Россия, США и Китай по-разному представляют обеспечение стратегической стабильности в мире
На фоне финансово-экономических неурядиц, сотрясающих государства Запада и эхом отдающихся в странах Азии, Африки и Латинской Америки, бурных событий на Большом Ближнем Востоке внимание мировых СМИ почти не привлекает одна перманентная проблема, являющаяся тем не менее ключевым фактором предотвращения гипотетической глобальной катастрофы.
Еженедельник «ВПК» попробовал разобраться в имеющейся на сегодня специфике взаимного ядерного сдерживания, а также в особенностях взглядов на перспективы сокращения стратегических наступательных вооружений (СНВ) трех держав – их главных обладателей – РФ, США и КНР.
«Большая тройка»
Несомненно, в данной сфере у Москвы, Вашингтона и Пекина есть как общие интересы, так и (что вполне естественно) противоречия. Причем рассматривая вопросы, связанные с наличием СНВ, нельзя обойти вниманием, учитывая региональные особенности, и оборонительные стратегические вооружения.
Отношения между Россией и Соединенными Штатами обусловлены классической схемой взаимного ядерного сдерживания, основанной на относительном равенстве сил и возможностей сторон. Суть – в одинаковом понимании концепции стратегической стабильности. И РФ, и США способны нанести ответный ядерный удар и неспособны – разоружающий. Данная ситуация сохраняется уже несколько десятилетий и является основой всех советско-американских и российско-американских договоров по СНВ (последний из них заключен в апреле 2010 года).
Однако сейчас налицо некоторые изменения. Так, американцы снижают значение традиционного ядерного компонента в балансе сил с Россией, делая упор на оборонительную составляющую (ПРО) и стратегические системы в неядерном оснащении (например крылатые ракеты большой дальности). Ведутся разработки принципиально новых видов вооружения, в частности гиперзвукового.
Российское военно-политическое руководство, возможно, для внутреннего пользования акцентирует внимание на значении ядерного арсенала РФ. Заявлено, что реализуется ряд программ. Например, разрабатывается новая жидкостная тяжелая МБР шахтного базирования. При этом в России на протяжении последних лет все чаще говорят о совершенствовании защиты от высокотехнологичных средств нападения, в связи с чем надо упомянуть недавнее создание Войск воздушно-космической обороны, на содержание и развитие которых выделяется четверть всех ассигнований, предусмотренных на выполнение Государственной программы вооружения до 2020 года (ГПВ-2020).
В отношениях США с Китаем имеется ряд принципиальных отличий. Взаимное ядерное сдерживание существует. Однако оно носит крайне асимметричный характер в силу подавляющего превосходства Соединенных Штатов над КНР как в стратегических наступательных, так и в оборонительных системах.
Стоит напомнить, что 90 процентов сил и средств американской ПРО развернуто в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Что касается ядерной компоненты, то и здесь приоритеты США меняются. По мнению ряда экспертов, в настоящее время восемь из 14 ПЛАРБ типа «Огайо», несущих на борту ракеты «Трайдент II», находятся в Тихом океане и сдерживают потенциальную китайскую угрозу, а еще шесть – в Атлантике. Относительно недавно ситуация была обратной. КНР со своей стороны придерживается концепции минимального ядерного сдерживания США.
По поводу связки Россия – Китай среди экспертов нет единого мнения и какой-то общепризнанной точки зрения. Официально Москва и Пекин – не просто партнеры, но и друзья. При оценке многих политических событий в мире, в РФ и КНР российские и китайские руководители занимают одинаковые позиции. Стремительно растет товарооборот между двумя странами, продолжает развиваться военно-техническое сотрудничество. В свете заявленного недавнего переориентирования внешней политики России на АТР отношения с Поднебесной приобретают качественно новое значение.
Вместе с тем негласное сдерживание существует. Вполне вероятно, что какая-то часть российских ядерных сил нацелена на Китай, хотя никаких документальных подтверждений нет.
Правда, внимание международного экспертного сообщества привлек фрагмент опубликованной в 2010 году новой Военной доктрины РФ, в котором заявлено, что если в ходе региональной войны возникнет угроза существованию Российского государства, РФ применит ядерное оружие. Как считают аналитики, подобную опасность для России может представлять только вооруженное противоборство с Китаем.
В свою очередь в Поднебесной давно не говорят об угрозе с Севера. Однако после рассмотрения состава и размещения ракетно-ядерных сил КНР некоторые выводы напрашиваются сами собой. Например, с уверенностью можно сказать: в Шеньянском и Маньчжурском военных округах преобладающая часть оперативно-тактических ракет и БР средней дальности направлена на Россию по той простой причине, что с мест дислокации они, кроме как до РФ, никуда не долетят. У Китая приблизительно 50 МБР шахтного и мобильного базирования. Не исключено, что некоторые из них нацелены на европейскую часть Российской Федерации (доподлинно это, разумеется, неизвестно).
Вывод из вышесказанного следующий: стратегические отношения названной тройки держав не имеют единой основы ни в политическом плане, ни в военно-стратегическом формате. Китай вдобавок хранит в тайне состав и программы модернизации своих ядерных сил, что само по себе уже делает невозможным какие-либо трехсторонние переговоры.
Различие в подходах
Несомненно, самую большую роль ядерное оружие как средство обеспечения национальной безопасности и государственного суверенитета играет в России, обладающей более слабыми силами общего назначения по сравнению с США и КНР. Кроме того, РФ отстает от Соединенных Штатов в сфере противоракетной обороны и стратегических неядерных вооружений.
США делают меньший упор на совершенствование ядерного оружия ввиду своего геостратегического положения, превосходства в обычных вооружениях и развивающейся системе ПРО. С другой стороны, статус сверхдержавы, а также союзнические обязательства требуют от американцев уделять большое внимание ядерной компоненте. США также поддерживают значительный возвратный потенциал – ядерные боезаряды, находящиеся на складах и способные в кратчайшие сроки к вводу в боевой состав.
Что касается КНР, то пока эксперты считают: Поднебесная принимает как данность свое отставание в области ядерного оружия от Соединенных Штатов и России. Причем делается это демонстративно, с одновременным выражением озабоченности по поводу наращивания возможностей американской ПРО и стратегических неядерных средств США. В то же время Китай вполне уверен в своих вооруженных силах общего назначения и принимает всесторонние меры для их полноценного развития.
Отдельного внимания заслуживают и ядерные доктрины этой тройки государств. Наиболее близки здесь позиции России и США. Если отбросить риторику и традиционные словесные обороты, то между стратегиями Москвы и Вашингтона есть всего два различия. Первое уже упоминалось – это перенос американцами приоритета на развитие ПРО и стратегических неядерных вооружений. Второе заключается в том, что Соединенные Штаты допускают применение ядерного оружия первыми для защиты союзников от неядерного нападения.
Россия подобный шаг не декларирует, но, как уже говорилось ранее, оставляет за собой право первой прибегнуть к использованию ядерного оружия для обороны в ситуации, когда под угрозой окажется само существование РФ. Это отличие обусловлено тем, что геостратегическое положение США не позволяет противнику, задействовав лишь силы общего назначения, атаковать Соединенные Штаты, поставив на край гибели американское государство.
КНР – единственное из всех девяти ядерных государств, которое заявило, что никогда не применит ядерное оружие первым. Китайский подход к стратегической стабильности не основан на ядерном паритете, хотя официальная позиция Пекина по этому вопросу достаточно туманна. Так, Поднебесная утверждает, что будет поддерживать ядерные силы на том минимальном уровне, который требуется для обеспечения национальной безопасности. Налицо неопределенность не только в количественном значении этого уровня, но и в том, что отсутствует какая-либо официальная информация о нынешнем состоянии ядерного арсенала КНР, перспективах его модернизации и развития.
В прошлом, когда ВВП и военный бюджет Китая были относительно малы, такая ситуация воспринималась достаточно спокойно. Сейчас же с выходом экономики Поднебесной на вторую позицию в мире отношение стало меняться.
Особую озабоченность международного сообщества вызывают сведения о построенных в Китае на большой глубине огромных протяженных тоннелях. Эта инфраструктура продолжает развиваться и в настоящее время. Примечательно, что работы ведут подразделения Второй артиллерии – аналога российских РВСН. Как полагают специалисты, в данных подземных пространствах могут находиться резервные мобильные пусковые установки МБР, БРСД, а также ядерные БЧ. Дополнительно осложняет ситуацию отсутствие достоверных данных о китайском ядерном потенциале. По различным оценкам, КНР имеет приблизительно 800 ядерных боезарядов всех типов. Причем в тоннелях их число может достигать нескольких сотен. Таким образом, Китай в «ядерной политике» идет своим особым путем.
Думается, в ближайшей перспективе дальнейшее сокращение ядерных вооружений представляется маловероятным. Основные причины – закрытость Китая, а также то, что политическое руководство России справедливо считает рискованным дальнейшее уменьшение своих стратегических арсеналов. Более того, любые российские шаги в этом направлении представляются нелогичными вследствие развертывания системы ПРО США в Европе.
Китай же, публично признавая свое отставание в стратегических вооружениях, горячо поддерживает договоренности США и России по сокращению наступательных вооружений, но категорически отказывается присоединиться к ним. Получается настоящий клубок противоречий и взаимных интересов. Удастся ли его распутать – большой вопрос.
Еженедельник «ВПК» попробовал разобраться в имеющейся на сегодня специфике взаимного ядерного сдерживания, а также в особенностях взглядов на перспективы сокращения стратегических наступательных вооружений (СНВ) трех держав – их главных обладателей – РФ, США и КНР.
«Большая тройка»
Несомненно, в данной сфере у Москвы, Вашингтона и Пекина есть как общие интересы, так и (что вполне естественно) противоречия. Причем рассматривая вопросы, связанные с наличием СНВ, нельзя обойти вниманием, учитывая региональные особенности, и оборонительные стратегические вооружения.
Отношения между Россией и Соединенными Штатами обусловлены классической схемой взаимного ядерного сдерживания, основанной на относительном равенстве сил и возможностей сторон. Суть – в одинаковом понимании концепции стратегической стабильности. И РФ, и США способны нанести ответный ядерный удар и неспособны – разоружающий. Данная ситуация сохраняется уже несколько десятилетий и является основой всех советско-американских и российско-американских договоров по СНВ (последний из них заключен в апреле 2010 года).
Однако сейчас налицо некоторые изменения. Так, американцы снижают значение традиционного ядерного компонента в балансе сил с Россией, делая упор на оборонительную составляющую (ПРО) и стратегические системы в неядерном оснащении (например крылатые ракеты большой дальности). Ведутся разработки принципиально новых видов вооружения, в частности гиперзвукового.
Российское военно-политическое руководство, возможно, для внутреннего пользования акцентирует внимание на значении ядерного арсенала РФ. Заявлено, что реализуется ряд программ. Например, разрабатывается новая жидкостная тяжелая МБР шахтного базирования. При этом в России на протяжении последних лет все чаще говорят о совершенствовании защиты от высокотехнологичных средств нападения, в связи с чем надо упомянуть недавнее создание Войск воздушно-космической обороны, на содержание и развитие которых выделяется четверть всех ассигнований, предусмотренных на выполнение Государственной программы вооружения до 2020 года (ГПВ-2020).
В отношениях США с Китаем имеется ряд принципиальных отличий. Взаимное ядерное сдерживание существует. Однако оно носит крайне асимметричный характер в силу подавляющего превосходства Соединенных Штатов над КНР как в стратегических наступательных, так и в оборонительных системах.
Стоит напомнить, что 90 процентов сил и средств американской ПРО развернуто в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Что касается ядерной компоненты, то и здесь приоритеты США меняются. По мнению ряда экспертов, в настоящее время восемь из 14 ПЛАРБ типа «Огайо», несущих на борту ракеты «Трайдент II», находятся в Тихом океане и сдерживают потенциальную китайскую угрозу, а еще шесть – в Атлантике. Относительно недавно ситуация была обратной. КНР со своей стороны придерживается концепции минимального ядерного сдерживания США.
По поводу связки Россия – Китай среди экспертов нет единого мнения и какой-то общепризнанной точки зрения. Официально Москва и Пекин – не просто партнеры, но и друзья. При оценке многих политических событий в мире, в РФ и КНР российские и китайские руководители занимают одинаковые позиции. Стремительно растет товарооборот между двумя странами, продолжает развиваться военно-техническое сотрудничество. В свете заявленного недавнего переориентирования внешней политики России на АТР отношения с Поднебесной приобретают качественно новое значение.
Вместе с тем негласное сдерживание существует. Вполне вероятно, что какая-то часть российских ядерных сил нацелена на Китай, хотя никаких документальных подтверждений нет.
Правда, внимание международного экспертного сообщества привлек фрагмент опубликованной в 2010 году новой Военной доктрины РФ, в котором заявлено, что если в ходе региональной войны возникнет угроза существованию Российского государства, РФ применит ядерное оружие. Как считают аналитики, подобную опасность для России может представлять только вооруженное противоборство с Китаем.
В свою очередь в Поднебесной давно не говорят об угрозе с Севера. Однако после рассмотрения состава и размещения ракетно-ядерных сил КНР некоторые выводы напрашиваются сами собой. Например, с уверенностью можно сказать: в Шеньянском и Маньчжурском военных округах преобладающая часть оперативно-тактических ракет и БР средней дальности направлена на Россию по той простой причине, что с мест дислокации они, кроме как до РФ, никуда не долетят. У Китая приблизительно 50 МБР шахтного и мобильного базирования. Не исключено, что некоторые из них нацелены на европейскую часть Российской Федерации (доподлинно это, разумеется, неизвестно).
Вывод из вышесказанного следующий: стратегические отношения названной тройки держав не имеют единой основы ни в политическом плане, ни в военно-стратегическом формате. Китай вдобавок хранит в тайне состав и программы модернизации своих ядерных сил, что само по себе уже делает невозможным какие-либо трехсторонние переговоры.
Различие в подходах
Несомненно, самую большую роль ядерное оружие как средство обеспечения национальной безопасности и государственного суверенитета играет в России, обладающей более слабыми силами общего назначения по сравнению с США и КНР. Кроме того, РФ отстает от Соединенных Штатов в сфере противоракетной обороны и стратегических неядерных вооружений.
США делают меньший упор на совершенствование ядерного оружия ввиду своего геостратегического положения, превосходства в обычных вооружениях и развивающейся системе ПРО. С другой стороны, статус сверхдержавы, а также союзнические обязательства требуют от американцев уделять большое внимание ядерной компоненте. США также поддерживают значительный возвратный потенциал – ядерные боезаряды, находящиеся на складах и способные в кратчайшие сроки к вводу в боевой состав.
Что касается КНР, то пока эксперты считают: Поднебесная принимает как данность свое отставание в области ядерного оружия от Соединенных Штатов и России. Причем делается это демонстративно, с одновременным выражением озабоченности по поводу наращивания возможностей американской ПРО и стратегических неядерных средств США. В то же время Китай вполне уверен в своих вооруженных силах общего назначения и принимает всесторонние меры для их полноценного развития.
Отдельного внимания заслуживают и ядерные доктрины этой тройки государств. Наиболее близки здесь позиции России и США. Если отбросить риторику и традиционные словесные обороты, то между стратегиями Москвы и Вашингтона есть всего два различия. Первое уже упоминалось – это перенос американцами приоритета на развитие ПРО и стратегических неядерных вооружений. Второе заключается в том, что Соединенные Штаты допускают применение ядерного оружия первыми для защиты союзников от неядерного нападения.
Россия подобный шаг не декларирует, но, как уже говорилось ранее, оставляет за собой право первой прибегнуть к использованию ядерного оружия для обороны в ситуации, когда под угрозой окажется само существование РФ. Это отличие обусловлено тем, что геостратегическое положение США не позволяет противнику, задействовав лишь силы общего назначения, атаковать Соединенные Штаты, поставив на край гибели американское государство.
КНР – единственное из всех девяти ядерных государств, которое заявило, что никогда не применит ядерное оружие первым. Китайский подход к стратегической стабильности не основан на ядерном паритете, хотя официальная позиция Пекина по этому вопросу достаточно туманна. Так, Поднебесная утверждает, что будет поддерживать ядерные силы на том минимальном уровне, который требуется для обеспечения национальной безопасности. Налицо неопределенность не только в количественном значении этого уровня, но и в том, что отсутствует какая-либо официальная информация о нынешнем состоянии ядерного арсенала КНР, перспективах его модернизации и развития.
В прошлом, когда ВВП и военный бюджет Китая были относительно малы, такая ситуация воспринималась достаточно спокойно. Сейчас же с выходом экономики Поднебесной на вторую позицию в мире отношение стало меняться.
Особую озабоченность международного сообщества вызывают сведения о построенных в Китае на большой глубине огромных протяженных тоннелях. Эта инфраструктура продолжает развиваться и в настоящее время. Примечательно, что работы ведут подразделения Второй артиллерии – аналога российских РВСН. Как полагают специалисты, в данных подземных пространствах могут находиться резервные мобильные пусковые установки МБР, БРСД, а также ядерные БЧ. Дополнительно осложняет ситуацию отсутствие достоверных данных о китайском ядерном потенциале. По различным оценкам, КНР имеет приблизительно 800 ядерных боезарядов всех типов. Причем в тоннелях их число может достигать нескольких сотен. Таким образом, Китай в «ядерной политике» идет своим особым путем.
Думается, в ближайшей перспективе дальнейшее сокращение ядерных вооружений представляется маловероятным. Основные причины – закрытость Китая, а также то, что политическое руководство России справедливо считает рискованным дальнейшее уменьшение своих стратегических арсеналов. Более того, любые российские шаги в этом направлении представляются нелогичными вследствие развертывания системы ПРО США в Европе.
Китай же, публично признавая свое отставание в стратегических вооружениях, горячо поддерживает договоренности США и России по сокращению наступательных вооружений, но категорически отказывается присоединиться к ним. Получается настоящий клубок противоречий и взаимных интересов. Удастся ли его распутать – большой вопрос.
Информация