Губернаторская вольница возвращается?
Воскресенье 14 октября 2012 года открыло новую страницу российской истории. Как ни пафосно это звучит, но 14 октября стало тем днем, когда на российские просторы вернулись, по сути, прямые губернаторские выборы сразу же в массовом порядке. Да-да, те самые прямые губернаторские выборы, о которых в течение последних 8 лет говорили так много, что это приводило к серьезной конфронтации между властью и оппозиционно настроенными силами. Оппозиция открыто критиковала президента Владимира Путина, который в сентябре 2004 года предложил упразднить прямые, так называемые, народные выборы глав российских регионов. Критика сопровождалась словами о том, что Путин, который к тому моменту уже находился в Кремле после избрания на второй президентский срок, старается всеми силами узурпировать власть. Мол, отмена прямых губернаторских выборов – это окончательное прощание с демократическими нормами, к которым Россия стремилась в течение всех лет, прошедших с момента распада Советского Союза.
Однако идея Путина о приостановлении прямых губернаторских выборов в России в 2004 году, на самом деле, стала последней каплей того наследия, которое оставалось после знаменитой ельцинской фразы начала 90-х «возьмите суверенитета столько, сколько сможете». Тогдашние слова Бориса Ельцина в разных уголках создаваемой Российской Федерации поняли настолько однозначно, что люди, попадавшие на высшие посты региональной власти, сами себя превращали в откровенных феодалов, считающих, что вправе распоряжаться всеми региональными ресурсами так, как им вздумается. Доходило до того, что главы регионов российского государства принимали поместные конституции, которые напрямую шли вразрез с основным федеральным законом. Эти региональные кодексы были целиком и полностью направлены на обслуживание интересов конкретных людей из политической верхушки субъектов федерации, которые на основании лично инициированного законодательного акта могли умело пользоваться ельцинской фразой о фактической беспредельности своего суверенитета.
Главы регионов, которые побеждали в ходе всенародного «объективного» голосования и на основе, безусловно, «объективнейшего» подсчета голосов региональных избирательных комиссий, нередко представляли собой личности, которые либо еще вчера фигурировали в криминальных сводках, либо продолжали заниматься криминальной деятельностью, даже будучи в губернаторском (региональном президентском) кресле. Региональные власти вспоминали о том, что их регион является де-юре частью России только тогда, когда им требовались вливания из федерального бюджета. При этом очевидно только ленивый губернатор эпохи 90-х и начала 2000-х не использовал получаемые из федеральной казны средства для решения личных проблем. Нередко доходило до того, что чиновники на местах в обход всех федеральных законов и без ведома федеральных властей решали использовать приватизационные механизмы, для того чтобы пополнить свой личный карман новыми доходами.
История о правлении республикой Марий Эл президентом Вячеславом Кислицыным с 1997 по 2000 год больше напоминает сводки с полей криминальных сражений эпохи больших гангстерских войн первой трети 20-го века в США. Удивительно, но законно избранный президент региона Вячеслав Кислицын умудрился в свое время быстро прибрать к рукам марийскую экономику, разделив сферы влияния между своими близкими «партнерами». В конце 90-х Марий Эл захлестнули скандалы в сфере бизнеса, которые свидетельствовали о том, что вести этот самый бизнес в Республике без губернаторского покровительства было просто невозможно.
Президент Кислицын являлся одним из тех местных князьков, который решал вести дела в удобной для себя самого форме. Долгое время в Марий Эл ходила информация о том, что глава региона собирался заключить контракт с представителями государств Ближнего Востока о прямых поставках ЗРК «С-300» в обход федерального центра, причем по заниженным ценам. Мало того, по данным сайта http://www.compromat.ru под патронатом президента Марий Эл Кислицына на правительственных дачах и в собственном особняке президента проходили курс лечения и реабилитации странные люди кавказской национальности, которые отказывались от услуг государственных медицинских учреждений. Что это были за люди, остается только догадываться, но при этом нужно помнить, что окружение Кислицына в то время бойко контактировало с северокавказской диаспорой в Марий Эл, члены которой, даже попадаясь на явно криминальной деятельности, странным образом оставались неподсудными. По республике упорно ползли слухи, что дело пахнет чеченскими боевиками, с которыми на уровне местных властей кто-то очень и очень приветлив…
Федеральный центр, не обладая на тот момент какими-то серьезными рычагами, для того чтобы ставить зарвавшихся региональных чиновников на место, по сути закрывал на деятельность главы Марий Эл глаза. Дело, как показалось, сдвинулось с мертвой точки лишь тогда, когда местные жители напрямую обратились в Москву с просьбой избавить их от Кислицына. В тот момент окружение самого президента приволжской республики заявило, что это обычный «поклёп», и просто некоторые силы хотят сбросить кристально честного Вячеслава Александровича с должности.
Как бы там ни было, но никаких громких уголовных дел по факту президентских нарушений в Марий Эл заведено так и не было, а Вячеслав Кислицын вполне демократичным путем выборы в 2000 году проиграл Леониду Маркелову. А получается, что если никаких судов не было, то ничего противоправного в свою бытность у руля Марий Эл президент Кислицын не делал… Как-то так…
Если провести рассмотрение других субъектов федерации в эпоху 90-х и начала 2000-х, то продолжает рисоваться картина маслом, при которой региональные политические лидеры брали на себя действительно столько, сколько могли унести. При этом во всех случаях, если у Москвы и возникали какое-либо претензии к местечковым президентам или губернаторам, то у тех на руках всегда был главный козырь: мы – люди, которые избраны народом, а потому руки прочь. И ведь, правда, что тут можно было противопоставить, уж, коль наша страна позиционировала себя страной, ставшей на путь полной и безоговорочной демократизации.
Руководители национальных республик в то время видели себя людьми, которые могут самостоятельно диктовать законы федеральному центру, используя банальную тактику политического шантажа: мол, если вы с нашими чаяниями не согласны, то мы ведь можем заявить о своем окончательном суверенитете, потому что сам Ельцин дал на то зелёный свет… Федеральный центр вынужден был проглатывать и это, потому что клановость на местах достигала невероятных масштабах, а о том, чтобы разрубить этот Гордиев узел с помощью правоохранительной системы не могло быть и речи. Сама региональная система правосудия была откровенно подмята региональными же чиновниками, которые на ее основе и выходили сухими из воды.
В итоге к 2004 году в России сформировалась удивительная система взаимоотношений между региональной властью и властью федеральной. По сути, федерацией территориальный уклад государства можно было назвать с большой натяжкой. Это, скорее, конфедеративная система, в которой большинство региональных лидеров пользовались выборной системой, чтобы урвать побольше, занимать губернаторское (президентское) кресло подольше, а от Москвы дистанцироваться подальше.
Сентябрь же 2004 стал по-настоящему последней каплей терпения федеральной власти. Нападение на школу в североосетинском Беслане обнажило все нервы власти, в том числе, подчеркнуло откровенную несостоятельность целого ряда поместных политических лидеров. В итоге Владимир Путин принял решение, которое было воспринято как непопулярное. Однако далеко не каждый человек в тот момент старался быть честным перед самим собой и объяснить самому себе, для чего президент пошел на временную отмену прямых выборов. Многие увидели в отмене выборов лишь ущемление собственных гражданских прав. Но, позвольте, о каких гражданских правах могла идти речь, когда эти самые права рвущемуся во власть криминалу нужны были для получения нужного процента голосов на выборах, чтобы потом вести свою специфическую деятельность на благо своих карманов.
Нет, безусловно, нельзя говорить, что все поголовно региональные лидеры с 1991 по 2004 год были связаны с криминалом и вели антизаконную деятельность. Но можно совершенно уверенно говорить о том, что таких лиц при власти было немало. Нельзя говорить и о том, что путинское решение образца 2004 года стало панацеей для регионального развития, но в любом случае назначение губернаторов из федерального центра позволило разорвать порочный круг расцветшей буйным цветом клановости и смогло продемонстрировать, что Россия – страна, которая больше не может существовать в формате новой феодальной раздробленности.
Сегодня прямые губернаторские выборы возвращаются в Россию. Говорит ли это о том, что мы с вами «созрели» в гражданском плане и сможем отличать людей, реально радеющих за развитие региона, и откровенных проходимцев, жаждущих получить мандат с целью прикрыть свое причинной место от жесткой руки закона? Вероятно, так ставить вопрос не вполне корректно. Гражданская зрелость не может быть определена одним лишь росчерком пера. Просто прямые выборы дают шанс тем людям, которые готовы стать региональными политическими лидерами, усвоить то, что они являются элементами чиновничьего корпуса, который должен работать в рамках единого закона. Прямые выборы дают шанс продемонстрировать гражданскую зрелость самим политикам. И если они своим шансом воспользуются, то можно говорить о том, что Россия окончательно перешагнула рубеж откровенной политической подростковости.
Будем надеяться, что возрожденные прямые выборы глав регионов и их дальнейшая работа на своих постах подтвердят эти слова и не заставят нас снова думать о целесообразности и эффективности принятого президентом решения.
P.S. На момент подготовки материала выборы завершились в Дальневосточных регионах. По предварительным данным, в Амурской области лидирует единорос Олег Кожемяко (более 75% голосов). В других субъектах федерации региона на выборах в местные законодательные органы с большим отрывом также лидирует партия «Единая Россия». Если учесть все эти результаты и то, что, к примеру, на Камчатке зафиксирован крайне низкий уровень явки (около 15% избирателей), то хочется рассчитывать на то, что российский народ не успел окончательно разувериться в целесообразности региональных выборов как таковых… А такие опасения, почему-то, есть…
Однако идея Путина о приостановлении прямых губернаторских выборов в России в 2004 году, на самом деле, стала последней каплей того наследия, которое оставалось после знаменитой ельцинской фразы начала 90-х «возьмите суверенитета столько, сколько сможете». Тогдашние слова Бориса Ельцина в разных уголках создаваемой Российской Федерации поняли настолько однозначно, что люди, попадавшие на высшие посты региональной власти, сами себя превращали в откровенных феодалов, считающих, что вправе распоряжаться всеми региональными ресурсами так, как им вздумается. Доходило до того, что главы регионов российского государства принимали поместные конституции, которые напрямую шли вразрез с основным федеральным законом. Эти региональные кодексы были целиком и полностью направлены на обслуживание интересов конкретных людей из политической верхушки субъектов федерации, которые на основании лично инициированного законодательного акта могли умело пользоваться ельцинской фразой о фактической беспредельности своего суверенитета.
Главы регионов, которые побеждали в ходе всенародного «объективного» голосования и на основе, безусловно, «объективнейшего» подсчета голосов региональных избирательных комиссий, нередко представляли собой личности, которые либо еще вчера фигурировали в криминальных сводках, либо продолжали заниматься криминальной деятельностью, даже будучи в губернаторском (региональном президентском) кресле. Региональные власти вспоминали о том, что их регион является де-юре частью России только тогда, когда им требовались вливания из федерального бюджета. При этом очевидно только ленивый губернатор эпохи 90-х и начала 2000-х не использовал получаемые из федеральной казны средства для решения личных проблем. Нередко доходило до того, что чиновники на местах в обход всех федеральных законов и без ведома федеральных властей решали использовать приватизационные механизмы, для того чтобы пополнить свой личный карман новыми доходами.
История о правлении республикой Марий Эл президентом Вячеславом Кислицыным с 1997 по 2000 год больше напоминает сводки с полей криминальных сражений эпохи больших гангстерских войн первой трети 20-го века в США. Удивительно, но законно избранный президент региона Вячеслав Кислицын умудрился в свое время быстро прибрать к рукам марийскую экономику, разделив сферы влияния между своими близкими «партнерами». В конце 90-х Марий Эл захлестнули скандалы в сфере бизнеса, которые свидетельствовали о том, что вести этот самый бизнес в Республике без губернаторского покровительства было просто невозможно.
Президент Кислицын являлся одним из тех местных князьков, который решал вести дела в удобной для себя самого форме. Долгое время в Марий Эл ходила информация о том, что глава региона собирался заключить контракт с представителями государств Ближнего Востока о прямых поставках ЗРК «С-300» в обход федерального центра, причем по заниженным ценам. Мало того, по данным сайта http://www.compromat.ru под патронатом президента Марий Эл Кислицына на правительственных дачах и в собственном особняке президента проходили курс лечения и реабилитации странные люди кавказской национальности, которые отказывались от услуг государственных медицинских учреждений. Что это были за люди, остается только догадываться, но при этом нужно помнить, что окружение Кислицына в то время бойко контактировало с северокавказской диаспорой в Марий Эл, члены которой, даже попадаясь на явно криминальной деятельности, странным образом оставались неподсудными. По республике упорно ползли слухи, что дело пахнет чеченскими боевиками, с которыми на уровне местных властей кто-то очень и очень приветлив…
Федеральный центр, не обладая на тот момент какими-то серьезными рычагами, для того чтобы ставить зарвавшихся региональных чиновников на место, по сути закрывал на деятельность главы Марий Эл глаза. Дело, как показалось, сдвинулось с мертвой точки лишь тогда, когда местные жители напрямую обратились в Москву с просьбой избавить их от Кислицына. В тот момент окружение самого президента приволжской республики заявило, что это обычный «поклёп», и просто некоторые силы хотят сбросить кристально честного Вячеслава Александровича с должности.
Как бы там ни было, но никаких громких уголовных дел по факту президентских нарушений в Марий Эл заведено так и не было, а Вячеслав Кислицын вполне демократичным путем выборы в 2000 году проиграл Леониду Маркелову. А получается, что если никаких судов не было, то ничего противоправного в свою бытность у руля Марий Эл президент Кислицын не делал… Как-то так…
Если провести рассмотрение других субъектов федерации в эпоху 90-х и начала 2000-х, то продолжает рисоваться картина маслом, при которой региональные политические лидеры брали на себя действительно столько, сколько могли унести. При этом во всех случаях, если у Москвы и возникали какое-либо претензии к местечковым президентам или губернаторам, то у тех на руках всегда был главный козырь: мы – люди, которые избраны народом, а потому руки прочь. И ведь, правда, что тут можно было противопоставить, уж, коль наша страна позиционировала себя страной, ставшей на путь полной и безоговорочной демократизации.
Руководители национальных республик в то время видели себя людьми, которые могут самостоятельно диктовать законы федеральному центру, используя банальную тактику политического шантажа: мол, если вы с нашими чаяниями не согласны, то мы ведь можем заявить о своем окончательном суверенитете, потому что сам Ельцин дал на то зелёный свет… Федеральный центр вынужден был проглатывать и это, потому что клановость на местах достигала невероятных масштабах, а о том, чтобы разрубить этот Гордиев узел с помощью правоохранительной системы не могло быть и речи. Сама региональная система правосудия была откровенно подмята региональными же чиновниками, которые на ее основе и выходили сухими из воды.
В итоге к 2004 году в России сформировалась удивительная система взаимоотношений между региональной властью и властью федеральной. По сути, федерацией территориальный уклад государства можно было назвать с большой натяжкой. Это, скорее, конфедеративная система, в которой большинство региональных лидеров пользовались выборной системой, чтобы урвать побольше, занимать губернаторское (президентское) кресло подольше, а от Москвы дистанцироваться подальше.
Сентябрь же 2004 стал по-настоящему последней каплей терпения федеральной власти. Нападение на школу в североосетинском Беслане обнажило все нервы власти, в том числе, подчеркнуло откровенную несостоятельность целого ряда поместных политических лидеров. В итоге Владимир Путин принял решение, которое было воспринято как непопулярное. Однако далеко не каждый человек в тот момент старался быть честным перед самим собой и объяснить самому себе, для чего президент пошел на временную отмену прямых выборов. Многие увидели в отмене выборов лишь ущемление собственных гражданских прав. Но, позвольте, о каких гражданских правах могла идти речь, когда эти самые права рвущемуся во власть криминалу нужны были для получения нужного процента голосов на выборах, чтобы потом вести свою специфическую деятельность на благо своих карманов.
Нет, безусловно, нельзя говорить, что все поголовно региональные лидеры с 1991 по 2004 год были связаны с криминалом и вели антизаконную деятельность. Но можно совершенно уверенно говорить о том, что таких лиц при власти было немало. Нельзя говорить и о том, что путинское решение образца 2004 года стало панацеей для регионального развития, но в любом случае назначение губернаторов из федерального центра позволило разорвать порочный круг расцветшей буйным цветом клановости и смогло продемонстрировать, что Россия – страна, которая больше не может существовать в формате новой феодальной раздробленности.
Сегодня прямые губернаторские выборы возвращаются в Россию. Говорит ли это о том, что мы с вами «созрели» в гражданском плане и сможем отличать людей, реально радеющих за развитие региона, и откровенных проходимцев, жаждущих получить мандат с целью прикрыть свое причинной место от жесткой руки закона? Вероятно, так ставить вопрос не вполне корректно. Гражданская зрелость не может быть определена одним лишь росчерком пера. Просто прямые выборы дают шанс тем людям, которые готовы стать региональными политическими лидерами, усвоить то, что они являются элементами чиновничьего корпуса, который должен работать в рамках единого закона. Прямые выборы дают шанс продемонстрировать гражданскую зрелость самим политикам. И если они своим шансом воспользуются, то можно говорить о том, что Россия окончательно перешагнула рубеж откровенной политической подростковости.
Будем надеяться, что возрожденные прямые выборы глав регионов и их дальнейшая работа на своих постах подтвердят эти слова и не заставят нас снова думать о целесообразности и эффективности принятого президентом решения.
P.S. На момент подготовки материала выборы завершились в Дальневосточных регионах. По предварительным данным, в Амурской области лидирует единорос Олег Кожемяко (более 75% голосов). В других субъектах федерации региона на выборах в местные законодательные органы с большим отрывом также лидирует партия «Единая Россия». Если учесть все эти результаты и то, что, к примеру, на Камчатке зафиксирован крайне низкий уровень явки (около 15% избирателей), то хочется рассчитывать на то, что российский народ не успел окончательно разувериться в целесообразности региональных выборов как таковых… А такие опасения, почему-то, есть…
Информация