Современная сетецентрическая война и военная операция на Украине
Мы часто слышим, что войны XXI века отличаются от войн века минувшего, а поэтому многие модели ведения войны нуждаются в пересмотре. Это отчасти справедливо, потому что мир шагнул вперёд, и, как отмечают некоторые исследователи, специфика современной информационно-технической революции в военном деле состоит в том, что она опирается на значительный технологический прорыв в области информационных технологий. Особую роль в войнах нового типа играют, в первую очередь, системы управления и разведки, воздушно-космические средства вооружения, а также высокоточное оружие (ВТО).
«Если ранее основные усилия концентрировались на улучшении ударных и боевых компонентов вооруженных сил, то сейчас передовые улучшения затрагивают, в первую очередь, системы управления и разведки. Техническая сторона современной революции в военном деле основана, в первую очередь, на достижениях в области информатики и электроники, на улучшении характеристик точности и дальности действия оружия, полноте и оперативности разведки и наблюдения, повышении способности противодействовать и подавлять вражескую оборону и эффективно управлять войсками [1]»,
— пишет, в частности, кандидат технических наук, профессор Академии военных наук Сергей Макаренко.
Однако военный конфликт на Украине, откровенно говоря, не похож на войну нового типа и ведётся в формате, похожем на «войну на истощение» Первой мировой войны. В связи с чем возникают вопросы — является ли военное противостояние на Украине сетецентрической войной нового типа? Насколько успешной тактики придерживается Россия и насколько эта тактика отвечает вызовам времени? На эти вопросы и постараемся ответить в данном материале.
Что собой представляет война нового типа и как ведутся сетецентрические войны?
Сетецентрическая война, разработанная Министерством обороны США в 1990-х годах, представляет собой военную доктрину, новую концепцию ведения войны, которая подразумевает достижение победы за счёт инфокоммуникационного преимущества. Первоначально она была разработана под управлением вице-адмирала А. К. Сибровски (Cebrowski), а идейным вдохновителем и влиятельным покровителем этого направления модернизации классической военной стратегии стал министр обороны США Д. Рамсфельд.
Полковник ВВС США Джон Варден
Ещё одним человеком, идеи которого легли в основу концепции сетецентрических войн, является полковник ВВС США Джон Варден (John Warden), являющийся специалистом в области применения ВВС. В своей работе «The Air Campaign: Planning for Combat» Варден подчёркивает доминирование воздушно-космических сил, а также тот факт, что самым эффективным и действенным применением авиации является стратегический уровень. Концепция стратегической войны Дж. Вардена обосновывает выбор в качестве основной цели для атаки — жизненные центры противника, что позволяет достичь желательных изменений в политике. Дж. Варден в своих работах развивает стратегию выведения противника из строя через «обезглавливание» [2].
Варден утверждает, что все стратегические объекты могут быть разделены на пять составляющих частей. Наиболее критический элемент системы, её самое внутреннее кольцо — это руководство. Таким образом, наиболее эффективный стратегический план всегда фокусируется, прежде всего, на руководстве.
В терминах целей Дж. Варден принимает теорию Клаузевица, утверждающую, что все войны ведутся во имя политических целей. С этой точки зрения войны, по сути, представляют собой конфликт между группами политиков на каждой из сторон. По его мнению, целью всех военных действий является не уничтожение вооруженных сил противника, а скорее манипуляция волей руководства противника [1].
Войны нового типа носят по большей части бесконтактный характер, при существенном возрастании роли воздушно-космических, высокоточных и информационных средств при ведении войны. Конечно, военные конфликты между технологически оснащёнными противниками не могут ограничиться только бесконтактными действиями, однако решающую роль в любом случае будет играть, как уже было сказано выше, ВТО, воздушно-космические средства вооружения, системы управления и разведки.
Как отмечает Сергей Макаренко, в современных военных конфликтах особое значение приобретают борьба за господство в воздушно-космическом и информационном пространствах и противодействие высокоточным средствам поражения.
«На первом этапе ведения боевых операций особое внимание будет уделяться нанесению массированных ударов авиацией ВВС, ВМС и крылатыми ракетами (КР) по объектам систем управления вооруженными силами противника и его противовоздушной обороне (ПВО). При этом в первую очередь удары будут наноситься по зенитным ракетным комплексам большой и средней дальности. Их уничтожение позволит авиации наносить наиболее эффективные удары управляемыми авиационными бомбами и ракетами «воздух-поверхность» со средних высот, находясь вне зон поражения основной группировки средств ПВО ближнего действия. В ходе начального периода войны должны быть уничтожены основные государственные и военные пункты управления, большинство объектов оборонно-промышленного комплекса (ОПК), нарушена система управления государством и ВС [3]»,
— пишет Макаренко.
Если говорить о военных целях, то средства ПВО, как было указано выше, должны являться первоочередной целью. Эффективность использования ВТО должно обеспечиваться космическими средствами разведки и навигации, а коррекция направления ударов и контроль их результатов — применением разведывательных БПЛА. В ходе последующих этапов вооруженного конфликта для нанесения ударов в условиях уничтожения средств ПВО противника будут активно использоваться авиация и разведывательно-ударные БПЛА [3].
Опыт последних военных конфликтов показывает, что для достижения своих политических целей ведущие страны действуют с опорой не только на национальные ресурсы, но и в большинстве случаев создают многонациональные коалиции, формирование которых является важным элементом стратегического развертывания.
При этом у государств, отстающих в военно-техническом отношении, стратегическое развертывание будет сводиться в основном к мобилизации значительной части населения. Успех её проведения будет зависеть, прежде всего, от морального духа граждан и их отношения к войне. Не менее важен и материально-технический аспект: возможности экономики по подготовке, оснащению и содержанию дополнительно призванного личного состава [4].
В период боевых действий будут активно вестись информационно-психологические операции, направленные на дезорганизацию личного состава противника, формирование позитивного имиджа активной стороны среди населения страны-противника, подкупа политиков.
О том, как на практике выглядит война нового поколения, продемонстрируем на примере военной операции США и НАТО в Ливии в 2011 году.
Военные операции США и НАТО в Ливии как пример войны нового типа
Оценивая итоги военных операций «Одиссея. Рассвет» и «Союзный защитник», проведённых в Ливии в 2011 г., можно констатировать абсолютное техническое превосходство США и стран НАТО в космической группировке, средствах РЭБ, крылатых ракетах морского и воздушного базирования, навигационных системах в оперативном и тактическом звене [3].
Непосредственно военная операция коалиционных сил имела новые отличительные черты «сетецентрических войн»: бесконтактные военные действия без задействования сухопутных группировок войск, массовое применение ВТО, проведение операций информационного противоборства [5].
Следует отметить высокую эффективность применения БПЛА. В результате наращивания их количества значительно повысился уровень разведки наземных целей. Использование разведывательно-ударных БПЛА показало, что подобные образцы вооружения являются наиболее перспективными для применения в будущих конфликтах и войнах [5].
Важное место в ходе ливийской кампании занимали вопросы организации всестороннего обеспечения войск (сил). При этом затягивание конфликта на фоне финансово-экономического кризиса, охватившего подавляющее число основных стран – участниц коалиции, вызвало значительные проблемы с поставками высокоточных авиационных средств поражения и горюче-смазочных материалов [5].
Оценивая в целом опыт ливийской кампании, следует отметить, что в ходе её проведения на практике были отработаны способы ведения бесконтактной вооруженной борьбы высокоточными средствами авиации и ВМС в сочетании с массированным применением средств РЭБ, сил специальных операций, задействованием потенциала частных военных компаний, использованием мобильных возможностей тыла.
Результаты такой оценки показывают, что с появлением в ВС основных государств НАТО средств ВТО дальнего действия в количествах, достаточных для ведения крупномасштабной войны, разгром противника, как одна из важнейших целей всех войн прошлого, может достигаться лишь нанесением массированных ударов ВТО по его объектам стратегического значения. Что касается живой силы противника, то она может не подвергаться огневому воздействию. Удары будут наноситься также по важнейшим объектам государственного управления и экономики на всю глубину территории противостоящей стороны. В этих условиях отпадает необходимость оккупировать территорию противника, лишённого экономики, а его политический строй, оказавшийся в международной изоляции, наверняка развалится сам [5].
Ливийский конфликт подтвердил, что общей тенденцией развития военного потенциала стран Запада является достижение такого уровня военнотехнического оснащения и организации войск (сил), который позволит добиваться быстрой победы над любым противником путём нанесения массированных высокоточных ракетных ударов в условиях абсолютного радиоэлектронного подавления противника и информационного превосходства над ним [5].
Одновременно ливийская кампания подтвердила возрастающее значение информационно-пропагандистского фактора, особенно в современных условиях, когда СМИ играют существенную роль в формировании общественного сознания. Так, в интересах обоснования необходимости вмешательства международного сообщества в разрешение кризиса в Ливии Западом активно проводилась целенаправленная дезинформация, когда акцент делался на «преступлениях» одной из противоборствующих сторон, замалчивая при этом деструктивные и противозаконные действия другой [5].
Теперь перейдём к рассмотрению военного конфликта на Украине.
Является ли военный конфликт на Украине современной сетецентрической войной нового поколения?
По мнению автора данного материала — нет, не является. Хотя определённые элементы войны нового типа в этом конфликте, безусловно, имеют место быть. ВС РФ, вопреки ожиданиям, оказались не готовы к ведению современной сетецентрической войны нового поколения.
Следуя логике современных войн, что должна была сделать Российская армия в первые дни после начала военной операции?
В течение нескольких дней (а может и недель) наносить удары высокоточным оружием по центрам политического и экономического управления, по объектам систем управления вооруженными силами Украины и его противовоздушной обороне (ПВО), по транспортным и железнодорожным узлам и т. д. И только после этого начинать наземную операцию. Полный перечень объектов для огневого поражения должен был быть определён заранее, в результате анализа их влияния на функционирование государства.
Как утверждал Джон Варден,
«эффективная стратегия является следствием всестороннего исследования противника с учётом политических, экономических, военных и социокультурных факторов.»
Кроме того, по мнению авторов концепции сетецентрической войны, первоочередной целью войны является свержение политического руководства — как это делается, американцы не раз демонстрировали в той же Ливии и Ираке.
Однако Россия, продолжающая специальную военную операцию на Украине, на данный момент не ставит своей целью свержение президента Украины Зеленского. Российские политики не раз заявляли, что Россия не собирается свергать действующую власть на Украине. Власти РФ просто пытаются склонить Зеленского к переговорам на российских условиях, видимо, заключающихся в сохранении нынешнего статуса-кво и в отказе Киева от вступления в НАТО.
Ещё одним не менее важным элементом сетецентрической войны нового типа является завоевание господства в воздухе, которое определяет развитие ситуации на суше и на море. Без завоевания господства/превосходства в воздухе и космосе невозможно достижение устойчивого преимущества на суше и на море.
Однако ВС РФ до сих пор так и не добились господства в воздухе. Об этом уже говорилось на страницах «Военного обозрения», в материале Господство в небе Украины: миф или не совсем?.
Речь о господстве в воздухе на современном этапе может идти только при борьбе с более слабым противником или о достижении оперативного и тактического превосходства с равным противником в определённых районах в определённые периоды боевых действий [6]. На Украине ВС РФ противостоит фактически равный противник, поэтому в условиях неподавленного ПВО ВСУ говорить о господстве не приходится. А тактического превосходства удаётся достигнуть лишь периодически на отдельных участках. На данный момент вообще следует констатировать, что количество вылетов боевой авиации снизилось.
Что касается космоса, то, как справедливо отмечают некоторые эксперты, в частности, полковник авиации в отставке Виктор Алкснис, Россия утратила статус великой космической державы — и это наглядно показал ход СВО, в которой ВС РФ не имеет возможности своевременно получать данные космической разведки.
Кроме того, оказалось, что Российская армия испытывает большие проблемы со связью и координацией войск, а также с разведкой и целеуказанием. Недостаток разведывательных и ударных БПЛА, а также отсутствие достаточного количества высокоточных снарядов привели к тому, что ВС РФ используют тактику «огненного вала» — концентрация существенного количества артиллерии на одном участке и «заваливание» снарядами позиций противника.
Успехи ВС РФ на некоторых участках, а также тактические успехи ЧВК «Вагнер», бойцов которой многие считают эффективной штурмовой пехотой, связаны именно с тем, что на конкретных участках создавалось преимущество в количестве артиллерии и артиллерийских снарядов, за счёт ослабления (и лимитов снарядов) на других участках. Вышеуказанная ЧВК длительное время снабжалась много лучше, чем, например, 2-й армейский корпус ВС РФ (Народная милиция ЛНР). Когда же ситуацию решили выровнять, в руководстве ЧВК стали жаловаться на нехватку боеприпасов.
Существует и проблема некомпетентного командования, так как по-прежнему не решён вопрос наказания виновных за военные просчёты, отсутствует система наказания. Генералы, благодаря некомпетентности которых были понесены потери в людях и технике, получают повышения и новые звания.
В целом, подводя итог, можно констатировать, что нынешний военный конфликт напоминает не войну нового поколения, а Первую мировую войну, когда позиционная война превратилась в длительную войну на истощение (демографическое и экономическое).
«Противоборствующие армии окопались по обе стороны линии фронта – сначала западного, а затем и восточного. Это означало продолжительную, кровавую, бессмысленную борьбу до истощения – позиционную оборонительную войну. Особенно ярко это проявилось на западе Европы. В течение более чем двух лет линия западного фронта сдвинулась лишь на каких-нибудь десять миль. Широкое применение автоматического оружия, траншеи и проволочные заграждения создали патовую ситуацию. Появилась «окопная тактика» ведения войны с целью изматывания противника и истощения его экономики, работающей на снабжение фронта [7]»,
— это описание Первой мировой войны в книге Алексея Ардашева сильно напоминает нынешние события на фронтах на Украине.
И Германская империя, и Антанта искали выходы из позиционного тупика — и в итоге нашли его, причём каждый свой. Германская армия стала создавать специальные штурмовые группы (достаточно эффективные), а англичане и французы — танки, как способ тактического взлома позиционной обороны.
На данный момент не похоже, что Россия ищет какие-то новые военные решения и тактики: эффективность использования средств ВТО и сухопутных сил ВС РФ вызывают большие вопросы. В то время как ВСУ пользуются всесторонней поддержкой западных держав и получают серьёзную военно-техническую помощь, ведут активную работу в сфере информационной войны, в Москве до сих пор чётко не определили цели и задачи военной операции и делают невнятные политические заявления.
Использованная литература:
[1]. Макаренко С.И., Иванов М.С. Сетецентрическая война – принципы, технологии, примеры и перспективы. Монография. – СПб.: Наукоемкие технологии, 2018.
[2]. Warden J. A. The Air Campaign: Planning for Combat. – National Defense University Press Publication, 1988.
[3]. Макаренко С.И. Информационное противоборство и радиоэлектронная борьба в сетецентрических войнах начала XXI века. Монография. – СПб.: Наукоемкие технологии, 2017.
[4]. Панов М., Маневич В. Военные конфликты на рубеже 2030 года // Зарубежное военное обозрение. 2008. № 1. С. 3-15.
[5]. Троян А. Основные итоги и уроки военной кампании в Ливии // Зарубежное военное обозрение. 2012. № 4. С. 1-8. U
[6]. Гиндранков В., Перепелица М., Перфильев Е. «Господство в воздухе: мифы и реальность». Военная Мысль. 2020. № 9.
[7]. Ардашев А.Н. Великая Окопная война. Позиционная бойня Первой мировой. – М, Яуза, 2009.
Информация