Имджинская война. Вторжение
Японское вторжение 1592–1598 гг. в Корею, известное под названием Имджинская война, стало одним из самых кровопролитных и масштабных военных конфликтов XVI века. В него оказались втянуты практически все значимые государства Восточной Азии – Китай, Корея и Япония. В этом вооружённом противостоянии, происходившем на Корейском полуострове и прилегающей к нему акватории, приняли участие сотни тысяч солдат, матросов, партизан и ополченцев. По своим масштабам Имджинская война намного превосходила европейские войны XVI века.
Корея в годы Имджинской войны 1592-1598 гг.
К началу 1590-х гг. талантливый и удачливый японский военачальник Тоётоми Хидэёси, успешно применяя военные и дипломатические методы, завершил объединение Японии под своей властью. Местные князья-даймё принесли клятву верности новому хозяину страны, обязавшись быть его вассалами, платить дань и выставлять в случае войны воинские контингенты. Хидэёси, сделавший головокружительную карьеру от крестьянина до фактического правителя страны, был весьма амбициозным человеком и вынашивал поистине грандиозные планы. Он вознамерился создать великую восточноазиатскую империю, тем самым предвосхитив планы японских военных и политиков 1930-х гг. Под командованием Тоётоми Хидэёси находилось многочисленное войско, закаленное в боях и возглавляемое опытными командирами, что придавало новоявленному правителю Японии уверенности в своих силах.
Тоётоми Хидэёси
Завоевательные планы Хидэёси простирались весьма далеко. Главной его целью было покорение Китая, который с 1368 года был под властью династии Мин. Эта огромная и могущественная страна с конца XVI века находилась в глубоком внутриполитическом кризисе. Амбициозный японский правитель также планировал включить в состав своей будущей империи Корею, Филиппины, принадлежавшие на тот момент испанской короне, и даже далекую Индию.
Экспансионистские устремления Хидэёси имели и вполне конкретную материальную причину. Объединителю Японии необходимо было заручиться поддержкой своих вассалов, заставить их служить себе и своему клану не за страх, а за совесть. С наступлением мирной жизни в Стране восходящего солнца все земли в ней оказались распределенными, а воинское сословие осталось без дела. Поставив цель создания великой азиатской империи с перспективой наделения своих вассалов новыми землями, Хидэёси мог надеяться на то, чтобы добиться их лояльности и укрепить свою власть над только что объединенной страной.
Первой ступенькой на пути к созданию новой империи должно было стать покорение Кореи. В конце XVI века Корея, называвшаяся в то время Чосон, представляла собой небольшое и мирное государство. Японцы воспринимали ее как легкую добычу и плацдарм для вторжения в Китай. Династия Ли, управлявшая страной с конца XIV века, ориентировалась на Китай династии Мин, рассматривая его как своего защитника и покровителя. Корея считалась вассалом империи Мин, и корейские короли (ваны) регулярно отправляли посольства с дарами китайскому Сыну Неба в Пекин. В то же время Китай не вмешивался во внутренние дела королевства, а потому нельзя говорить о вассалитете в европейском смысле этого слова.
Недобрые соседи
Первые сведения о корейско-японских отношениях относятся к первым векам нашей эры. В то время Корейский полуостров был поделен на три королевства – Когурё, Пэкче и Силла. На юге в нижнем течении реки Нактонган в I–VI вв. существовал союз племен Кая, известный в японских источниках под названием Мимана. По утверждениям националистически настроенных японских историков конца XIX – начала XX века, Кая являлась то ли данником, то ли колонией страны Ямато, однако убедительных доказательств этому нет. Тем не менее известно, что одно из древнекорейских государств – Пэкче, установило тесные отношения с Японией, а его последний правитель даже заключил военный союз с островитянами.
Отношения между тремя королевствами, как обычно и бывает, были весьма далеки от братских, и в итоге противостояние между ними закончилось победой Силла и объединением большей части Корейского полуострова под его властью. В 663 году, стремясь оказать поддержку пэкческим повстанцам, сражавшимся против Силла и Китая, японцы, называемые в тогдашних китайских источниках «людьми страны Ва», отправили в Корею флот, однако потерпели поражение. После объединения корейских земель под властью королевства Силла в 668 году отношения между корейцами и их островным соседом стали носить мирный характер. Корея в то время служила своеобразным культурным мостом между Китаем и Японией. Буддизм, конфуцианство, книгопечатание, некоторые виды ремесел пришли на японские острова через Корею.
Однако со временем отношения между двумя соседями стали ухудшаться. В 1274 и 1281 году Корея, к тому времени признавшая власть монгольской династии Юань, стала плацдармом для вторжений армий Хубилай-хана на японские острова. На корейских верфях строились суда, предназначенные для перевозки монгольских войск, тысячи корейских воинов приняли участие в обоих нашествиях и нашли свою смерть. В XIV–XVI вв. побережье Кореи неоднократно подвергалось набегам японских пиратов вако. Отряды морских разбойников не только грабили прибрежные районы, но и проникали на 25–30 км вглубь материка, захватывая людей в рабство и предавая огню и мечу встававшие у них на пути поселения.
Одним из главных гнёзд пиратов был остров Цусима, расположенный намного ближе к Корее, чем к Японии. Борясь с набегами японцев, корейцы не только оборонялись, но и наносили ответные удары по базам морских разбойников. Так, в 1389 году корейский военачальник Пак Ви атаковал Цусиму и сжег более 300 пиратских судов. В боях с японскими пиратами взошла звезда полководца Ли Сон Ге – будущего основателя королевской династии Ли (1392–1910). Самая крупная военная операция корейцев против цусимских морских разбойников состоялась в 1419 году, когда 17-тысячное войско под предводительством военачальника Ли Джонму на 227 кораблях атаковало Цусиму.
В ожесточенных боях, длившихся в течение трех месяцев, пираты понесли ощутимый урон, что позволило корейцам трактовать этот поход как свою победу. Правитель Цусимы признал символический вассалитет по отношению к Корее и обещал впредь не допускать нападений со стороны пиратов. В то же время торговый договор, заключенный в 1443 году с властями острова, позволил японцам вести торговлю в трех южных портах Кореи.
Корейский военачальник Ли Джонму принимает пиратских посланников
В последующие годы активность пиратов в прибрежных корейских водах действительно пошла на спад, а торговые отношения между Кореей и Японией динамично развивались. В трех портах, открытых для торговли и расположенных на месте нынешних городов Пусан, Ульсан и Чинхэ, возникли японские общины. Будучи освобожденными от уплаты пошлин, японцы активно занимались торговлей, земледелием и рыболовством.
Однако не забывали они и о прежних, пиратских привычках, периодически нападая на корейские суда. В 1510 году в ответ на попытки властей Чосона ограничить подобное самоуправство японские поселенцы подняли восстание, вскоре подавленное правительственными войсками. Тем не менее пиратские набеги на корейское побережье не прекратились и после этого.
Путь к войне
Основной целью предполагавшегося похода Хидэёси был Китай. Путь в Срединную империю по суше лежал через Корею, поэтому японский правитель был заинтересован в ее подчинении. Прежде чем прибегнуть к военным мерам, Хидэёси начал с дипломатии.
В 1587 году он написал письмо корейскому королю Сонджо, в котором требовал признать вассальную зависимость Кореи от Японии и выплачивать дань. Он поручил своему вассалу, правителю Цусимы Со Ёсисигэ передать это письмо по назначению. Казалось, что глава клана Со, поддерживавший тесные контакты с корейскими властями, идеально подходил для выполнения такого поручения. Проблема была в том, что Со Ёсисигэ не разделял воинственных устремлений Хидэёси, поскольку Цусима благодаря своему выгодному географическому положению играла роль транзитной территории, через которую корейские товары попадали непосредственно на японские острова.
Эта торговля была источником благосостояния и для самого клана Со. Цусимский даймё постарался смягчить жёсткие формулировки письма и поручил своему представителю Ютани Ясухиро вручить его корейскому монарху. Однако королевский двор нашел неприемлемыми требования Хидэёси и ответил отказом. Ситуацию усугубило и вызывающее поведение самого Ютани, позволившего себе грубые насмешки над корейцами. Разъярённый Хидэёси приказал казнить Ютани и всю его семью.
Проштрафившийся глава клана Со был заменён на своём посту его приёмным сыном Со Ёситоси, пользовавшимся доверием Хидэёси.
Кёнбоккун – королевский дворец периода Чосон. Современный вид. Фото автора
Посланник цусимского правителя снова отправился в Сеул. Не акцентируя внимание на захватнических намерениях японцев, он убеждал корейскую сторону отправить посольство в Японию. Наконец после долгих колебаний корейский королевский двор принял решение отправить дипломатическую миссию на японские острова с целью выяснить намерения Хидэёси в отношении Кореи. В 1590 году корейское посольство прибыло в город Киото, тогдашнюю столицу Японии.
В то время в правящей элите Кореи существовали две основные политические группировки – восточная и западная. Корейский король (ван) не был всесильным монархом и при принятии политических решений должен был учитывать баланс сил при дворе. В результате главой посольства был назначен Хван Юнгиль, представитель «западников», тогда как его заместителем стал «восточник» Ким Сониль.
Прибыв в Киото, корейское посольство было удостоено аудиенции у Хидэёси лишь после трехмесячного ожидания. Скромность официального банкета, на котором гостям были предложены лишь рисовые лепешки с сакэ, неприятно поразила корейцев, придававших большое значение официальным ритуалам. Они передали японскому правителю послание от короля Сонджо с поздравлениями по поводу объединения Японии и с выражением пожелания развивать дружественные отношения между двумя странами. Вскоре после этого приёма корейские послы покинули Киото.
Тоётоми Хидэёси неверно расценил факт прибытия дипломатической миссии как выражение покорности со стороны корейского правителя. В ответном письме, доставленном корейскими послами в Сеул, он похвалил корейского вана за решение стать вассалом японского императора и, говоря о своем намерении вторгнуться в Китай, потребовал от корейцев пропустить японские войска через свою территорию. Учитывая тесные отношения Кореи с империей Мин, корейский монарх не мог ответить на требование японского властителя иначе, чем безусловным отказом. Война становилась неизбежной.
Вернувшись домой, глава посольства и его заместитель представили королю Сонджо отчеты о своей дипломатической миссии с диаметрально противоположными выводами. Если «западник» Ким Сониль утверждал, что Хидэёси готовится к вторжению, и вскоре начнется война, то «восточник» Хван Юнгиль не видел никакой угрозы со стороны Японии. Разошлись мнения и других участников посольства.
В результате обсуждения обоих докладов королевский двор склонился ко второй точке зрения и не стал проводить масштабных военных приготовлений. Единственным удачным шагом корейских властей в преддверии войны можно назвать назначение Ли Сунсина командующим Левым флотом провинции Чолла. Впоследствии этот талантливый флотоводец сыграет огромную роль в отражении японской агрессии.
В целом же Корея оказалась неподготовленной к грядущей войне.
Силы сторон
Для вторжения в Корею японцы собрали армию в 158 800 человек, тогда как ещё 130 000 воинов были размещены в качестве резерва в районе замка Нагоя на острове Кюсю. Именно здесь находился штаб Тоётоми Хидэёси. Армия вторжения была поделена на девять корпусов. Первыми в Корее должны были высадиться корпуса под командованием Кониси Юкинага (18 700 воинов), Като Киёмаса (22 800 человек) и Курода Нагамаса (11 000 человек). Они должны были быстро овладеть стратегически важными крепостями и портами и взять Сеул – столицу Кореи, и таким образом расчистить путь для остальной армии. Далее войска должны были двигаться на север, до реки Ялуцзян (кор. Амноккан), по которой проходила граница с Китаем (в наши дни она проходит там же).
Далее усиленная корейскими воинскими контингентами и, имея базу снабжения в Корее, японская армия должна была вторгнуться в Китай. Если завоевание Кореи Хидэёси возложил на своих подчиненных, то возглавить поход на Китай он намеревался лично. Забегая вперед, скажем, что за годы войны он ни разу не ступил на корейскую землю, поскольку вскоре кампания пошла не так, как рассчитывал честолюбивый японский правитель.
Войско Тоётоми Хидэёси представляло собой внушительную силу и значительно превосходило армии будущих противников – Китая и Кореи по боевым качествам. Большую часть воинов составляли пехотинцы-асигару, набиравшиеся из числа крестьян и рыбаков. Они были вооружены копьями, мечами и луками со стрелами. Однако наиболее важным оружием японской пехоты были мушкеты. В 1543 году португальские торговцы впервые завезли на японский остров Танэгасима аркебузы.
Вскоре японцы наладили массовое производство огнестрельного оружия, и к тому времени асигару, вооруженные мушкетами, стали неотъемлемой частью японского войска. Безусловно, ручное огнестрельное оружие XVI века было весьма несовершенно, так как перезарядка ружья занимала много времени, а по скорострельности оно уступало луку. Однако японцы сумели решить эту проблему: во время сражения вперёд выступали мушкетёры с уже заряженными ружьями, тогда как другие отступали, чтобы перезарядить свои. В сражении мушкетёры осыпали противника свинцовыми пулями, приводя в расстройство его ряды. Вслед за ними на врага обрушивались пехотинцы, вооруженные копьями и мечами, довершая разгром.
Асигару, вооруженные огнестрельным оружием
Не менее половины личного состава пехотных подразделений составляли носильщики, повара и другие рабочие. Они добывали продовольствие, готовили пищу, разбивали лагерь, строили укрепления. При этом каждый такой рабочий владел мечом, копьем или даже мог стрелять из мушкета и таким образом был вполне полноценным воином.
Элиту японского войска составляли самураи. Самураи сражались с помощью копья (яри) или нагинаты – оружия, состоящего из длинного древка, оканчивающегося слегка изогнутым клинком. Но главным оружием воина-самурая, отражавшим его социальный статус, была катана – длинный меч с изогнутым клинком. Воины-самураи могли биться с противником и в конном, и в пешем строю.
Доспехи самураев
Безусловно, по уровню технической оснащенности, организации и индивидуального воинского мастерства японская армия была лучшей в Восточной Азии на рубеже XVI–XVII вв. Тем не менее не стоит впадать в крайность и считать превосходство японцев над их противниками абсолютным.
Посмотрим на то, что представляла собой корейская армия того времени. Основу корейского войска составляли пешие лучники и копейщики. Если на поле боя японцы стремились сблизиться с противником, то корейские воины старались расстрелять врага из луков. Вслед за этим на противника обрушивалась конница, вооруженная мечами, алебардами и цепами. Важно отметить, что корейские луки били на расстояние в 200 метров, что было в два раза больше японских. По оснащенности и качеству артиллерии корейские войска намного превосходили японские, а непосредственно в ходе войны против захватчиков был применен целый ряд интересных инноваций, включая ракетометы, «огненные колесницы», системы залпового огня и т. д.
Однако в целом корейские вооружённые силы были плохо подготовлены к войне со столь серьезным противником, как японцы. Большая часть корейской армии состояла из мобилизованных крестьян, незнакомых с военным делом. Другой важной проблемой было низкое качество командного состава.
В корейском обществе, ввиду привилегированного положения гражданских чиновников перед военными, воинская служба не пользовалась почетом. Войсками командовали военачальники-бюрократы, многие из которых в свое время ушли в армию, провалившись при сдаче экзаменов на государственную должность. Их знание военного дела зачастую ограничивалось знакомством с классическими трактатами по военному искусству, написанными на древнекитайском языке.
К тому же в течение двух столетий Корея не знала крупных военных конфликтов. Корейские войска с переменным успехом сражались с японскими пиратами на юге и сдерживали набеги чжурчжэньских племён на северной и северо-западной границах.
Однако эти боевые действия носили ограниченный характер и не являлись полномасштабными войнами. В то же время начиная с 1467 года Япония жила в состоянии постоянных междоусобных войн. Эти военные конфликты породили множество опытных воинов и военачальников, и почти всё войско Хидэёси состояло из профессионалов, за плечами которых были десятки, если не сотни боёв.
Конечно, нельзя отрицать и преимущество японцев в вооружении. В отличие от них, корейцы не имели на вооружении аркебуз/мушкетов. Вооружение корейского воина было достаточно скромным и ограничивалось либо копьем, либо луком со стрелами. Зачастую пехотинцы даже не имели защитных доспехов. Некоторые западные авторы (например, известный специалист по самураям Стивен Тёрнбулл) утверждают, что «корейские мечи представляли из себя короткие кинжалы», поэтому корейцам было трудно противостоять самураям в рукопашном бою. На самом деле корейские мечи лишь ненамного уступали по длине японским и не слишком отличались от них по внешнему виду. Гораздо более важным обстоятельством был низкий уровень подготовки корейских воинов и их скудный боевой опыт.
Корейские воины времён Имджинской войны
Особенности управления корейскими вооруженными силами были продиктованы не столько военной целесообразностью, сколько политическими соображениями. Армия делилась на пять корпусов, расквартированных в различных провинциях страны и включавших в себя гарнизоны крепостей и военно-морских баз. Отдельная воинская группировка защищала столицу страны Сеул.
Военачальники, командовавшие корпусами, находились все время в Сеуле и могли отправиться к своим войскам лишь в случае вражеского вторжения. Опасаясь возможного военного переворота или мятежа, правительство старалось держать их под контролем. Находящиеся вдали от своих воинов военачальники плохо представляли себе численность, уровень вооружения и подготовки частей, которыми им надлежало командовать в случае начала войны.
Доспехи корейских командиров. Военный мемориал Республики Корея. Фото автора
Корейская армия, комплектовавшаяся на основе всеобщей воинской повинности, была довольно многочисленной на бумаге, но при этом плохо вооруженной и обученной. В 1537 году была узаконена практика откупа от военной службы, что привело к деградации корейских вооруженных сил.
Таким образом корейская сухопутная армия оказалась не готова к отражению японской агрессии.
Для вторжения японцы собрали внушительный флот, насчитывавший примерно 1 000 судов и 9 450 человек личного состава. Однако 70 % этой армады составляли транспортные суда, тогда как собственно боевые корабли имели очень мало орудий и уступали корейским по всем параметрам. Корейский флот имел возможность уничтожить противника в море, но из-за бездарного и нерешительного командования не осмелился предпринять активные действия.
Шок и трепет
Вторжение было запланировано на весну 1592 года. Поскольку 1592 год был обозначен в 60-летнем цикле корейского календаря под именем имджин, в историографии война получила название Имджинской.
23 мая японская армада, благополучно переправившаяся через пролив, показалась у Пусана – крупнейшего морского порта на полуострове, а на следующий день началась высадка войск. Начальник пусанского гарнизона Чон Баль ответил отказом на предложение японцев о сдаче города.
Первым на корейской земле высадился корпус Кониси Юкинага. Уже знакомый нам цусимский даймё Со Ёситоси, будучи подчинённым Кониси Юкинага, во главе 5-тысячного отряда атаковал Пусан, тогда как сам Кониси с основными силами обрушился на близлежащий форт Тадэджин и вскоре овладел им.
Атака Со Ёситоси на Пусан столкнулась с яростным сопротивлением его защитников. Корейцы осыпали японцев градом стрел, но были сметены массированным огнем японских мушкетёров. Сам Чон Баль пал в бою от вражеской пули.
С самого начала пребывание японцев на корейской земле ознаменовалось массовой резней. Опьяненные жаждой крови и обозленные коротким, но ожесточенным сопротивлением противника, японские солдаты предавали все огню и мечу, беспощадно убивая корейских мужчин и женщин, пытавшихся спастись. По данным японской хроники «Тайкоки», число убитых после взятия города корейцев составило 8 500 человек.
В 10 км к северу от Пусана по дороге, ведущей в Сеул, была расположена горная крепость Тоннэ. На следующий день после взятия Пусана войска Кониси окружили ее. Комендант крепости Сон Санхён, подобно Чон Балю, отказался пропустить японцев, ответив им лаконично:
«Я готов к сражению и смерти. Но я не могу позволить вам пройти».
После ожесточенного штурма крепость пала, а Сон пал смертью храбрых.
Картина современного южнокорейского художника Чон Джэгёна, на которой изображен штурм корейской крепости японцами во время Имджинской войны
Через несколько дней после взятия Пусана на корейской земле высадились корпуса Като Киёмаса и Курода Нагамаса. Они двинулись на север, следом за Кониси. Японцы наступали стремительно, практически не встречая сопротивления.
Узнав о японском вторжении, королевский двор отправил против врага собранный наспех воинский контингент под командованием военачальника Син Ипа. Располагая 8-тысячным войском, полководец вместо того, чтобы занять стратегически важный перевал на пути корпуса Кониси, решил дать бой на равнине близ города Чхунджу (примерно 100 км от Сеула). Очевидно, он рассчитывал на высокие боевые качества корейской конницы.
Позиция, выбранная Син Ипом для битвы, оказалась крайне неудачной. С севера и с запада отряд упирался в реку, а на востоке – в холм Тангумдэ. Таким образом, в случае поражения, корейские воины не могли спастись бегством. Не оправдывая Син Ипа, стоит всё же заметить, что этот военачальник, прославившийся в войнах с чжурчжэнями, обладал немалым боевым опытом и для принятия столь абсурдного на первый взгляд решения, у него должны были быть какие-то основания. Вероятно, Син Ип специально поставил свое воинство в безвыходное положение, чтобы заставить его биться не на жизнь, а на смерть.
Однако Син явно недооценил врага. В ходе сражения японские стрелки из мушкетов и луков буквально смели ряды корейцев. Син Ип во главе конницы предпринял отчаянную атаку, однако корейские всадники оказались выкошены огнем японских мушкетёров. Войско Син Ипа поддалось панике, и корейцы стали искать спасения в бегстве. Далеко не всем удалось спастись. Кто-то пал от меча или копья, кто-то утонул в реке. Более 3 000 голов корейских воинов было преподнесено Кониси после битвы. Несколько сотен корейцев попали в плен. Сам Син покончил жизнь самоубийством, бросившись в реку.
Таким образом первое крупное полевое сражение этой войны доказало преимущество японцев в вооружении и тактике.
Когда весть о катастрофе достигла Сеула, город охватила паника. Напуганные приближением врага жители начали массово покидать город. Король Сонджо со своим двором покинул столицу и отправился в Пхеньян, располагавшийся значительно севернее. Едва он выехал из Сеула, город оказался во власти хаоса. Часть горожан принялась грабить оставленные королевские дворцы, административные здания и дома. Вскоре начались пожары, быстро перекинувшиеся на королевский дворец. Недовольство низов политикой верхов проявилось, в частности, в том, что во время этих беспорядков были сожжены списки, содержавшие имена рабов и их владельцев.
Тем временем на Сеул наступали корпуса Кониси Юкинага и Като Киёмаса. Оба военачальника стремились первыми войти в корейскую столицу. Соперничество между ними во многом определялось личными особенностями полководцев. Като и Кониси были совершенно разными людьми. 34-летний Кониси Юкинага, даймё с острова Кюсю, был католиком. В то время многие японские даймё на острове Кюсю приняли христианство в результате проповеди иезуитов.
Статуя Кониси Юкинага
Неудивительно, что большинство вассалов Кониси и значительная часть его воинства были новообращёнными христианами. 30-летний Като Киёмаса, наоборот, был ревностным буддистом и придерживался учения известной в Японии буддийской школы Нитирэн. Он с недоверием относился к «южным варварам», коими японцы называли португальцев, и с подозрением смотрел на даймё-христиан вроде Кониси. Нет ничего удивительного в том, что все воины Като были ревностными буддистами, как и их командир. Если Кониси Юкинага был утончённой натурой, питавшей интерес к искусству, то Като Киёмаса представлял собой грубого и яростного воина.
Неудивительно, что два столь разных человека терпеть не могли друг друга, и их соперничество наложило отпечаток на дальнейший ход событий.
Корпуса Като и Кониси устремились к Сеулу. Корейская столица была защищена с юга широкой рекой Ханган. Войска Като уперлись в реку, а все лодки в окрестностях были заранее уничтожены корейцами, чтобы замедлить продвижение захватчиков. Пока Като Киёмаса терял время, воины Кониси Юкинага, подошедшие к городу с восточной стороны, быстро заготовили плоты для переправы. Небольшой корейский отряд, призванный прикрывать подступы к столице, разбежался, и утром 12 июня воины Кониси Юкинага вошли в Сеул.
Таким образом, Кониси опередил своего незадачливого соперника, пусть лишь на несколько часов. Спустя несколько дней в город вошли войска Курода Нагамаса. Иными словами, уже через 20 дней после высадки японцы смогли овладеть корейской столицей.
Марш на север
Продолжая наступление на север, японские войска достигли реки Имджинган. На другом берегу находилась недавно собранная 12-тысячная корейская армия под командованием Ким Мёнвона, а все лодки были заблаговременно уничтожены корейцами. Несмотря на почти двукратный перевес японцев в живой силе, корейское войско занимало идеальную оборонительную позицию и в течение десяти дней сдерживало японцев, не давая им переправиться на другой берег. Но корейцев погубило отсутствие единоначалия. Ким Мёнвон не был полновластным главнокомандующим – частью войска командовал придворный Хан Унин.
7 июля 1592 года японцы начали притворное отступление. Ободрённый этим зрелищем, молодой и горячий корейский командир Син Халь приказал своим воинам садиться в лодки и переправиться на другой берег. Более опытный командир Ю Гыкрян, подозревая западню, попытался отговорить его, но в ответ был обвинён в трусости. Хан Унин поддержал Сина и приказал своим воинам присоединиться к нему. Ким Мёнвон считал атаку неудачной идеей, но из-за отсутствия полной власти над армией не мог ничего поделать и присоединился к ней. Корейские воины переправились на другой берег реки. Японцы продолжали отступать, не оказывая сопротивления.
Преследуя их, корейцы углубились в лесистую местность к югу от реки. Здесь они неожиданно попали под плотный огонь японских мушкетёров. Очень скоро сражение превратилось в избиение корейской армии. 10 000 корейских воинов были убиты либо утонули в реке, в то время как потери японцев были минимальны.
После форсирования реки Имджинган наступление японцев продолжалось по двум направлениям. Корпус Кониси Юкинага двинулся на северо-запад, в направлении Пхеньяна. Его соперник Като Киёмаса двигался по территории провинции Хамгёндо на северо-востоке Кореи. Курода Нагамаса со своими воинами поддерживал наступление Кониси.
Японцы беспрепятственно подошел к Пхеньяну. Король Сонджо покинул город и перебрался в Ыйджу, вблизи от границы с Китаем. Пхеньян был хорошо укрепленной крепостью с 10-тысячным гарнизоном. Корейские военачальники Ким Мён Вон и Ли Иль решили провести ночную атаку на лагерь Кониси, чтобы нанести неприятелю как можно большие потери. Однако переправа корейских воинов на лодках через реку Тэдонган, отделявшую город от японского лагеря, затянулась, и они оказались на другом берегу перед самым рассветом. Поначалу атака развивалась успешно, несколько сотен воинов в лагере Кониси Юкинага были убиты. Однако японцы быстро опомнились, войска Курода Нагамаса подоспели на помощь Кониси и отбросили атакующих.
Узнав о поражении, корейское командование бежало из города. Вслед за ним устремились и тысячи жителей Пхеньяна. Не встречая сопротивления, войска Кониси Юкинага заняли второй по величине город Кореи.
В это время корпус Като Киёмаса покорял провинцию Хамгёндо. Действуя в гористой и зачастую дикой местности, где нередко отсутствовали дороги, войска Като успешно продвигались вперед. Под Хэдзёнчханом корпус Като Киёмаса столкнулся с крупным корейским войском. Битва оказалась долгой и ожесточённой, поскольку корейцы действовали грамотнее и решительнее, чем обычно. Понеся большие потери, японцы отступили к хранилищу риса. Они укрылись за баррикадами, сооруженными из мешков риса. Корейцы смело атаковали противника, однако массированный огонь японских мушкетёров заставил их отступить.
Корейский командующий Хан Кукхам думал возобновить битву на следующий день, однако Като Киёмаса опередил его. Ночью японцы скрытно подобрались к корейским позициям, окружили их и на рассвете открыли огонь. Корейцы в панике побежали, однако японцы были повсюду. Оставалась лишь одна дорога, которая не была заблокирована ими, и бегущие корейцы устремились по ней. Однако это была ловушка, приготовленная Като, так как эта дорога вела к болоту. Корейские воины были перебиты, командующий Хан спасся, но несколько дней спустя был выдан японцам своими же соотечественниками и таким образом оказался в японском плену.
Като Киёмаса охотится на тигров в горах Кореи
Интересно отметить, что именно в провинции Хамгёндо получило распространение массовое сотрудничество местных властей и значительной части населения с оккупантами. Дело в том, что сеульские чиновники пренебрежительно смотрели на этот отдалённый от столицы регион. Его жители считались неблагонадёжными, облагались тяжёлыми налогами и подвергались дискриминации. Это привело к тому, что в условиях краха государственной власти и военных поражений далеко не всё население Хамгёндо было готово сражаться с оружием в руках против японцев.
В городе Хверён на границе с Китаем находились корейские принцы Сунхва и Имхэ. Город служил местом ссылки тех лиц, которых правительство считало политически неблагонадежными. Неудивительно, что в этом месте антиправительственные настроения получили особенное распространение. Один из местных чиновников приказал арестовать принцев, и когда Като Киёмаса прибыл в город, он увидел коленопреклонённых принцев, связанных, словно преступники. Като приказал развязать их и обращаться с ними соответственно их происхождению. В течение войны Сунхва и Имхэ находились у японцев на положении особо ценных заложников. Схвативший их чиновник выразил желание сотрудничать с оккупантами и был назначен ими губернатором провинции.
Когда Като подошел к реке Туманган, отделявшую Корею от земель, населённых чжурчжэнями (Маньчжурия), к нему присоединились 3 000 корейских воинов. Дело в том, что чжурчжэни неоднократно совершали набеги на приграничные территории Кореи, и корейцы испытывали вполне понятное желание расквитаться с давними недругами, пусть даже действуя заодно с захватчиками-самураями. Перейдя реку, воины Като вскоре натолкнулись на небольшую чжурчжэньскую крепость и взяли ее штурмом, перебив её защитников. После этого корейские воины оставили японцев и вернулись назад.
Японцы были вынуждены принять на себя удар разъярённых чжурчжэней, стремившихся отомстить за атаку на крепость. Воины Като понесли потери, и лишь внезапно начавшийся ливень заставил чжурчжэней прекратить атаки и позволил японцам оторваться от преследования и отступить на корейскую территорию.
Таким образом, рейд Като Киёмаса в Маньчжурию стал единственным вооружённым столкновением Имджинской войны, произошедшим за пределами Корейского полуострова.
К осени 1592 года корейские сухопутные войска были разгромлены, основные центры страны, такие как Сеул и Пхеньян, были захвачены, король бежал далеко на север к китайской границе.
Каковы же были причины столь впечатляющих японских побед на начальном этапе войны?
Южнокорейские историки объясняют быстрое продвижение японцев и их впечатляющие успехи массовой оснащённостью японских воинов ручным огнестрельным оружием. Действительно, в корейской армии отсутствовали подразделения аркебузиров или мушкетёров. Безусловно, можно говорить о качественном превосходстве японцев в вооружении, однако главное их преимущество заключалось в другом. Почти все участники вторжения имели солидный военный опыт. За плечами воина-самурая было множество больших и малых битв, осад, поединков. По части боевого опыта и индивидуальной воинской подготовки корейские воины не могли конкурировать с самураями, а потому терпели поражения в столкновениях с ними.
Другой важной причиной была общая неготовность Кореи к войне. Из-за фракционной борьбы в верхах так и не были приняты эффективные меры на случай возможного вторжения. Когда король Сонджо осознал реальность угрозы вторжения, время на подготовку уже было упущено, а с началом вторжения корейские власти не сумели провести быструю и эффективную мобилизацию войск. В результате корейские войска, оказались раздроблены на разрозненные гарнизоны и отряды и были сравнительно легко уничтожены.
К тому же необходимо учитывать, что исторически Корея страдала от вторжений с севера, поэтому основная масса войск и оборонительных сооружений была сосредоточена севернее Сеула. Южная часть полуострова оказалась не готова к отражению масштабного вторжения. В частности, Сеул пал всего лишь через 20 дней после высадки японских войск в Пусане, тогда как путь японской армии от Сеула до китайской границы занял два с половиной месяца.
Тоётоми Хидэёси имел все поводы для ликования. Он уже строил амбициозные планы. Хидэёси планировал вторгнуться в Китай и посадить в Пекине японского императора. Правителем Кореи он хотел назначить своего племянника Хидэцугу или Укита Хидэиэ, назначенного им главнокомандующим японскими войсками в этой стране. Сам Хидэёси намеревался осесть в китайском портовом городе Нинбо и управлять оттуда своей империей.
Однако последовавшие события круто изменили ход войны и заставили японского правителя скорректировать его планы…
Продолжение следует...
Информация