Цели спецоперации постепенно реализуются, при этом как-то непоследовательно и неуверенно, все время оглядываются на реакцию «западных партнеров», не принимаются решительные меры по нанесению ударов по штабам принятия решений и не разрушаются логистические коммуникации противника.
За все время проведения операции, кроме Мариупольского котла, не проведено ни одного окружения ВСУ (хотя была возможность организовать уже пять котлов), они выдавливаются с занимаемых позиций, сохраняют свои силы и отходят на заранее подготовленные рубежи, где продолжают сопротивляться. Стратегического перелома в спецоперации так и не наступило, противник не пал духом и планирует даже «контрнаступление» на южном фронте.
Многие задаются вопросом, почему так происходит и что сдерживает российское военно-политическое руководство от принятия решения по разгрому ВСУ и обострению отношений с Западом, без помощи которого с Украиной давно было бы уже покончено.
Из всех факторов, влияющих на такую позицию, хотелось бы остановиться на одном – отношении российского правящего класса к спецоперации и его интересах при реализации или не реализации целей спецоперации.
Консенсусный характер российской элиты
Ни для кого не является секретом, что правящий класс, пришедший на «приватизационной» волне 90-х, и обслуживающее его чиновничество и интеллигенция, проводящие линию на сдачу государственных интересов и отстаивающие интеграцию России в западное сообщество, сохранили в основном свои позиции в структурах власти и пытаются реализовать свои клановые интересы. Для них Россия всего лишь «эта страна», и ее не жалко пустить ее в расход.
Да, в последнее время в этой среде начались чистки, часть из них, такие как Чубайс и многие бывшие вице-премьеры и топ-чиновники госкорпораций, уже сбежали на Запад, идеолог либерализма Мау под арестом, но такие столпы российского либерализма, как Греф, Кудрин, Силуанов, Набиуллина, остались на своих местах и продолжают свою разрушительную деятельность. Например, Счетная палата, возглавляемая Кудриным, недавно предложила списать из Фонда национального благосостояния 330 млрд долларов, замороженных на Западе. Это с их помощью мы лишились наших золотовалютных резервов, а теперь они предлагают забыть о них и подарить Западу!
Есть другая группа в правящем классе во главе с президентом, отстаивающая суверенность Российского государства и инициировавшая проведение СВО. Следует отметить, что президент пришел к власти не на основе какого-то мощного народного движения. Он там оказался случайно, его выдвинула правящая тогда элита и, если бы она знала, к чему это приведет, вряд ли пошла бы на такой шаг.
В итоге в правящем классе сложился консенсусный характер власти, предполагающий баланс интересов группировок. Элитная группа компрадоров, разместившая свои награбленные активы на Западе, объединившая прозападные элитные группировки со всем своим экспертным, пропагандистским и чиновничьим аппаратом, отвечает за экономику, финансы, внешнюю торговлю и взаимоотношения с Западом.
Элитная группа «суверенизаторов» во главе с президентом, объединившая военных, спецсужбы и государственников, отвечает за суверенитет России и отстаивает независимое от западного влияния развитие государства. Любая попытка нарушения консенсуса угрожает бунтом проигрывающей части элиты.
Элитная группировка компрадоров выступает в роли пятой колонны во власти, сознательно работающей на Запад и ведущей к поражению России в глобальном противостоянии. Вторая элитная группировка пока опасается трогать их и массово удалять из власти, это может привести к коллапсу государственного управления и спровоцировать неуправляемые процессы по разрушению государства. Компрадоров слегка «прореживают» и ограничивают их активность, не принимая к ним решительных мер.
Латентное противостояние двух группировок длилось довольно долго, и скрытый раскол между ними резко обострился в 2014 по поводу Крыма и Донбасса, политическая система уже не могла находиться в консенсусном равновесии. Решительный шаг был сделан президентом, объявившим о проведении СВО. Трудно сказать, кто и как убедил военно-политическое руководство в возможности блицкрига на Украине и быстрой смены правящего режима, это была ошибка, в результате которой пришлось идти на Стамбульские переговоры.
Воодушевленные компрадоры добились унижения России, она была согласна уйти со всех занятых территорий и довольствоваться только признанием Крыма и Донбасса. Но США и Англия не допустили реализации сделки, к тому же российское общество было категорически против, и сделка не состоялась. Спецоперация перешла в вялотекущий режим, при котором нет стратегических побед, и войска медленно решают задачи по освобождению территории.
В сложившейся ситуации компрадоры не сдались и убеждают президента, что российское общество устало, экономика не выдержит длинной войны с Западом, и необходимо срочно договариваться о перемирии с заморозкой конфликта. Они стараются доказать опасность мобилизации и централизации управления, что народ устал и может выйти из повиновения, а армия готова бросить фронт и поднять оружие против власти. Их цель подтолкнуть страну к «Минску-3» и сдать ее с потрохами Западу.
«Суверенизаторы», наоборот, отстаивают необходимость продолжения спецоперации до победного конца и реализации поставленных целей. Запад в свою очередь показывает готовность к длительному противостоянию и убеждает всех, что Россия ввязалась в войну при полной своей неготовности в расчете на неудавшийся блицкриг и что теперь она должна как можно скорее искать выходы из этой безнадежно проигранной войны.
Противостояние двух элитных группировок переросло в холодную гражданскую войну элит, и от того, кто возьмет верх, будет зависеть будущее российского государства и его степень участия в неизбежном переустройстве мира. Фактически на кону стоит вопрос о суверенности России, способна ли она отстоять свою самобытность и самостоятельный путь развития, или готова исчезнуть как цивилизация и раствориться в западном сообществе.
Необходимость суверенизации России
Следует подчеркнуть, что суверенность государства является абсолютной ценностью и, помимо технологического, военного, экономического и политического суверенитета, прежде всего предполагает духовный (концептуальный) суверенитет общества, воспроизводящего пассионарную элиту, способную к организации ментальной войны с противником.
Советская элита 80-х не считала суверенитет абсолютной ценностью и стремилась интегрироваться в западную цивилизацию, подвергая при этом дискредитации советскую (русскую). Российская элита 90-х поставила своей главной задачей не сохранение, а разрушение суверенитета России, и далеко продвинулась в этом вопросе. Более того, в принятой тогда и действующей до сих пор фактически колониальной Конституции был наложен запрет на духовный суверенитет (запрещена любая идеология), российское общество было отрезано от духовного развития.
В десятых годах в первую очередь российское общество (и только часть элиты) подошло к пониманию жизненной необходимости восстановления суверенитета, однако это не стало преобладающей идеей. Спецоперация поставила вопрос ребром – без всеобъемлющего суверенитета Россия как государство и цивилизация не выживет, для тотальной схватки с Западом необходима суверенная национальная элита, которой пока нет. Сейчас во главе с президентом небольшая элитная группа старается реализовать национальную стратегию суверенитета, но без преобладающей части правящего класса, поставившего целью противостоять экспансии Запада и развивать свою цивилизацию, достичь духовного суверенитета невозможно. Эта идея уже овладела массами, но пока не воспринята большей частью российской элиты.
Российское общество сдвинулось к пониманию необходимости отстаивания своего суверенитета и собирания русских исторических земель, а основная часть правящего класса, эксперты и чиновники упираются и не хотят становиться победителями в глобальной битве с Западом. Народ буквально силой на руках заносит их в победители, а они не хотят этой победы, упираются и норовят сбежать. Подошло время тотальной замены старой элиты, но контрэлиты пока нет, в среде старой элиты есть только отдельные представители с альтернативной идеей.
У двух частей правящего класса разные судьбы и разные стратегии выживания. Так что внутриэлитная борьба неизбежно будет усиливаться в зависимости от темпов продвижения спецоперации и достигаемых результатов. Принципиальным станет вопрос возможного перемирия, за которое так бьются компрадоры в расчете добиться политической дестабилизации с последующим экономическим спадом и всплеском протестной активности. Они стремятся создавать атмосферу, при которой суверенитет страны и ментальные ценности общества могут быть переформатированы в интересах победившего Запада. Эта элитная группировка чувствует свою неустойчивость, а народ уже не считает их элитой.
При всем при этом российское руководство подает Западу сигналы, что не против перемирия после освобождения Донбасса, несмотря на непопулярность этой идеи в народных массах. По всей видимости, не исключена попытка переговоров, хотя в этом случае о денацификации и демилитаризации Украины придется забыть, к тому же в России немедленно начнется политический кризис, и «продать» перемирие как победу никак не получится.
В сложившейся ситуации российская суверенизационная элита находится между возможностью бунта компрадоров по отстранению ее от власти и бунта масс после утерянной победы, которую будут считать украденной. Цели спецоперации не будут достигнуты и понесенные жертвы станут напрасными, а компрадоры получат в руки козырь для своего реванша.
При таком раскладе ни Россия, ни Запад своих целей не достигают, и потому ни о каком мире на Украине не может быть и речи. Для достижения победы России придётся реально переформатировать политическую систему и тотально зачищать элиту. Мир на Украине возможен только при безусловной военной победе России или Запада, и по итогам СВО будет определяться не только судьба Украины, а и судьба России и будущего мироустройства.