От Северной Кореи до Донбасса, от Днепра и до Курил
Пхеньян пока не слышен
На фоне присоединения Южной Кореи к антироссийским санкциям, СМИ постарались не заметить недавние решения КНДР официально признать ДНР и ЛНР, а также оперативно наладить с ними экономические связи. Более того, в Пхеньяне не испугались заявить о готовности, пусть гипотетической, направить северокорейские войска в помощь российской спецоперации на Украине.
Что бы там ни твердили западные и японские политики, как бы ни дёргалась Корея Южная, но такие действия способны кардинально изменить политическую географию Азиатско-Тихоокеанского региона. И, как ни странно, укрепить геополитические позиции России в АТР.
Отражением всё более активного политического сближения Москвы и Пхеньяна является и вот такой факт. Российская Федерация и КНР в конце мая впервые применили в Совбезе ООН своё право вето в пользу Северной Кореи. Это было сделано в отношении резолюции Совбеза ООН, предложенной Вашингтоном, об ужесточении санкций против КНДР.
Напомним в связи с этим, что КНДР уже в 2017 году официально признала российский статус Крыма.
Относительно готовности Пхеньяна послать войска на Донбасс (правда, это ныне не подтверждается официальными источниками КНДР) – у северокорейцев в этой сфере немалый опыт. Скажем, КНДР оказывала военно-техническую и прямую военную помощь ДРВ и южновьетнамским партизанам в течение всех десяти лет их борьбы с американской агрессией (1964–1974). Так что Пхеньяну не привыкать оказывать такого рода помощь дружественным ему странам.
Острова раздора
Ситуация же в отношениях России с Украиной, «экспроприированной» антироссийскими планами НАТО, весьма схожая с военно-политической географией морской границы между КНДР и Южной Кореей. Речь о водах вблизи Пхеньяна и в целом у северо-западного побережья КНДР в бассейне Жёлтого моря.
Если подробнее, в этом районе расположены – не более чем в 25 км от северокорейского берега – пять южнокорейских островов (Большой Ёнпхендо, Малый Ёнпхендо, Пэннёндо, Большой Чхондо и Малый Чхондо) и ещё четыре островных рифа. И в Пхеньяне, и в Сеуле, и в Вашингтоне эти территории именуют как «южнокорейский нож у самого горла Северной Кореи», и такое определение вполне оправдано.
То есть они находятся почти на 38-й параллели – демаркационной линии, официально установленной между Севером и Югом Кореи в июле 1953 года. Ввиду географической приближенности тех же островов и рифов к КНДР, неудивительно, что США, Сеул и их союзники настояли ещё тогда на южнокорейской принадлежности этого района.
Как неудивительно и то, что именно в том же районе периодически происходят артиллерийские дуэли между войсками или пограничниками Республики Корея и КНДР. А также совершаются попытки внедрения в столичный район и вообще вглубь КНДР американской и южнокорейской агентуры.
Здесь же, кстати, расположены разведывательные объекты США, нередко проводятся американо-южнокорейские военные учения, максимально приближенные к КНДР. Очевидно, что в случае войны – буквально за несколько минут и с того же прибрежного района южнокорейские и американские войска высадятся вблизи Пхеньяна.
Параллели, параллели...
Чем же всё это не аналогия с планами США – НАТО по военно-политическому использованию Украины против России?
Отметим также, что КНДР неизменно выступает против притязаний Японии на Южные Курилы, как и на корейские острова Токто (Такэсима) и на китайские Даоюйдяо (Сёнкаку). Более того: в Пхеньяне и сегодня заявляют, что войска КНДР готовы вместе с южнокорейскими защитить Токто.
Ещё в 1956 году и позже Ким Ир Сен критиковал согласие Хрущева (1956 г.) на передачу Японии двух южнокурильских островов, считая это началом «прояпонского» передела послевоенных дальневосточных границ. Не приветствовали в Пхеньяне и «ельцинские» переговоры с Токио о статусе южнокурильских островов.
Примечательно, что той же позиции по всем упомянутым островам придерживался генералиссимус Чан Кайши, глава (в 1949–1975 гг.) некоммунистической «Китайской республики» на Тайване, выступавший также за международный договор о нерушимости послевоенных дальневосточных границ.
Та же позиция у официального Тайбэя и сегодня. Словом, даже Тайвань и КНДР стали союзниками в противодействии японским притязаниям...
Алло, Москва...
Российская же позиция, как и советская, в отношении претензий Токио на острова Токто и Даоюйдао остаётся нейтральной. Посол КНДР в СССР (в 1972–1976 и 1980–1987 гг.) Квон Хи Ген отмечал впоследствии, что политическое сближение Северной Кореи с СССР было бы максимальным в случае официального признания Москвой корейского статуса островов Токто. Но советская сторона, по данным северокорейского посла, избегала дискуссий с Пхеньяном, а затем – и Сеулом по этому вопросу.
Как отмечают японские и южнокорейские СМИ, в Москве, видимо, не хотели и поныне не хотят усугублять южнокурильский политический конфликт с Японией поддержкой позиций КНР, Тайваня, Северной и Южной Кореи по этим островам.
Но очевидно, что в нынешних условиях поддержка позиций Пекина, Тайбэя, Пхеньяна и Сеула по островным спорам с Токио существенно укрепит влияние России в АТР: это во-первых. А во-вторых – Северная Корея стремится развивать отношения с РФ вопреки прежним и новым антироссийским санкциям Запада.
Так не пора ли России – ввиду упомянутых факторов – выйти из режима введенных ещё в 2006 году западных и ооновских санкций против КНДР, в которых РФ участвует с начала 2010-х годов?
Информация