Крепкий рубль – два источника и три составные части
Независимость ЦБ – не больше чем видимость
Не устанем повторять, что устойчивость рубля в условиях СВО – это отнюдь не какое-то достижение, а просто жестокая для наших оппонентов реальность. А наш валютный рулевой – банк, числящийся не только Центральным, но и к удивлению всего мира, не только цивилизованного, ещё и независимым, имеет к этому весьма опосредованное отношение.
Примерно, как касса супермаркета к тому, насколько она заполнена, ведь всё дело в товарах, умении продавцов и платёжеспособности покупателей. Так вот, на роль «продавца» рублей ЦБ РФ даже вместе с Минфином в настоящее время категорически не подходит.
Пусть это и госструктуры, но всё определяет именно экономическая состоятельность государства как такового. Точнее, всё дело в бесперебойной, хотя на данный момент и не по всем параметрам, успешной работе национальной экономики.
Снижение активности в целом ряде отраслей промышленности почти полностью компенсируется разогревом оборонки, а также тех, кто ориентирован на экспорт – прежде всего, добывающего и аграрного секторов. Можете считать, что они есть два источника стабильности рубля, хотя собственно приток денег идёт всё-таки из налоговой службы и с таможни.
Переход в расчётах за наши экспортные товары на рубли, почти повсеместный, избавил рубль от необходимости регулярно оборачиваться на конъюнктуру внешних рынков. Рублёвая же эмиссия остаётся под жёстким контролем того же ЦБ РФ, но дело, опять же, не в нём, а в отсутствии в стране избыточного спроса на рубли.
Рубль остаётся дорогим
Спроса нет, именно потому, что рубль по кредитному проценту остаётся очень дорогим. При этом рубль сейчас медленно, но, увы, неуклонно идёт на снижение по курсу к доллару и евро – в первую очередь из-за необходимости поддерживать хотя бы видимость относительно сбалансированного бюджета.
В конце минувшего и начале нынешнего года, он, как известно, сильно просел, и спасает только существенное снижение расходов на импорт. Однако они в любом случае потребуются, даже для локализованных почти на 100 процентов оборонных предприятий.
Тем не менее при нынешних тенденциях с российским экспортом, который востребован едва ли не сильнее, чем до СВО, скорее приходится беспокоиться совсем по другому поводу. О том, как государству кредитоваться внутри страны, ввиду почти полного постусловия приемлемой альтернативы западным, точнее – транснациональным банкам.
Иран, Китай, Индия и даже Бразилия, точнее – кредитные организации из этих стран, выставляют условия, которые тяжелее, не только чем у бывших кредиторов с Запада, но и у российских. Впрочем, в отношениях власти с последними есть хотя бы возможность использовать административный ресурс, чтобы нивелировать негатив от чрезмерно дорогого кредитного рубля.
Некоторое снижение курса национальной валюты в таком случае лучше рассматривать как грамотную биржевую игру того же ЦБ, тут ему нельзя не отдать должного. Впрочем, как известно, Банк России, как и любой иной Центральный банк, лишён права на биржевые игры, но манипулировать валютным курсом через подставные, а то и подконтрольные банки, никто запретить не может.
Курс у нас один – верный?
При описанном нами раскладе многие делают негативные прогнозы с курсом в 100 и даже 150 рублей к доллару, хотя большинству населения до этого почти нет дела, лишь бы цены не скакали. В ответ ряд аналитиков, причём из относительно независимых структур, обоснованно считают прогнозы с резким падением курса рубля абсолютно нереалистичными.
Нынешнюю ситуацию нельзя сравнивать ни с весной прошлого года, ни с эпизодами сильного ослабления рубля в 2014–2016 гг. Там практически всё было завязано на геополитику, которая сейчас как главный фактор просто учитывается, не более того.
Главное, чего удалось добиться власти за год СВО в финансовой сфере – сбить волну оттока капитала из страны. Однако, что с этим капиталом делать внутри страны, помимо вложений в оборонный заказ, кажется, по-настоящему никто и не знает.
Если первая из трёх составных частей устойчивости рубля – поступления от экспорта, не вызывает сомнений или беспокойства, то вторая – поступления изнутри страны, в таком случае не может не беспокоить. Не вложив никуда, не получишь ничего.
Собственных средств почти ни у кого в реальном секторе, за исключением атомной отрасли и, может быть, космической, хотя там всё засекречено, не наблюдается, а банки продолжают вести себя как собака на сене. Удивляться не стоит, если в качестве положительного примера перед ними – ЦБ РФ и его то ли филиал, то ли сателлит – Сбербанк.
Третий пристяжной
Вряд ли кто удивится, что в роли такового, забытого, мало кому из «великих» интересного, выступает рядовой потребитель. А ведь если он не понесёт свои кровные не только в супермаркеты, но и в банки, шевелиться не сможет уже ровным счётом ничего.
Ни для кого не секрет, что Россия очень богата при далеко не самом богатом населении. Кто-то может сколь угодно твердить нам про 10, максимум 15 процентов бедного населения. На самом деле – много больше. Зато те самые 0,02 процента слишком богатых в расчёт принимать не стоит – от них вообще-то мало что зависит.
Хотя кое-кто из них по-прежнему считает себя чуть ли не спасителями Отечества, ведь это же они рулят «локомотивами экономики». Парадокс, но именно в этом, то есть в почти повальной бедности населения сейчас – её, экономики, спасение.
Вопреки всем монетарным теориям с пресловутым эффективным спросом, и даже вопреки социалистической практике, той самой – кино, вино и домино. Она-то многие годы себя вполне оправдывала, люди, хотя не все, даже на пенсию могли уйти с неплохими возможностями для культурного досуга, вплоть до путешествий по всей стране.
Россия сейчас вновь оказалась в ситуации, когда её главным преимуществом становится даже не изобилие и дешевизна ресурсов, с последним как раз сложностей в избытке, а низкая стоимость ресурсов кадровых, в том числе и гастарбайтеров, якобы занимающих чужие рабочие места.
Это на «стройках коммунизма», что ли? Не верим, да и практика подтверждает – как только появляется шанс пополнить кадры изнутри России, это тут же проделывается. Накладные расходы меньше.
Без SWIFT и без доллара
Другое дело, что реальный кадровый дефицит в стране остаётся просто пугающим, а теперь ещё и СВО людей, причём достаточно квалифицированных, высасывает безжалостно. Действительно задумаешься, а не затем ли и пенсионную реформу затевали, чтобы сейчас в чистом поле не остаться?
Не станем спорить, с начала СВО российские денежные власти продолжают демонстрировать завидный профессионализм. Находясь под беспрецедентным давлением Запада, оставшись без SWIFT, при почти полной валютной вольнице, которую впрочем, они сами же и утроили, не дать рублю упасть – это круто.
Хотя, опять же, так складывается, что печатать лишние рубли не требуется, экономика как-то без их избытка обходится. Экспорт есть, импорт упал, валюту вывозить большинство побаивается. Дедолларизация, казавшаяся просто лозунгом, не затрагивает только резервы, и может быть так оно и лучше: попасть в кабалу юаня – это будет пострашнее, чем доллара.
Доллар всемирен, а вот юань – детище исключительно Народного банка Китая и ЦК КПК. Пока же, чем меньше долларов, тем спокойнее себя чувствует рубль. Нет, гарантировать его от обвала, если на нас окрысятся все и всерьёз, увы, невозможно. Однако в таком случае тому же ЦБ РФ просто придётся вводить государственный цифровой рубль и даже, «страшный сон либерала» – зафиксировать обменный курс.
Но для начала, в случае действительно сильного падения курса рубля, Банк России должен будет повысить ключевую ставку. Иначе трудно, даже невозможно сдержать разгон инфляции. Неизбежный последующий рост ставок по депозитам и повышение доходности государственных долговых бумаг сузит денежное предложение до минимума.
Для того, чтобы доллар США подскочил до 100 рублей и выше, должно случиться нечто слишком негативное, хотя дальше-то – сами понимаете что. Впрочем, может ведь случиться и пандемия совсем иного масштаба, и падение нефтяных цен долларов до 15, а то и 10 за баррель, во что верится с трудом.
Информация