Узбекистан. Новая конституция и протесты
«Отвлекают от основной реформы»
Не успели закончиться встречи и форумы, где высокие руководители обсуждали будущее Каспия, как Узбекистан начала охватывать протестная волна. Формальным поводом для нее стал проект новой Конституции Узбекистана. Пресса «либерального направления» вышла с заголовками, подобными следующему: «Пожизненный срок, бесправный Каракалпакстан и призрак ГУЛАГа», «Узбекский Донбасс» и проч. Вот так, ни больше ни меньше, а сразу призрак ГУЛАГа, сразу Донбасс.
Узбекистан на сегодняшний день является самым населенным государством Средней Азии, при этом не секрет, что в России находится на заработках с разной периодичностью и в зависимости от оценок: официальных – 3,4 млн человек, или не очень официальных – свыше 5 млн. Если брать даже официальные оценки, которым автор, кстати, доверяет больше, то все равно получается, что узбекская диаспора в России является самой многочисленной. Поэтому, несмотря на отсутствие общей границы, за ситуацией в регионе желательно внимательно наблюдать.
Если посмотреть на то, что пишут в новостях, то будут высвечиваться три основных темы. Первая – продление сроков полномочий президента республики. Вторая – пересмотр статуса республики Каракалпакстан. Третья – усиление государственного контроля.
Следует отметить, что, скорее всего, в течение ближайшей недели мы в той или иной форме увидим примерно такую же повестку и наших отечественных СМИ, просто потому, что НКО и НПО, действующие в Средней Азии, ведут довольно агрессивный промоушен своих тезисов. Что интересно, на Украине паблики уже вовсю подхватили эту новость. Что толку Киеву от протестов в Каракалпакии? Никакого, просто заказчик повестки один и тот же.
Хорошей иллюстрацией этого служит следующая цитата с одного из ресурсов:
«Между тем, в списке изменений в Конституцию содержится более двух сотен пунктов... Но они только отвлекают от основной реформы».
О как! Поправок двести с лишним, и буквально все они отвлекают от главного – изменение сроков президентских полномочий. Это точка приложения медиаресурса, а ситуация в регионе Узбекистана – инструмент. Причем время для его применения выбрано довольно точно.
Интерес для нас представляет не только то, насколько серьезны реальные предпосылки изменений в основной закон и протекающих протестов, но и сами схемы, по которым подобные протесты заряжаются и раскачиваются. Дело в том, что шаги, которые предприняты за последнее время странами региона, направлены на формирование основ будущей и довольно широкой по охвату торговой системы. Впервые стороны переходят к предметному рассмотрению новой системы валютных расчетов, а уже само такое обсуждение раньше было жестко табуировано англо-саксонскими политическими и финансовыми кругами.
Что говорить, если М. Каддафи долгое время списывали очень многое, но вот продвижение идеи африканского валютного союза и золотого динара оказалось для ливийского лидера фатальным. К сожалению, при попустительстве и нашей страны.
Сегодня ситуация для наших бывших партнеров гораздо серьезнее, чем идеи и прожекты лидера Джамахирии. Объективно – и Центральная Азия, и Средняя Азия, и Россия вместе не готовы формировать некий общий блок, построенный на принципах, аналогичных европейскому проекту. Однако сама идея создания альтернативной системы расчетов и торговли оказалась близка всем странам без исключения.
Для наших соседей (и Петербургский форум убедительно показал это) ЕАЭС не является той структурой, в рамках которой они готовы единым блоком идти в более широкие новые форматы работы с Индией, Китаем, Ираном – каждый участник идет туда по отдельности. Но, идя каждый по отдельности, стороны вынуждены все равно обсуждать и сближать свои позиции, и вот для этого собиралась на днях «Каспийская конференция» в Ашхабаде.
Для «Западного блока» в данном конкретном случае неудача построения ЕАЭС как единой блоковой структуры не приносит особых выгод на фоне того, что подавляющее число участников в регионе готово участвовать в выработке новых платежных и торговых систем, вне привязки к традиционным центрам эмиссии. Уже само предметное обсуждение подобных вопросов, да еще в практической плоскости, есть наихудший сценарий для «глобального финансового проекта». Удивительно ли, что сейчас будут на прочность проверяться все «узкие места» внутренней политики у наших соседей, тем более что таких мест более чем достаточно?
Слабое звено
Внутренняя региональная политика была и остается слабым звеном государств Средней Азии. Причины очевидны и являются историческими: изрезанность и протяженность границ, по периметру которых идет сплошная национальная «чересполосица», неравномерность распределения основных природных ресурсов, главным из которых является вода. Слабая транспортная сеть выстроена таким образом, что практически любой транзитный маршрут проходит через несколько границ (зачастую по два раза) и местных «центров силы», многие из которых имеют свои отдельные отношения не только со своим национальным политическим центром, но и с соседним государством – родственным по сути.
Каракалпакская республика – это пример такой региональной проблемы. Огромная территория между Казахстаном и Туркменией в бассейне Аральского моря (или того, что от него осталось), пустыни и полупустыни с редким населением. При том, что республика занимает почти треть территории Узбекистана, в ней проживает менее 1 % населения страны. В культурно языковом плане население ближе к казахам, хотя не является исторически им родственным. Тем не менее многие события истории XVI–XIX вв. этим народам приходилось претерпевать вместе, что, естественно, отразилось на восприятии друг друга.
Ряд националистических кругов длительное время проводит в информационную и образовательную повестку тезис о том, что каракалпаки и казахи один народ, с одним языком. Это исторически не так. Языки близки, но близки потому, что вышли из одной языковой семьи. Этногенез же и даже антропология – различны. Впрочем, последнее можно видеть невооруженным глазом, побывав в регионе. В самом Казахстане вам могут ответить, что это предмет особых дискуссий, и зона Аральского моря и дельты Амударьи, мол, всегда была в сфере казахских родов.
Причина столь высокой территориальной диспропорции достаточно банальна – в СССР несколько раз делили между республиками огромный участок пустынной и крайне сложной для освоения земли. С одной стороны, из Арала постоянно происходил отток воды в сельское хозяйство южных регионов, с другой – постоянно выдвигались проекты по регенерации Аральского моря. В том и другом случае требовалась некая пропорция между соседями. В настоящее время Аральское «море» находится на грани полного исчезновения. Сток влаги минимален. В качестве иллюстрации читателя можно адресовать к кадрам знаменитого фильма «Игла», который снимался в тех местах, только с казахской стороны. Сегодня такое зрелище представляет практически вся акватория бывшего Арала.
В итоге Каракалпакская республика находилась во времена СССР в разных государственных структурах: Казахской ССР, Узбекской ССР, даже РСФСР. С одной стороны, ее география и условия создавали нагрузку на экономику, с другой – служили своеобразным политическим противовесом в управлении. При слабой экономической базе это был своеобразный культурный и политический анклав. С отдельной республиканской системой образования, помимо всех прочего. При распаде СССР Каракалпакская республика вошла в Узбекистан на правах «суверенной республики с правом выхода». Конституция принята в 1993 году.
Статус суверенной республики в составе Узбекистана во многом напоминал парад суверенитетов в России в начале 90-х. Но где пределы государственного суверенитета? С одной стороны, в Конституции Узбекистана в статье 74 действительно записано, что республика обладает правом выхода по результатам общенародного референдума. С другой стороны, в конституции самой суверенной республики Каракалпакстан нет, например, нормы, согласно которой вопрос о референдуме входит в перечень исключительных полномочий республиканского парламента – высшего законодательного органа (Жокаргы Кенес), ст. 70. При этом все основные должности и персоналии (кроме судейского корпуса), согласно каракалпакской же конституции, занимают лица «по представлению» в Ташкенте.
Это очень важный нюанс, ведь общенародный референдум – это в данном случае важнейшая процедура в плане государственного строительства, база собственно суверенности, а законодательной базы под него нет. И в этом плане история сильно напоминает коллизию с референдумом в Иракском Курдистане 2017 года.
Автор за два дня насчитал в сети примерно 42 статьи о том, как каракалпаков лишают права на самоопределение, убрав слова о всенародном референдуме из Конституции Узбекистана, при этом в данной части именно поправки в узбекскую конституцию закрепляют положения конституции самого Каракалпакстана. К примеру, дословный перенос из каракалпакской конституции положения: «Высшим должностным лицом Республики Каракалпакстан является Председатель Жокаргы Кенеса Республики Каракалпакстан».
На самом деле, если следовать нормам Устава ООН, то право на самоопределение не зависит от законодательства той или иной страны, поскольку относится к категории «базовых прав». Другое дело, что сторона, которая всерьез рассматривает такой референдум как возможную перспективу, она заранее готовится к этому и заранее такую юридическую базу готовит. В данном случае базу не готовил никто, однако мы читаем одну за другой статьи, лейтмотив которых: двести поправок в конституцию призваны заретушировать две основных.
Что же это за двести поправок, которые призваны «замылить главное»? Ну, например, признание Узбекистана светским государством, отмена смертной казни, на минуточку, закрепление нормы о том, что представители Каракалпакстана имеют своих представителей в высших законодательных, исполнительных и судебных органах Узбекистана, право законодательной инициативы от 100 тыс. граждан Узбекистана, управление муниципальной собственностью, запрет на вмешательство в адвокатскую деятельность.
Не правда ли, перед нами явно «призрак ГУЛАГа»? Особенно напоминает ГУЛАГ норма в конституции об обеспечении прав беременных женщин. Может быть, «призрак ГУЛАГа» в том, что в конституцию вводятся нормы, регулирующие деятельность Агентства по борьбе с коррупцией?
Не иначе как великим грехом многие средства массовой информации объявили увеличение срока президентских полномочий до 7 лет. Дескать, таким образом действующий президент обеспечивает себе «автоматически» правление на 14-летний период. Авторы подобных текстов даже не утруждают себя мыслью о том, что такое утверждение – это есть автоматическое непризнание любых выборов органов власти в принципе. До 6 лет – 12-летнее правление, сократи с пяти до трех – будет 6-летнее правление. Оставь пять – десятилетнее. Интересно, а в ФРГ у г-жи А. Меркель было за 15 лет какое правление? Сменяемое или нет? Тренд на увеличение сроков правления сейчас является практически всеобщим в силу того, что договоренности идут на длительные периоды и по системным вопросам. Среднеазиатские страны здесь просто идут в фарватере логики долгосрочных договоров, естественно, с учетом национального исторического колорита.
Хорошо, оставим тему ГУЛАГа, ведь зачастую проблемы лежат в экономической плоскости, тем более что та часть плато Устюрт, которая входит в Каракалпакстан, обладает не только запасами природного газа, но и имеет довольно приличные мощности по его переработке. Газ идет на внутренний рынок и на переработку, причем довольно с хорошей добавленной стоимостью – полноценное полимерное производство. Однако, если начать разбираться предметно, то потенциал на бумаге радикально отличается от фактического, для инфраструктуры экспорта не хватает объемов, а те, что имеются в доступе, необходимо транспортировать и смешивать в системе нашей страны. Инвестиции обсуждались, «Газпром» участвует в проектах, но назвать их стратегическими не позволяют реальные цифры.
Часто указывают как региональный фактор некие «маршруты контрабанды». Автор на это может ответить следующее, «нормальный» контрабандист через эти места не поедет, ибо, случись что, затраты на вытаскивание транспорта и груза из этой лунной пустыни превысят стоимость большинства грузов.
Представим себе на минуту, что референдум произошел, и Каракалпакстан бодро попросился в состав соседа – Казахстана.
Во-первых, что будет делать Нур-Султан с учетом того, что инвесторы вкладывались в долях с правительством и под гарантии Ташкента?
Во-вторых, у Казахстана уже есть аналогичный регион и свой Мангышлак с инвестициями в углеводороды, и побережье Каспия, где буксуют уже сделанные инвестиции. От такой рокировки дельта Амударьи не станет полноводнее, высыхание Арала не прекратится, а вот вся инфраструктура вокруг этого рукотворного бедствия станет хорошей расходной статьей для казахстанского бюджета.
Означает ли это, что в регионе все «безоблачно»? Нет, конечно! Это климатически крайне сложная, относительно депрессивная территория, с населением, 2/3 из которого этнически не ассоциирует себя с узбеками. Однако и раскачка «казахского фактора», за какой вопрос предметно ни возьмись, не решает ни одной реальной проблемы.
Так же примерно, по всей видимости, рассуждали первоначально и в Ташкенте. Когда народ начал собираться в Нукусе (столице республики), власти объявили о том, что несанкционированные акции пора прекращать, выставили органы правопорядка. Затем заявили, что текст поправок был понят «неверно», и после разъяснения все вернется в норму. Позже узбекский лидер прибыл в Нукус лично и высказался на тему, что текст поправок меняться не будет. Потом – что поправки можно долго обсуждать и никого от этого процесса не отстраняют. Однако еще через пару часов было сообщено о том, что текст останется без изменений, в старой редакции, а в регионе вводится чрезвычайное положение сроком до 3 августа.
В чем отличие и в чем сходство ситуации с соседним Казахстаном пятью месяцами ранее?
В Казахстане наблюдался транзит власти, и Россия, выбирая сторону, поддерживала К.-Ж. Токаева, выступавшего с позиции «национальный приоритет – дружественный сосед». Да, без глубокой дальнейшей интеграции в ЕАЭС, без поддержки РФ на внешнеполитическом треке и т. п. Но это все-таки нейтральный и формально дружественный статус. А вот окажись на его месте оппоненты, еще неизвестно, сколько проблем пришлось бы решать на этом направлении, учитывая то, что Запад готовился к открытому наступлению на Донбассе. Другое дело, что неправительственные организации и ультраоппозиция в лице Аблязова в данном случае выступали не впереди процесса, а сопровождали его, подливая масло в огонь.
В Узбекистане конструкция иного характера. Здесь НПО выступают уже впереди процесса, одновременно стравливая националистически настроенную часть казахстанского общества, которая считает, что в январе Нур-Султан пошел Москве на недопустимые уступки, а риторика К.-Ж. Токаева недостаточна, те силы в Казахстане, которые оказались в свободном плавании после января, и элиты в Ташкенте. Т. е. создается узел проблем в центре региона, который идет сегодня договариваться о новой системе торговли и расчетов. Казалось бы, что Казахстан прошел январский кризис и может спокойно заниматься обычной работой. Может, только ситуация в соседнем Узбекистане неизбежно развернет очень обильные дискуссии на тему поддержки «братьев-соседей», и еще большой вопрос, в каком ключе и кто направит их по месту и по времени.
Пока автор писал этот текст, в новостных лентах появилось еще 18 материалов на тему «Каракалпакстан восстал за независимость». И еще раз убеждаешься в том, что государство, которое упускает из поля зрения информационную повестку, начинает проигрывать, даже совершая вполне адекватные и рациональные шаги. Если же этот процесс совмещается с отсутствием контроля за региональными элитами, то, в условиях нынешней ситуации новой холодной войны, есть все шансы получить весьма серьезные проблемы. Вырулить ситуацию у Ташкента получится ценой существенных уступок, которых могло бы и не быть, займись там очисткой пространства от НПО и прочих платных «рассадников демократии». Но как быть с многовекторностью?
Вот эта самая многовекторность в нынешнем мире будет в регионе висеть дамокловым мечом над каждым государством Средней Азии, потому что политическим деятелям еще предстоит понять, что новая валютная система априори не допускает политической неоднозначности: и нашим и вашим. Для экономики Запада новая торговая система, обсуждение новых валют и системы расчетов – это крушение опоры гегемонии, и за многовекторность еще не раз придется расплачиваться целым букетов больших и малых проблем.
Информация