Покаяние. По следам семейной легенды
Крестецкая легенда

Городок Крестцы Новгородской губернии, стоящий на шоссе Санкт-Петербург – Москва, был родиной моих родителей. Я постоянно бывал здесь и даже жил несколько лет. В детстве (еще до войны) я услышал от местных стариков страшный рассказ – семейную легенду: учительница Софья Мюллер была связана с убийцей царя Игнатием Гриневицким, а точнее, была его невестой. Она разочаровалась в революционерах и отравилась. Во время ее отпевания в церкви, на глазах всех присутствующих большое паникадило (люстра) упало на гроб покойной. Все в городке сочли это знаком Божьим. Позже, став историком, я решил проверить эту легенду по архивным документам.
Трагическая судьба молодой женщины открыла мне новую, неизвестную страницу книги событий этого тревожного времени.
Семейство Мюллер
В конце XIX века в Крестцах жил чиновник Юрий Александрович Мюллер, сын художника. Он много читал, занимался этнографией и даже немного состоял в переписке с Ф.М. Достоевским. Близким приятелем его был местный учитель Федор Кузьмич Тетерников, позже ставший известным поэтом и писателем Ф. Сологубом. Юрий был женат и имел детей, с ним жила и его мать. Сестра Софья служила в Москве классной дамой Елизаветинского института благородных девиц. Софья Мюллер не случайно попала в это учебное заведение. Она имела опыт гувернантки, была добросовестна, честна, ее любили воспитанницы, ценила начальница института.
Покровительницей Софьи в Москве была светская дама Екатерина Сергеевна Шереметева, теща графа Бобринского, знавшая Софью с детства.
Когда Софья познакомилась с Гриневицким, нам не известно. О том, что у него была невеста, писала уже в советское время в своих воспоминаниях его сестра Юлия Пылаева.
Убийца царя Игнатий Гриневицкий

Как ни странно, этот молодой человек в жизни не был «исчадием ада». Игнатий Иоахимович Гриневицкий родился в Минской губернии в 1856 году в семье обедневшего польского дворянина. Он успешно окончил Белостокскую реальную гимназию и в 1875 году поступил в Технологический институт Санкт-Петербурга. Все его знали как мягкого, скромного, приветливого человека с сильно развитым чувством справедливости. В гимназии Игнатий был одним из лучших учеников и там получил прозвище Котик, которое затем стало его подпольной кличкой. В институте он вступил в революционный кружок, был одним из организаторов выпуска «Рабочей газеты», участником «хождения в народ». По свидетельствам, Гриневицкий не только имел кроткий нрав, но и являлся католиком. С трудом укладывается в голове, как верующий христианин мог пойти на убийство. Очевидно, он считал, что самодержавие в России – великое зло, для его уничтожения все средства хороши, и исповедовал сознательное самопожертвование с готовностью отдать себя «в руки дьявола». Что это было? Величайшая идейность или просто помрачение ума?
Бесы
Известно, что так Ф.М. Достоевский называл революционеров-террористов – вспомним один из его романов. В своем последнем произведении «Братья Карамазовы» Достоевский хотел продолжить тему «Бесов». Алешу Карамазова, почти святого, писатель планировал «сделать» террористом, закончившим жизнь на эшафоте! Достоевского часто называют писателем-пророком. Действительно, он не только предсказал, но даже описал будущего убийцу царя: Алеша Карамазов очень похож на Игнатия Гриневицкого. Писатель не дожил до убийства Александра II – он умер за месяц до трагического события.
Преступление и наказание
В тот роковой день, 1 марта 1881 года, первым бомбу бросил Николай Рысаков, но царь не пострадал. Он вышел из кареты и заговорил с народовольцем, спросив его имя и звание. В этот момент к Александру II подбежал И. Гриневицкий и бросил бомбу между собой и царем. Оба были смертельно ранены. В госпитале, перед смертью, цареубийца пришел в себя, но фамилии своей не назвал. Рысаков был невредим, сразу арестован и допрошен следователями. Опасаясь смертного приговора, 19-летний террорист сообщил все, что знал, в том числе выдав все ядро «Народной воли». Начались аресты организаторов покушения. На процессе «первомартовцев» И. Гриневицкий проходил как Котик, Ельников или Михаил Иванович. Настоящая фамилия убийцы царя стала известна только в советское время.

Покаяние Софьи
Скоро состоялся суд над участниками покушения, а затем был вынесен суровый приговор. Невеста Гриневицкого Софья переживала все это очень тяжело. 29 марта 1881 года она собрала своих воспитанниц в зале института и заявила, что поддерживала идеи цареубийц. Испуганные и пораженные ученицы бросились успокаивать любимого педагога, но Софья отстранила их рукой и воскликнула: «Не подходите. Вы чисты, а я – преступница». Затем она пошла к начальнице института княжне Е.А. Волконской, упала перед ней на колени и заявила, что не имеет права воспитывать девушек. Начальница решила не компрометировать свое учебное заведение и вызвала врачей, которые признали Софью душевнобольной. Это спасло ее от допросов следователей. Такая предусмотрительность начальницы вполне оправдана – через год она получила повышение по службе. Скоро из Крестец приехал брат Софьи Юрий и взял ее под свою опеку. В Крестцах, как и в семье Мюллер, отношение общества к убийце царя было резко отрицательным.
Из-за этого Юрий даже сменил свою фамилию Мюллер на Крестцова, а имя – на Георгия. О связи Софьи с Гриневицким знали только близкие родственники. Они и их потомки хранили эту тайну до 1917 года.
Несчастная Софья стала свидетельницей разгрома партии народников и в конце концов покончила с собой. В новгородском архиве мои друзья нашли краткую запись в церковной книге Екатерининского собора Крестец: Софья отравилась мышьяком 19 февраля 1885 года. Ее считали душевнобольной, поэтому был совершен обряд отпевания.
В отпевании и погребении участвовал священник Алексей Уваров. Похоронили Софью Мюллер на городском кладбище. Место ее могилы известно приблизительно.
Встреча через 120 лет
В конце лета 2002 года я посетил Крестцы. Выступая в редакции местной газеты, я сообщил, что в поселке до сих пор проживают потомки рода Мюллеров. На другой день ко мне пришел Алексей Георгиевич Крестцов, мужчина около 40 лет. Он хорошо знал о семейной легенде, в том числе и о падении паникадила на гроб Софьи. Я спросил, не сохранились ли в семье старые фотографии, письма и другие бумаги. Он ответил: «Все утрачено или было отобрано в 1938 году, когда арестовали моего деда Александра Георгиевича, погибшего в сталинских лагерях в 1942 году. Фотографии у него хранились в большом альбоме вместе с письмами и автографами известных людей». Так пропала моя надежда отыскать подлинные письма Достоевского и Сологуба, адресованные Ю.А. Мюллеру.
Алексей Георгиевич выглядел грустным и потерянным. Я спросил, в чем дело. Он ответил: «В семье разлад, да и с моим бизнесом непорядок». Через неделю я узнал, что он покончил жизнь самоубийством, повесился. Что это? Родовое проклятье или просто случайность?
Информация