода по шкале «стоимость/эффективность» несомненна.
Меня, конечно, можно упрекнуть в том, что я не учитываю стоимость аэродромов для самолетов, но тут такое дело – для авиагруппы в 18–20 вертолетов наземный вертодром тоже нужен, а вот 5 самолетов ПЛО какого-то расширения имеющейся аэродромной сети не потребуют – не тот размер отряда. И есть еще куча факторов в пользу патрульной авиации, о которых я пока не упоминал.
Вот, скажем, межтеатровый маневр: отряд патрульных самолетов может быть перебазирован с одного флота на другой за считанные часы, ну за несколько суток, если перебрасывать сопутствующие грузы самолетами транспортной авиации. У вертолетоносца на это уйдут недели.
В любом конфликте разведывательная информация о противнике – на вес золота, и патрульный самолет, оснащенный куда более мощной РЛС, станцией радиотехнической разведки и т. д. и т. п., которые еще и управляются отдельными операторами, при патрулировании будет генерировать куда больший поток информации, чем вертолеты ПЛО.
Кроме того, патрульный самолет в целом более устойчив к воздушной угрозе, нежели вертолет. Попросту говоря, более мощные средства радиотехнической разведки и куда более высокая скорость дают патрульному самолету лучшие шансы вовремя заметить нежелательное внимание и уйти из-под удара. Обычно патрульные самолеты не имеют непосредственного воздушного прикрытия.
Полет валькирий
В силу вышесказанного, патрульный самолет в известной степени самодостаточен, а вот вертолетоносец – нет. Авианесущий корабль порядка 18 тыс. т стандартного водоизмещения представляет собой очень лакомую цель. Да, за счет увеличения авиагруппы до 18 вертолетов от подводных лодок вертолетоносец будет хорошо защищен. Но это не снимает необходимости прикрывать его от атак авиации, надводных кораблей, да и береговых ракетных комплексов. Даже при наличии собственного мощного противовоздушного и противоракетного вооружения, такому вертолетоносцу понадобится эскорт как минимум из 2–3 кораблей классов «фрегат» и «корвет», в идеале – один эсминец и пара фрегатов.
Подобное соединение – уже большая сила, если в его состав входят современные корабли. Но оно все равно не самодостаточно, и нуждается в прикрытии с воздуха. Радиолокационная станция вертолета, выполняющего функции ПЛО, может, конечно, вскрыть надводную обстановку на расстоянии до 250–300 км от ордера или обнаружить низколетящие крылатые ракеты (если они приближаются с той стороны, где находится вертолет, а этого может и не быть), но для контроля воздушного пространства она малопригодна.
О ПВО/ПРО противолодочного вертолетоносца
Опять же, имеем два пути. Можно попытаться прикрыть соединение с вертолетоносцем силами авиации сухопутного базирования или же попытаться придать его авиагруппе какие-то возможности противовоздушной и противоракетной обороны. Какие?
В своем предыдущем материале я пришел к выводу о бесполезности ударных вертолетов для ПВО морских соединений. В то же время, по моему мнению, вертолеты ДРЛО вполне могут быть полезны для обнаружения низколетящих целей вне зоны контроля корабельных радаров. Но эту задачу, пусть и с меньшей эффективностью, способны выполнить вертолеты ПЛО, которым на сегодняшний день необходимо иметь мощную РЛС. Однако я столкнулся с обоснованной критикой этих тезисов, за которую искренне благодарен читателю «ВО», пишущему под ником «bayard».
Мой уважаемый оппонент отметил, что при условии оснащения ударного вертолета мощной РЛС, аналогичной той, что планировалось устанавливать на МиГ-29/35, и современными ракетами «воздух-воздух», то такой вертолет в связке с вертолетом ДРЛО способен будет эффективно бороться даже с массированной атакой низколетящих крылатых ракет, пока они находятся вне зоны контроля РЛС боевых кораблей.
Ничуть не оспаривая аргументов человека, не понаслышке знакомого с работой зенитных ракетных комплексов, попробую представить себе реализацию подобной защиты на описанном мною выше противолодочном вертолетоносце.
Очевидно, что задачу сколько-то надежного прикрытия с воздуха от ударов крылатых ракет можно будет выполнить лишь в том случае, если обеспечено круглосуточное дежурство в воздухе хотя бы одного вертолета ДРЛО и одного ударного вертолета. С учетом того, что время патрулирования у них примерно равно вертолету ПЛО, получаем необходимость базирования на корабле еще 12 вертолетов – шести ДРЛО и шести ударных.
Таким образом, численность авиагруппы нашего вертолетоносца увеличивается с 18–20 до 30–32 вертолетов, а водоизмещение шагнет далеко за 20 тысяч тонн и составит навскидку 24–26 тыс. т. Кстати сказать, советская проработка вспомогательного вертолетоносца (проект 10200 «Халзан») как раз и вышла на 24 000 т стандартного водоизмещения при минимуме защитных средств и авиагруппе в 30 вертолетов.
Сколько будет стоить такой вертолетоносец? Наиболее близким по размерам и конструкции боевым кораблем к спроектированному выше вертолетоносцу являются универсальные десантные корабли (УДК) проекта 23900 «Лавина». Они несколько крупнее (30 тыс. т стандартного водоизмещения), но относительно тихоходны, несут мало оборонительного вооружения, а их авиагруппа вдвое меньше рассчитанного выше. При этом их стоимость, по предварительным оценкам (в открытой печати), превышает 50 млрд рублей за корабль в ценах 2020 года. Это, разумеется, стоимость без авиагруппы, но, возможно, она не отражает всех затрат на постройку корабля. Очевидно, что «спроектированный» нами вертолетоносец едва ли будет стоить меньше.
Вертолетоносцы и… вертолетоносцы
Тут хотелось бы отметить одну особенность стоимости вертолетоносцев. Стоимость этих кораблей в мире сильно различается. Те же «Мистрали», например, торговались по 600 млн евро, но при желании можно вертолетоносец и за 40 млн долларов найти. Почему так?
Конечно, всегда нужно помнить об особенностях ценообразования – в каком-то случае речь идет о стоимости строительства только самого корабля, без «наполнения» вооружением и оборудованием, а в каком-то – полностью укомплектованного изделия, «к походу и бою готового». Но куда более важно то, что к этому классу относят очень разные по своим возможностям корабли.
В одном случае – строится настоящий боевой корабль, имеющий и полетную палубу значительных размеров, и необходимые системы хранения и подачи топлива и боеприпасов для обеспечения интенсивных полетов авиагруппы. На нем размещают необходимую технику и персонал для межполетного обслуживания и ремонта вертолетов, устанавливают все необходимые боевому кораблю радиолокационные комплексы, системы управления полетами, системы РЭБ, постановки ловушек, оборонительное вооружение и т. д. и т. п. И это – вертолетоносец.
В другом случае – берут корпус контейнеровоза, рисуют у него на палубе круги, чтоб вертолету понятно было, куда садиться, и… все. И это тоже вертолетоносец. Понятно, что возможности второго не идут ни в какое сравнение с потенциалом первого, даже при формальном равенстве водоизмещения и численности авиагрупп, но класс-то кораблей один!
Увы, по каким-то неясным для меня причинам, некоторые авторы статей совершенно упускают этот момент из виду. Им кажется, что путем косметического ремонта возможно превратить какой-нибудь танкер или ролкер в полноценный вертолетоносец – увы, но это не так. Конечно, никто не мешает оборудовать на танкере полетную палубу, но вертолетоносцем это его не сделает: такой корабль просто не сможет обеспечить интенсивное использование своей авиагруппы.
Можно, конечно, произвести масштабную модернизацию и снабдить «новобранца» всем необходимым: но нужно понимать, что в этом случае от гражданского судна останется в лучшем случае корпус, и то – серьезно переделанный, и стоимость такого корабля вплотную приблизится к вертолетоносцу специальной постройки.
А вот эффективность – нет. Попросту говоря, гражданский корабль проектируется для выполнения определенных задач, никак с военными действиями не связанных, и неоптимален для войны. Очень хорошим примером вышесказанного служит USS Lewis B. Puller (ESB-3). Он был построен как судно снабжения, то есть даже не совсем как гражданский, а как вспомогательный корабль боевого флота, хотя боевым кораблем, конечно, не был. И вот американцы приняли решение переоборудовать его в экспедиционную морскую базу. Ради этого на корабле были смонтированы и полетная палуба, и вертолетный ангар, и хранилища для боеприпасов, топлива, оборудования, расходных материалов и комплектующих для ремонта.
Но на выходе американцы получили корабль порожним водоизмещением в 39 900 т (часто упоминаемые восемьдесят семь тысяч тонн, по всей видимости, это полное водоизмещение корабля до модернизации), обеспечивающий базирование… аж четырех транспортных вертолетов и такого же количества безэкипажных противоминных беспилотных катеров. Очевидно, что универсальный десантный корабль специальной постройки, имея вдвое меньшее водоизмещение, способен нести кратно большую полезную нагрузку. Тот же «Мистраль» при стандартном водоизмещении в 16 500 т нес до 16 транспортных вертолетов и 4 десантных катера.
Больше функций – больше затрат
Попробуем рассчитать стоимость оснащения вертолетоносца ПЛО дюжиной ударных вертолетов и ДРЛО. Предположим, что хороший вертолетоносец с авиагруппой в 32 вертолета и способный круглосуточно поддерживать в воздухе 5 вертолетов (три – ПЛО, один ударный и один – ДРЛО) имеет стандартное водоизмещение в 24–25 тыс. т и стоимость в 50 млрд рублей. Потонная стоимость – порядка 2 млн рублей за тонну.
Вертолетоносец, чья авиагруппа состоит исключительно из вертолетов ПЛО и спасателей, будет, как уже говорилось ранее, тысяч на шесть-семь тонн легче, но, на мой взгляд, неправильно было бы уменьшать его цену пропорционально, то есть на 12–14 млрд рублей. Есть много дорогостоящего оборудования (такого как обзорная РЛС, противоторпедный комплекс и т. д.), количество которого не зависит от размеров корабля. Определим удорожание вертолетоносца – 10 млрд рублей в ценах 2020 года.
Стоимость ударного вертолета стремится к миллиарду, но речь идет о серийных машинах для ВВС – адаптированных к морю, да еще и оснащенных мощной АФАР Ка-52 «Катран», что явно потребует большего. Реальные Ка-31 поставлялись за 406 млн рублей в далеком 2008 году, калькулятор инфляции дает 960 млн рублей к 2020 году, но нам-то нужно посовременнее! Таким образом, дополнительная авиагруппа в 12 вертолетов обойдется нам еще как минимум 12 млрд рублей, но скорее – дороже. Итого – общие затраты на обеспечение «противоракетного» патруля вертолетоносца стремится к 22 млрд рублей.
Все бы ничего, но в 2020 году стоимость многофункционального Су-35 составляла около 2 млрд рублей, то есть подобное усиление вертолетоносца обойдется в цену 11 тяжелых истребителей. С учетом того, что Су-35 обладают очень большой дальностью полета, дюжина таких машин способна обеспечить круглосуточное дежурство пары истребителей едва ли не в любой точке Черного моря. И что-то мне подсказывает, что два тяжелых истребителя намного более полезны для ПВО/ПРО корабельного соединения, нежели пара из ударного вертолета с УР «воздух-воздух» и вертолета ДРЛО.
Выводы
Мы можем построить крупный вертолетоносец и его авиагруппу в 32 вертолета, включая вертолеты ПЛО, ДРЛО и ударные. Но можем те же самые средства направить на создание полка многофункциональных истребителей (уровня Су-35), пятерки хороших патрульных самолетов, и у нас еще останутся средства на приобретение четверки самолетов ДРЛО средних размеров (если бы они у нас были, разумеется).
В первом варианте мы получим вертолетоносец, который будет вполне способен вести борьбу с подводными лодками на театре, но – с учетом всех ограничений, о которых было сказано выше. Он сможет обеспечить контроль воздушной обстановки лишь в непосредственной близости от корабля. Благодаря использованию «связки» из вертолетов ДРЛО и вертолетов, способных поражать низколетящие цели, этот вертолетоносец будет способен обеспечить себе и своему ордеру повышение эффективности средств ПВО на 20–30 % и значительно расширит возможности борьбы с противокорабельными ракетами. Также этот корабль можно задействовать для уничтожения легких надводных сил противника, действующих без поддержки авиации.
Если вертолеты ПЛО полностью либо частично оставить на «зимних квартирах», а вместо них принять на борт ударные вертолеты, то вертолетоносец будет хорошим подспорьем для десантной операции. Но все же здесь вертолетоносец будет играть вспомогательную роль, так как его авиагруппа неспособна завоевать господство в воздухе, а ударные возможности по сухопутным целям явно не будут достаточными.
Все это, конечно, неплохо, но, на мой взгляд, вложение в авиацию сухопутного базирования предоставляет куда больше возможностей. В силу ранее высказанных аргументов, могу предположить, что патрульная авиация справится с поиском и уничтожением подводных лодок куда как лучше вертолетоносца. Не будем забывать и о том, что вертолетоносец нуждается в эскорте хотя бы двух-трех кораблей классом не ниже корвета.
Это не означает, конечно, что корабли эскорта не могут выполнять никаких других боевых задач, но все же необходимость защиты вертолетоносца в известной степени сковывает их. В случае, если мы выбираем авиацию сухопутного базирования, эти корабли, имея воздушное прикрытие, могут быть рассредоточены по значительной акватории, тем самым их потенциал ПЛО реализуется существенно полнее.
Четверка самолетов ДРЛОиУ способна обеспечить круглосуточный контроль большей части воздушного пространства того же Черного моря, что совершенно несопоставимо с возможностями патруля вертолетов ДРЛО. При этом самолеты ДРЛОиУ будут действовать не в одиночку, а под прикрытием пары тяжелых истребителей: с учетом того, что на такое патрулирование будет задействовано только половина полка, вторая половина, находясь в полной готовности к вылету, способна будет очень быстро усилить воздушный патруль.
Ударный потенциал? Бесспорно, вертолетоносец им обладает. Но также бесспорно, что у полка тяжелых истребителей он куда как выше.
Полк многофункциональных тяжелых истребителей, действующий при поддержке патрульной авиации и ДРЛОиУ – это отличная заявка на обеспечение господства в воздухе или, по крайней мере, на существенное осложнение действий вражеской авиации над акваторией, чего вертолетоносец дать не может в принципе. Связка «патрульный самолет – ДРЛОиУ – истребитель» куда более устойчива для любых возникающих угроз, нежели авиагруппа вертолетоносца. Истребители морской авиации способны оказать содействие ВКС в конфликте любой интенсивности: от ядерного Армагеддона до «принуждения к миру» некрупных, но невесть что возомнивших о себе стран (08.08.08), и в целом значительно более универсальны, нежели вертолетоносец.
Конечно, остаются еще вопросы стоимости базирования – более трех десятков истребителей, патрульных самолетов и ДРЛО требуют для себя отдельной авиабазы. Стоимость ее строительства определить затруднительно, но она вполне может составить 55–75 млрд рублей. Это, конечно, дорого, но нужно понимать, что:
1. Винтокрылам вертолетоносца тоже нужна своя авиабаза. Она, конечно, обойдется дешевле, так как не требует длинной ВПП, но все остальное-то нужно! Даже если предположить, что вертодром обойдется в треть авиабазы для самолетов, это уже будет 18–25 млрд рублей.
2. Вертолетоносцу обязательно нужен эскорт. Если считать, что задача эскортирования полностью отвлечет от других задач хотя бы 1 фрегат (попроще, чем 22350), то он все же обойдется как минимум в 30 млрд рублей.
3. Вертолетоносцу тоже нужна инфраструктура – причал, подача электроэнергии и тепла, соответствующее расширение мощностей, производящих указанные энергоносители. Это еще миллиардов так несколько.
То есть строительство инфраструктуры для наземной авиации выглядит более дорогим, но все же не фатально, а вот возможностей этот вариант дает не в пример больше, чем вертолетоносец.
Но неужели у вертолетоносца совершенно нет преимуществ перед авиацией сухопутного базирования? Конечно же, есть – он способен действовать на значительном удалении от берега, куда самолеты с береговых аэродромов просто не дотянутся. Вот только где и как это преимущество использовать? На Черном море мест, куда не дотянется авиация из Крыма или с аэродромов подскока на нашей территории, просто нет. Баренцево? Примерно то же самое. Балтика, Норвежское море, Дальний Восток? Увы, но если наш вертолетоносец в случае серьезного конфликта рискнет высунуться за пределы прикрытия сухопутных истребителей, то там его моментально уничтожат.
А в несерьезном конфликте? А в конфликте с откровенно слабой страной, пусть и удаленной за пределы боевого радиуса нашей наземной авиации, куда больше пользы принесет не специализированный вертолетоносец, а универсальный десантный корабль с приличной авиагруппой на борту.
Можем ли мы придать описанному выше вертолетоносцу способность возить десант? Теоретически – да, можем. Но нужно понимать, что если мы хотим корабль, который и три десятка вертолетов способен интенсивно эксплуатировать, и батальон морпехов с техникой перевозить, для чего ему и грузовая палуба дополнительная нужна, и док, и десантные катера, и каюты для размещения морпехов, и лазарет и т.д. и т.п., то получится у нас нечто наподобие УДК «Америка», который и создавался под схожие задачи. Вот только стандартное водоизмещения американской «Америки» вовсю стремится к 40 тысячам тонн, и строительство серии подобных кораблей будет сопоставимо по стоимости с авианосной программой.
Иное дело – создание УДК средних размеров, наподобие того же «Мистраля». Такие корабли действительно имеют свою нишу и предназначение, которое они способны реализовать лучше всего: речь, разумеется, о высадке десанта. Но и в глобальном конфликте такой корабль не будет совсем бесполезен – приняв на борт вертолеты ПЛО (уж сколько получится), он будет способен поддержать прочие силы противолодочной обороны на театре. Но все же это – вспомогательная функция УДК, с которой он будет справляться даже хуже, чем вертолетоносец ПЛО, а основная его задача – это именно десанты.
Таким образом, я прихожу к выводу, что единственным вертолетоносцем, который действительно может быть полезен ВМФ РФ, является универсальный десантный корабль. Однако задачи, на которых он специализируется, для нашего флота вторичны, и строить такие корабли в то время, когда не обеспечена безопасность наших ракетных подводных крейсеров стратегического значения, на мой взгляд, совершенно нецелесообразно.
Информация