Перспективный ударный авиакомплекс, исходя из опыта СВО
Проект Аэропрогресс Т-720. Вполне может рассматриваться как прообраз предлагаемой машины, впрочем, возможно, что двухдвигательные варианты будут более востребованы. И да, не надо называть предлагаемую машину словом «штурмовик». Фото: kerbalx.com
Опыт боёв на Украине чётко указывает на необходимость новых подходов к созданию ударной авиации.
В предлагаемой статье изложен несколько радикальный, но соотносимый с реальным боевым опытом взгляд на возможное будущее непосредственной авиационной поддержки наземных войск, ударов в ближнем тылу и на подступах к полю боя и предложен авиационный комплекс для выполнения этих задач в различной обстановке. Естественно, что появиться подобная машина может только после СВО, но надо понимать, что впереди много войн, Украина – это только начало.
Ударная авиация и СВО
Одним из разочарований войны на Украине стали действия Российской авиации. Ведя «в сухую» в воздушных боях, она при этом не смогла выполнить задачи по подавлению ПВО противника, и сегодня, спустя почти год с момента начала специальной военной операции, наши самолёты практически не пересекают линию боевого соприкосновения (ЛБС), пытаются работать по противнику неуправляемыми ракетами с кабрирования так, чтобы не попасть под огонь ПВО с земли.
Как так получилось, что ВКС РФ перестали оказывать значимое влияние на ход боевых действий, и что с этим делать – отдельная история. Придётся признать – хотя методы взлома украинской ПВО теоретически есть, но наше государство и армия пока организационно неспособны решить такую задачу – для этого нужно слишком много невозможных в нашей государственной системе действий: от признания высшими руководителями собственных ошибок до кадрового обновления в руководстве ВС, как в центральном аппарате МО, так и в ГШ.
Но у проблемы преодоления ПВО есть и другая сторона. Война показала, что наши самолёты неадекватны своим задачам. Даже если сейчас ценой каких-то потерь сокрушить украинскую ПВО, то это не отменит того факта, что, во-первых, нам нужны другие самолёты, а во-вторых – другие методы их применения. То, что есть – не работает.
Если мы посмотрим на западные подходы к применению авиации, то они следующие.
Боевая авиация должна выполнять следующие основные задачи:
1. Разведка (Reconnaissance).
2. Непосредственная авиационная поддержка, НАП (Close air support, CAS).
3. Изоляция поля боя (Battlefield interdiction, BAI).
4. Удар по аэродромам (Airfield strike).
5. Удар на большую глубину (Deep interdiction).
6. Борьба за господство в воздухе и его удержание/ПВО (Air superiority/air defence).
При этом необходимым условием выполнения этих задач являются достижение господства в воздухе и подавление ПВО противника (Suppression of Enemy Air Defenses/Destruction of Enemy Air Defenses, SEAD/DEAD).
Что из этого выполняют тактические ударные самолёты ВКС РФ на Украине? Ответ: непосредственная авиационная поддержка – в виде ударов по переднему краю противника. Всё остальное носит следовой характер, хотя ВКС и пытались работать в глубине территории Украины.
При этом зачастую НАП выполняется крайне неэффективно, пусками НАР с кабрирования.
Вертолёты Ка-52 выполняют пуск ракет с кабрирования, крайне неэффективный.
Теперь нужно сделать одну важную оговорку.
Никакое подавление ПВО не приведёт к утрате противником способности сбивать самолёты на малых и средних высотах. Никогда и ни при каких обстоятельствах не удастся выбить все ПЗРК, малые самоходные ЗРК, зенитную артиллерию. Под подавлением ПВО мы в любом случае имеем в виду пресечение боевой работы зенитно-ракетных комплексов, способных поражать авиацию на средних и больших высотах и на дальности в десятки и сотни километров.
Если подавить ПВО удалось, то самолёты должны работать с высот от 5 000 метров и выше, поражая цели с высоты, недостижимой для вышеупомянутых средств ПВО. При этом лётно-технические характеристики самолёта принципиального значения не имеют, главное – чтобы с него можно было точно прицелиться и чтобы была адекватная боевая нагрузка.
А если всё же ПВО подавить не удалось?
Нужно исходить из того, что в будущем возможно появление ещё более продвинутых систем интегрированной ПВО, чем адская смесь из советской войсковой и объектовой ПВО, натовской разведки и АСУ «Вираж-Планшет», которыми пользуются ВСУ, да ещё и с поправкой на их суицидальную тактику (охраняемый объект используется как приманка, цель не сорвать удар с воздуха, а любой ценой сбить самолёт, даже жертвуя охраняемым объектом). И совсем не факт, что даже научившись как-то уничтожать ПВО на примере Украины, мы в будущем не столкнёмся с ПВО, которую не получается подавлять так, как это может быть в будущем сделано на Украине.
Тогда авиации нужна будет возможность работать хотя бы по переднему краю и войскам сразу за ним из безопасного воздушного пространства над своими войсками. И совсем не НАР с кабрирования.
Всё, что будет изложено далее – это в каком-то смысле провокация. Материал «на подумать». Автор не претендует на то, что предложенный путь полностью верен, но считает необходимым его обдумать.
Речь пойдёт о том, как может выглядеть адекватная система непосредственной авиационной поддержки войск на поле боя и на ЛБС с учётом украинского опыта.
Задача и граничные условия
Прежде чем перейти к концепции комплекса, кратко перечислим то, что он должен делать, и в каких условиях. Отталкиваемся от украинского опыта.
При неподавленной ПВО – работа по переднему краю противника и целям за ним, из воздушного пространства над своими войсками и с небольших высот (50–200 метров). При этом необходимо поражать ненаблюдаемые с борта летательного аппарата цели.
Для чего сначала как-то их обнаружить.
Почему такие противоречивые требования?
Потому что при попытке приблизиться к «передку» по машине отработает ПВО противника, ну а то, что цель, по которой наносится удар, нужно сначала обнаружить, пояснений не требует.
Можно ли технически выполнить настолько противоречивые, почти взаимоисключающие требования? Да, и ниже будет показано как.
Теперь представим себе, что ПВО подавили, господство в воздухе захватили. К этому моменту наш комплекс должен начать работать, как в Сирии, но с более широким применением высокоточного оружия.
Для этого он должен иметь возможность вести боевое дежурство в воздухе на высоте 6 000–7 000 метров, вне зоны поражения различных малогабаритных ЗРК малой дальности и артиллерии, и шанс выполнения прицельного и точного авиаудара с таких высот.
Что ещё? Применение планирующих бомб с наведением по инерциальной и спутниковой навигационным системам.
Примером таких ударов являются удары ВКС РФ по выдвигавшимся для атаки подразделениям ВСУ на херсонском направлении весной и летом 2022 года, когда отцеп бомб выполнялся над Днепром, а поражение целей этими бомбами в десятках километров от Днепра (от точных цифр уклонимся).
ПБК-500У успешно применялись на Украине. Фото: RT
Надо сказать, что дальность могла бы быть намного выше, если бы у бомб было бы выше аэродинамическое качество, но как только произойдут чистки командного состава ВС РФ, бомбы с по-настоящему большой дальностью сброса могут появиться и у нас в стране, хотя бы купленные в Иране.
Удары с большой высоты и большого же удаления от переднего края возможны и сейчас, и наносятся иногда, и в будущем такая возможность нужна.
Ну и конечно, он должен иметь возможность применять малогабаритные крылатые ракеты типа Х-59М, МК, Х-69 и старые Х-25,29 и т. д. Раз уже есть летающая платформа, то пусть и оружие применяется с неё.
А теперь несколько вопросов.
Нужна ли самолёту, который будет выполнять именно эти задачи, большая скорость? Нужна ли ему пушка? Нужны ли ему манёвренные характеристики, позволяющие выходить на прикрытую огнём малокалиберной зенитной артиллерии и пулемётов цель со сложных видов манёвра? Должен ли это быть самолёт, подобный Су-34 или даже Су-24М?
Вопросы не праздные. Надо отчётливо понимать, что после Украины наша страна окажется под самыми тяжёлыми санкциями, которые накладывались на какую-либо страну в новейшей истории. Нас буквально «отменят».
Думать, что мы настроим Су-34 или Су-30СМ в модернизированных вариантах в количествах, достаточных для войны с НАТО – глупость несусветного масштаба, но при этом война с НАТО вполне себе возможна, и никакое ядерное оружие их полностью не уничтожит и не остановит, его у нас просто столько нет.
А значит – нужно опять искать выход из противоречия: денег на массовую авиацию нет, но её надо создать. Такая обстановка просто требует дешевых решений, как в части стоимости самого самолёта, так и в части стоимости его эксплуатации.
Обрисовав то, в какой обстановке и для чего нам нужно использовать наш авиакомплекс, прикинем, каким оружием ему придётся работать.
Оружие
Самым логичным выбором для указанных выше ограничений по применению комплекса является «Изделие 305», она же лёгкая многоцелевая управляемая ракета, ЛМУР. Эта ракета производится серийно, проверена в боях, имеет режим управления оператором, телекамеру, радиоканал для передачи видео на носитель и команд управления с носителя.
Боевая часть ракеты достаточна для поражения любой единицы бронетехники и неукреплённых зданий. Дальность ракеты – 14,5 километров не совсем достаточна для безопасного применения, но в основном таковое обеспечивает. Видео боевого применения показывают, что ракета может быть запущена с небольшой высоты.
Ракета развивается, создаются её новые модификации, вполне возможно создание модификации с увеличенной дальностью.
ЛМУР, она же «Изделие 305». Фото: Wikipedia
Именно эта ракета должна стать «главным калибром» при работе по целям на ЛБС и не подавленной ПВО противника.
Для ударов с большой высоты и безопасного расстояния должны применяться планирующие бомбы различных типов – вплоть до УПАБ-1500, также проверенных на Украине.
Для высотного бомбометания – КАБ-500 и 1500 разных модификаций, будущие управляемые бомбы. Для действий против целей в глубине ПВО противника – весь спектр серийных управляемых ракет.
Такое оружие, как неуправляемые бомбы и ракеты всех типов для нового авиакомплекса будут вторичными – применение НАР требует входа в зону поражения средств ПВО даже в войне со слабым противником, а свободнопадающие бомбы при применении с высот от 6 000 метров будут недостаточно точными, хотя место своё найдут.
По всей видимости, авиакомплекс должен быть пригоден для применения пушечных контейнеров, но необходимость встроенных пушек под большим вопросом, скорее всего, нужно будет от них отказаться.
Что необходимо предусмотреть из несуществующих ныне средств? Модификацию барражирующего боеприпаса типа «Ланцет» с воздушным пуском. Сегодня «Ланцеты» и им подобные средства с летательных аппаратов не запускаются, но логично такую возможность создать.
Таким образом, констатируем – всё необходимое для перспективного авиакомплекса оружие находится в серии и проверено в боях, кроме авиационной модификации барражирующего боеприпаса, который, однако, может быть создан на базе имеющейся конструкции.
Естественно, будущие «нормальные» планирующие авиабомбы, которые России ещё только предстоит создать или купить, тоже должны будут применяться с этого самолёта.
Особенности облика
Авиационный комплекс не может существовать в отрыве от условий его применения. Обрисовав кратко тактическую модель и подобрав оружие под неё, попробуем определить другие особенности машины, исходя из опыта войны на Украине и самой тактической модели.
Первое – опыт войны говорит о недопустимо долгом времени реакции авиации на запросы наземных войск. Не будем детализировать, каждый найдёт здесь массу примеров. Опыт американцев во Вьетнаме говорит о том, что в боях против упорного и сильного противника, время прибытия авиации по запросу наземных войск должно быть в пределах 15 минут, не более, а лучше 5–10.
Это полностью исключает такой базовый сценарий как действия из положения дежурства на аэродроме – самолёты должны дежурить в воздухе в ожидании заявки на удар.
Это требует высокой топливной экономичности, по всей видимости, недостижимой с турбореактивными или турбовентиляторными двигателями. Что поводит нас к турбовинтовой машине.
Второй проблемой является пресловутый HIMARS. Противник, имеющий эти комплексы и дальнобойные ракеты ATACMS, а также развитую разведку, по всей видимости, не даст использовать аэродромы в прифронтовой зоне. Украине обеспечили разведку недостижимого для нас уровня, но надо понимать, что на фоне того, что получит Польша или Румыния (про США просто промолчим) – это просто бледная тень. И даже в этих условиях ВСУ сумели нанести Российской авиации весьма обидные потери на аэродроме в Чернобаевке.
Единственной возможностью избежать ракетных ударов по авиации является её рассредоточенное базирование на грунте, в том числе в межсезонье и зимнее время года.
Это подразумевает необходимость хороших взлётно-посадочных характеристик, двигателей, малочувствительных к пыли и без риска подсоса комьев земли в воздухозаборники.
Нужно прочное шасси и колёса, обеспечивающие сниженное давление на грунт. Возможно, нужно чтобы самолёт мог применяться на лыжах.
В статье «Ликбез. Безаэродромное и рассредоточенное базирование авиации» было показано, что даже скоростные реактивные самолёты могут базироваться на грунтовых и ледяных аэродромах, а самолёты специальной конструкции могут летать с коротких вообще никак не оборудованных площадок. Новый авиакомплекс должен такие возможности иметь, иначе в будущей войне он не сможет применяться.
Таким образом, мы постепенно подходим к тому, какая «платформа» у нас будет нести и применять высокоточное оружие – самолёт с турбовинтовым двигателем (или двигателями), с коротким взлётом и посадкой, пригодный к базированию на грунте, с прочным шасси.
Что ещё там должно быть?
Большое число узлов подвески. Так как ЛМУР надо будет много, то чем больше их можно подвесить под самолёт, тем лучше. При этом часть узлов подвески должна быть мощная, способная использоваться для сброса тяжёлых бомб УПАБ-1500 и КАБ-1500. Все сделать такими не получится, видимо, но хотя бы пару можно.
Необходимость управлять полётом ракеты или барражирующего боеприпаса требует отдельного члена экипажа, что исключает одноместную компоновку.
Необходимость действовать со средних высот при подавленной ПВО и с больших при «броске» планирующих бомб из своего воздушного пространства требует иметь гермокабину и высокий «потолок», не менее 10 километров.
Риск, что самолёт всё-таки будет сбит, требует локальной противоосколочной бронезащиты кабины пилотов, катапультных кресел, а риск обстрела – развитых систем обороны, например, комплектного комплекса оптико-электронного противодействия «Витебск» и так до сих пор и не производящихся в нашей стране, но очень необходимых буксируемых ловушек для ракет с радиолокационным наведением или самонаведением.
Какой у самолёта будет двигатель? В настоящий момент альтернативы нет, в качестве двигателя может применяться только ТВ-117СМ, максимальной мощностью 2 650 л. с. Тут вопрос даже не в том, хороший этот двигатель или плохой. Другого нет. Модификации «СТ» с увеличенной мощностью показали явно недостаточную надёжность. Надо сделать оговорку, что отдельный комплекс работ, направленный на повышение надёжности, с этим двигателем придётся провести.
Кроме того, явным образом с модификацией СМ мощностью 2 650 л. с. будет куда меньше проблем, чем с более мощными вариантами, где как раз проблемы с надёжностью и стоят в полный рост.
Будет ли новый самолёт однодвигательным или двухдвигательным? Это зависит от того, насколько хорошо его спроектируют. Тем более что пример однодвигательного штурмовика с мотором мощностью 2 600 л. с. и большой боевой нагрузкой есть – это американский «Скайрейдер», воевавший до середины 70-х годов прошлого века. Нам, однако, надо куда как больше различного оборудования на борту, да и оружие более тяжёлое.
Поэтому, с немалой долей вероятности двигателей нужно будет всё-таки два, что, с одной стороны, поднимет стоимость нового самолёта, но с другой – в эксплуатации он окажется всё равно намного дешевле, чем тот же Су-25, хотя бы просто по топливу. А потери будут меньше даже против противника уровня Украины. Против серьёзной же армии Су-25, как было сказано выше, едва ли получится применять из-за постоянных ударов по аэродромам.
Два двигателя, кроме всего прочего, резко упрощают размещение РЛС в носу самолёта. Но, повторимся, это дискуссионный вопрос. Может быть, удастся обойтись и одним двигателем, при этом придётся серьёзно потрудиться над расположением РЛС.
Задаём вопрос – а как самолёт, которому до подавления ПВО нельзя будет подлетать к ЛБС, будет поражать цели на ней и в ближнем тылу? Ответ – самолёт должен взаимодействовать с беспилотниками, причём на самом тесном уровне – ему на борт должна транслироваться не только сводная картинка с обстановкой, но и видео с камер летящего дрона, более того, этот самый дрон с его борта и должен управляться. По крайней мере, такая возможность должна быть.
Здесь необходимо рассмотреть возможность иметь третьего члена экипажа, так как одновременное управление БПЛА и ЛМУР с выполнением штурманских задач и управлением комплексом бортовой обороны может оказаться слишком сложным.
Уточняем тактическую модель
Повторим, как это будет выглядеть. На этапе до подавления ПВО комплекс, действуя совместно с БПЛА, поражает цели с помощью ЛМУР и барражирующих боеприпасов, обнаруживая их с помощью беспилотников над передним краем и за ним, высотных беспилотников с качественными средствами обнаружения целей, и других источников. При этом сам самолёт к ЛБС не приближается, атакуя полученные с помощью БПЛА цели с помощью маловысотных пусков, не приближаясь к ЛБС ближе 10 километров даже на сверхмалых высотах.
Технически самолёт может обнаружить цель и сам, так как у него должен быть и свой прицельный комплекс, но это делается только если это безопасно, так как самолёт уязвим от огня ПВО.
Применение ЛМУР против используемых ВСУ зданий
Кроме этого, с самолёта производятся пуски малогабаритных крылатых ракет по стационарным целям, например, Х-59МК и им подобных. Для этого не нужны ни скорость, ни реактивные двигатели. Помимо того, действуя в десятках километров от ЛБС над своей территорией, самолёт применяет по противнику планирующие бомбы, которые позволяют ему не входить в зону поражения вражеской ПВО.
Все эти действия выполняются в интересах наземных войск, и поэтому самолёт действует в положении дежурства в воздухе, для чего он имеет на борту большой запас топлива и оснащён экономичным турбовинтовым двигателем. Для броска такой бомбы нужна большая высота полёта, и у самолёта она есть.
По мере того, как ПВО противника уничтожается и слабеет, самолёт начинает применяться и над передним краем, и даже над территорией, занятой противником. Используя наличные управляемые ракеты, запускаемые с большей, чем ранее, высоты для увеличения дальности пуска, корректируемые авиабомбы, собственный прицельный комплекс и прицельные контейнеры, самолёт эксплуатируется по тем же принципам, что и в Сирии, то есть просто бомбит противника с безопасной высоты, на которой его не могут достать ни «Стингеры», ни «Старстрики», ни «Эрликоны». Это, кстати, однозначно требует иметь РЛС на таком самолёте.
Для поражения беспилотников противника применяются пушечные контейнеры типа СППУ-22-01 с отклоняемыми вниз блоками стволов или УР «воздух-воздух».
Пушечные контейнеры СППУ-22-01 с 23-мм пушками позволяют поражать цели с горизонтального полёта. Фото: bomberpilot / wikimedia.org
Также этот самолёт, применяемый из положения дежурства в воздухе, может использоваться как автоматический ретранслятор для войсковой связи. Действуя против противника, вообще не имеющего иной ПВО, нежели пулемёты и малокалиберные пушки, самолёт применяет и неуправляемые ракеты, но только большой дальности, такие как С-13 и С-24. Против такого противника он может также действовать как разведчик.
Применение НАР С-8 должно быть исключено из практики ВКС РФ в принципе, и это было ясно ещё по опыту Сирии.
Базируется самолёт на полевых аэродромах и грунтовых площадках, в условиях, где и сам самолёт, и обслуживающая техника могут быть замаскированы от спутниковой и воздушной разведки противника. Для обеспечения полётов со слабых грунтов самолёт может быть оснащён широкими шинами-пневматиками и летать с неубранным шасси. Для эксплуатации зимой самолёт может быть оснащён лыжами.
Скорость сваливания самолёта должна позволять ему применяться совместно с вертолётами, например для их эскортирования.
Требования к межполётному обслуживанию должны быть самыми минимальными.
Исторические примеры и некоторые технические вопросы
Чтобы представить себе хотя бы габарит предложенных самолётов, обратимся к нескольким историческим примерам.
Речь идёт об ударном самолёте, конструкция которого построена вокруг необходимости использовать ТВД ТВ-117СМ с максимальной мощностью 2 650 л. с. в количестве одной или двух единиц. Есть примеры ударных самолётов, с двигателями (правда, поршневыми) примерно такой мощности.
В однодвигательном варианте нам придётся смириться с машиной в габаритах Douglas A-1 Skyraider.
Douglas A-1 Skyraider. Видно количество узлов подвески.
Этот самолёт широко применялся американцами в войнах, последней из которых была война во Вьетнаме. Результаты применения были в основном положительные, хотя против современных средств ПВО самолёт был беспомощен, но наш вариант под их огонь попадать не должен.
У «Скайрейдера» существовал вариант AD-5N под экипаж из 4-х человек, то есть возможность создания однодвигательного ударного самолёта с большим экипажем и большим числом узлов подвески орудия можно считать доказанным. Кстати, «изделие 305» могло бы разместиться на любом из узлов подвески «Скайрейдера», как по массе, так и по габаритам, а на двух внутренних можно было бы подвесить КАБ-500 (а вообще – до 900 кг). Или те же ЛМУР. Что в итоге даёт до 14 ракет или, например, 12 ЛМУР и 2 КАБ-500. То есть боевую нагрузку подобная машина может брать немалую.
Примером двухдвигательного ударного самолёта с парой двигателей по 2 600 л. с. (приблизительно) можно считать B-26K Counter Invader. У этой машины было меньшее количество узлов подвески оружия, нежеди имел «Скайрейдер», но при этом объёмы фюзеляжа позволяли легко разместить третьего члена экипажа, если бы он понадобился, а общая боевая нагрузка на подкрыльевых узлах подвески и в бомбоотсеке составляла 5 443 кг, и это без учёта массы носовой батареи из восьми 12,7-мм пулемётов, которая тоже лёгкой не была.
B-26K Counter Invader. Фото: Wikipedia
Эти два примера не стоит брать за образец – предложенный самолёт, видимо, будет совсем другим, но зато они адекватно показывают примерную полезную нагрузку (возможно, от неё надо отнять массу катапультных кресел и брони) у машин с мощностью двигателей, как у ТВ-117СМ.
А теперь другие примеры.
На фото – пара отечественных моделей турбовинтового штурмовика, сделанных в ОКБ Микояна (самолёт «101»), уже постафганских.
А по этой ссылке – фотографии моделей и рисунки самолётов, облик которых прорабатывался в КБ П. Е. Грунина, например, некоторые из них концептуально вполне могли бы исследоваться как описанный в статье авиакомплекс.
Есть и более ранний и более известный пример – Ту-91. Хотя концептуально это совсем другой самолёт, и мощность двигателя там совсем другая, но возможности турбовинтового штурмовика на его примере тоже можно оценить. Кстати, производство ТВ-2, в принципе, можно восстановить, было бы зачем…
Тут важно помнить, что наш авиакомплекс – это не штурмовик, речь, скорее, идёт об универсальном малобюджетном ударном самолёте. Но так или иначе, и сегодняшние оценки, и опыт прошлых разработок говорят о том, что тяжелый тактический ударный самолёт с ТВД вполне реален, а примеры американцев дают возможность понять, в какие примерно размеры его можно вписать и сколько оружия он сможет нести.
Технический вопрос, который требует осмысления – складывающееся крыло. Традиционно такие крылья применялись на палубных самолётах. Однако в нашем случае его разумно применить на новом авиационном комплексе. Почему? Потому что на аэродромах базирования эту машину придётся маскировать, и чем меньше её линейные размеры при взгляде сверху, тем проще это делать, более того, в некоторых случаях такой самолёт можно будет прятать в зданиях, а ещё будет серьёзно упрощена его перевозка по воздуху силами транспортной авиации.
А вот что бесспорно, так это необходимость обеспечить применение оптико-электронных прицельных контейнеров для наведения корректируемых бомб и старых ракет с лазерным наведением. Применение контейнеров позволит не тратить существенные деньги на модернизацию этого самолёта, впрочем, это больная тема, и относится она не только к перспективным авиакомплексам.
Предвосхищая возражения
Стоит заранее разобрать некоторые потенциально возможные возражения и комментарии.
Почему не вертолёт? Он тоже может применять ЛМУР описанным способом, более того, именно с вертолётов эта ракета и применяется. И безаэродромное базирование проще обеспечить.
Вертолёт не в состоянии применять планирующие бомбы с большой высоты, не может после подавления ПВО бомбить противника с безопасной высоты, боевая нагрузка самолёта окажется примерно вдвое больше, чем у вертолёта. Скорость и боевой радиус самолёта будут как минимум вдвое больше, также существенно больше время патрулирования в назначенном районе. Длинное крыло самолёта позволяет разместить большее число узлов подвески.
Почему не большой беспилотник?
Опыт американцев однозначно говорит о несопоставимо более высокой эффективности пилотируемой машины. Вопрос о сравнении стоимости лёгких самолётов и БПЛА кратко затрагивался в статье М. Климова «Ну у нас же не 41 год, и война не на нашей территории».
Можно ли таким же образом применять двухместный вариант Су-25? Если да, то зачем новый самолёт?
Причина в стоимости эксплуатации. У турбовинтового самолёта будет намного меньше расход топлива, требования к условиям базирования менее строгие. С учётом санкций, принцип «больше оружия за меньшие деньги» для нашей страны скоро станет критически важен.
Почему не наземная пусковая? Ведь ЛМУР собираются применять и с наземных пусковых?
Потому же, почему авиация не заменяет артиллерию – свойства разные. Самолёты мобильны и могут менее чем за час оказаться в нескольких сотнях километров от аэродрома в большом количестве и приступить к ударам по целям. Наземные установки не могут. Кроме того, к применению ЛМУР задачи самолёта не сводятся, самолёт универсален, применяет широкий спектр управляемых ракет, в том числе крылатых с дальностью в сотни километров, корректируемых авиабомб и т. д. Такой самолёт, кстати, наземную пусковую ЛМУР никак не отменяет.
Этот самолёт не сможет подавлять ПВО, не сможет её прорывать, он слишком узкоспециализирован.
Действительно, возможности самолёта по прорыву ПВО и его применяемость в её подавлении или уничтожении будут незначительными. Но, как показывает практика, те тактические ударные самолёты, которые у нас есть сейчас (Су-24М, 25, 34), тоже особо ничего не прорывают и не подавляют, а предложенный комплекс способен хотя бы точно работать по целям на ЛБС и дешевле в эксплуатации. Никто не предлагает строить только такие самолёты. Но они нашли бы своё место.
ЛМУР не пригодна для поражения пехоты, развёрнутой в боевой прядок, как и эти самолёты, не имеющие неуправляемых ракет и не способные на быстрый прорыв к цели с бомбами на малой высоте (в силу низкой скорости), не могут с ней бороться, зачем они нужны?
Развернутая в боевой порядок пехота может поражаться планирующими бомбами, сброшенными над своей территорией, и так это и должно делаться даже сейчас. Попытки «сэкономить на спичках» и вместо управляемого оружия применять массированные удары свободнопадающими бомбами по противнику, имеющему не подавленную ПВО, приведут только к потерям самолётов и экипажей.
Такой самолёт не переживёт встречи с истребителем противника.
Здесь отчасти нужно согласиться, скорее всего, не переживёт, но достижение господства в воздухе – это основа воздушной войны, и ВКС должны сделать всё необходимое для этого или хотя бы обеспечивать локальное господство в зоне работы нашей ударной авиации. Иначе вообще никакая авиация неприменима, кроме истребителей, причём с пилотами, обученными вести воздушный бой, а не наносить удары по земле и с ракетами «воздух-воздух». То есть об ударных операциях можно будет и речи не заводить, причём вне связи с самолётами.
Тем не менее нельзя не отметить, что наличие у самолёта качественной РЛС, бортового комплекса обороны и УР ВВ Р-77, вкупе со способностью маневрировать на малых высотах и малой скоростью сваливания, даст ему немалые шансы отбиться и от истребителя.
В конечном счёте, идея подобного ударного авиационного комплекса стоит детального изучения. Особенно с учётом того, что придуман он на базе актуального боевого опыта прямо сейчас идущей спецоперации, и в его концепции учтены те тенденции, которые в следующих наших войнах точно проявятся (угроза нашим аэродромам) или могут проявиться (например, то, что следующая вражеская ПВО будет ещё мощнее, чем украинская) ещё сильнее. А если не проявится, то у комплекса есть масса других сценариев применения, вплоть до сирийского, при очевидной экономической выгоде.
При этом нельзя забывать то, что речь должна вестись именно о комплексе – самолёт, беспилотники, с помощью которых он будет обнаруживать цели, не сближаясь с ними, и наземная техника, позволяющая штатно обеспечивать скрытное и рассредоточенное базирование этих самолётов – вместе.
И последнее.
Такой самолёт, будь он создан, мог бы стать базой для машин другого, неударного назначения, например, самолётов-ретрансляторов, противолодочного самолёта и многих других.
Информация