Итальянское вторжение во Францию или Как дуче фюреру помогал
Не будет большим откровением тот факт, что своему поражению во Второй мировой войне блок стран «оси» обязан собственным лидерам, людям авантюрного склада. Будучи на все сто процентов порождением своей эпохи, они в то же время выпадали из нее, противились ее индустриальному рационализму, выверенным законам ведения войны и подготовки к ней. И верно, не безумцем ли надо быть, чтобы, например, отправить итальянскую армию на завоевание Франции – страны с куда большим военным, промышленным и ресурсным потенциалом по сравнению с полуаграрной и небогатой Италией? Заслуженный дуче-вождь итальянского народа Бенито Муссолини думал иначе, и у него были на то свои причины.
В июне 1940 года итало-фашистские захватчики напали на Францию, развязав боевые действия на суше, в море и в воздухе на всем обширном пространстве Средиземноморского театра боевых действий. О ходе этих боевых действий сейчас уже мало кто вспомнит, ведь на фоне последующих эпохальных событий они кажутся незначительными, даже анекдотическими. Предлагаю тебе, дорогой читатель, свой небольшой очерк, который исправит досадную оплошность.
Предыстория конфликта
В литературе Италию и Францию часто называют «латинскими сестрами» с прозрачным намеком на историческое и цивилизационное родство двух стран. Французы любят говорить, что независимость Италии оплачена французской кровью. Один родственник дарит другому свободу от иноземного плена – что может быть дороже? Но в отношениях между государствами, хорошо это или плохо – не нам судить, нет места простой человеческой благодарности. Ее заменяет некая труднообъяснимая идейная конструкция, скрытая под туманным термином «национальный интерес».
Во второй половине XIX столетия национальный интерес Франции состоял в максимальном расширении сферы влияния в бассейне Средиземного моря. Национальный интерес Италии, только что состоявшейся как единое государство, состоял в получении своей доли от колониального «пирога» в том же географическом регионе. Так интересы двух «сестер» вошли в непреодолимое противоречие. А родственные споры, как известно, отличаются особенной пикантностью.
Итальянцы имели особые виды на Северную Африку. Еще в 1871 году Джузеппе Мадзини писал про «флаг Рима над горами Атласа» и Средиземное море как внутреннее озеро Италии. В полном соответствии с этой программой итальянский бизнес проникал в Тунис, готовя почву для порабощения мусульманской страны. И тут французы нанесли ответный удар – в 1881 году они ввели в Тунис войска. В скором времени англичане вступили в Египет. Итальянцам было указано на их место.
Итальянский премьер Бенедетто Кайроли. После захвата французами Туниса он был вынужден уйти в отставку – столь сильно было негодование общества.
Трудно описать ярость итальянской прессы, проклинавшей «предательство» французов. Но в Риме были способны и на эффектные дипломатические шаги, а не только на газетную трескотню. В 1882 году Италия вступила в единый военно-политический блок с Германией и Австро-Венгрией. Таким образом правительство Депретиса обеспечило себе тыл и мощный противовес Франции и Англии, что позволяло сосредоточить силы на колониальной экспансии.
Оставшиеся десятилетия бурного века итальянцы посвятили территориальным захватам на территории современных Эритреи, Эфиопии и Сомали. Успехи здесь чередовались с крупными, даже катастрофическими провалами, такими как поражение в битве при Адуа в 1896 году от войск эфиопского негуса. Сложности в Восточной Африке вынудили Рим вновь вернуться к северному направлению. Но и здесь их ожидали не менее серьезные вызовы.
К началу XX века на побережье Северной Африки практически не оставалось свободных территорий для колониального захвата. Французы, к черной зависти итальянцев, укрепились в Тунисе и Алжире, Марокко, англичане – в Египте. В Восточном Средиземноморье к этому концерту великих держав добавлялся клубок интересов австро-венгров, немцев и русских, терзавших слабеющую Османскую империю. Поднимали голову греки и прочие малые народы Балкан. В этот геополитический котел итальянцам нечего было и соваться.
Поэтому Рим пошел по пути минимального сопротивления. Было решено отхватить у Османской империи Ливию – заштатную, нищую и бесплодную провинцию, почти не защищенную войсковыми гарнизонами и слабо связанную с метрополией. В сентябре 1911 года совместные силы армии и Королевского флота Италии атаковали Ливию.
Ливийская кампания для Италии складывалась тяжело, военные действия затянулись больше чем на год. Турок и ливийских инсургентов негласно поддерживала Франция (и снова проклятая Франция!) – через ливийско-тунисскую границу перевозились контрабандные партии вооружения, французы даже попытались перебросить по морю военные самолеты в помощь османам. Контрабандистов часто ловили итальянские патрули и перехватывал Королевский флот.
И хотя войну Италия все же выиграла, отношения между «латинскими сестрами» еще более осложнились.
Итальянские солдаты в Ливии, 1911 год
В этой связи немного парадоксальным кажется вступление Италии в Первую мировую на стороне Антанты. Более понятным оно станет, если допустить, что за счет победы в войне итальянцы хотели добиться перераспределения в свою пользу ряда средиземноморских и африканских территорий. Италии обещали Далмацию и Албанию, Истрию и колонии Германии…
Да, это был список, достойный величия самого Древнего Рима! Стоит ли говорить, как жестоко итальянцы просчитались насчет мнимой щедрости своих союзников? И вслед за поэтом-националистом Габриэле Д'Аннунцио лишь оставалось восклицать об «утерянной победе». Концепт утерянной или «изувеченной» победы стал краеугольным камнем в пропаганде фашистского движения. Уж они-то, дерзкие парни в черных рубашках, точно заставят коварных французов и англосаксов глубоко пожалеть о своем предательстве…
Объявление войны и стартовый расклад
Фашистские агитаторы могли декларировать все что угодно, но итальянский генералитет к войне с Францией не готовился. Вернее сказать, готовился, но к войне оборонительной. Для такой кампании итальянские силы были вполне адекватно подготовлены, но не могли рассчитывать на большее. Поэтому объявление Муссолини войны Франции 10 июня 1940 года стало сюрпризом для всех – и для чужих, и для своих. Ведь еще в приказе генерального штаба от 7 числа (!) строго оговаривалось, что Королевская армия в текущем конфликте будет занимать позицию строго выжидательно-оборонительную. К активным действиям готовился только флот, да и то с рядом оговорок.
У дуче были свои резоны, ведь коллапс французских войск перед лицом наступающего вермахта становился уже очевидным. В своем типичном пафосно-анекдотическом стиле он объяснял генералам, что Италии необходима «тысяча убитых, чтобы получить место за столом переговоров». Маршал Бадольо парировал – понадобится почти месяц, чтобы привести армию в состояние готовности к наступательным операциям. Муссолини, как он делал это почти всегда, пропустил возражения военных профессионалов мимо ушей.
Муссолини беседует с Умберто Савойским
Группировка вторжения была наскоро собрана из двух армий в составе западной группы войск. Командующим группировкой был назначен Умберто Савойский, антивоенно настроенный аристократ, не имевший реального опыта командования войсками. Правда, над ним поставили гораздо более опытного Грациани, но и тот был слабо знаком с реальной обстановкой на фронте наступления и в войсках. Командование итальянцев трудно было назвать компетентным.
При отсутствии внятных целей и плана операции надежда оставалась на количественную мощь. И действительно, группировка итальянских войск, собранных для наступления, составляла около 300 тысяч солдат и офицеров при 3 000 орудий. Логистическая поддержка, состояние матчасти и уровень подготовки этой армады для боевых действий в сложных условиях горных районов оставляли желать много лучшего. В теории сухопутные войска могли рассчитывать на поддержку более чем тысячи самолетов, но на практике Королевские ВВС не были еще готовы оперировать на французском фронте большими соединениями.
Возникает резонный вопрос – что же могли противопоставить французы? Еще в 1939 году они сконцентрировали на итальянской границе мощнейшую группировку в 550 000 человек. После германского вторжения она была многократно ослаблена, урезана до 185 000 в Альпийской армии генерала Олри. Она состояла главным образом из трех дивизий горных стрелков, укомплектованных резервистами, и гарнизонов пяти укрепленных районов «Альпийской линии». Укрепления здесь были главным козырем французской армии.
Современные форты были отлично укомплектованы артиллерией – на них стояло 68 минометов калибра 81-мм, 32 75-миллиметровых орудия и восемь орудий калибра 95 и 135-мм. В резерве армии оставались четыре артбригады тяжелых орудий калибра 155-мм и танковый батальон, с устаревшими FT-17 на вооружении. Почти все зенитки были изъяты и переброшены на более «жаркие» направления для борьбы с люфтваффе, но в гористом и хорошо укрепленном регионе это не играло значительной роли. То же касалось и авиационной поддержки, она составляла 60 самолетов всех типов, от истребителей «Девотин» D.520 до пикирующих бомбардировщиков Vought 156F и дальних бомбардировщиков «Фарман». Французская авиация была хоть и малочисленна, но хорошо подготовлена, а летный состав высокомотивирован. Обещали помочь и англичане: переброской бомбардировочной группы Хэддока в составе 12 «Веллингтонов».
Война началась бомбежками…
Войну против Франции итальянцы начали в Тунисе. Ранним утром 11 июня скоростные бомбардировщики «Савойя-Маркетти» SM 79 атаковали французскую базу морской авиации в Каруба и сожгли четыре из шести летающих лодок местного соединения. Рейды продолжались еще два дня, в налетах принимало участие до 21 бомбардировщика одновременно. Французские истребители «Моран-Солнье» 406 были бессильны против итальянских машин, которые банально не могли догнать. А вот зенитчики действовали веселее – сбили или повредили не менее трети итальянских самолетов от общего числа.
Параллельно итальянские ВВС развернули бомбардировочную кампанию против французской метрополии. В ночь на 13 июня они бомбили Тулон, продолжились налеты и днем. Французы эффективно отвечали вылазками истребителей, су-лейтенант Пьер Ле Глоан записал на свой счет пару BR 20. Удачно работали над Тулоном и летчики-истребители морской авиации. Точных бомбовых ударов здесь у итальянцев не получилось.
Итальянские бомбардировщики SM 79 в полете
Впрочем, и ответные бомбардировки англо-французских союзников не назовешь успешными. Провалы здесь доходили до смешного. Прибывшая под Марсель британская группа Хэддока вознамерилась бомбить индустриальные города Северной Италии. Вместо этого бравые летчики в первом же ночном вылете отбомбились…по Швейцарии! Британские бомбы упали на Женеву и Лозанну, почти сто мирных жителей пострадало от взрывов и разрушений. Инцидент удалось замять, война как-никак… Швейцарцев убедили отнестись к ситуации с пониманием. Вскоре после этого фиаско французы уговорили незадачливых помощников прекратить боевые вылеты, что называется, от греха подальше.
Тем временем активизировалась итальянская истребительная авиация. Массированная внезапная атака бипланов CR. 42 на аэродромы под Тулоном 15 июня застала французов врасплох. Итальянцы сожгли три «Девотина» на земле, и Бог знает, чего бы они еще успели натворить, если бы в дело не вмешался уже знакомый нам Ле Глоан. На своем D.520 он сбил четыре итальянских биплана, отогнал неприятеля от аэродрома и на обратном пути расправился с одиночным бомбардировщиком BR 20. Пять вражеских машин меньше чем за час боя – историки справедливо считают вылет Ле Глоана рекордом всей кампании 1940 года. Рекорды рекордами, но в тот же день успехами отметились и итальянские мастера воздушного боя – они сбили шесть французских пикировщиков и два истребителя.
На морских просторах царило затишье, если не считать единственного рейда французского флота на Геную. В ночь с 13 на 14 июня четыре крейсера и одиннадцать эсминцев вышли из Тулона и обстреляли итальянское побережье в окрестностях города. Французы целили в некие «промышленные объекты», но попали по гражданским кварталам, отправив в мир иной девять мирных жителей и ранив больше тридцати. Отбивались от ночных гостей итальянские торпедные катера и береговые батареи, одна из которых добилась попадания по эсминцу «Альбатрос». Французы гордо удалились, потеряв 20 моряков убитыми и ничего, по сути, не добившись.
Наземная операция начинается… и заканчивается
Пока латинские «братушки» упражнялись в воздушных боях, германские танки входили в Лион. Ожидалось наступление вермахта в направлении Гренобля и Валанса. Муссолини занервничал. Его армия еще не вступила в бой и рисковала не успеть явиться на войну. Он давил на генералов с началом наземной операции. Генералы взяли под козырек.
Итальянские войска на марше к линии фронта. Июнь 1940 года
В 5:30 утра 21 июня итальянская армия перешла в наступление по всей ширине фронта (если можно говорить о ширине в краю высоких пиков и узких горных долин). 1-я итальянская армия атаковала в направлении Ментона – дивного местечка на Французской Ривьере, городка курортников и рыбаков. Правда, погоды для туристического сезона в то лето стояли отвратные – на побережье шел постоянный дождь, а в горах валил снег.
Проклиная непогоду, пехотинцы дивизии «Коссерия» пробивались к городу, пока не уперлись в оборонительные порядки французского батальона, занимавшего форт Мон-Ажель и окрестности. Возникла досадная заминка. Разрешить кризис не удавалось ни подключением к обработке французских позиций железнодорожных орудий, ни попыткой десанта в тыл неприятелю. Только через три дня дивизия «Модена» сумела здесь переломить обстановку и занять Ментон. Успели до перемирия!
На севере у перевала Малый Сен-Бернар горнострелковые части 4-й армии сумели преодолеть передовые позиции французской армии и продвинуться на несколько километров в отведенном секторе. Дальнейшее их продвижение застопорилось – французские форты невозможно было подавить без артиллерии и танков, застрявших где-то в ближнем тылу и на горных дорогах. По той же причине забуксовали и атаки моторизованной дивизии «Триесте».
Итальянские «альпини» на занятых позициях
Несколько южнее итальянцы наступали на Модан, важный по местным меркам логистический узел, взятие которого позволяло бы развивать наступление навстречу передовым немецким частям под Шамбери. Но и здесь тактических успехов смогли добиться только итальянские горные стрелки, атаковавшие французский гарнизон в деревушке Бессан с совершенно неожиданного направления. Обескураженные французы сдали итальянцам Бессан и еще пару горных деревень без единого выстрела.
Но на остальных участках французская оборона устояла, блокировав основные силы наступающих огнем из фортов. Прижатые к земле итальянские пехотинцы несли потери из-за обморожений, артиллерийская поддержка уже по недоброй традиции так и не объявилась. В таких условиях общее продвижение не превысило трех километров, а пиком успеха итальянского оружия стал захват форта Шенайе со всем гарнизоном. Модан, разумеется, устоял. Наступление на соседний альпийский город, Бриансон, итальянцы и вовсе не попытались развить.
Итальянцы позируют в занятом с боем Ментоне
Исход наступления был уже понятен – быстрого прорыва и развала французской обороны не случилось, а значит – вся итальянская авантюра теряла остатки смысла. Впрочем, трудно было и ожидать успеха в таких погодных условиях и при полностью нарушенной координации сил и средств в итальянских войсках. Оставалось сидеть на горных перевалах, вести вялые артдуэли и перегруппировку. Ну и ждать капитуляции Франции, разумеется. Ей оставалось уже недолго.
Конец истории
Подготовка к заключению перемирия омрачилась варварской итальянской бомбардировкой Марселя, которая унесла жизни 143 горожан. В остальном больших препятствий не возникло. К вечеру 24 июня 1940 года итоговый документ был согласован и подписан, а к утру 25 июня вступил в силу. Боевые действия между Францией (или тем, что от нее осталось) и державами «оси» официально прекратились. За все время боев итальянская армия потеряла 631 убитого, 616 пропавших без вести и около 3 700 человек ранеными, обмороженными и пленными. Установка дуче «на 1 000 убитых, чтобы получить место за столом переговоров», не была выполнена. Общие потери французов не превысили 410 солдат и офицеров.
Эвакуация раненого итальянца санитарным поездом. 25 июня 1940 года
Изначальные требования Муссолини были очень высоки на фоне скромных успехов его войск – он запросил оккупационную зону итальянской армии вплоть до Роны, занятие Туниса, морских портов в Северной Африке и еще целый ряд уступок и преференций. Но по итогам переговоров дуче резко и неожиданно умерил свой пыл, согласившись на оккупацию Италией только той территории, которую она успела занять в ходе боевых действий.
Кроме того, французы обязались создать на франко-итальянской, ливийско-тунисской границах и во французском Сомали демилитаризованные зоны. Это были очень мягкие условия договора для побежденной страны, тем паче что Италия имела все необходимые политические и дипломатические инструменты, чтобы навязать французам куда более унизительные положения. Историки до сих пор не могут прийти к единому мнению – что же заставило Муссолини отступить? Уж не приступ ли сентиментальности диктатора, южной души, пожалевшей поверженного врага?
Итальянский форт Шабертон, разрушенный контрабатрейным огнем французской артиллерии. Форт был нейтрализован огнем 280-мм орудий
Так или иначе, долгая историческая борьба между «латинскими сестрами» завершилась победой Италии. Франция была повержена и растоптана и не представляла больше угрозы экспансионистским планам Рима. Конечно, в 1945 году, когда крах потерпела уже фашистская Италия, можно было говорить о неком реванше…
Но роль французов в этом реванше была не столь высока, да и потеря ими колониальных владений после Второй мировой войны сделала соперничество между двумя государствами неактуальным. Распрощавшись с колониальными империями, Франция и Италия наконец пришли к мирному сосуществованию. Надолго ли? Время покажет…
Источники и литература:
1. Forczyk, R. Case Red: The Collapse of France. Oxford, Bloomsbury. 2019
2. Gianni Oliva, 1940 La guerra sulle Alpi occidental. Torino, Edizioni del Capricorno, 2020
3. Giorgio Rochat, Le guerre italiane 1935–1943. Milano, Einaudi, 2008
Информация