Что стоит за новостями об иракских вертолетах российского производства
11 февраля американское сетевое издание The Drive опубликовало статью Э. Хевич и Дж. Тревитика «Ирак хочет отказаться от российских Ми-17 для вертолетов США из-за нехватки запчастей, вызванной войной в Украине». Материал, по утверждению авторов, основан на тезисах ежеквартального доклада, публикуемого генеральными инспекторами Министерства обороны США, Государственного департамента и Агентства по международному развитию (USAID).
Последующие интерпретации этого материала в российском медиасегменте начали приобретать уже алармистскую, даже угрожающую коннотацию. В частности, что Ирак начинает замену парка российской авиатехники, а сама техника уже рискует попасть на Украину, в распоряжение ВВС ВСУ. И разошлось это более чем широко. Дескать, очевидно, что и эти вертолеты рано или поздно ждет судьба афганских аппаратов, которые были перемещены в Узбекистан и Таджикистан после установления движением Талибан (запрещено в РФ) контроля над Афганистаном.
Тема вертолетов
Тема вертолетов не просто так возникла в инфопространстве, и будет небезынтересно понять, какое отношение тема с иракскими вертолетами имеет к противостоянию ряда интересантов на Ближнем Востоке и Ирана, есть ли разница между ситуацией с афганской техникой и иракской, а также поразмышлять над тем, на какой стороне и зачем кто и как деятельно участвует. Ведь, с одной стороны, в Ираке завершился один из самых напряженных электоральных циклов, перераспределились между собой западная и иранская партии, а с другой – сегодня идет интенсификация давления, вплоть до диверсий на Иран, а сам Иран намерен выйти на уровень максимального взаимодействия с Китаем. Только что закончился визит крупнейшей и самой представительной за последнее время делегации Тегерана в Пекин.
В октябре – декабре в Ираке завершился процесс формирования исполнительной вертикали. На этот раз процесс растянулся почти на год. Но уже в 2023 год Ирак вошел с новым президентом, новым премьером и новым кабинетом министров. В Ираке парламентская система, где парламент консенсусом утверждает президента, тот – премьера, премьер опять-таки через процедуры гласных и не очень согласований формирует кабинет. Процесс этот довольно увлекательный, хотя и значительно запутанный, но иначе никакого согласия между племенными конфедерациями, которых насчитывается только крупных более тридцати, не достичь никак.
Раздел идет не столько по конфессиональной, сколько по территориально-конфессиональной принадлежности и геополитической ориентации, которая определяется степенью лояльности или участия в политике, проводимой Ираном. При этом того, что мы могли бы назвать прямо «проамериканским» кабинетом, в Ираке уже много лет нельзя сформировать априори. Тем не менее Вашингтон самым пристальным образом следит за тем, чтобы Багдад не лег окончательно на иранский курс.
Инструментов у Вашингтона тут несколько. Первый – это контроль над крупными торговыми партиями: сырье, продовольствие и техника, закупаемые по квазигосконтрактам и на долларовой базе. Дело доходит до того, что более половины суточных платежей может просто не пройти фильтр «на отмывание» и блокируется. Ирак отвечает усилением натуральной контрабанды наличного доллара. Второй инструмент – свои представители в оборонном ведомстве, в вооруженных силах в целом.
Одна из главных задач американцев – не дать проиранским силам провести полноценную чистку в армейских рядах. И это тем более важно, что давних соперников, садристов, «иранская партия» потеснила, а в отсутствие М. ас-Садра проиранским силам очень сложно выставить противовесы. На словах Госдеп поздравил нового премьер-министра с говорящим именем Мухаммеда Шиа ас-Судани и заверил через посла, что США настроены на конструктивную работу. Но это было, что называется, выбором без выбора, в расчете на возможности в будущем.
Кандидатура премьер-министра находится де-факто в руках т. н. Координационного совета, межфракционной согласительной группы, а протестовавший против кандидатуры М. ас-Судани Муктада ас-Садр демонстративно «ушел» из политики, но в итоге сам же ослабил позиции иракских шиитов, выступающих за самостоятельный курс: «ни США, ни Тегеран». Это тема отдельного материала – как проходил за прошлый год т. н. «избирательный процесс», но в данном случае важен факт, М. ас-Судани, хоть и не является «проиранским», но мешать влиятельной проиранской группе (Н. аль-Малики, Х. аль-Амери, К. аль-Хазали и Ф. аль-Файяд и др.) не будет. Тем не менее в целом расчет США получился оптимальным, поскольку даже проиранские силы не стремятся в нынешних условиях как-то форсировать ухудшение отношений Багдада и Вашингтона.
Некий компромисс был найден в распределении министерских портфелей, например, где финансовый блок получил, если не проамериканский представитель, то известный контактами с США – Тейф Сами Мухаммед аш-Шакарджи. Это не означает, что кабинет действует по принципу «одни налево, другие направо», но надо понимать, что главная проблема современного Ирака – это не конфессиональные вопросы, даже не военные, даже не присутствие американских сил, а финансовая система. Уже на это сегодня наслаиваются и взаимодействие с Иракским Курдистаном, и базы США, и все остальное.
Долларовый хаб
Сейчас Ирак – это полноценный долларовый хаб. Не будем приводить примеры, когда иранские представители ведут обмен на доллары, просто целый спектр торговых операций завязан на циркуляцию национальной иракской валюты (динара) в Иран, из Ирана обратно с последующей покупкой доллара США. В этот процесс включены все приграничные провинции, в том числе (и особенно) курдистанская Сулеймания. Иранцы обменивают товары (в том числе российские) на динар, потом динары меняют в Ираке на доллар или через представителей покупают на аукционах и везут обратно. Масштаб операций измеряется миллиардами долларов в месяц. Американцы их оценивают в 90 млн в сутки или 2,7 млрд в месяц, и это нижняя планка.
Если США завинтят финансовый вентиль, то они с учетом инфляции в Ираке просто рано или поздно взорвут население, а ничего не делать – это продолжать финансировать Тегеран, Дамаск, йеменских хуситов и, кстати, ливанскую Хизбаллу, а еще многочисленные военизированные проиранские формирования в самом Ираке. Но большая головная боль для США, это, несомненно, торговля Багдада и Пекина. Оборот по поставкам нефти достигает уже 53 млрд долларов в год и, конечно, Тегеран тянет и будет тянуть Ирак в китайскую орбиту. Координация на этом направлении позволяет персам выторговывать у Пекина наилучшие условия сотрудничества. Китайцам предоставляется контролируемый иранцами громадный рынок сбыта, а через пустыню и ливано-сирийский.
Премьер Ирака в течение последних полутора месяцев сделал сразу несколько шагов.
Во-первых, он объявляет о том, что намерен разобраться с непонятно куда ушедшими долларовыми резервами на 2,5 млрд (куда они ушли понятно, конечно), во-вторых, объявляет о финансовой реформе, которая должна сократить разницу между ценой официальной и черного рынка (около 350 динаров за 1 доллар или 25 %). В качестве эксперимента М. ас-Судани ограничил ежедневные продажи американской валюты, но это скорее показная временная мера, сигнал Вашингтону. Идут шаги, направленные на снижение напряженности в вопросе финансов и пограничного контроля с Иракским Курдистаном, а также иракский премьер предложил подумать над тем, что военная помощь США и военные базы – это не только экзистенциальное зло, но и, как ни странно, немного даже добро, чем смутил даже американцев.
Но в начале февраля Багдад принимает делегации МИД Китая и России, где словно в противовес прошлым шагам весь диалог идет вокруг американской финансовой политики, российская делегация продвигала тему «расчетов в нацвалютах». Китай предпочитает сам не расширять зону юаня, но не мешает всем вокруг об этом говорить, здесь все было аналогично.
С учетом того, что все эти встречи произошли аккурат за несколько дней до визита премьера Ирака в США, все это можно трактовать вполне рационально – это сигнал о том, что, несмотря на все иранское влияние, Ирак готов предметно договариваться по теме присутствия США в регионе и снизить давление на американскую логистику, поставить процессы долларового обмена хоть в какие-то приемлемые, контролируемые рамки, попробовать погасить перманентный конфликт с Иракским Курдистаном, который является так или иначе опорой Вашингтона, но при этом сами США должны перестать чинить препятствия для инвестиционной и регулярной торгово-закупочной деятельности в рамках долларовых контрактов. Также Багдад готов расширить закупки американских и европейских систем вооружений – в том числе тех самых вертолетов, а также увеличивать объемы платной технической поддержки.
При этом все сказанное одновременно подсказывает, что за этим стоит не только Багдад, но и сам Тегеран. И не зря представитель Китая на встрече в Багдаде, а позже стороны в Пекине еще раз подтвердили важность, казалось бы, почившей в Бозе ядерной сделки – СВПД. А как мы помним, совсем недавно по «случайному совпадению» перед активизацией переговоров по СВПД произошел налет БПЛА на объекты военной инфраструктуры Ирана. Не успел глава российского МИД подняться на трап самолета – пошла волна о поставках российских вертолетов из Ирака в США, а затем на Украину, дескать, делать с ними больше нечего, поскольку у русских нет запчастей (все ушло на фронт), да и санкции технически не позволят технику в полной мере обслуживать.
Медийный рычаг
И тут вопрос в том, что является реальной проблемой, а что проблемой медийной. Любое сообщение о поставках вооружений ВСУ от стран, так или иначе сотрудничающих с Россией – это медиакампания, это точка болевого рычага. Мы это можем проследить по тематике поставок бронетехники, а еще длящиеся уже полгода заходы на будущие поставки самолетов. Но это только часть вопроса.
Другая его часть заключается в том, что авиатехника российского производства довольно разнообразна – это и Ми-17, и Ми-35 и Ми-28Н, а еще куда как более актуальные штурмовики Су-25. Но речи в американских медиа об актуальных для ВСУ штурмовиках нет, речь идет о замене конкретного парка Ми-17 на технику Bell 412. О возможной передаче штурмовиков из Ирака на Украину уже додумали успешно наши медиаплощадки. Вопрос – а зачем?
Зачем американцам с медиаполе стыковать тему перспективного контракта с Ираком с учетом описанных выше политических перипетий в Ираке, позиции Ирана, торга за свои базы и одновременно с учетом СВО на Украине – это понятно, а вот зачем в этом участвовать нашим информационным площадкам, да еще наперегонки, понятно не очень. И это даже если не брать саму юридическую возможность реэкспорта подобной техники как таковую.
Ведь аналогичная история была с афганскими вертолетами, которые «мигрировали» от талибов в Узбекистан и Таджикистан. Наши СМИ довольно хорошо разогнали летом тему того, что вот-вот и техника окажется на Украине, поскольку для США это вопрос приоритета – оторвать Среднюю Азию и поставить вертолеты ВСУ. При этом попутно пропустили то, что до этого часть вертолетов (три ед.) из Узбекистана уже была перемещена самолетами в ОАЭ, а оттуда в США. И потом почти год решался вопрос с остальной техникой – Узбекистан ее отдал, а Таджикистан, наоборот, договорился оставить себе для обеспечения вопросов безопасности. И как-то США на это пошли. Получается, что именно вертолеты не столь уж приоритетны на практике для Вашингтона в рамках поставок на Украину, чем иные вопросы? Ведь те же Су-25 Вашингтон на самом деле собирал и собирает отовсюду. Но Ирак из этой схемы выпадает.
Автор вполне допускает, что иракцы и американцы негласно могут использовать старый вертолетный парк в качестве донора запчастей, но мы видим, что в данном случае тема вертолетных контрактов, пройдя через медиафильтры, удивительным образом точно попадает в ботинки сторон, ведущих переговорные процессы. Ровно по этой схеме у нас отрабатывались темы «начала Большой войны» в Иране после налета БПЛА, иранских протестов («режим аятолл заканчивается», а он все никак не закончится), перед инвестиционным форумом в Эр-Рияде и переговорами о нормализации с иранцами – снова материал, что Иран готов ударить по нефтяной инфраструктуре, и прочее и прочее, несть этому числа. Здесь ситуация аналогична, к сожалению, хотя реальность намного более интересна, чем все эти плоские нарративы. Американцы вынуждены, огрызаясь, искать компромиссы по Ираку.
В заключении хочется высказать мысль, что наш отечественный сегмент «аналитики» и «экспертизы», как-то плавно переместившийся в т. н. «политический Телеграм» и многие ресурсы, черпающие оттуда, действует весьма и весьма избирательно. Копаться в весьма сложных сплетениях, что ближневосточной, что среднеазиатской политики многие авторы явно не собираются, но в результате мы имеем по шестьдесят и более копий в строго определенном ключе. Только почему при этом в исходники берутся американские источники, да еще и на выходе материал делается еще более проамериканским – вот это поистине загадка.
Информация